Глава 14

Марии с каждым днем становилось все хуже и хуже, и Камила больше не могла оставлять ее без помощи. О том, что творится в доме, она без утайки рассказала Мариано, которого Гонсало вызвал из «Эсперансы» для ведения судебной тяжбы.

— Если бы ты помог мне увезти тетю в монастырь, но так, чтоб об этом никто не догадался, — попросила его Камила.

Мариано предложил простой и дерзкий план, для осуществления которого, правда, требовалось участие Доминги.

Старая служанка, сама встревоженная состоянием Марии, охотно согласилась сыграть предложенную ей роль: устроила небольшой пожар на кухне, чем и отвлекла внимание всех обитателей дома.

Пока они гасили пламя, Мариано вынес на Руках Марию из спальни и в заранее подготовленной карете отвез ее в монастырь, к сестре Маргарите, которая обещала Камиле приютить несчастную сеньору Линч.

Исчезнование Марии потрясло Гонсало, встревожило Лусию.

— Как же она могла уйти, у нее же нет сил, — волновалась Лусия. — Не дай Бог, она упадет где- нибудь на улице.

— Не нагнетай страсти, — одернула ее Виктория. — Твой отец перевернет весь город, но отыщет Марию. Она не могла далеко уйти.

Говоря это, Виктория даже не скрывала своего раздражения и про себя думала: «Хороша же моя сестрица-тихоня! Выходит, она лишь притворялась, будто спит или бредит!»

Не найдя Марию вблизи дома, Гонсало прекратил поиски, не желая создавать излишний шум вокруг этой, в общем скандальной истории. Тем более сейчас, когда в доме Линией ждали важных гостей — родителей Августо.

Росаура и Энрике действительно приехали в Санта-Марию по вызову сына, однако впервые за долгую жизнь единства между ними не было. Росаура считала, что не должна благословлять сына на брак без любви, а Энрике советовал ей довериться выбору Августо.

И вот перед тем, как идти к Линчам, Августо выдержал неприятный разговор с матерью. Она наотрез отказалась встретиться с родителями не¬весты и умоляла сына не жениться на Лусии.

— Ты еще полюбишь, сынок! Другую девушку!

— Нет, мама, после Милагрос я вряд ли кого полюблю, — возразил Августо. — А Лусия меня любит, и я постараюсь быть ей хорошим мужем.

— Что ж, пусть будет так, — скрепя сердце согласилась Росаура. — Но в гости я все равно не пойду. Не смогу смотреть в глаза этой девушке, которую ты обманываешь. Надеюсь, ты меня простишь. Отец придет туда один и скажет, что я приболела.

— А кстати, где он? Почему не пришел вместе с тобой?

— Он ищет для нас комнату, — ответила Росаура, хотя знала, что Энрике поехал к Пабло Сандовалю.

Весь вечер у Линчей Августо провел как на иголках, ожидая появления отца, который непонятно почему опаздывал. Когда же стало ясно, что он не придет вовсе, Лусия очень расстроилась едва сдерживая слезы, сказала Августо:

— Значит, не только моя мама против нашего брака, но и твои родители не желают видеть меня своей невесткой.

— Нет, Лусия, это не так, — попытался успокоить ее Августо. — Я думаю, с ними случилось что-то непредвиденное.

Он не обманулся в своем предчувствии: неподалеку от дома Линчей его ожидала заплаканная Росаура.

— Сынок, умоляю, спаси отца! Его арестовали!

— Как? За что? — изумился Августо, и Росауре пришлось рассказать ему о связи Энрике с заговорщиками.

— Я попробую вызволить его из тюрьмы, — пообещал он, — но после этого ноги моей не будет в вашем доме! Вы обманули меня, предали!

— Сынок, не надо сейчас упрекать меня, — по¬просила Росаура. — Помоги отцу, а там посмотрим, как нам быть дальше.

Через два дня Августо устроил побег отцу а так же Пабло Сандовалю, на чьей квартире был задержан Энрике. А Элеонора Паркер, арестованная вместе с ними Умерла в тюрьме, не выдержав пыток.

— Все, я выполнил своей сыновний долг, — сказал родителям Августо, — но отныне наши дороги разошлись. Забудьте, что у вас есть сын, ибо мы с вами — по разные стороны баррикад…

Могла ли Маргарита помыслить, что когда — нибудь на ее руках окажется Мария Оласабль, некогда блистательная, а ныне — жалкая, беспомощная, как дитя. Очнувшись на следующий день в монастыре, она даже не могла вспомнить, как ее сюда привезли, и не понимала, где находится.

Маргарита ей все объяснила, заверив, что здесь она будет в безопасности и скоро поправится.

И действительно, Мария стала поправляться буквально на глазах: бред и галлюцинации отступили, осталась только непомерная слабость.

— Ничего, скоро и это пройдет, — успокаивала ее Маргарита.

— Да, я знаю, — соглашалась Мария. — Меня беспокоит не это недомогание, а судьба моей дочери.

— Со временем все наладится, вы увидите свою дочь.

— Нет, ей предстоит горькое разочарование…

Не в силах и дальше держать в себе эту душевную боль, Мария открылась Маргарите, рассказав и о своем несчастливом браке, и о том, что подобная участь ждет Лусию.

— Впрочем, не знаю, зачем я все это говорю, — спохватилась она. — Наверняка вам кажутся преувеличением мои материнские тревоги.

— Вы хотели сказать, что я не пойму вас, поскольку мне неведомо чувство материнства? — не удержалась от колкости Маргарита.

— Простите, я не хотела вас обидеть.

— Я тоже не хотела вас обидеть. Просто у меня была дочь! Но она умерла, едва родившись. Так Господь наказал меня за грехи, которые я до сих пор отмаливаю. А вам Он даровал дочь! Это надо ценить. Я была бы счаст¬лива тревожиться о ее судьбе, как вы, скучать по ней, если б она не умерла.

— Да, вы правы, ваше горе не идет ни в какое сравнение с моим, — сочувственно молвила Мария. — Господь был милостив ко мне, хотя я тоже взяла грех на душу: вышла замуж без любви и прожила всю жизнь рядом с жестоким, коварным человеком.

— А я, наоборот, расплачиваюсь за любовь к жестокому негодяю, который даже скрыл от меня, где находится могилка моей девочки.

В порыве откровенности Маргарита рассказала историю своей трагической любви, и Мария, сама того не ведая, произнесла фразу, ставшую поворотной в отношениях двух женщин:

— Поразительно! Такое ощущение, будто мы обе пострадали от одного и того же человека!

Потрясенная Маргарита помолчала несколько секунд, а затем вымолвила то, что уже не было смысла скрывать от Марии:

— А ведь так оно и есть. И вы, и я стали одного и того же мерзавца — Гонсало Линча.

Занятый вызволением отца, Августо несколько дней не появлялся в доме Линчей, а когда наконец пришиел туда, то был не слишком убедителен, объясняя причину своего отсутствия. Августо, а не лучше ли честно признаться, что ваши родители запретили вам со мной видеться и вы не захотели их ослушаться? — бросила вызов Лусия.

В ответ она, конечно же, надеялась услышать новые заверения в любви и увидеть готовность Августо пойти против родительской воли. Но он лишь сказал, что сам сделал выбор и родители тут ни при чем. То есть о любви не прозвучало и словечка, что больно задело Лусию.

Впервые она подумала о том, что мать, возможно, была права, не доверяя Августо. Действительно, так ли уж он ее любит? Недавно Лусия видела, как встретились после не слишком долгой разлуки Мариано и Камила, — их лица буквально светились счастьем! А вот Августо лишь улыбнулся Лусии, но глаза его при этом оставались холодными. Значит, нисколько по ней не соскучился…

— Эх, если бы рядом была мама! Лусия бы поделилась с нею своими сомнениями и наверняка получила бы какой-то мудрый совет. Но мамы нет, и больше поговорить об этом не с кем, поскольку и отец, и тетя Виктория очарованы лейтенантом и сочтут Лусию такой же сумасшедшей, как и ее мать.

Гонсало, видя, что дочь затосковала по матери, отправил гонца в «Эсперансу», но Марии там не оказалось. «Где же она может быть?» — ломал он голову и внезапно вспомнил, как в похожей ситуации Виктория попыталась укрыться в монастыре Успения Богородицы.

Гонсало решил проверить свою догадку, однако настоятельница монастыря ее не подтвердила.

— А почему это жена уважаемого человека должна скрываться от собственного мужа? — спросила его другая монахиня, в которой он с изумлением узнал Маргариту.

— Ты?.. Здесь?.. Не верю своим глазам!

— Да, я здесь, — ответила она, — чтобы молить Господа о прощении. А вот ты, похоже, не раскаиваешься в прошлых грехах и продолжаешь творить зло.

— Нет, Маргарита, я глубоко раскаялся, и, наверное, Бог простил меня, если дал мне возможность встретиться с тобой и попросить прощения за то горе, которое я тебе причинил. Прости меня, умоляю!

— Я рада бы тебя простить, — ответила Маргарита, — но, к сожалению, не верю ни одному твоему слову. Ты ищешь жену? Так вот, могу тебя заверить, что ее здесь нет. Уходи, пожалуйста, и больше никогда не напоминай мне о себе!

Гонсало вернулся из монастыря несолоно хлебавши, а дома его уже ждало письмо от Марии, в котором она сообщала, что уходит навсегда и просит ее не разыскивать.

— Ты этим огорчен? — с обидой в голосе спросила его Виктория. — А я думала, наоборот, обрадуешься, что у нас теперь развязаны руки. Мария сама устранилась от борьбы, а наш долг— создать нормальную семью и заботиться о дочерях. Не сомневаюсь, что Лусия нас поймет. С Камилой же все обстоит сложнее, но со временем я и ее уговорю, что так будет лучше всем, в том числе и Марии.

Она умела успокаивать Гонсало! В тот же вечер он собрал остатки семьи за столом и с легким сердцем объявил, что отныне о Марии можно не покоиться: она здорова и счастлива в своем единении.

— Но где она? Я могу к ней поехать? — взволнованно спросила Лусия.

— Увы, она не хочет никого из нас видеть и даже адреса не оставила, — развел руками Гонсало.

— Нет, не могу поверить, что мама нас бросила! — расплакалась Лусия! — Просто она ушла, потому что мы ее очень обидели.

Камила увела ее в спальню и намекнула, что догадывается, где может быть Мария.

— Я просто уверена, что скоро она подаст тебе знак и вы увидитесь! — говорила Камила, но Лусия лишь безутешно рыдала:

— Бедная моя мамочка! Прости меня, прости!..

Мариано Хименес оказался перед сложным нравственным выбором: Гонсало попросил его выкрасть письма Асунсьон, находящиеся в суде, а взамен пообещал всячески содействовать браку адвоката и Камилы.

— Я имею влияние на Викторию, — говорил Гонсало, — и сумею убедить ее в том, что вы— достойнейшая партия для Камилы. А если вам еще и удастся приумножить состояние нашей семьи…

— Значит, вы все же считаете, что «Эсперанса» по закону принадлежит не вам, но хотели бы получить ее в собственность? — уточнил Мариано.

— Видите ли, это вопрос спорный, кто на нее имел больше прав — мой тесть или его сестра. Но адвокат истца делает упор на эти письма, где указываются суммы перечисляемых Асунсьон денег. И судья, вполне вероятно, может решить дело в пользу ее наследника.

— Но как же я смогу изъять эти письма? Как вы это себе представляете? — недоумевал Мариано.

— Возьмете папку с документами на ознакомление, а вернете ее уже без тех писем.

— И меня сразу же обвинят в краже!

— Нет, вас только заподозрят, но доказать ничего не смогут, — возразил Гонсало. — У них ведь не будет свидетелей.

Мариано совершенно отчетливо понял, что никогда не сможет пойти на такое преступление, но решил усыпить бдительность Линча, чтобы тот не нашел для этой цели другого, более сговорчивого адвоката.

— Хорошо, я попытаюсь сделать все возможное, — пообещал он.

А спустя несколько дней состоялся суд, вынесший приговор в пользу Катриэля.

Разгневанный Гонсало прямо в зале суда заявил Мариано, что тот уволен и никогда не получит в жены Камилы.

Сантьяго же, узнав о случившемся, пришел к Гонсало и высказал недовольство его поступком.

Мариано не сделал ничего предосудительного, — защищал Эрнесто своего воспитанника. — Наоборот, он отстаивал закон и справедливость, а потому заслуживает всяческого уважения. За что же его разлучать с Камилой? Зачем ломать жизнь двум любящим молодым людям? Гонсало, взбешенный потерей «Эсперансы», выплеснул весь свой гнев на старого друга, грубо ему на дверь.

— Я уйду, — с достоинством ответил Эрнесто, — но прежде мне хотелось бы узнать: ты из¬гоняешь меня за то, что Мариано не совершил подлость, или за то, что я влюблен в Викторию?

Камила, слышавшая, как Гонсало обошелся с человеком, который заменил Мариано отца, не сдержалась и прямо заявила матери, что не может больше оставаться в этом доме, где правят ложь и насилие.

Виктория посоветовала ей выбирать выражения, но Камила уже не могла остановиться:

— Я не могу найти более мягкого определения тому, что вы сделали с тетей — травили ее, чуть было не свели в могилу. А как вы поступили с Асунсьон, с Катриэлем? Обманом отобрали у них имение! И теперь, когда Мариано помог восстановить справедливость, вы ополчились на него и его отца!

— Камила, прекрати! Я не позволю тебе говорить со мнойв таком тоне!

— Нет, мама, это я не позволю вам дурно говорить о Мариано и сеньоре Эрнесто!

— Ты зарвалась, девочка, — заключила Виктория — Отныне будешь сидеть дома, под моим присмотром, и я клянусь, что ты больше никогда не увидишь этого наглого адвокатишки!

— Если вы станете меня удерживать, то я убегу с Мариано и без вашего благословения! — в свою очередь пригрозила Камила.

Позже, проходя мимо кабинета Гонсало, она услышала, как он говорил Виктории:

— Не беспокойся: никуда она не убежит. Я найму надежных людей, и они отправят Марианоано туда, откуда никто еще не возвращался. То же самое сделают и с Катриэлем. А мы вновь получим «Эсперансу» — как его единственные родственники.

— «Боже мой! — ужаснулась Камила. — Он замышляет два убийства, а мама его спокойно слушает!..»

На следующий день она тайком встретилась с Мариано и попросила его хотя бы на время уехать из города.

— Я уеду только вместе с тобой! — ответил он. — Мы обвенчаемся, сеньор Эрнесто нас благословит…

— Нет, не говори ему ничего! За ним могут следить, чтоб выйти на тебя. Поезжай один, а я приеду к тебе, когда тетя полностью встанет на ноги. Пищи мне письма в монастырь Успения.

В последующие дни Виктория ужесточила надзор за дочерью, но тут выяснилось, что исчез Мариано, и Гонсало посоветовал свояченице снять запрет, чтоб разрядить атмосферу в семье.

Камила же, как только ей разрешили выходить из дома, поспешила в монастырь, к Марии:

— Тетя, это ужасно! Они вдвоем — моя мать и ваш муж! Они собираются уничтожить Катриэля, Мариано. Я не уверена, что и вы в безопасности. Ведь мама поила вас каким-то зельем, от которого вы едва не умерли. Она мстит вам, тетя!

— Нет, девочка моя, Виктория не способна творить зло, — попыталась успокоить ее Мария. — Просто она, к несчастью, влюбилась в Гонсало, он действительно способен на все. Я боюсь за Лусию! Мне надо увести ее оттуда любой ценой!

— Вам нелья там появляться, — твердо молвила Камила. — Вы помните мою маму доброй, благородной девушкой, а она с тех пор сильно изменилась. Лучше я поговорю с Лусией. Она тоскует без вас и будет счастлива с вами встретиться. Вдвоем вы и решите, как ей быть.

Мария вышла проводить племянницу до ворот монастыря, и тут они столкнулись с … Эрнесто Сантьяго.

— Что вам здесь нужно? Вы меня выслеживаете? Вас послал Гонсало? — подступила к нему с вопросами Мария.

— Нет, я не знал, что увижу вас здесь, — смутился Сантьяго. — Я пошел вслед за Камилой, полагая, что она обязательно где-нибудь встретиться с Мариано. Он исчез, и я ищу его.

— Если это правда, то прошу вас не говорить никому, что вы меня здесь видели, — сказала Мария. — Особенно Гонсало и Виктории.

— Можете на меня положиться, — пообещал Сантьяго. — Я вас не выдам. А вот тайну Гонсало мне больше незачем хранить, и я вам ее открою, раз уж мы тут встретились. Камила, оставь нас ненадолго с сеньорой Марией.

Камила отошла в сторону, а он продолжил:

— Речь идет о вашей дочери. Гонсало известно, что Лусия — не его дочь, а Энрике Муньиса.

— Вы в своем уме, Эрнесто? — возмущенно одернула его Мария.

— Простите, я понимаю, вам неприятно это слышать, но Гонсало такой человек, что теперь, когда вы расстались, он может выгнать Лусию из дома, лишить ее наследства и обще… Подумайте, как обезопасить свою дочь.

— Гонсало действительно жесток и непредсказуем, — согласилась Мария, — но откуда у вас такая уверенность, что Лусия — не его дочь? Вы можете объяснить подробнее?

— Да. Гонсало застал вас и Муньиса в пикантной ситуации на конюшне. В день помолвки Виктории. Он едва сдержался, чтобы не убить вас обоих, и тогда же примчался ко мне. Грозился отомстить вам, но потом поутих. В то время он любил вас, Мария.

— Но почему ж вы сказали мне об этом лишь сейчас, через двадцать лет?!

— Потому что Гонсало полюбил Лусию. Я думал, у вас наладились отношения…

— Теперь вы знаете, что это не так. И вообще все было не так.

Она хотела пояснить, кого видел тогда на конюшне Гонсало, но, вспомнив, что Эрнесто влюблен в Викторию, не стала этого делать.

Сантьяго ушел, попросив Камилу передать Мариано, что ждет его, любит и всегда готов ему помочь.

Мария же, потрясенная услышанным, едва держалась на ногах, и Камила помогла ей добраться до кельи сестры Маргариты.

Та посоветовала Марии не таиться, облегчить душу, тем более что здесь — ее самые верные, надежные друзья.

И Мария, обняв племянницу, сказала:

— Много лет назад, ясной ночью, твои родители предавались любви, а Гонсало увидел и решил, что это не Виктория, а я. То была единственная ночь, когда твоя мама и Энрике оказались вместе…

— Энрике? Вы сказали «Энрике»? — встрепенулась Камила. — Человек, о котором вы говорили мне, что он был вашей единственной любовью?

— Да, твой отец — Энрике Муньис, с которым мы любили друг друга так, что готовы были убежать на край света, но нам не удалось этого сделать.

— А как же моя мама? При чем тут она? — спросила Камила, и Мария рассказала ей всю правду.

Маргарита же почти не слышала ее, думая совсем о другом: почему Гонсало так любит Лусию, если уверен, что это не его дочь?

Смутная догадка закралась в душу Маргариты, и она спросила у Марии, когда именно родилась Лусия. Оказалось на следующий день после рождения и смерти другой девочки — дочери Маргариты.

Женщины подумали об одном и том же, но не решились произнести этого вслух.

— Да, все выглядит действительно странно, — молвила после некоторой паузы Мария. — Почему Гонсало ни разу не упрекнул меня за все эти годы? Ведь он такой гордый и мстительный! А может?.. Может? он уже отомстил за мое мнимое предательство, и мне только надо понять,

в чем заключалась его месть?

— Я знаю, что надо сделать! — вдруг осенило Маргариту. — Мы должны отыскать Бенито Рамиреса — тень Гонсало. Ему наверняка известно все.

— Да, мы сначала найдем этого негодяя, а потом — моего отца! — подытожила Камила, добавив менее решительно: —Если он, конечно, жив.

— Энрике жив, — успокоила ее Мария. — Виктория от меня это скрыла, но проговорилась Доминге. А та рассказала мне.

— Значит, я обязательно с ним встречусь! — уверенно заявила Камила.