Расс убирает волосы с моего лица и снова медленно двигается. Он слегка целует мою шею, а я обхватываю его руками и еще дрожащими ногами.
— Ты такая классная, Аврора, — шепчет он. — Я хочу почувствовать, как ты снова кончишь.
И откуда он такой взялся?
То, как мило этот парень говорит со мной, целует, даже то, как смотрит на меня, в корне противоречит уверенности, с какой он вдавливает меня в постель. Я вымоталась, пресытилась, но все равно не хочу, чтобы это закончилось. Я просовываю руку между нами и отчаянно работаю, чтобы кончить одновременно. Его тело сбивается с ритма, дыхание становится тяжелее. Цель близка.
Еще несколько толчков, и я снова срываюсь в пропасть, утаскивая его вместе с собой. Мы шумные, потные и чертовски удовлетворенные.
Охренеть.
Кому нужны баскетболисты, когда есть хоккеисты?
Что ж, этого я не ожидала.
Он скатывается с меня на спину, и мы оба лежим, глядя в потолок и пытаясь отдышаться.
— Тебе что-нибудь нужно? — мягко спрашивает Расс.
Я закрываю лицо руками, пряча глаза, и качаю головой, пытаясь придумать, как попросить его о сексе еще раз двенадцать.
— Нет. Я в порядке.
Чувствую, как прогибается кровать — он встает. Потом тишину нарушает шорох, и, наконец, я слышу, как закрывается дверь ванной. Мое тело примерно как желе. Усилием воли я убеждаю себя найти нижнее белье.
Пошарив на тумбочке, беру телефон и открываю чат с Эмилией.
Транслировать геопозицию в реальном времени
Ты придешь домой или останешься ночевать?
Приду. Он в ванной. Я скоро уйду.
Хочешь пиццу?
ДА
Он там уже долго.
Он ждет, что ты уйдешь?
Наверное.
Ладно, я слышу, как он с кем-то говорит.
И правда ждет…
Уже одеваюсь. Скоро буду дома.
Странно
Пицца заказана
Мне не стоит принимать близко к сердцу, что Расс в ванной ждет, пока я уйду. Сама много раз такое проделывала: скрыться в ванной, чтобы человек понял намек и смылся. Однажды мне пришлось застрять в ванной надолго: до парня никак не доходило. Я тогда успела расставить в алфавитном порядке всю свою коллекцию средств по уходу за кожей.
Меня не нужно выставлять за дверь силой, я сегодня с удовольствием посплю в собственной постели. Обычно я не жду так долго, просто думала, что он не из тех, кто прячется в ванной после случайной связи.
Когда встаю с кровати, ноги дрожат — значит, я переусердствовала, и, что важнее, нужно начать работать над ногами, потому что сейчас чувствую себя как новорожденный олененок, который учится ходить. Включив лампу на столике рядом с кроватью, сразу замечаю небольшую стопку книг. «Инженерная термодинамика», «Игровая зависимость: история выздоровления», «Бросок костей». Беру верхнюю книгу и рассматриваю. Он читает «Прекрасных и проклятых» [Роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, написанный в 1922 году.]? Что за черт?
Как студентку, изучающую язык и литературу, меня коробит при виде потрескавшегося корешка и загнутых уголков страниц, но нежная барышня во мне верещит при мысли, что он лежит в постели и читает по ночам. Супергорячий, немного неуклюжий, великолепный в сексе, надевающий на подушки наволочки хоккеист первого дивизиона читает в постели после любовных утех. Я чуть было не пожалела, что собралась уходить, но мне невыносима мысль о том, как вытянется его лицо, когда он, наконец, выйдет из ванной и застанет меня здесь.
Худший сценарий: он выходит из ванной, когда я наполовину одета, и у нас завязывается замечательный разговор о том, что из-за глубоко укоренившегося ощущения брошенности я никогда не буду ожидать от мужчин ничего, кроме самого минимума. Что абсолютное отсутствие интереса отца к моему существованию привело к тому, что меня душит страх быть отвергнутой, и это бросает тень на все мои романтические отношения. И что поэтому я не осуждаю его, если он хочет, чтобы я ушла.
Или же можно сохранить все это в секрете и в один прекрасный день озолотить какого-нибудь психотерапевта.
Я кладу книгу на место и осматриваю пол, на котором, как ни подозрительно, не валяется никакая одежда. Потом озираюсь, мой взгляд падает на письменный стол, и я понимаю, что за шорох слышала, когда Расс встал с кровати.
Он складывал мою одежду.
Внутри возникает незнакомое неясное чувство. Я игнорирую его, быстренько одеваюсь и иду к двери. С этого момента я готова снова вернуться в собственный уютный мирок. Медленно выхожу из комнаты, придерживая дверь, чтобы не хлопнуть, — не хватало еще, чтобы Расс подумал, будто поспешно убегаю.
Я довольна тем, как вышла, даже чересчур довольна, поскольку Эмилия и ее подруги-балерины твердят, что грации у меня, как у пьяного бегемота. То есть я была довольна собой, пока не повернулась и не увидела две пары уставившихся на меня пытливых карих глаз.
— Почему у тебя такой вид, будто ты убегаешь с места преступления? — спрашивает друг Расса Генри. Мне бы хотелось, чтобы он говорил потише.
— Ничего подобного.
Девушка рядом с Генри смотрит на меня с сочувствием, безмолвно подтверждая его слова.
— Простите, мне пора, — выдавливаю я.
Они уступают дорогу, и я пробегаю мимо них, очень надеясь, что удастся поймать попутную машину и не тащиться домой пешком.
— Он хороший парень, — говорит Генри. — Правда хороший.
— Знаю, — мямлю я. — Мне в самом деле пора.
Вечеринка подходит к концу. Люди, которые могут увидеть мой уход, слишком пьяны. По пути к входной двери я успеваю надеть туфли. Вызвать «Убер» никак не получается, поэтому топаю домой пешком.
Скоро буду
Ты в порядке?
Да
Страхи одолевают?
Да
Хочешь переночевать у меня?
Да
Страхами Эмилия называет момент озарения, когда выходишь из ситуации, в которой оказалась. Это неприятное чувство, когда тебя одолевает тревога и ты думаешь, правильно ли поступила. В такие моменты, как сейчас, я остаюсь наедине со своими мыслями. Обдумываю, лучше мне стало или хуже от того, что только что сделала. Пошла бы на это, если бы не лезла поминутно в телефон и занималась бы своими делами? И как долго меня будет поддерживать ощущение самоутверждения и нужности, прежде чем я начну искать его в следующем месте? И, наконец, действительно ли что-то из этого имеет значение, если всем плевать на то, что я делаю?
Страхи — это не всегда сожаление, это размышления, а я не люблю ломать голову.
Почему ты так медленно?
Ты на машине?
Аврора, ты идешь пешком!!!
Смотри, чтобы тебя не убили.
Я так зла на тебя.
Я почти пришла
— Прекрати валять дурака, — говорит Эмилия, когда я падаю рядом с ней. — Не шути с огнем только потому, что у тебя не хватило терпения дождаться такси.
— Учту.
Может, если бы я поехала на машине, не пришлось бы всю дорогу думать о парне, от которого только что ушла.
— Твоя пицца на кухне.
— Я больше не хочу есть.
Эмилия тяжело вздыхает.
— Иди спать. Тебе понадобятся силы, чтобы разнимать ссорящихся родителей.
— Уверена, что хочешь пойти на завтрак?
Я не получаю ответа, зато в меня летит подушка.
— Можем инсценировать собственную смерть.
— Твоя мама поймет. Рор, тебе правда надо поспать. — Эмилия подавляет зевок. — Только подумай, все лето не делиться своим местоположением посреди ночи. Недели напролет присматривать за детьми, чтобы они были живы и здоровы, а еще заниматься саморазвитием.
— Звучит идеально.