Резвая уже выбивалась из сил, и ее задние ноги начали заплетаться. Неуверенной поступью она двигалась по самой кромке ущелья, иногда покачиваясь, но вновь обретая равновесие. Мир вокруг Энни прыгал и подскакивал, сердце ее замирало от страха, а голова кружилась от восторга. Чувства эти столь тесно переплелись, что девушка уже не замечала разницы между ними. Но тут Резвая так сильно споткнулась, что едва не уткнулась головой в землю; случись это, и лошади, и наезднице настал бы конец.

«Что ж, чему быть, того не миновать, — подумала Энни. — Если мне суждено умереть здесь, это будет прекрасная смерть». Лучше погибнуть во цвете лет, в яркий солнечный день, на полном скаку, чем, подобно ее бабушке, дожить до глубокой старости, превратиться в высохшее желтое существо, распространяющее вокруг себя запах тления, и мирно скончаться в своей постели. Или, подобно тете Фиене, истечь кровью во время родов.

Однако в глубине души Энни твердо знала, что останется в живых. Склон, по которому шла Резвая, стал менее крутым, и поступь лошади обрела уверенность. Огромные ивы, росшие внизу, манили кобылу. Прежде чем оказаться в их спасительной тени, Энни бросила взгляд назад, на опасный путь, который только что проделала, и на самой вершине различила силуэты королевских конников. Разумеется, они струсили и не решились броситься вслед за ней.

Сейчас ей удалось ускользнуть от погони. И если ей повезет, сегодня преследователи ее не настигнут.

Ноги Резвой дрожали от усталости, и Энни спешилась, чтобы дать лошади немного отдохнуть. Теперь она могла позволить себе не торопиться. Для того чтобы спуститься вниз менее рискованным способом, преследователям понадобится целая вечность. К тому же им придется выбирать между двумя десятками троп. Девушка немного посидела в благодатной тени ветвей, отдышалась, потом взяла лошадь за поводья и пешком двинулась в сторону Тенистого Эслена.

— Это было здорово, Резвая! — сказала Энни, поглаживая лошадь меж ушами. — Как они перепугались! Уверена, у этих трусов и мысли не было спуститься в ущелье вслед за нами. — Энни отбросила с разрумянившегося лица огненно-рыжую прядь. — Теперь нам осталось лишь отыскать Остру и до вечера спрятаться в гробницах. Туда они наверняка не сунутся.

Резвая дышала тяжело и шумно, а в висках у Энни стучала кровь, заглушая все прочие звуки; поэтому она не слышала цокота копыт и увидела всадника, лишь когда он выскочил из-за поворота позади нее. Энни резко повернулась и остановилась, разглядывая незнакомца.

То был всадник на сером коне, облаченный в красный плащ, — тот, кто присоединился к королевским конникам позднее. Высокий, светловолосый, темноглазый, очень молодой — на вид не старше девятнадцати лет. Бока его скакуна вздымались почти так же сильно, как бока Резвой.

— Святой Тарн, ну и гонку ты устроил! — воскликнул он. — Так и шею недолго сломать! Знаешь, парень, по-моему, ты…

Тут он разглядел Энни и осекся.

— Да ты вовсе не парень, — растерянно пробормотал он.

— И никогда не была им, — холодно подтвердила Энни.

Незнакомец меж тем удивленно таращил на нее глаза; брови его поползли вверх.

— Клянусь всеми святыми, вы принцесса Энни! — выдохнул он наконец.

— Вот как? Ну и что из того?

— Простите мою дерзость, принцесса. Я не знал, кто вы. Думал, королевские конники гонятся за вором или браконьером. Вот и решил помочь им, просто ради забавы. Поверьте, я никогда бы не посмел…

— Наверняка этих конников послала моя мать, — перебила юношу Энни. — Скорее всего, я, как обычно, забыла про какой-нибудь скучный прием, на котором мне обязательно надо присутствовать.

С этими словами она сунула ногу в стремя и вскочила в седло.

— Как? Вы уже хотите умчаться прочь? — удивился юноша. — Но я только что поймал вас. Неужели я ничего за это не получу?

— Вы меня еще не поймали, — покачала головой Энни. — И никогда не поймаете.

— Почему? — возразил юноша. — Ведь мне удалось вас догнать. Я скакал за вами по пятам.

— Нет, вовсе не по пятам. Вы слишком долго медлили там, наверху, набираясь смелости, чтобы прыгнуть в ущелье.

Юноша пожал плечами.

— Бьюсь об заклад, вы уже проделывали этот путь раньше. Здесь вам все знакомо. А я в Эслене недавно. И сегодня впервые ездил верхом в его окрестностях.

— Что ж, для первого раза неплохо, — снисходительно кивнула головой Энни, повернулась и взялась за поводья.

— Подождите! — окликнул ее юноша. — Неужели вы даже не пожелаете выяснить мое имя?

— А зачем мне ваше имя? — усмехнулась Энни.

— Не знаю. Но мне было очень важно узнать, кто вы такая.

— Ну хорошо, — смилостивилась Энни. — Так и быть, назовите свое имя.

Юноша проворно соскочил с лошади и отвесил принцессе низкий поклон.

— Родерик Данмрог готов служить вам, ваше высочество, — галантно произнес он.

— Рада знакомству, Родерик Данмрог, — важно произнесла принцесса. — А я Энни из рода Отважных. И запомните, сегодня вы меня не видели.

— Будь это правдой, я сгорел бы со стыда. Для мужчины уступить женщине в верховой скачке — страшный позор.

— Я смотрю, Родерик Данмрог, вы отчаянный храбрец.

— Моя храбрость ничто перед вашей красотой, принцесса Энни. Клянусь, сам святой Тарн почел бы за честь скакать рядом с такой наездницей. Но если вы сказали, что я вас не видел, так тому и быть. Ваше слово — закон для меня.

— Ага, вы не только храбры, но и разумны.

— Но… могу ли я спросить… Почему я должен скрывать, что видел вас, принцесса?

— Я же объяснила. Моя мать…

— Королева.

Энни сверкнула глазами в его сторону.

— Да, королева этой страны, и никто другой. Как говорится, пусть все святые хранят ее от бед и напастей. А меня — от ее гнева и от излишнего попечения.

— А ведь мне уже доводилось видеть вас, принцесса. При дворе, во время приема. Девять дней назад я был посвящен в рыцари.

— О, поздравляю. Значит, передо мной сэр Родерик, не так ли?

— Да. И во время церемонии я видел вас вместе с вашими сестрами.

— А как же иначе. И уж, наверное, я казалась гадким утенком среди прекрасных лебедей.

— Ваши роскошные рыжие волосы приковали мой взор, — сообщил Родерик. — А всего остального я просто не заметил.

— Похоже, бедный рыцарь, у вас проблемы со зрением. Неужели вы не заметили моих веснушек? И того, что нос у меня размером точь-в-точь с киль хорошего корабля?

— Если вы хотите услышать от меня похвалу вашей красоте, принцесса, то мне нет нужды кривить душой, — с пылом произнес юноша. — Все в вас приводит меня в восхищение. Да будет вам известно, я разглядел ваш нос, и он понравился мне с первого взгляда. И веснушки тоже. Я счастлив сообщить вам об этом.

— Так-то вы не кривите душой, — укоризненно покачала головой Энни. — Если мне не изменяет память, с первого взгляда вы приняли меня за мальчишку.

— Но на вас мужская одежда! — попытался оправдаться Родерик. — И скачете вы лучше любого мужчины! Немудрено обмануться. Однако стоит взглянуть на ваше лицо, сразу становится ясно, что вы не мальчишка, а самая прекрасная из женщин. — Юноша слегка нахмурил брови. — Но, принцесса, не сочтите мой вопрос дерзостью, почему вы носите штаны?

— А вы пробовали скакать верхом в платье? Можешь мне поверить, удовольствие не из лучших.

— Но леди всегда ездят верхом в платьях.

— Да, в амазонках с дурацкими хвостами, сидя в седле боком. Как вы думаете, что бы со мной случилось, если бы я спустилась в ущелье, сидя на лошади боком?

— Теперь я вижу, вы правы, — расплылся в улыбке юноша. — Такой отважной наезднице не обойтись без мужского костюма.

— Увы, вы единственный, кто признает мою правоту, — сокрушенно вздохнула Энни. — Когда я была маленькой, мне позволяли делать все что угодно. Мою привычку носить штаны находили при дворе очень милой. Меня даже называли маленьким принцем Энни. Но с тех пор как я выросла и пришла пора выдавать меня замуж, все изменилось. Теперь меня заставляют носить идиотские амазонки. Никакой свободы не дают, следят за каждым шагом. Матушка постоянно твердит, что мне уже пятнадцать и пора оставить ребячество. А я…

Внезапно Энни осеклась, и в глазах ее мелькнуло подозрение.

— Слушайте, а вы не из женихов ли будете? Сознавайтесь, вас подослала ко мне матушка?

— Я?.. Из женихов? — запинаясь, пролепетал Родерик. Судя по выражению лица юноши, изумление его было искренним и неподдельным.

— Понимаете ли, моя дорогая матушка спит и видит, как бы побыстрее выдать меня замуж, — пояснила Энни. — Лучше всего за какого-нибудь старого, жирного, занудного кретина, с которым умрешь со скуки. Но вы совсем не такой, — добавила она, пристально глядя на юношу. — Так что вас вряд ли прочат мне в женихи.

Впервые за все время разговора лицо Родерика исказила гримаса досады и раздражения.

— Я не претендую на подобную честь, принцесса, — отрезал он. — Все, что я хотел, — отдать должное вашей красоте. И я очень сомневаюсь, что королева, ваша матушка, решит выбрать вам в мужья представителя нашего дома. Мы не можем похвалиться баснословным богатством, не относимся к числу льстецов и подхалимов и поэтому не пользуемся особым расположением при дворе вашего отца.