Григорий Елисеев
Новая Зона. Воды Рубикона
Пролог
Три года назад
Темно-зеленый УАЗ быстро ехал по спекшейся от жары разбитой проселочной дороге, поднимая за собой высокий столб пыли. Следом за джипом тащился приземистый бронетранспортер, на камуфлированных бортах которого стояли выцветшие эмблемы в виде двуглавого орла с мечом и дозиметром. Над широким полем, заросшим высохшим на солнце бурьяном, подрагивало полуденное марево. Далеко впереди безоблачное голубое небо смыкалось с горизонтом, и казалось, что в мире не осталось больше ничего, кроме бесконечной петляющей бетонки и двух боевых машин, мчащихся по ней.
— Жара… — процедил подполковник Михаил Василевский и приложился к мятой пластиковой бутылке. Вода была горячей и отдавала химикатами. Проглотив гадкую бурду и помотав головой, выдохнул: — Гадость.
Сидящий за рулем солдат бросил на командира короткий взгляд и вернулся к управлению машиной. Из растущей посередине дороги травы выскочил напуганный ревом моторов кузнечик и, обиженно стрекоча, скрылся в бурьяне.
— Хорошо, — протянул, чуть приоткрыв глаза, Рене Декарт.
Бывший сталкер расположился на пассажирском сиденье справа от подполковника. Ногами он придерживал трость с набалдашником в виде головы волка.
— Слушай, Миш, — он слегка повернулся и посмотрел на Василевского. — Мы ведь с тобой примерно в такой день и познакомились?
— Не напоминай, — поморщился офицер. — Как кто-нибудь заговорит про Припять, у меня аж все тело ноет. — Вновь отпив воды, поинтересовался: — Про Хирама что-нибудь слышал?
— Не-а, — покачал головой Декарт. — Я хотел завербовать его в нашу лавочку, но старый псих как сквозь землю провалился. Может, сводит счеты с очередными наемниками, работавшими в Первой Зоне. А может, живет где-нибудь за океаном посреди пустыни в городке, где у домов стены сделаны из жести.
— Понятно, — кивнул Василевский, вытащил из сумки ноутбук и поставил себе на колени.
Автоколонна промчалась мимо покосившихся деревянных строений заброшенного дачного поселка. Поваленные заборы из металлической сетки и проржавевшие бочки для сбора дождевой воды раскалились на солнце так, что об них можно было обжечься. Побеги бешеного огурца, проросшие сквозь полупрозрачные стенки парника, засохли и висели длинными коричневыми гроздьями.
— Так как ваши успехи? Группа Охраны Территорий Московской Аномальной Зоны? — с усмешкой поинтересовался Рене Декарт, глядя на логотип Windows на загрузочном экране.
— Отвали, — беззлобно отмахнулся Василевский.
На миг Декарту показалось, что перед ним снова тот самый молодой лейтенант — участник совместной спецоперации международных сил, которого они вместе с Хирамом и Лисой вытащили из аномалии и затем отпаивали горячим чаем с водкой в заброшенном книжном магазине посреди Припяти.
В вышине по бездонному небу, гудя турбинами, проплыл белый сверкающий силуэт заходящего на посадку авиалайнера.
— Ты же знаешь, нас переименовали. Мы теперь Дивизия Охраны Периметра.
— Ага, а мы ваши мальчики на побегушках, — хмыкнул Декарт. — Знал бы, что за работу ты мне предложишь, продолжал бы горбатится на ЦАЯ.
— Знал бы прикуп — жил бы Сочи, — нарочито прогнусавил Михаил, затем вздохнул. — Вот ты жалуешься, а знаешь, сколько на меня работы навалили? — Он раскрыл несколько файлов, демонстрирующих спутниковые снимки бывшей столицы, какие-то графики и таблицы. — Стена не достроена и на сорок пять процентов, к сентябрю мы не успеем установить защитный Периметр на Кунцевской и Щелковской. Недобор по количеству специалистов с соответствующими уровнями навыков работы в Аномальной Зоне. Большинство бывших сталкеров не в состоянии научить наших бойцов хоть чему-нибудь путному. СБУ согласилось выделить несколько человек, работавших в Припяти, но это произошло только после давления со стороны ООН и с таким скрипом, словно нам оказали самое большое одолжение в мире… Так что, как сказал Вовочка: «Мне бы ваши проблемы, Марья Ивановна».
— Да уж, — покачал головой Рене. — Но ты же меня позвал не затем, чтобы жаловаться? Для этого можно было и просто позвонить.
— Тут ты прав, — кивнул Василевский и, вновь щелкнув по сенсорному экрану, раскрыл два личных дела.
— Кто это? — осведомился, наклонившись вперед, Декарт и поправил очки. — Очередные твои выкормыши?
На фотографиях были изображены почти идентичные молодые люди в военной форме. Синие чернильные оттиски печатей указывали на то, что они служат в Дивизии Охраны Периметра.
— Амнистированные? — с интересом прочел Рене. — Что? Тоже бросились в пекло, когда загорелся стольный град?
— Да. Оба попали под помилование, которое издал президент для всех солдат, не подчинившихся приказу не входить в город. Проклятье! Мы ведь так и не узнали, кто перехватил трансляцию с борта номер один и передал это злосчастное указание! Скольких мы смогли бы спасти! — с горечью помотал головой Василевский. — Как подумаю, кровь стынет в жилах. Сколько человек погибли, не дождавшись помощи! Сколько…
— Ладно-ладно… — Рене Декарт продолжал изучать досье солдат. — Ты уже об этом сотни раз говорил… Значит, ты хочешь предложить им присоединиться к «Координатам»?
— Да, — кивнул подполковник. — Эти парни явно способны на большее, чем сидеть на Стене и ловить нарушителей Периметра…
* * *
— Шах и мат, старший! — объявил Павел и, переставив белого офицера, повалил отчаянно прикрываемого пешками Романа черного короля.
Молодые люди сидели за железным столом в небольшой караулке, медленно, но верно превращающейся в духовку. Снаружи за распахнутым настежь окном виднелся фрагмент МКАД и работающая на нем желтая строительная техника. Фигуры в оранжевых светоотражающих жилетах возводили очередной участок первого Периметра. Пучки арматуры, похожие на растопыренные пальцы, выпирали из цементного фундамента. Белые с синим ободком занавески трепетали на пыльном ветру, приносящем со стройплощадки крик и брань прораба.
— Чувствую какую-то разводку, а доказать не могу, — насупился Роман. — Ты где-то мухлюешь…
Он прищурился и пристально посмотрел на брата. Затем молодые люди рассмеялись. Снаружи, поднимая в воздух клубы пыли, прогрохотал тяжелый армейский грузовик. В его кузове под выцветшим брезентом о чем-то громко спорили солдаты. Доповских бойцов качало на железных лавках при каждом повороте, а сидящий ближе всех к выходу сержант хватался за поручень и, чертыхаясь, отдергивал от раскаленного металла руку.
— Да нет, все на самом деле просто, — сообщил Павел, начавший вновь выставлять фигуры на доске. — Есть такая вещь, называется «игра вслепую». Знаешь, что это?
Роман помотал головой и, качнувшись на стуле, щелкнул переключателем длинного вентилятора, висящего под потолком. Широкие лопасти начали медленно и неторопливо раскручиваться, но пользы от этого было мало.
— Проклятье, — старший Нестеров вытер пот со лба, — с две тысячи десятого ведь такого пекла не было?
— Ага, — кивнул Павел и сделал первый ход. — Так тебе интересно то, что я рассказывал?
— Да, конечно. — Роман поднял одну из пешек, но затем, передумав, вернул ее на место. — Итак, товарищ гроссмейстер?
— Все просто, — из-под полуопущенных век наблюдая за действиями брата, начал Павел. — Игра вслепую — это очень любопытная шахматная модель игры, основанная на психологии и математике, а также на интуиции и логике. Ее придумали незадолго до того, как началась вся эта бодяга с Аномальными Зонами. Сначала никто не воспринимал это всерьез, а сейчас почти у каждого профессионального игрока разработана своя подобная тактика, позволяющая действительно играть чуть ли не с завязанными глазами.
— И как же это делать, если ты не видишь доски? — поинтересовался Роман и вывел коня из-за длинного ряда черных пешек.
— Элементарно, старший, — усмехнулся Павел и занес ладонь над фигурами. — Тебе это и не нужно. Понимаешь, твоя модель игры позволяет заранее знать, как пойдет твой соперник с первого и до последнего хода. Почему? Да потому, что каждый твой шаг будет вынуждать его осознанно или нет совершать действия, выгодные тебе… Ты фактически будешь подталкивать его наступать в раскрытые ловушки и терять фигуры одну за другой… Мат через семь ходов.
— Что? Как? — Роман изумленно уставился на доску, затем поднял глаза на брата и откинулся на спинку сиденья. — Объясни!
— Игра вслепую, — улыбнулся Павел. — Сейчас я пойду слоном, и ты будешь вынужден перебросить своего слона на другой конец доски, открыв ферзя. Но я не могу до него добраться и вывожу на поле вот эту пешку. Твой второй слон бьет моего ферзя и ставит шах моему королю. Я прикрываю его своим слоном. Ты «съедаешь» слона конем, а я передвигаю своего уцелевшего слона сюда и блокирую твоего короля между твоими же пешками. Шах и мат.
— Занятно… — пробормотал Роман. — И что же, от этой твоей супертактики нет спасения?
Снаружи раздался грохот вертолетных винтов — над временным лагерем, охраняющим стройплощадку, промчалась пара Ми-24. Тяжелые боевые машины направились куда-то на восток столицы.
