Мои глаза сканируют пространство, выискивая любое движение, в то время как уши прислушиваются ко всем окружающим звукам.
Когда я ничего не обнаруживаю, дергаю за ручку, и у меня каменеет челюсть, когда я обнаруживаю, что она открыта.
Адди не здесь, но я и так это знал. Так же, как и то, что здесь произошло что-то плохое.
Я тихонько прокрадываюсь в здание, Джей у меня за спиной. Воздух тут затхлый и тяжелый, пропитанный пылью и разложением.
— Какого хрена они сюда ее привезли? — шепчет Джей, оглядываясь.
Я качаю головой, не в силах ответить, поскольку мое сердце бьется, кажется, в самом горле. Именно это мне и предстоит узнать.
Не теряя времени, я проношусь по помещению, проверяю несколько комнат и обнаруживаю, что все они пусты. В глубине здания — лестница с тусклым светом, пробивающимся из-за ступеней, и единственным звуком здесь — тихим жужжанием лампочки.
Оглянувшись на Джея, я прикладываю палец к губам и осторожно начинаю подниматься по лестнице. Судя по всему, здесь нет никакой активности, но раз свет горит, то я не стану рисковать.
Жужжание становится громче, когда я приближаюсь ко второму этажу, и вместе с ним появляется отвратительный запах, который обжигает ноздри.
Я едва не начинаю давиться этим прогорклым смрадом, и слышу, как сзади меня кашляет Джей.
Что ж, этот аромат мне очень хорошо знаком.
Здесь кто-то умер, и я с легкостью поставлю на то, что тело гниет в том же самом месте, где и упало.
С лестницы мы попадаем на небольшую затемненную площадку с ответвляющимся от нее коридором, из глубины которого в нашу сторону и тянутся нити света. Прямо перед нами появляется вторая лестница, ведущая на последний этаж.
Я прижимаюсь к стене и показываю Джею, чтобы он последовал моему примеру, а затем заглядываю за угол и двигаюсь дальше по коридору. Мои глаза сужаются, когда я вижу открытую дверь в комнату, в углу которой стоит нечто похожее на капельницу.
С моей позиции больше ничего не видно, однако я уверен, что здесь уже никого нет. Во всяком случае, никого живого.
— Пойдем, — шепчу я, заходя в комнату и стискивая зубы от усиливающегося запаха.
Я останавливаюсь в дверях, и Джей врезается мне в спину.
На полу перед нами огромная лужа засохшей крови, и прямо посреди нее лежит мертвый мужчина. Он уже раздулся, процесс разложения идет полным ходом.
— Господи, мать твою, — бормочет Джей, пока мы оба смотрим на незнакомца с отвращением на лицах.
Мертвецы меня не беспокоят, но от их гниения может скрутить даже самый крепкий желудок.
Я замечаю высохшие кровавые следы, ведущие от трупа к дверному проему, в котором мы и стоим. Схватив телефон, я включаю фонарик и прослеживаю, что следы ведут ко второй лестнице.
— Это женские, — произносит Джей, подтверждая мои мысли. Я стараюсь не наступать на кровь. — Думаешь, они принадлежат Адди?
— Похоже на то, — бормочу я.
Отпечатки босых ног просто крошечные. Если они не перевозили других женщин вместе с ней, то я сомневаюсь, что они принадлежат кому-то еще.
Я обшариваю глазами углы помещения и обнаруживаю несколько камер, направленных в разные стороны.
— Камеры, — обращаю я внимание Джея на них, обходя кровь и проходя дальше. Они расскажут нам, чьи именно это отпечатки.
Мое сердце колотится, пока я осматриваю это логово Франкенштейна. Несколько аппаратов, длинный металлический стол с большим количеством инструментов, кровать со скомканным одеялом.
— Он мертв уже несколько дней, — замечает Джей. — Ему выстрелили в голову. Со спины.
Я слушаю, как он рассказывает об этой смерти, и обшариваю каждый сантиметр помещения.
— Идем по следам, — командую я, нахмурившись и пытаясь собрать воедино все, что могло тут произойти.
Мы с Джеем возвращаемся в коридор и поднимаемся на третий этаж. С лестничной площадки мы сразу попадаем в однокомнатную квартиру. Прямо перед нами оказывается окно во всю стену, обеспечивающее невероятно хорошее естественное освещение. Слева от меня в центре комнаты стоит массивная кровать, а справа располагается небольшая кухонька. В раковине до сих пор стоит грязная посуда, а над ней вьются мошки.
В дальнем углу квартиры — белая кафельная перегородка с душевой за ней.
Следы ведут туда, а в углу находится окровавленная больничная сорочка, уже высохшая и скомканная.
И я таращусь во все глаза, пытаясь понять, что, черт возьми, здесь произошло.
— Она причастна к смерти того человека… каким-то образом. А потом, похоже, пришла сюда и приняла душ, — заключает Джей.
Я качаю головой, приходя к такому же выводу. В мое поле зрения просачивается ярость, снова окрашивая все в красный цвет.
— Стреляла либо она, либо кто-то другой, — предполагаю я. — Скорее всего, кто-то другой, раз она оказалась вся в его крови, что ей пришлось даже помыться.
— Думаешь, она стояла перед ним? — с любопытством спрашивает Джей.
— Или лежала под ним, — бурчу я.
Мои руки начинают трястись, когда в голове возникают образы Адди, которую повалил на пол какой-то мужик. Что бы он ни пытался с ней сделать, это было настолько ужасно, что ее похитителям пришлось вмешаться и убить его.
Мой кулак летит в ближайшую стену, пробивая ее насквозь. Словно неисправный робот, я отвожу ее назад и бью стену во второй раз. И третий, четвертый, пятый — прежде чем руки Джея обхватывают мою руку и за счет силы импульса оттаскивают меня назад. Я спотыкаюсь, и мы оба едва не падаем.
— Очнись, чувак, — кричит он, на его лбу выступают капельки пота.
Я рычу и трясу головой, как лев, отряхивающийся после удара по голове. Костяшки моих пальцев разбиты, на цементный пол капает кровь.
— Нам придется убрать все следы твоей крови, — бормочет он.
— Она могла пострадать, — игнорируя его, произношу я.
Я готов броситься вниз по лестнице и выбить все дерьмо из мертвеца, лежащего там. Пытать его самыми ужасными способами, какие только можно себе представить, несмотря на то что он ни черта уже не чувствует.
Дерьмо. Я так хочу прорваться сквозь завесу, отделяющую мертвых от живых, проникнуть туда, вернуть его душу и заставить его пожалеть, что ее-то у него никогда и не было.
Каждый мускул моего тела зажат и напряжен до предела.
— Мы найдем ее.
— Взломай камеры, — бросаю я, подходя к огромному окну и выглядывая на улицу позади здания.
Джей садится на краешек кровати, бросает на нее настороженный взгляд, словно он сел в выгребную яму ДНК, затем открывает свой ноутбук и приступает к работе.
Я вглядываюсь сквозь грязное стекло и замечаю черный фургон, стоящий у самого выезда с парковки — брошенный. Мои кулаки сжимаются, когда я вижу разбитое крыло и вмятины с водительской стороны автомобиля.
Я нахожусь в двух секундах от того, чтобы снова выйти из себя и выбить это окно, поэтому стараюсь успокоиться, закрываю глаза и разминаю шею.
«Держи себя в руках», — повторяю я про себя. Снова и снова, пока не овладеваю наконец собой. В своей жизни я повидал немало дерьма, больше, чем многие другие могли бы вынести, но похищение Адди — это худшее, что я когда-либо испытывал. Я больше не хозяин положения. Хотя с ней я никогда им и не был.
Так что я с радостью оболью бензином и подожгу все на своем пути, если это сможет привести меня к моей мышке.
— Зейд, ты не захочешь этого видеть… но ты должен взглянуть.