— А вчера вечером?
— И вчера вечером тоже, да, тоже.
— Это происходило при каждой вашей встрече?
— Да, можно сказать и так, за редкими исключениями. Но встречались мы, повторяю, не очень часто. Я не играл большой роли в ее жизни, как и она в моей. Главным для нее был этот Хью. Мы просто помогали друг другу разогнать скуку, это были поверхностные отношения. Вам надо вести поиски в другом месте.
Морс словно не услышал его совета:
— Ис каких пор вы таким вот образом разгоняли скуку?
— Ну… Я учился еще на первом курсе… Примерно тогда это и началось.
Морс поднял брови, искренне удивившись:
— Это повторялось… это продолжалось несколько лет… Весьма своеобразная форма отношений, чтобы считать их поверхностными.
Тут Саутворт решил поддержать своего ученика, поскольку уловил в словах полицейского нечто большее, чем в них, пожалуй, крылось, — недоверие, подозрение и намек, хотя слова Морса выдавали лишь отсутствие у него близкого знакомства с привычками тех, кому было лет на пятнадцать — двадцать меньше, чем ему самому, или, скорее, теоретическое осуждение таких сексуальных привычек, в которых, на его взгляд, не было ничего общего с любовью, тонкими чувствами или заботой о последствиях.
— Знаете, человек может всю жизнь ложиться с кем-то в постель и продолжать считать такие отношения поверхностными. Почему бы и нет? Думаю, существует немало супружеских пар, которые именно так и живут, буквально так. — Саутворт был настолько дотошным, что в любой ситуации просто не мог промолчать и не дать ей максимально точную характеристику.
Морс пожал плечами:
— Не знаю, я не женат. Но себя в подобных обстоятельствах мне трудно вообразить. — Это прозвучало немного ностальгически, словно он вспомнил какое-то конкретное лицо, конкретную женщину, на которой так и не смог жениться. — Я не… — Он хотел добавить что-то еще, но сдержался.
Морс раскрыл ладонь, посмотрел на нее и повторил этот жест пару раз, как будто ему хотелось увидеть на пальце обручальное кольцо, которого там не было, но тем самым он словно еще и говорил: “Но вам-то какое до меня дело? И зачем вам знать мое мнение? Хватит об этом”.
Он поблагодарил их, попросил Тома не покидать город, не предупредив его, Морса, а уж тем более ни в коем случае не уезжать из страны без особого разрешения. Потом объявил, что, пожалуй, в ближайшее время от Тома потребуются официальные письменные показания, уже в комиссариате, где ему придется повторить в точности то, что он рассказал здесь, — и ничего больше. Возможно, понадобится также его помощь, когда художник станет рисовать портрет-робот, опираясь на данное Томом описание мужчины, который явился к подъезду мисс Дженет Джеффрис сразу после его ухода.
— Ну и тип этот Морс, — сказал Томас своему тьютору, как только услышал за дверью шаги инспектора, спускавшегося по лестнице.
Но вот Саутворт, казалось, не почувствовал после его ухода ни малейшего облегчения, а скорее наоборот. Он велел Томасу снова сесть и заговорил очень серьезно:
— Не знаю, насколько ты понял ситуацию, но для тебя она складывается весьма скверно. Я уверен, что они не найдут ни малейшего повода, который заставил бы тебя убить девушку, но им это не всегда и нужно: сейчас ты являешься главным подозреваемым, если только не удастся отыскать того человека и доказать, что он направлялся в квартиру Дженет, а не в любую другую, ты-то ведь не знаешь, куда он пошел. Скажи, она не была беременной? Хотя это покажет вскрытие. — Саутворт быстро цеплял одно слово к другому, что выдавало его тревогу, однако тон сохранял спокойный.
— Она принимала таблетки. А если бы они не подействовали, было бы куда вероятнее, что забеременела она от своего Хью. Только не требуйте, чтобы я сейчас думал еще и об этом, то есть думал о себе. Важно, что кто-то убил Дженет, вот в чем ужас. Вчера мы были вместе, понимаете, мистер Саутворт? Я переспал с ней, и, возможно, за это ее и убили. — Томас Невинсон в отчаянии схватился руками за голову. Такая мысль до сих пор не приходила ему в голову — пока он не произнес это вслух.
— Да, понимаю, Том. Я уже слышал это от тебя, — ответил тьютор. — Но ты ошибаешься. Если тебе и надо о ком-то сейчас тревожиться, то только о себе самом. Понимаю твой ужас, твое горе, но Дженет уже перестала существовать для тебя. И вообще для всех живых, хочу я сказать. Сейчас в опасности находишься ты. Поговори с адвокатом. Пусть даст тебе нужные советы, пусть научит, как себя вести, пусть защищает тебя. Защищает от того, что может на тебя свалиться. Это надо сделать срочно, хотя время все равно уже упущено. Ты напрасно так много всего наговорил этому полицейскому Морсу. Слишком откровенно и ничего не скрывая. Он весьма ловко повел дело, был предельно вежливым и воспользовался твоей неопытностью. Я пытался тебя предупредить…
— Но ведь мне нечего скрывать.
— Не будь таким простаком, Том. Человек никогда толком не знает, что должен скрывать, а что нет. Во что веришь ты сам, никакой роли не играет, как и то, что произошло на самом деле, если никто этого не подтвердит. Важно лишь одно: что другие извлекут из твоего рассказа, из твоих слов или что захотят извлечь. И как этим воспользуются, особенно если решат все перекрутить и повернуть по своему усмотрению. А как они узнали про твой вчерашний визит? Кто-нибудь видел, как ты входил или выходил?
— Да, я столкнулся с соседкой, и не в первый раз, поднимаясь в квартиру. Насколько помню, как-то очень давно Дженет нас представила друг другу на лестнице, когда они с ней остановились поболтать. Думаю, она запомнила мое имя, а я, разумеется, ее имя позабыл. Хотя сомневаюсь, чтобы тогда прозвучала еще и моя фамилия.
— Какая разница, они, должно быть, навели справки в книжном или среди друзей Дженет. Ты ведь понятия не имеешь, как много она о тебе рассказывала, кому и в каких красках. Может, ты значил для нее больше, чем полагал. Или был не только способом скоротать время. А вдруг она ждала, что в один прекрасный день ты сделаешь нужный шаг и спасешь ее от этого Хью. — Он чуть помолчал и добавил по-французски, что прозвучало как цитата из какого-то текста: Elle avait eu, comme une autre, son histoire d’amour... [“В ее жизни, как у всех, была любовь… ” (франц.). Г. Флобер. Простая душа. Перевод Е. Любимовой.] А мы не всегда обращаем внимание на чужие любовные истории, даже если сами являемся предметом любви… Быстро ищи адвоката. На самом деле ты ничего не знаешь.
— А где я его найду, мистер Саутворт? Они стоят дорого, а мне не хотелось бы просить помощи у родителей. Не хотелось бы пугать их и вводить в расходы без крайней необходимости. Может, в конце концов все обойдется, а? То есть со мной все обойдется. Они отыщут того мужчину и добудут улики против него.
Мистер Саутворт всегда надевал черную мантию, давая консультации у себя дома или отправляясь на занятия в Институт Тейлора. Ее полы мягко падали вниз, и он умел расположить складки особым образом, чтобы они лежали волнами, как на картинах Сингера Сарджента. Саутворт соединил подушечки пальцев обеих рук и сразу стал похож на священника, который решил помолиться прямо тут, среди стен, заставленных отнюдь не благочестивыми книгами. Хотя Саутворту еще не исполнилось и тридцати, волосы у него местами поседели, что придавало ему больше достоинства и респектабельности, чем подобает его летам. Казалось, он хотел поскорее перешагнуть через свой возраст.
— Гм, гм, — промычал он задумчиво, пожалуй и не без театральности. Потом пару раз скрестил и снова развел ноги, вполне артистично справляясь с покрывавшей их черной тканью мантии. — Гм, гм… Поговори с Питером. — Несмотря на разницу в возрасте и положении, Саутворт называл Уилера просто по имени. — Поговори с профессором Питером Уилером, — быстро поправился он, поскольку все-таки беседовал со студентом, пусть и блестящим, которого высоко ценили преподаватели. — Он наверняка знает, как тут надо поступить, наверняка что-нибудь тебе присоветует, поможет. Лучше, чем я. Лучше, чем твои родные и твой покровитель Старки, лучше, чем кто угодно другой. У него повсюду есть связи, буквально повсюду — за очень редким исключением. Расскажи ему, что произошло, хотя новость до него наверняка уже дошла. К этому часу, — он машинально глянул на часы, не слишком присматриваясь к стрелкам, — он должен быть в курсе дела и знает о нем куда больше, чем ты.
— Как это? — изумленно спросил Томас Невинсон. — Как он может что-то знать? Там ведь был я, а не он?
— Ну, не о том, конечно, чем ты вчера занимался с девушкой, это его меньше всего интересует. Если, конечно, ты не убивал ее. Сам я в это не верю, и он, скорее всего, тоже не верит. Но допустим, что ему уже известно, кто был ее любовником в течение последних лет, то есть кто такой этот Хью. Известно и про визит Морса, возможно, он с самого раннего утра знал, что тот сюда к нам пожалует. Известно, что этот Морс за личность и много ли от него зависит. — Саутворт спустил очки на нос, чтобы взглянуть на Тома поверх стекол, из-за чего в лице его смешались ехидство и озабоченность. — Мало что из того, что происходит в нашем городе, может ускользнуть от Питера. А уж об убийстве и говорить нечего.