* * *

Киноархив имени Тарковского находился неподалеку от отеля. Как и гостиница, архив располагался в южной части города, на расстоянии двух кварталов. Поезд должен был доставить Эко туда за двадцать четыре минуты. По пути предстояло миновать Капитолий, где находились городской муниципалитет и Зал Совета, а также Экспоцентр, где и проводилась всемирная ярмарка.

С Джанет Брук Питер о визите тоже не договорился заранее. Он не отправил сообщение в ее персональное пространство, не позвонил в архив. Он не хотел насторожить Джанет и дать ей возможность отказаться от его вежливой просьбы о встрече. Ему не хотелось, чтобы она повела с ним светский разговор, во время которого они оба будут старательно избегать правды.

Эко хотел застигнуть ее врасплох — может быть, тогда он сможет увидеть настоящего человека. Он точно не знал, является ли она «причиной», которую он разыскивал. Чтобы это понять, он должен был ее увидеть.

Оказавшись в поезде, Эко достал из кармана видеонаклейку и прикрепил ее к стеклу вагона, чтобы по пути вести съемку. На таком поезде он уже один раз ехал — от шаттл-порта до гостиницы, но поездка была очень короткой, и он не успел даже камеру вытащить. Абсолютно прозрачные стены вагона позволяли заснять великолепную панораму.

Туннельные поезда имели разный цвет. Тот, в котором сейчас ехал Эко, был бежевым. Эко наслаждался собственной фантазией — он как бы путешествовал, находясь внутри капли какого-то раствора из реторты к ее носику, а оттуда — в колбу, а от колбы к горелке, по прозрачным трубочкам. Поезд проезжал мимо самых разных построек — скопления небольших частных жилых домов сменялись большими общественными зданиями. Маленькие дома окружали более крупные постройки, словно спутники — планеты. Более крупные здания имели чаще всего форму кольца со стеклянной крышей, а маленькие дома вместе с дворами были целиком накрыты полусферическими куполами. Во дворах росли цветы и прочая роскошная растительность. Эко слышал о том, что потребность многих жилищ в кислороде обеспечивалась, большей частью, растениями из близлежащих садов, что позволяло беречь драгоценную энергию и избавляло от необходимости в сложной технике для выработки кислорода.

На небольших экранах внутри вагона демонстрировались названия разных достопримечательностей и районов и их краткая история. Эко обратил внимание на то, что многие постройки на Марсе отражали влияние практически всех архитектурных стилей Земли — симметрию и гармонию эпохи Возрождения, сложность и избыточность рококо, широкие крыши и длинные веранды, типичные для китайской деревянной архитектуры, тяжелые геометричные линии модерна и так далее. Поэтому весь город напоминал естественным образом возникший музей истории архитектуры со множеством культурных слоев и разнообразия. Но те постройки, которые производили на Эко наиболее сильное впечатление, демонстрировали уникальное сочетание плавных изгибов и поверхностей, напоминавших медленно текущую воду. Все эти здания были построены из стекла.

Когда поезд ехал мимо Капитолия, Эко встал и сделал несколько фотоснимков. Капитолий был административным центром Марса, где вершилась вся политика, касавшаяся республики. Выстроенное в строгом, классическом стиле, это здание не было гигантским и вычурным. В плане марсианский Капитолий представлял собой прямоугольник. Парадный вход располагался в одной из двух коротких стен. Эти фасады были украшены бронзовыми статуями и металлическими колоннами в древнеримском стиле. Стены были изготовлены из редкостной темной меди, чередующейся с вертикальными панелями цвета слоновой кости. Это напоминало театр «Ла Скала» на Земле.

Видеосъемочная наклейка продолжала работу. Эко достал электронный блокнот и сделал короткую заметку. Такова была его привычка, где бы он ни находился: дома или на съемках у моря.

...

Беверли дурак

Немного подумав, он стер заметку. Наблюдение было необъективным и не совсем точно выражало то, что он думал. Эко знал, что Беверли — умный человек, понимавший, как оценивать ситуацию, и тонко относившийся к собственной роли. Между тем ему недоставало мудрости. Для Эко оппортунистическая хитрость мудрости не равнялась. Питер был идолом, голографические портреты которого красовались в каждом супермаркете, его фирменная улыбка в миллион ватт ненавязчиво направляла потоки покупателей в нужную сторону. Для этого мудрости не требовалось.

...

«Он не был глуп. Он был попросту бездумен», — написала Ханна Арендт об Эйхмане больше двухсот лет назад, но это слова остаются применимы и сегодня. Мне не нравится Беверли. Веской причины для этого нет — кроме того, что он представляется мне фигурой, которая сама себя слепила. Он заставляет себя улыбаться, а не улыбается тогда, когда хочет этого. Он излучает обаяние, но за этим ничего не стоит. У него даже нет чувства юмора, какое было у Дж. Ф.К. [Принятое в США сокращение имени и фамилии Джона Фитцджеральда Кеннеди (JFK).]. В прошлом такого человека, пожалуй что, не было. В каждой эпохе имеются свои лицемерные политики, но до наступления нашего времени никто не мог быть пустой оболочкой, сотворенной из неких образов с момента своего рождения. Беверли так привык быть голограммой, что этот образ перекочевал в его личность, а его истинная личность растаяла, стала иллюзорной.

Эко закончил записывать заметки, и как раз в это мгновение поезд остановился на станции. Он терпеть не мог снимать в кино политиков, хотя такие съемки служили в киноиндустрии одним из главных источников дохода. Такая работа его угнетала. Он охотнее снимал бы матерящегося попрошайку на улице. Эко убрал блокнот в нагрудный карман рубашки, отлепил от окна видеонаклейку и встал перед дверями.

Двери вагона открылись. Перед Эко стояло здание цвета морской волны, формой похожее на раковину устрицы. Стены были непрозрачными, так что Эко не увидел того, что находилось внутри. От станции к входу в здание вела тропинка. Вход был оформлен в виде витой ракушки.

* * *

В вестибюле киноархива имени Тарковского находился круговой экран. По нему плавно перемещались фотографии и меню опций для посетителей: самостоятельные экскурсии, просмотры фильмов, посещение мастерских. Эко выбрал последний пункт.

Тут же появилось несколько дополнительных меню выбора. Эко терпеливо просмотрел их и наконец увидел имя Джанет Брук.

Он прикоснулся к ее имени, и сердце у него забилось быстрее. На экране возникла фотография светловолосой женщины. Эко хватило одного взгляда на нее, чтобы понять: он нашел нужного человека. Ее снимок он видел в дневнике Артура Давоски. В сравнении с фотографией, которую хранил его учитель, Джанет слегка поправилась, волосы у нее стали короче, кожа на лице стала чуть более дряблой. Но у нее были яркие глаза — такие, что, казалось, она всегда улыбается. Произведя мысленные подсчеты, Эко понял, что Джанет Брук сейчас лет сорок пять. Она была так же хороша, как в молодости. Немного помедлив, Эко нажал клавишу, чтобы сообщить Джанет о том, что к ней просится посетитель.

Экран запульсировал. Это говорило о том, что вызов поступил и обрабатывается.

Через несколько минут Джанет вышла из двери, находившейся в другом конце вестибюля. На ней была белая блузка и пиджак цвета лососины. Очень легкий макияж. Волосы с одной стороны убраны за ухо. Увидев Эко, она на миг смутилась — не узнала его, но тем не менее вежливо улыбнулась.

— Здравствуйте, — сказала она. — Я — Джанет Брук.

Эко протянул руку:

— Для меня большая честь познакомиться с вами. Меня зовут Эко Лю. Я с Земли.

— А, вы прибыли с землянской делегацией.

— Верно. Я кинорежиссер-документалист из состава делегации.

— Не шутите?

— Вот моя визитная карточка.

— О… Я не то чтобы вам не верю. Простите. Просто я… Я не предполагала, что прибыла киносъемочная группа.

— На самом деле, вся группа — это я.

— Что ж, это просто замечательно. Я давным-давно не встречалась с коллегами с Земли.

— Восемнадцать лет, если точнее, — сказал Эко.

— Правда? Дайте подумать… да, вы правы. Память у меня теперь не такая хорошая, как в молодости.

Эко растерялся. Поведение Джанет ни о чем ему не говорило. Она вела себя спокойно, и прибытие кинорежиссера с Земли не вызвало у нее никаких особых возражений. Он решил еще немного походить вокруг да около и только потом сказать Джанет об истинной цели своего визита.

— Я сказал представителям Совета, что хотел бы повидаться с марсианскими деятелями кино, — сказал Эко. — Мне посоветовали обратиться к вам.

— Как мило с их стороны. Пойдемте со мной.

Джанет открыла дверь, ведущую внутрь здания архива. Эко пошел за ней, с любопытством разглядывая всё, что он видел вокруг. Дизайн входа в здание в форме раковины продолжался и здесь. Они шли по округлым туннелям с плавными линиями стен, покрытых серо-голубыми полосками. Путь вел по спирали внутрь.

По стенам струились разнообразные как видео, так и статичные изображения. Джанет и Эко шли извилистым путем, словно бы по лабиринту.

— Честно говоря, я не понял, почему мне порекомендовали вас, — признался Эко. — Они мне почти ничего про вас не рассказали.