— Что вы имели в виду, говоря о моей будущей роли в жизни Пат?

— Вы молоды, у вас впереди целая жизнь. — Ричард пожал плечами. — Я не уверен, что вы захотите прожить под этой крышей остаток ваших дней.

— Я как-то не задумывалась над этим, — пробормотала Лиз смущенно.

Выходит, он вежливо предлагает мне в назначенное время съехать, подумала она, или по крайней мере намекает, чтобы я была морально готова к такой перспективе. Что же ей делать в таком случае? Она вовсе не собирается терять контакт со своей любимой племянницей. Поглядев внимательно на ее растерянное лицо, Ричард уточнил:

— Поймите меня правильно. Я вовсе не предлагаю вам упаковать свои вещи и покинуть этот дом!

Ну да, пока не предлагает, подумала огорошенная Лиз. А ее воображение уже рисовало картины одна страшней другой. Наверняка Ричард и Флоренс обо всем договорились. Они выждут момент, когда девочке можно будет сказать правду об отцовстве Ричарда, а потом постараются вытолкнуть Лиз из жизни племянницы. С тем, чтобы ее заменила эта… гадина. При мысли о Флоренс сердце Лиз болезненно сжалось. Да, хорошая мамочка достанется моей малышке! — чуть не воскликнула девушка вслух.

Лиз встала с кресла и тут же почувствовала, что ноги у нее дрожат.

— Мне лучше отправиться в постель, — пробормотала она еле внятно.

Девушка действительно чувствовала себя отвратительно, но даже сама не могла определить отчего. То ли от выпитых коктейлей, то ли от зароненных в нее Ричардом сомнений. Ей пришлось на секунду опереться на спинку кресла, чтобы обрести равновесие. В этот момент она посмотрела на лицо Ричарда и заметила на нем выражение недоумения и почти испуга.

— Я помогу вам, — сказал Гленн и, поднявшись, направился к ней.

— Не стоит, со мной все в порядке. — Лиз испугалась, что его прикосновение окончательно выбьет ее из колеи.

Но Ричард твердо сказал:

— Нет, не в порядке. Вы бледны как полотно.

Лиз почувствовала его руку на своей и инстинктивно постаралась сбросить ее. Ей не хотелось сейчас, чтобы рядом с ней был человек, который намеревается заменить ее этой клячей Флоренс, да еще и убедить Пат, что такая перемена будет к лучшему.

А потом Флоренс постепенно введет в доме свои порядки — не говорить громко, молчать во время еды, не смеяться без причины… И кончится все тем, что ее дорогую Пат отправят в какую-нибудь закрытую школу в Швейцарии и там из нее вырастят маленькую засушенную копию самой Флоренс. Эти мысли окончательно расстроили девушку, но одновременно подняли ее боевой дух.

— Уберите от меня руки, — почти закричала она, — я справлюсь сама, без вашей помощи. — И она попыталась вырваться.

— Да что происходит? — удивленно спросил Ричард. — В вас словно дьявол вселился.

— Я прошу вас оставить меня в покое.

— Да успокойтесь вы наконец!

Ричард наклонился к ней и, прежде чем она сообразила, что он собирается сделать, легко, как, пушинку поднял ее на руки. Лиз замерла от волнения и ужаса. Ей казалось, что его ладони прожигают насквозь одежду, и этот жар достигает ее тела. Потом, поняв, что мужчина не собирается поставить ее на пол, она чисто по-женски решила покориться обстоятельствам.

Он отнес ее наверх, бережно положил на кровать и укутал одеялом. А она, как затравленный зверек, смотрела на него снизу вверх. Лиз казалось, что у нее нет больше ни мышц, ни костей. Она попыталась улечься поудобнее, но не смогла даже пошевелиться.

Собрав остатки сил, девушка приподнялась и села, опираясь на подушки. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Ричард ушел как можно скорее. Но тот и не собирался сделать этого. Более того, этот нахал сел на кровать, и ей пришлось отодвинуться подальше.

— Пара бокалов джина с тоником несколько превысила ваши возможности, — заметил Ричард спокойно. — Надо было предупредить меня, что вы совсем непривычны к алкоголю.

Почему-то Лиз стало стыдно.

— Мне казалось, что иногда полезно сменить мои обычные напитки — апельсиновый сок и лимонад — на что-то более существенное. — Она изрекла эту тираду так серьезно, что Ричард не выдержал и от души рассмеялся.

— Ну тогда все понятно. — Он еще продолжал смеяться. — Вы собираетесь переодеться или будете спать прямо так, без пижамы?

— А вы что, хотите мне помочь при переодевании? — Лиз заметила, что эта фраза просто огорошила его. — Наверное, считаете, что это входит в ваши обязанности как моего работодателя?

— Девушка, да вы просто упрямая кокетка…

— Ничего подобного! Это вы слишком многого требуете, слишком много на себя берете и уверены, будто можете получить все!..

Лиз замолчала, и они в полутьме спальни внимательно наблюдали друг за другом. Его лицо при слабом освещении казалось более угловатым, а глаза — гораздо темнее, чем обычно. Но особое внимание девушки приковал его рот, он был так чувственен и просто притягивал ее. Она почувствовала, что ее пульс участился, а каждый нерв тела был готов отозваться на исходящие от сильного мужского тела эротические импульсы. Ричард наклонился к полулежащей девушке, и его руки оказались по бокам ее тела.

— Когда вы думаете… об этом… то становитесь такой чувственной и влекущей, — пробормотал Ричард.

Открыв было рот, чтобы по обыкновению что-нибудь возразить, Лиз обнаружила, что не в состоянии произнести ни слова. Голосовые связки были сжаты тугим спазмом. Господи, только бы Пат не вошла сюда! — пронеслось в ее голове. К счастью, спальня у девочки отдельная, да и вообще шанс, что она вдруг проснется, был минимальным.

Что-то сказать Лиз так и не успела. Ричард прильнул к ней, и девушка почувствовала, как его горячий рот накрыл ее трепещущие губы. Сильные руки приподняли ее, поцелуй получился долгим и страстным. Его язык проник между девичьими губами и встретил ответный порыв ее языка. Все нынешние ощущения были прежде незнакомы Лиз. Ей казалось, что она парит где-то в заоблачной вышине, став вдруг невесомой, бестелесной. А на самом деле тело девушки действовало согласно законам природы: груди набухли, соски, как уже однажды было, напряглись… Касаясь ими Ричарда, Лиз ощущала, как по всему телу разливается сладостное тепло, затопляя остатки мыслей, последняя из которых была: вдруг Пат все же проснется и заглянет сюда?

Думать больше девушка не могла, от поцелуя к поцелую она становилась все более податливой. Ричард одной рукой обнимал ее талию. Другая проникла под ее одежду и нежно гладила груди, потом опустилась к животу, а затем — еще ниже. Лиз тихо постанывала от каждого нового прикосновения сильных ласковых пальцев. Ей казалась, что от контакта с его сильным горячим телом ее собственное просто растаяло. А его рука уже ласкала самое потаенное, что есть в женщине. Горячее тепло поднималось оттуда все выше и выше. Лиз не сопротивлялась, да если бы и захотела, то все равно не смогла бы…

К реальности она возвратилась как-то вдруг ощутив, что Ричард стоит рядом с ее кроватью и что физического контакта между ними больше нет. С ужасом девушка представила себе, как выглядело со стороны то, что происходило в этой спальне всего несколько мгновений назад.

Они молча смотрели друг на друга, в равной мере пораженные тем порывом, который бросил их в объятия друг друга.

— Я не могу понять, что здесь произошло, — раздался трезвый голос Ричарда.

Лиз одолела нервная дрожь, ей стало холодно, будто она оказалась в ледяной воде.

— Я тоже… — Свое признание девушка сделала странным, свистящим шепотом.

— Не знаю, почему я вдруг потерял контроль над своими чувствами. — Ричард запустил пальцы правой руки в волосы и сделал несколько шагов по комнате. Потом снова оказался перед ней. — Я хотел бы извиниться… — начал было он, но девушка резко оборвала его.

— Замолчите! — Лиз испугалась, что сейчас прозвучит глупая и банальная фраза о том, что он сожалеет о своем непростительном поведении, что она вообще не в его вкусе, что он поддался порыву, а она, Лиз, не пресекла этот порыв. И сказала четким, негромким голосом: — Мы оба допустили ошибку. Но что произошло, то произошло. Это никогда не повторится, и я не хочу обсуждать ничего, связанного с этим досадным эпизодом.

Стянув через голову свитер, Лиз обнаружила, что ее полотняная спортивная рубаха закатана выше грудей, и поспешила опустить ее. Строгий вид и холодный голос девушки говорили об одном, а все еще набухшие груди и твердые, напряженные соски утверждали совсем противоположное. И груди, и губы еще хранили ласку прикосновений нежных пальцев и теплоту мужских губ.

Лиз собралась было задать Ричарду язвительный вопрос — мол, не считает ли он постель одним из элементов ее службы в его доме, но сдержалась. Она поняла, что это было бы верхом ханжества — слишком сильно ей хотелось его ласк, полной близости с этим красивым и опасным мужчиной. Собрав всю свою силу воли, девушка четко сказала:

— Мне кажется, что сейчас вам самое время покинуть мою спальню.

Ричард никак не отреагировал на это не слишком вежливое предложение. Он пристально смотрел ей прямо в глаза. Девушка почувствовала себя неловко, потому что не могла истолковать этот неотрывный взгляд. О чем он думает сейчас? — попыталась догадаться Лиз и призналась себе, что ей все равно о чем.

Через некоторое время Гленн все так же молча повернулся и вышел из спальни. А она соскользнула с кровати и отправилась в ванную. Но горячая вода и душистое мыло не могли смыть одолевавших ее мыслей и чувств.

В течение следующей недели они сталкивались в гостиной, когда Ричард сидел там с Пат. Он задавал Лиз какие-то вопросы, она вежливо отвечала. И при каждой встрече с ним девушка поражалась тому, что ее тело все еще хранит ощущения, которые возникли тогда, в спальне.

Ричард ни словом, ни намеком не возвращался к этому злосчастному эпизоду, и она была благодарна ему. Дневные заботы целиком поглощали Лиз, и ей некогда было предаваться анализу и сложным размышлениям. Более того, она ни разу в эти дни не вспомнила о существовании Флоренс. Так было до пятницы.

Вечером Лиз пошла на кухню, чтобы налить себе стакан молока. Когда она открыла холодильник, то услышала легкие шаги, обернулась и обнаружила Флоренс. Лицо Лиз тут же автоматически превратилось в вежливую равнодушную маску. Вместе с тем девушка почувствовала определенное облегчение. Меньше всего ей сейчас хотелось оказаться один на один с Ричардом.

По виду Флоренс Лиз определила, что та вернулась с работы. На ней был строгий и очень элегантный костюм. Да и могла ли быть одета по другому эта ледяная кукла, торгующая дорогими модными вещами? Ведь она наверняка не ездит даже на такси, не говоря уж о городских автобусах. Под эти мысли девушка быстро выпила свое молоко и поставила пустой стакан в мойку.

Флоренс положила на стол свою сумку и вытянула руки, разминая затекшие пальцы.

— Давненько наши тропинки не пересекались, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, заметила она.

— По-моему, Ричарда нет дома и нам нечего изображать светскую болтовню двух подружек, — любезностью на любезность ответила Лиз.

— Да, он еще в офисе, занят беседой с клиентами.

Сердце Лиз сжалось от ревности: эта поганка знает о Ричарде куда больше, чем она! А ей отведена роль няньки, посему с ней никто не намерен делиться сведениями об уходах и приходах. Вслух Лиз сказала:

— Прошу прощения, я вас покину. Я собралась уходить и сюда зашла, только чтобы выпить стакан молока.

Но покинуть кухню просто так Лиз не удалось. Флоренс все-таки втянула ее в перепалку, заметив, что ее предупреждения об опасности проживания под одной крышей с таким мужчиной, как Ричард Гленн, остаются в силе.

— Он еще не начал осаду? — поинтересовалась она, сохраняя на лице холодное, непроницаемое выражение. И продолжила: — Ричард рассказал мне о ваших с ним планах на Рождество…

— Наших с ним планах? — искренне изумилась Лиз, но Флоренс, похоже, приняла это за умелое кокетство.

— Не пытайтесь произвести на меня впечатление невинной девочки, всеми этими джинсами, спортивными рубашками и принципиальным отказом от косметики. Мне ваша цель понятна — заполучить в свои сети Ричарда, красивого и богатого… Но я вас, милочка, предупреждала, он вам не по зубам! Гленн будет моим! — А потом она опять возвратилась к теме Рождества: — Значит, вы решили попытаться охмурить его на природе. Он сказал мне, что вы втроем уезжаете на его ранчо… Рождественская елка, Санта-Клаус, всякие там петарды… А потом…

Кто дал право этой мегере так разговаривать с нею? — думала девушка. Но решила все же не попадаться на крючок и не ввязываться в дискуссию о результатах рождественской поездки. Стоит, видимо, дождаться Ричарда и спросить его, соответствует ли сообщение Флоренс действительности. А заодно высказать свою оценку его манеры все решать у нее за спиной. Почему он всегда действует так, как будто это касается его одного, а Лиз ставит перед свершившимся фактом? Повернувшись к Флоренс, девушка твердо сказала:

— Мне некогда обсуждать чьи бы то ни было абстрактные планы, да, откровенно говоря, и желания такого нет. А по поводу вас и Ричарда… Что ж, вы сами это решите, я здесь абсолютно ни при чем.

Лиз пришлось тщательно скрыть обуревавшую ее ревность, она боялась, что опытная женщина поймет, что творится у нее в душе. Повернувшись спиной к Флоренс, она направилась в гостиную, решив дожидаться прихода Ричарда там в одиночестве. Включила торшер с мягким светом, устроилась поудобнее в кресле, закрыла глаза… И через некоторое время заснула в тепле и тишине.

Разбудил девушку яркий свет большой люстры, которую включил Ричард. Он только сейчас заметил спавшую в кресле Лиз и с удивленным видом подошел к ней. Пиджак его был наброшен на одно плечо, руки — в карманах брюк.

— Который час?

Сонный голосок девушки прозвучал мягко, по-домашнему. Она терла глаза, чтобы проснуться окончательно. Оказалось, что уже двенадцатый час. Лиз выпрямилась в кресле и попыталась собраться с мыслями, вспомнить, как она тут оказалась.

— Тебе пора в кроватку, — твердо сказал Ричард, и почему-то это впервые прозвучавшее «ты» в обращении к ней не обидело девушку, а, наоборот, порадовало. Он уже собрался выйти из гостиной, но Лиз заступила ему дорогу.

— Мне надо кое о чем спросить у вас, — холодно заявила она.

— О чем же? Что это за столь срочный и важный вопрос, который не может подождать до утра?

— Да, не может, я хочу знать ответ сегодня.

— Ладно, что все-таки стряслось?

Ричард смотрел на Лиз пристально, будто пытаясь понять, что она за человек. А та самокритично рисовала в воображении картинку, которую он видит в данный момент. Молодая девица без внешнего лоска. Недоучка, бросившая колледж. На ней довольно потрепанные джинсы, белая спортивная рубашка размера на два-три больше, чем надо. Словом, банальная и слишком молоденькая барышня. То ли дело роковая красавица на кухне в отличном красивого изумрудного цвета костюме!

— Дело в том, что на кухне я столкнулась с этой… Флоренс. Она посвятила меня в ваши планы касательно Рождества. В них отведено определенное место и нам с Пат. Не правильнее ли было сначала посоветоваться со мной, а потом уже говорить на эту тему с посторонними? Мне ваша манера все решать самому изрядно надоела, Ричард!

— И ты сидела здесь целый вечер, чтобы преподнести мне эту чепуху?

— Да, сидела! Это для вас чепуха. А для меня важно, чтобы вы впредь ничего не делали за моей спиной, а советовались со мной в том, что касается девочки… и меня.

— Не злись! Никаких планов у меня не было и нет. А Флоренс я сказал об идее, а вовсе не о принятом решении. Я как раз и хотел посоветоваться с тобой, как нам лучше отпраздновать Рождество.

— Что значит «посоветоваться»? Не думаете ли вы, что Пат и я можем предложить вам что-нибудь альтернативное?

— А что, у тебя есть какие-то соображения о праздновании Рождества без меня?

— Просто я думала провести праздничный день в обществе двух наших с Пат знакомых — соседей по старому нашему дому. Мы отметили прошлое Рождество в их обществе, было очень весело.

— Ничего, в этом году тебе и Пат тоже будет весело, только в компании со мной!

— Большое спасибо, что нашли время поговорить со мной, — вежливо и безнадежно сказала Лиз. Она уже поняла, что, как всегда, ее бунт подавлен в зародыше. Сил сопротивляться у девушки уже не было.

— Послушай. — Ричард подошел вплотную к Лиз и сел на край невысокого журнального столика, стоявшего рядом с ее креслом. — Не делай проблемы там, где ее нет. Разве тебе не понятно мое желание провести Рождество с дочерью?

— С этим все ясно, — холодно сказала Лиз. — Я поддержала бы эту идею с самого начала, сочти вы необходимым обсудить ее со мной. Неужели надо было доводить это до меня через эту даму… обитательницу вашего дома… вашу подругу… или кем там она вам приходится? — Посмотрев на Ричарда стеклянным от едва сдерживаемого гнева взглядом, Лиз уже спокойнее поинтересовалась: — Так кем она вам приходится на самом деле? Скажите мне правду.

— Зачем? Это совершенно не относится к теме нашего разговора.

— Как это не относится? Разве вы не собираетесь, устранив меня с дороги, втянуть Пат в семейную ячейку, которую намерены создать с этой женщиной?

— Не делай абсурдных предположений.

Лицо Ричарда сделалось каменным. Он явно не хотел допускать Лиз в свою частную жизнь. Но она не собиралась больше сносить его выходки и быть безропотным свидетелем того, как ее шаг за шагом пытаются разлучить с племянницей.

— Прошу вас дать мне ответ, и я больше никогда не затрону эту тему. Пат моя племянница, и мне совершенно не безразлично, где и в каком окружении ей предстоит жить в ближайшие годы. — Про себя Лиз подумала, что Флоренс роль заботливой мачехи так же подходит, как подошла бы самке черного паука.

— Ладно, если тебе это столь интересно, я отвечу. Флоренс — дочь лучших друзей моих родителей. Когда ее сделали представителем фирмы в нескольких южных штатах с резиденцией в Нэшвилле, ее отец попросил, чтобы она пожила под моей крышей, пока не обустроит собственный дом. Я не мог отказать, тем более что пока вас с Пат в моей жизни не было, я редко наведывался сюда.

— И как давно она здесь?

— Слушай, какая тебе разница? Она приехала семь-восемь месяцев назад.

— Ничего себе, без малого год живет в этом доме! Она, похоже, просто не хочет отсюда уезжать вообще! Одного не могу понять — почему вы такую шикарную женщину заточили за городом. Наверное, для отвода глаз. И для удобства: дом большой, и у вас достаточно места, чтобы встречаться в любой комнате на любом этаже.

— Все, дорогая! Думаю, тебе пора умерить пыл своего воображения и отправиться спать.

Честно говоря, Лиз была удивлена. Она думала, что ее глуповатые выпады настроят Ричарда на враждебный лад. Но у Гленна хватило юмора понять первопричину ее горячности. Открыто насмехаться он не стал, только мягко подтрунивал, посылая ее спать. Но направление разговора ему все же не слишком понравилось, и он пресек дальнейшие попытки девушки разузнать побольше о его личной жизни.

— Я и мое пылкое воображение, — заметила Лиз с ледяной вежливостью, — не удовлетворены вашими ответами на наши вопросы.

— Лиз, повторяю еще раз, тебе пора спать. — Потом хитро глянул на девушку и нарочито лениво добавил: — Иди сама, не то я потеряю терпение и отнесу тебя в спальню на руках. А ты знаешь, какими могут быть последствия.