Глава 2
Новый мир, знакомое лицо
Я сижу на скамейке возле больницы, закрыв глаза. Жую жвачку и пытаюсь ощутить фракталы — все-таки грустно не уметь ничего противопоставить местным «каратекам». Хоть и навоевался в Страшном мире, но защитить родных необходимо в случае опасности. И что-то наконец нащупывается.
Фрактал Высшего демона — это энергетический код, вшитый в астральное тело, комбинация из Платоновых тел: кубов, тетраэдров, октаэдров, икосаэдров и додекаэдров. Сложный ментальный геометрический узор, можно сказать пси-руна. Обычно. Сейчас вижу лишь груды наваленных друг на друга геометрических фигур. При переносе моей души в этот мир код разорвался и имеем то, что имеем — бардак из перемешанных многогранников. Когда я убивал Генералов, то мое астральное тело принимало уже готовый фрактал. Сейчас же задача — заново собрать этот конструктор из сотен элементов. Запросто могут уйти годы.
А драться, может быть, придется уже сегодня.
Вчера заметил у сестренки на скуле небольшой синяк. Сказала — упала. Три дня назад ее нежное запястье было изодрано. Будто шоркала им по асфальту, когда снова упала. Или кто-то уронил.
Встаю со скамейки и иду по лужайке к забору. На мне выцветшая футболка, потертые стертые трико и прогулочные кеды. Выгляжу как бродяга, ну да ладно. Не на свидание же собираюсь.
Зацепляюсь вытянутой рукой за забор и одним махом его преодолеваю. Тело Бесенка более-менее натренировано, все-таки чемпион среди кадетов. Ну а я знаю, как им действовать. Меня не пугают местные чудодеи. Еще не будучи сильнейшим демоником, постоянно искал непростых противников. Хотел уничтожить породу демонов под корень. В итоге так и случилось.
Где находится школа Лены, узнал заранее. Добираюсь туда на автобусе за рубль. Мелочь на вкусняшки отсыпали родители, но не тратился, берег для такого вот случая.
Сейчас полдень — уроки в средней школе только заканчиваются. Лена уже, скорее всего, на пути домой. Пройдя часть дороги от школы до дома, заворачиваю на глухие звуки в переулке. И вижу, как одна школьница-сучка удерживает мою сестренку сзади, вторая лупит ее по почкам, а третья дрянь все это снимает на камеру.
Прекращаю этот беспредел. Перехватываю занесенный кулак той, что избивает Лену. Похоже, она главная — худая блондинка с яростными глазами. В острых чертах лица ощущается наглость лидера шайки.
— Братик? — удивленно и обрадованно вскрикивает Лена.
— Эй, какого хрена! — визжит гопница в моих тисках. — Ты знаешь, кто мои родители?
— Ну, раз ты дворовая шавка, то, видимо, те еще псины.
Не отпуская блондинку, хлопаю по рукам ту, что держит Лену. Гопница в испуге ее отпускает, а я уже разворачиваюсь к третьей и выхватываю у нее камеру. Засовываю приобретение в карман штанов и требую, прищурив взгляд:
— Почему вы напали на мою сестру?
Нависаю над операторшей — у нее самые испуганные глаза. И не прогадываю.
— Это все Катя! — тычет она в блондинку пальцем. — Она давно Ленку травит в школе!
— Заткнись, дрянь, — шипит блондинка, пытаясь вырваться, но пальцы у меня как железные. — Тебе хана, придурок! Я все расскажу брату — он от тебя живого места не оставит. Ай… отпусти!
Я накручиваю ее длинные белые волосы на кулак, приближая к себе красивое надменное лицо. Девчонка выглядит почти взрослой, максимум на год младше моего реципиента.
— Слушай сюда, — рычу я, и от звуков моего злого голоса блондинка вжимает голову в плечи. — Еще раз тронешь Лену — не будет у тебя больше брата, уяснила?
Молчит. Сверкает глазами и молчит. Уже понятно: хулиганка не уймется, пока ее защитнику по лещам не надаю. А жаловаться она побежит сразу же, как отпущу. Как бы Лена под раздачу не попала.
— Больница шестьдесят седьмая, — говорю. — Палата четырнадцать. Хотите проблем — велком. А сестру не тронь, иначе без ушей в школу будешь ходить. Поняла? Пошла!
Отпускаю гопницу. Она, потирая запястье, срывается с места. Подружки за ней. Еще из переулка не выбежала, как кричит:
— Уже завтра ты — труп. Мышь, слышишь? Твой братишка — труп!
Мог бы догнать и вправду без ушей оставить. Но к черту ее: так проблему не решишь. Булинг можно остановить, лишь поставив на место хулиганов. Никакие разговоры не помогут.
Лена сглатывает, слезы наворачиваются на ее большие глаза. Тут же обнимаю, глажу по волосам.
— Тише-тише, — шепчу на ушко.
— Они же придут к тебе, братик! У Кати старший брат — мажор без тормозов. Их отец работает в аппарате московского градоначальника, у рода Долгоногих. Им полиция ничего не сделает.
— Вот поэтому ты мне ничего не рассказывала? И долго уже терпишь издевательства?
— С прошлого года, — шмыгает носом. Вот же дуреха! — Надо родителям рассказать.
— Зачем? — вытираю я пальцем слезы с ее лица. — Забыла, что твой братик — чемпион? Сам разберусь.
— Но ты больше не управляешь живой!
— И поэтому я сразу перестал быть чемпионом? — в притворной обиде отворачиваюсь. — Ты меня больше не любишь, сестра?
Мне в лоб прилетает звонкий щелбан.
— Глупый братик! — слышу и улыбаюсь.
Сестренка не выдерживает надутой мины и тоже сверкает во все тридцать два зуба. Мы идем в ближайшее кафе. Вот где пригодятся сбереженные карманные деньги — побаловать сестренку сладким.
Садимся у окна и заказываем по шоколадному мороженому. За соседним столом смеются симпатичные девушки в школьной форме. Уши услаждает звонкий мелодичный смех, а глаза любуются тонкими станами и длинными ногами в черных колготках. Не только я — вся мужская половина посетителей истекает слюной, разглядывая девичьи бедра, обтянутые короткими юбками. Вдруг одна из девушек замечает меня, и улыбка застывает на ее лице.
Убрав длинные волосы за плечо, шатенка встает и идет к нашему столу. Из-за юных лет и брекетов, немного оттопыривающих губы, я не сразу узнаю Ольгу Менскую. Мою напарницу в Страшном мире по прозвищу Кали.
Воспоминания нахлынули бурлящим потоком. Старая жизнь проносится перед глазами. Я замираю и на несколько секунд возвращаюсь в Страшный мир, во времена войн и безумия.
Вдвоем с Ольгой мы идем по коридорам подземелья — царству кротосов. За нашими спинами источают запах гари дымящиеся тела сожженных врагов. Благодаря фракталам окружающий душный мрак прозрачен для нас, как дневной свет. Только жарит нещадно, примитивные вентиляционные шахты почти не доносят свежего воздуха на бесконечную глубину. Поэтому оба разделись буквально до трусов. Мне приходится нехило напрягаться, чтобы не глазеть на покрытую испариной ложбинку между грудями Оли. Лифчик плотно облегает налитые женственной силой шары.
— Опасность почувствовал, Перун? — ее глаза превращаются в узкие смеющиеся щелочки. — У тебя лицо странное. Не будь мы в логове врага, сказала бы — возбужденное.
— Похоже, твое ночное зрение сбоит, — нахожу я отмазку. — Все нормально у меня.
— Правда? Жаль, — ее лицо становится грустным и прекрасным настолько, что мой взгляд разрывается между ее мокрым блестящим телом и поджатыми коралловыми губами. — Наши в лагере говорили, что сердце Перуна каменное, как кожа Градгроба. Понадеялась, что наконец-то растопила тебя.
— Зачем? — прищуриваюсь. Поиздеваться, что ли, хочет?
— Как это зачем? — округляются ее глаза. — Многие женщины желали бы разделить постель с убийцей пятерых Генералов. В признательность за спасение тысяч жизней.
Ого. Вот так новость. А я ведать не ведаю о своей бешеной популярности. Только ничего это не меняет. Все из-за демонов — пока не замочу последнего рогатого гада, не успокоюсь. Жена, семья, дети, дом с яблоней у веранды — смогу об этом думать, только когда сражу Владыку выводка. Когда спасу мир. Не раньше.
Но сейчас близкое, пахнущее потом, нежное тело манит, мысли бегают, сердце колотится, отдаваясь эхом в горле. И это эхо выскальзывает между губ наивным вопросом:
— И ты среди этих женщин?
— Конечно! — не задумываясь, отвечает она. Ее готовность заставляет меня смущенно отвернуться и даже дать зыбкую надежду.
— Возможно, когда-нибудь, Кали. Возможно, если человечество спасется.
— Буду ждать, Перун.
Я оглядываюсь: вокруг посетители кафе, официанты, за панорамным окном гудящая автострада. Во рту холодная сладость от мороженого. Прямо на меня идет Оля. Ласковая и податливая Оля. Школьная юбка сминается при каждом шаге. Дождались, мы оба дождались мига, когда все преграды пройдены. Когда мы отдали все долги Страшному миру вместе с последней каплей нашей крови. Когда…
— Как ты смел заявиться? — рычит девушка, закатывая рукав. — Сам напросился — сейчас я надеру тебе зад.
…Когда можно забыть о сражениях. М-да.