Тихо вздохнув, дворянин медленно покачал головой. У него и у самого-то были некоторые способности к магии? Именно так он и стал дворянином. Просто верно служа своему господину. И сейчас понимал, что его сын может стать куда более сильным. Главное, чтобы он не стал монстром. Именно поэтому на него и могут объявить охоту. Сам барон Эмиль Грон, хоть он и достаточно адекватный разумный и хороший хозяин, постарается избавиться от такой конкуренции. С учётом того, что их семья вырождается, тот же самый граф Тарков, под которым они все ходят, может принять решение о том, что было бы неплохо избавиться от такого наследника у собственного дворянина? Именно по причине того, что он может нести угрозу. И не только его семье, а и всем окружающим. И никто не будет слушать родителей этого ребёнка. Слишком сильна у местных жителей опаска в отношении существ, которые появлялись во время магической бури. Вот, например, после последней магической бури, обычное с виду животное, в виде крупного лося внезапно приобрело новые свойства и возможности. Его шкура стала фактически, по своей плотности и прочности, равна рыцарским доспехам, кованым в лучших кузнях королевства. Зубы стали длинными и треугольными. Выросли и клыки. Вместо копыт появились пальцы с кривыми и острыми когтями, которые легко разрывали кольчугу. Рога превратились в мощное оружие. Так как тоже, по своей остроте и прочности, не уступали наконечникам боевых копий. И уже только поэтому можно было понять, что такое чудовище было весьма опасно. Да и кровожадности у него хватало. Сергею ещё повезло, что этот монстр вышел из леса уже тогда, когда на его земли прибыли охотники за такой весьма своеобразной добычей. Хотя, несмотря на то что их было достаточно много, эта тварь слишком сильно проредила их отряд. Почти три десятка опытных бойцов в тот самый день распрощались с жизнью. По крайней мере до тех пор, пока местный барон не атаковал это чудовище полноценный рыцарской конницей. Было у него аж четыре рыцаря. И именно их слаженный удар в одно место всё-таки пробил эту бронированную шкуру. И спас местных жителей от уничтожения.

Все эти события ещё не успели исчезнуть из памяти местных жителей. Поэтому можно было понять, что любое упоминание о том, что ребенок родился во время магической бури, и тут даже не суть важно то, что это произошло под защитой, уже приговорит мальчишку. Даже местные жители, несмотря на всё то добро, которое они видели от дворянина, не станут ему помогать защищать его ребёнка. Так как почувствуют угрозу. Настоящую… Или выдуманную… Это уже не имеет значения. Именно поэтому он и беспокоился сейчас о своём ребёнке… И жене. Ведь он не сможет уйти в сторону. И тогда и его, и мать ребёнка, просто и достаточно жестоко убьют. Только ради того, чтобы добраться до того, кто может представлять опасность для местного барона.

Хотя именно в этот момент в доме царило чувство спокойствия и уюта, несмотря на бушующую за его стенами бурю. Новорожденный, возможно, стал символом новой надежды для своей семьи и всего сообщества, которое научилось находить свет даже в самых темных временах. Но когда новорожденный был аккуратно уложен в простую деревянную люльку, на улице раздался громовой удар, настолько мощный, что стены старого домика задрожали, а в воздухе вибрировала каждая струя дождя. Магическая энергия бури достигла своего пика, и в этот момент, в глазах младенца на долю секунды мелькнул ярко зелёный свет, словно отблеск далеких молний, несущих в себе нечто жуткое и потустороннее. Это был свет, отличный от естественного блеска детских глаз, наполненный таинственной глубиной и неведомой силой. Но этот момент был настолько краток, что ни мать, истощенная после родов, ни отец, переполненный счастьем и заботой, не заметили того странного сверкания. Они были поглощены чувством радости и облегчения, что всё прошло благополучно. В этой маленькой комнате, где тепло смешивалось с запахом свежей древесины и воска, все было наполнено только любовью и заботой.

Вне этого маленького дома шторм продолжал своё неистовство, проливая на землю потоки дождя и разрывая темноту ночи вспышками молний. Однако внутри самого этого помещения, магическая энергия, возможно, уже начала свое тихое и незаметное воздействие на судьбу младенца. Под покровом ночи и бури, в этих глазах, возможно, зарождалась судьба, которая была связана с древними тайнами и скрытыми мощами магического мира. Но это было невидимо для глаз обычных людей, занятых своими повседневными заботами и радостями.

Как только магический шторм достиг своего пика, всё вокруг было поглощено шумом ветра, молний и громких раскатов грома. Люди в замке сжимались от страха, ожидая неминуемых разрушений, которые должны были последовать вслед за подобным буйством стихии. Сам же дворянин, стоя возле кровати своей жены, всё таже обнимающей младенца, краем своего сознания наблюдал за разгулом стихии, готовясь к худшему. Все его мысли сейчас были прикованы к темным облакам, из которых время от времени выбрасывались языки молний, освещая земли вокруг замка жутким, мерцающим светом.

Однако, к нескрываемому удивлению всех, и особенно самого дворянина, внезапно, через несколько часов буйства, дикая энергия магического шторма стала стихать. Небо начало проясняться, и ветер улегся быстрее, чем кто-либо мог предположить. Молнии и гром стали все реже и реже, пока не прекратились совсем. И тишина, которая наступила после шторма, казалась почти нереальной после всего пережитого. Осторожно выйдя во двор, дворянин, с удивлением и недоверием, медленно переводил взгляд с одной части неба на другую, ища знаки того, что шторм всё же вернется. Но небо уже было чистым. И теперь его лицо отражало смешанные чувства. Облегчение от того, что разрушения были не так велики, как ожидалось… И смятение, от неожиданного разрешения ситуации.

— Может быть, это знак? — Тихо шепча размышлял он вслух. — Знак того, что природа или что-то ещё более могущественное предостерегает нас или же щадит на этот раз.

Немного погодя он повернулся к своему старому десятнику, который уже привычно стоял рядом, также озадаченный стремительным улучшением погоды.

— Видел ли ты когда-нибудь подобное? — Спросил Сергей у своего верного спутника.

— Нет, господин. — Спокойно ответил десятник, вглядываясь в далекие горизонты. — Это нечто новое. Но может быть, это дает нам время подготовиться лучше, если шторм всё же вернется?

В ту ночь в замке много говорили о произошедшем, рассуждая, была ли это просто аномалия, или же магическая энергия была рассеяна по неизвестным причинам. Но одно было ясно… Мир вокруг изменился, и научиться понимать его новые законы — вот что стояло перед дворянином и его людьми. Тем более, что после такого неожиданного прекращения магической бури, сам дворянин поспешил обеспечить безопасность своей семьи. Он чувствовал некую непонятную тревогу, которая не давала ему покоя. В тот момент он осознавал, что хотя магический шторм и улегся, опасности для его новорожденного сына могут исходить и изнутри самого замка. Так что в своём решении спрятать ребёнка на некоторое время, Сергей Ливитский был непреклонен. Его жена, хотя и была утомлена после родов, всё же согласилась с мужем. Сама прекрасно понимая, что риск для младенца был слишком велик. С особым вниманием к деталям он организовал перевод жены и новорожденного сына в один из самых секретных и безопасных уголков замка — глубокий подвал, в котором раньше хранились ценные вина и старинные реликвии.

Этот подвал был выбран им не случайно. Его вход был хорошо спрятан и вел из закрытой части их частных покоев, что делало его почти невидимым для остальных жителей замка. Дворянин приказал своему самому доверенному слуге, старому и верному стражнику, который служил ему много лет, быстро подготовить место для жены и ребёнка. Для этого стражник уложил в подвал мягкие одеяла, принёс все необходимые припасы. И даже ведро, чтобы справлять нужду по необходимости. И когда всё было готово, дворянин лично сопроводил свою жену и младенца в их временное убежище. Он прошептал на ухо жене, что всё это ради безопасности малыша.

— Здесь вы будете в безопасности, пока не уляжется вся эта суматоха. — Сказал он Элизе с самым серьёзным видом. — Я не могу рисковать, что кто-то узнает о рождении Юрия. Не в эти времена, когда каждый новый ребёнок может привлечь внимание не тех сил, что будут для него безопасны.

На время его отсутствия, вход в подвал будет тщательно замаскирован. Сам дворянин распорядился, чтобы никто из слуг или стражников даже не подозревал о существовании этого тайного убежища. Только он, его жена и немногие из самых верных ему людей знали об этом месте. Все остальные должны были думать, что госпожа Элиза все ещё ожидает рождения ребенка.

Таким образом, в тишине и тайне подземелья маленького замка, начались первые дни жизни Юрия, ребенка, рожденного в ночь магической бури, о существовании которого знали пока что лишь немногие…

………

На далекой лесной поляне, где практически никогда не ступала нога человека, в ночь, когда на лес обрушился магический шторм, происходило нечто необыкновенное. Воздух всё ещё дрожал от эха ушедшей магической бури, и там, где обычно встречались лишь шепот ветра и шуршание листвы, в этот момент затишья формировалось мощное скопление магической энергии. Это место, окруженное древними дубами и скрытое под кронами могучих елей, по какой-то неведомой причине, стало эпицентром необычайного явления. И магическая энергия, освободившаяся во время бури, не рассеялась, как обычно это происходило, а начала сгущаться и концентрироваться в центре поляны. Визуально это выглядело как вихрь разноцветных искр и потоков энергии, которые, вращаясь, постепенно образовали крупный шар “дикой” магической силы. Этот шар светился изнутри, мерцая всеми оттенками — от глубокого синего до ярко-красного, олицетворяя собой разные аспекты магических сил. Огонь… Воду… Землю… И Воздух… Вся эта энергия казалась живой. Так как она пульсировала в такт невидимой мелодии собственной природы. Каждый световой всплеск соответствовал изменениям в магнитных и энергетических полях, которые в этот момент образовывали новый, уникальный узор. Эта магическая концентрация не только притягивала к себе внимание местных духов леса, но и могла быть чувствительной к любому внешнему вмешательству, делая поляну местом исключительной силы и опасности.