Красиво изогнутые губы Мюриель тронула лукавая улыбка.
— Невозможно, кузина, и ты сама это прекрасно знаешь, — откликнулась она. — Зато вполне возможно изобразить из себя скромницу. А если притворяться слишком долго и убедительно, в один прекрасный день притворство может стать твоей второй натурой. Впрочем, годы тоже приходят на помощь в борьбе с гордыней. Ты сама только что сказала, что они похищают красоту, и с течением времени скромность показная волей-неволей уступает место скромности истинной.
— Прошу меня извинить, ваше величество, и вы, леди Эррен, — раздался робкий голосок из-за скрытых занавесом дверей. То была Унна, горничная королевы, маленькая девочка с волосами медового оттенка. — Я принесла вино.
— Поставь его сюда, Унна.
— Да, ваше величество.
Горничная опустила на маленький столик кувшин и два бокала. В воздухе повеяло ароматом апельсиновых цветов и гвоздики.
— Сколько тебе лет, Унна? — спросила королева.
— Одиннадцать, ваше величество.
— Прелестный возраст. Даже моя Энни в этом возрасте была очаровательна. По-своему, конечно.
Девочка молча поклонилась.
— Ты можешь идти, Унна.
— Спасибо, ваше величество.
Эррен налила в свой бокал немного вина и сделала глоток. Минуту спустя, убедившись, что вино не отравлено, она удовлетворенно кивнула и наполнила бокал Мюриель.
— А с чего это ты вдруг завела разговор о возрасте и о поблекшей красоте? — обратилась она к королеве. — Снова исподтишка любовалась, как твой супруг развлекается с любовницами? Мне не следовало показывать тебе тайный ход к его комнате.
— Я никогда за ним не подглядывала! — возмутилась Мюриель. — И не собираюсь делать этого впредь!
— Зато этим занималась я. И, доложу тебе, зрелище не слишком впечатляющее. Силы у твоего мужа уже не те. Он, бедняга, слишком громко пыхтит. Вряд ли он способен доставить удовольствие юной Элис Берри. И всем прочим тоже.
Мюриель зажала уши руками.
— Замолчи! Я не желаю этого слушать!
— И, что еще хуже, леди Грэмми заметила его повышенное внимание к Элис и почувствовала себя обиженной.
Мюриель разжала уши и всплеснула руками.
— Вот как! Старая потаскуха недовольна, что ей предпочли молодую!
— А что тебя удивляет? — пожала плечами Эррен. — Это в порядке вещей.
Мюриель слегка вздохнула.
— Мой бедный влюбчивый Уильям. Он так привык гоняться за каждой юбкой. Подчас мне даже становится его жаль. А ты полагаешь, мне стоит вновь затеять скандал? По поводу этих ублюдков, отпрысков леди Грэмми?
— Посмотрим, как будут развиваться события. Думаю, леди Грэмми всю плешь ему проест своими требованиями и упреками, юная Элис вытянет из него все жилы, а ты разделаешься с тем, что останется от бедняги. Это не составит труда.
— Я давно могла его допечь, — усмехнулась королева. — Но он, по-моему… Сегодня, когда я наблюдала за ним в Голубином зале, мне показалось, что Уильям вот-вот потеряет сознание. Он выглядел не просто измученным, а как человек, перед которым маячит призрак смерти. И если твои сведения верны и нам в самом деле предстоит война с Ханзой… Нет уж, лучше я буду ему другом, на которого он всегда может положиться.
— Ты всю жизнь была ему другом, — кивнула головой Эррен. — Его единственным другом. Абрия Грэмми спит и видит, как бы стать королевой, хотя корона пристала ей, как корове седло. Элис и прочие юные девицы мечтают… скажем так, об особом положении, вроде того, что занимает старая шлюха Грэмми. Но ты — ты настоящая королева. Ты одна ничего у него не требуешь и не добиваешься.
Мюриель почувствовала, что ее щеки вспыхнули предательским румянцем. Она уставилась в свой бокал. Отсвет ближайшей свечи играл в нем, как золотая рыбка.
— Хотелось бы мне, чтобы твои слова были правдой, — еле слышно пробормотала королева. — И все же есть нечто, чего я хочу. Хочу получить от короля. Моего супруга.
— Неужели любовь? — фыркнула Эррен. — В твои-то годы?
— Когда-то мы любили друг друга. Не сразу после свадьбы, нет, позднее. Было время, когда мы с ума друг по другу сходили. Разве ты не помнишь?
Эррен неохотно кивнула.
— Он до сих пор тебя любит, — негромко произнесла она.
— Как ты думаешь, он любит меня сильнее, чем Грэмми?
— С тобою его связывает более глубокое чувство.
— Но менее страстное.
— Полагаю, он ощущает перед тобой вину. И поэтому приходит к тебе так редко.
Губы Мюриель тронула едва заметная улыбка.
— Значит, глубокое чувство, которое связывает его со мной, — это чувство вины?
Эррен досадливо выгнула бровь.
— Слушай, а ты никогда не думала завести себе любовника?
— С чего ты взяла, что у меня его нет?
У Эррен глаза на лоб полезли.
— О, на сегодня с меня хватит оскорблений. Сначала ты напомнила мне о моих преклонных годах. Теперь заявляешь, что у меня под носом вертишь шашни с любовником, а я об этом и знать не знаю. Довольно уколов моему самолюбию.
— Прости, я не хотела тебя задеть. А вот твое предложение насчет любовника стоит обдумать. Очень тщательно обдумать.
— Уверена, все твои размышления ни к чему не приведут.
— Подчас представлять что-либо в воображении куда занятнее, чем осуществлять свои мечты в реальности, — со вздохом заключила королева.
Эррен отпила из своего бокала и наклонилась к королеве:
— И какая же кандидатура пришла тебе на ум? Поделись со мной, не будь такой скрытной. Наверняка герой твоих грез — молодой барон, что недавно приехал из Брюн Авель.
Щеки Мюриель вновь вспыхнули.
— Нет. И хватит об этом, — отрезала она. — Скажи лучше, как там мои дочери? Что они успели натворить сегодня?
Эррен вздохнула и выпрямилась.
— Фастия, как всегда, вела себя безупречно. Элсени все утро хихикала со своими фрейлинами. Они болтали о предстоящей принцессе брачной ночи и наговорили много вздора.
— Милая моя девочка. Думаю, мне стоит самой поговорить с ней.
— Это вполне может сделать Фастия.
— Фастия и так взяла на себя слишком много моих обязанностей. А что Энни?
— Энни… Она вновь ускользнула от охраны и ускакала верхом в неизвестном направлении.
— Все как обычно. Как ты думаешь, где она пропадает? Может, тайком встречается с мужчиной?
— Месяц назад я уверенно ответила бы «нет». Тогда ей просто нравилось водить за нос королевских конников. Удирать и носиться верхом по горам и полям. Но сейчас… сейчас она изменилась. Не удивлюсь, если выяснится, что сердце ее несвободно и она украдкой бегает на свидания…
— С Энни мне тоже придется серьезно поговорить, — тяжело вздохнула королева. — Нельзя давать ей слишком много воли. Когда она выйдет замуж, ей придется трудно.
— Ей нет особой необходимости выходить замуж, — осторожно заметила Эррен. — Она ведь младшая дочь. Ты можешь послать ее в монастырь к сестре Секуле, по крайней мере, на несколько лет. Ведь в скором времени вашей семье понадобится… — Она осеклась, не договорив.
— Кто понадобится? Замена тебе? Ты что, намерена умереть?
— Нет. Но через несколько лет… я уже не смогу выполнять сложные поручения.
— И ты считаешь, нам следует сделать из Энни убийцу?
— Она обладает многими способностями, нужными для этого ремесла. Энни хитра, ловка и проворна. Далеко не всякий может ускользнуть от меня, а ей это удается. И даже если Энни не примет обет, знания, которые она получит в монастыре, непременно пригодятся ей в жизни. К тому же строгая монастырская дисциплина пойдет ей на пользу, а сестра Секула не подпустит молодых людей и на пушечный выстрел. Уж в этом можешь не сомневаться.
Мюриель кивнула:
— Еще одно предложение, которое стоит обдумать. Хотя я далеко не уверена в необходимости столь решительных мер.
— Энни всегда была твоей любимицей, — заметила Эррен.
— Неужели это видно со стороны?
— Кому как. Я знаю об этом. И Фастия тоже. А Энни наверняка считает, что ты ее недолюбливаешь.
— Что ж, оно и к лучшему. Девочка не должна знать, что в душе я отдаю ей предпочтение перед другими своими детьми, — заявила королева и, помолчав, добавила: — Но, если я отошлю Энни в монастырь, она меня возненавидит.
— Может быть. А потом поймет и простит.
Мюриель утомленно закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла.
— Ах, как тяжело принимать подобные решения, — прошептала она. — На досуге я подумаю о том, как нам следует поступить с Энни, Эррен. Непременно подумаю.
— Может, ты хочешь еще вина?
— Нет. Ты была права, нам лучше отправиться на веранду. Погреемся на солнышке, поиграем в карты. — Королева вновь растянула губы в улыбке. — Пожалуй, стоит пригласить красотку Элис Берри. Будет забавно наговорить юной выскочке любезностей и посмотреть, как она будет сгорать от смущения.