— Помоги мне усадить этих типов на лошадей, — проворчал он, когда с перевязками было покончено.

— А куда мы поедем?

— Увидишь, — отрезал Эспер.

— Я только хотел сказать, что, наверное, опоздаю в монастырь к назначенному сроку.

— Неужели? Я попробую не разрыдаться.

— Скажите, почему… почему вы так злитесь на меня, господин лесничий? Я вам ничего плохого не сделал. Я же не виноват, что эти проходимцы меня схватили.

— Плохого? О чем ты думал? Ты выехал из Виргеньи в полном одиночестве! В обществе одних лишь старых карт!

— Да.

— Дурацкая затея. Тоже в какой-нибудь книжке почерпнул?

— Отец Мантео поступил точно так же. Это было почти сто лет назад, когда он работал над «Амвионномом». Он писал…

— Не имеет значения, что он писал. Это не принесло тебе пользы.

— Теперь я сам понимаю, что поступил глупо, — покладисто согласился Стивен. — Но мне до сих пор не ясно, почему вы с первого взгляда меня невзлюбили.

В самом деле, почему? Эспер не нашел что ответить. Стивен вовсе не производил впечатления наглого или испорченного мальчишки. Но он был сейчас для Эспера ненужным бременем, мешавшим выполнить срочное дело. К тому же высокомерие, нет-нет да и проскальзывающее в тоне Стивена, и его городское произношение отнюдь не способствовали тому, чтобы Эспер проникся к юноше симпатией.

— Каждый год я вижу много таких, как ты, — угрюмо сообщил он. — Благородных юнцов, отправившихся прогуляться по лесу. Обычно я нахожу их трупы.

— Вы хотите сказать, что я для вас обуза?

Эспер пожал плечами.

— Садись на лошадь. Я доставлю тебя в безопасное место.

— Укажите мне путь, и я доберусь сам. Вы спасли мне жизнь, и я вам очень признателен. Отнимать у вас время было бы с моей стороны черной неблагодарностью.

— Я все равно должен сопроводить пленников, — буркнул Эспер. — Так что поедем вместе.

И он сунул ногу в стремя.

— А хоронить его мы не станем? — спросил Стивен, указывая на труп долговязого.

Эспер на мгновение задумался, затем подошел к мертвому разбойнику, оттащил его в сторону от тропы и сложил руки покойника на груди.

— Ну, хватит с него, — бросил он с ухмылкой. — Лесные похороны. Произнесешь несколько слов?

— Да. Существуют специальные молитвы…

— Помолишься за него в пути. Нам надо добраться до места прежде, чем стемнеет.

Подобно большинству монахов — и большинству мальчишек, — Стивен Даридж обладал способностью молоть языком без умолку. Вскоре он совершенно забыл о пережитых недавно передрягах и принялся оживленно болтать на самые отвлеченные темы: о связи различных виргенейских диалектов, свойствах далеких звезд и прочей ерунде, ничуть не интересовавшей Эспера. Всему, что им встречалось на пути — деревьям, холмам, птицам, — юнец давал старинные названия, длинные, труднопроизносимые, и при этом явно гордился собственной ученостью. А еще ему постоянно хотелось остановиться, чтобы получше рассмотреть какую-нибудь достопримечательность, по мнению Эспера, совершенно не стоящую внимания.

— Во, вон еще один! — закричал он, наверное, в десятый раз за последние два часа. — Пожалуйста, давайте остановимся на минуточку, господин лесничий. Мне очень нужно осмотреть этот придорожный столб.

— Нет, — отрезал Эспер. — Никаких остановок.

— Ну пожалуйста! — взмолился Стивен. — Я только одним глазочком гляну!

И, не дожидаясь разрешения, юноша спешился, достал из своей седельной сумки сверток бумаги и отделил от него один лист. Потом из кожаного мешочка, который висел у него на поясе, он извлек кусок угля и устремился к стоящему на обочине дороги камню, высотой примерно в половину человеческого роста. Вдоль Старой Королевской дороги встречалось немало таких камней, и все они походили на этот, представляя собой квадратные плиты примерно в две ладони толщиной. В большинстве своем, правда, они уже рухнули — корни росших вокруг деревьев выталкивали камни из земли.

— На этой плите можно разобрать какую-то надпись! — радостно сообщил Стивен.

— Ну и?..

Не отвечая, Стивен прижал к поверхности камня лист бумаги и принялся торопливо закрашивать его углем.

— Что ты делаешь, Мрак тебя задери?

— Копирую надпись, — пояснил Стивен. — Потом я как следует изучу ее. Видите? Вот они, буквы, отпечатались на бумаге.

Он повернул листок к Эсперу, и тот в самом деле разглядел, что, помимо выпуклостей каменной поверхности и разводов лишайника, на бумаге проступили какие-то непонятные письмена, выполненные угловатым древним шрифтом.

— Это древний вителлианский язык. — В голосе Стивена звучало неподдельное ликование. — Раньше там, где стоит этот камень, проходила граница двух королевств. А надпись на нем сообщает, на каком расстоянии находилась ближайшая и последняя сторожевая башня. — Юноша прищурился, вглядываясь в надпись. — Представляете, эта дорога здесь называется Кровавый путь. Любопытно почему? На всех картах она обозначена как Вио Калдатум.

— Зачем ты забиваешь голову подобной чушью? — спросил Эспер.

— Это мое призвание — древние языки, история.

— Бесполезные звуки.

— Тот, кто забыл свое прошлое, не имеет будущего, — с горячностью возразил Стивен.

— Прошлое осталось в прошлом. Что касается Кровавого пути, то это название связано со старым суеверием.

— А, так, значит, вам известно это название? И откуда оно взялось? Что-то связанное с местными народными сказаниями?

— Тебе будет неинтересно.

— Я только что сказал, что интересуюсь историей.

— Но это не история. Это старая бабья сказка.

— Может быть. Но иногда в народных сказаниях хранится истинная мудрость, о которой забывают ученые. В них почти всегда отражаются реальные исторические события. Однако они предстают здесь в преображенном виде, подчас приукрашиваются и становятся более назидательными, так чтобы простые люди могли извлечь из них поучительный смысл. Конечно, сплошь да рядом такие легенды слишком примитивны, исторические факты в них порой искажаются. Но тот, кто обладает прозорливостью и необходимыми знаниями, всегда сумеет понять, где правда, а где вымысел.

Выслушав взволнованную речь Стивена, Эспер расхохотался.

— Пожалуй, теперь начну гордиться, что принадлежу к «народу».

— Здесь действительно есть чем гордиться. Но я вовсе не хотел сказать, что вы кажетесь мне простым или примитивным. Пожалуйста, расскажите мне вашу легенду. О Кровавом пути.

— Если немедленно сядешь на свою проклятую лошадь и тронешься в путь.

— Да-да, конечно.

Стивен бережно свернул листок с письменами, спрятал его в дорожную сумку и вскочил в седло.

— Тут особенно и рассказывать не о чем, — произнес лесничий, когда они вновь двинулись по дороге. — Случилось это в стародавние времена, когда миром правили злобные демоны скаосы. Люди для них были хуже собак. Демоны устраивали что-то вроде гонок и заставляли людей бегать по этой дороге туда-сюда, так что те стирали ноги в кровь. Но демоны продолжали их гонять, пока люди не падали замертво. Говорят, в те времена земля на этой дороге была красной, так как насквозь пропиталась кровью. Вот и вся история.

— Но почему вы назвали этих демонов скаосы? Ведь, насколько я помню, их звали скаслой?

— Я просто рассказал тебе сказку.

— Да, но вы сами видите, она основана на подлинных исторических фактах. Вы величаете этих злобных демонов скаосы, тогда как на лирском языке они называются эчесл. В Хорнладе они известны как скасл. А в древности их называли скаслой. И они в самом деле существовали, можете мне поверить, у историков на этот счет нет ни малейших сомнений. Все легенды об их жестокости ничуть не преувеличены. Много веков назад жители Виргеньи с помощью святых свергли их владычество и завоевали свободу.

— Я знаю эту историю. Но никогда не видел ни одного скаоса.

— Вы и не могли их видеть! Все они давно мертвы.

— А если это так, какая разница, верю я в них или нет?

— Просвещенный человек не может разделять подобную точку зрения, — важно изрек юноша.

Эспер в ответ лишь снова пожал плечами.

— И вот что меня занимает, — вновь заговорил Стивен, заглядывая в насупленное лицо своего спутника. — Возможно, эта дорога, прежде чем стала вителлианской, и в самом деле принадлежала демонам скаслой. И они вполне могли гонять по ней своих рабов.

— Почему бы нет? — хмыкнул Эспер. — Если ты веришь в подобные россказни, тебе будет занятно узнать, что на всем протяжении этой дороги путников до сих пор преследуют альвы. Старики рассказывают, альвы появляются в облаках белого тумана, столь прекрасные и ужасные, что всякий, увидевший их, умирает на месте. Сефри считают, что это призраки скаосов, мучимые голодом и жаждущие людской крови. Некоторые по-прежнему оставляют им всякие подношения на обочине дороги. Просят их о милости и снисхождении. Но в большинстве своем люди пытаются избегать встреч с этой нечистью.

— А что еще делают альвы?

— Похищают детей. Насылают болезни и непогоду. Заставляют людей творить зло, нашептывая им мерзкие посулы. Они могут даже остановить человеческое сердце — для этого им достаточно коснуться его своими бесплотными пальцами. Мне самому их встречать не довелось, а значит…