Где-то в тайниках мозга Лиз мелькнула мысль, что сейчас совершается какое-то таинство, более сложное, чем просто акт физической любви. Но сил на обдумывание этого сложного соображения у нее не было. Девушка находилась в почти сомнамбулическом состоянии и действовала как автомат. Но, как ни странно, это не мешало ей чувствовать все его прикосновения и остро переживать неведомые прежде ощущения.

Прижавшись теснее к сильному телу, девушка ощутила, как ее коснулась его затвердевшая мужская плоть. Опустив руку, она обхватила этот корень жизни и стала ритмично водить рукой вверх и вниз, вызывая у своего партнера каждым новым движением очередной стон.

Ричард обхватил ее талию, сдвинулся вниз и стал губами ласкать ее плоский живот, постепенно опускаясь все ниже. Ее руки лежали на его голове, а глаза следили за тем, как он съезжает все ниже и ниже — к тому месту, которое, как ей казалось, затопляет огненная лава. Его язык бесстрашно погрузился в эту лаву, и она, не сдержавшись, закричала.

В момент, когда Лиз казалось, что она вот-вот взорвется, Ричард оказался сверху, и их тела начали двигаться, в унисон, все быстрее и быстрее…

Пика наслаждения они достигли вместе…

Сколько прошло времени, Лиз не представляла. Минута или вечность, это не имело никакого значения.

Чуть позднее она заметила, что в комнате довольно прохладно. Девушка перекатилась по ковру, чтобы добраться до своей разбросанной по полу одежды.

— Куда это ты собралась? — ленивым тоном поинтересовался Ричард. Она не удостоила его ответом. Молча натянула рубашку и джинсы.

Самым странным было то, что даже самой себе Лиз не смогла бы ответить, что она сейчас ощущает. Стыдно ли ей за произошедшее? Испытывает ли она восторг от своей несомненной победы? Или ей все равно? И еще на один вопрос она не могла ответить: хочет ли она, чтобы все это повторилось?

— Здесь довольно прохладно, — с опозданием ответила она на вопрос Ричарда. — Я замерзла и решила одеться.

— Хочешь, я разожгу камин?

— Хочу. Сама я не могу этого осилить, слишком устала.

Он довольно усмехнулся.

— Этим ты хочешь сказать, что я тебя утомил, да? Значит, я пока не самый последний любовник. — Пальцем он приподнял рубаху Лиз и погладил ее ладонью по животу. — Ну что, сейчас ты чувствуешь себя получше, чем какое-то время назад?

Ее этот вопрос покоробил, хотя, может быть, Ричард и не вкладывал в него второго смысла. Но, тем не менее, девушке хотелось как можно быстрее исчезнуть из этой комнаты. Вежливо и холодно она все же ответила.

— Спасибо, я чувствую себя вполне прилично. Голова действительно прошла, но я очень хочу спать. Можно мне теперь уйти?

Ричард не ответил и тоже стал одеваться.

Неужели он решил, что все произошедшее можно рассматривать как небольшой сеанс мануальной терапии? — огорченно подумала Лиз. Он, стало быть, предложил себя в качестве сильного плеча, на котором наивная девочка, покинутая и обманутая, может выплакаться и забыть о своих огорчениях. А может быть, он включил секс в прейскурант добрых чувств к бедной родственнице своей дочери?

Ну а какое место в таком раскладе отводится Флоренс? Он ни разу не признал ее своей любовницей, но, с другой стороны, и не отрицал этого. Она снова начинала злиться на Ричарда. В основном за то, что ничего не знает о нем. Но чутье подсказывало: с этим надо повременить, слишком призрачна ее позиция в его доме. Разлучиться с Пат она не хочет и не может. Значит, надо терпеть.

— Что случилось? — Вопрос он задал тревожно, потому что остро почувствовал резкую перемену в ее настроении.

— Ничего. — Лиз посмотрела ему прямо в глаза. — Я понимаю, что стрелки не перевести назад. Что было, то было. Но, по-моему, это наша общая большая ошибка.

— Что? Опять ты за свое? — Его расслабленность как рукой сняло. — Почему ты назвала это ошибкой?

Похоже, он искренне расстроен. Вот только чем?

— Нам не надо было перешагивать через этот барьер. Вы любите повторять, что я еще ребенок. Но это вовсе не так. Я женщина со всеми вытекающими отсюда последствиями. И именно поэтому я считаю, что нам не надо было делать этого. У нас нет и не может быть никаких перспектив. Я, тетя вашей дочери, нахожусь здесь при исполнении вполне определенных обязанностей. И не больше. Для вас я посторонний человек, и об этом нельзя забывать ни вам, ни мне.

— Почему ты все время пытаешься сбежать от меня? — Лицо Ричарда напряглось, черты обострились.

— Да, нет куда мне сбегать. — В своем голосе Лиз услышала горькую ноту, и это ее разозлило. — Полагаю, надо постараться навсегда забыть о том, что случилось между нами в этот вечер. Так будет лучше для нас и, прежде всего, для Пат.

— А при чем здесь девочка?

— Я ее тетя, вы — отец. Разве приличествует нам этакая легкая интрижка? Надеюсь, что и вы это отчетливо понимаете. — К тому же, подумала Лиз про себя, хватит с тебя и Флоренс. А вслух сказала: — Я не хочу осложнять жизнь ни Пат, ни себе, ни вам.

Она повернулась на каблуках и направилась к двери. Но Ричард опередил ее. Обхватив пальцами ее запястье, он притянул девушку к себе.

— Ты вдруг стала говорить загадками, — ворчливо сказал он.

— Никаких загадок. Моя функция здесь вполне определенная — ухаживать за Пат. И время от времени забираться с вами на сеновал я не намерена. Еще раз повторяю: наши отношения не имеют перспектив.

— Послушай, черт возьми, не говори за меня!

— Я и не собираюсь делать этого. У меня только одна просьба: оставьте меня в покое. — Сделав свое заявление, Лиз не решилась посмотреть в глаза Ричарду и быстро покинула комнату. Ей вовсе не хотелось видеть выражение его лица. А больше всего она опасалась услышать от него что-то, чему противостоять она опять не сможет.

Глава восьмая

Следующее утро принесло сюрприз. Лиз и Ричард сидели на кухне, завтрак завершался, уже приступили к кофе. И тут он сообщил, что на пару дней покинет ее и Пат.

— Дела. — И он развел руками, как бы показывая, как необъятен мир его деловых интересов.

Лиз понимала, что произошедшее накануне вечером не может изменить мироздание. Но все-таки ей стало досадно, что он так прозаически сообщил ей о своем отъезде. А какой, собственно, романтики ты от него ожидала? — задала она себе вопрос.

Ночь прошла скверно. Добравшись до подушки, она, вопреки ожиданиям, не заснула. Перед ее глазами, как кадры кинофильма, вновь и вновь пробегали эпизоды их любовного сражения. Что это было? Необузданный порыв страсти? Нет, ни одному из них это не свойственно! Безрассудство? В какой-то мере — да, может быть. Лиз старалась восстановить в памяти всю прелюдию их грехопадения. Наверное, он попросил ее попечатать, чтобы позволить ей подняться в собственных глазах, чтобы она не чувствовала себя какой-то неквалифицированной служанкой. А не усложняю ли я мотивы его поведения? — самокритично подумала девушка. В конце концов, он достаточно молодой мужчина, и если рядом есть свободная женщина, почему бы ему не воспользоваться ситуацией? Нет, он не из тех, кто готов переспать с первой встречной. Значит, я ему все же небезразлична?

Лиз вертелась с боку на бок, обдумывая создавшуюся ситуацию, свое отношение к Ричарду и, главное, перспективы своего пребывания в этом доме. Что бы там ни было, Пат остается моей любимой племянницей. Это была ее последняя мысль перед тем, как глаза девушки наконец закрылись и она забылась коротким и тревожным сном.

Но утром ее мысли продолжились все в том же направлении. Наверное, ему показалось, что моя зарплата слишком мала. Вот он и решил прибавить денег, а для приличия расширил круг моих обязанностей. Да, я не люблю секретарскую работу, но могу выполнять ее на достаточно высоком уровне… Лиз взглянула на часы. Черт возьми, только половина пятого! Размышляя, она проворочалась в постели аж до семи часов…

За завтраком присутствовала и Пат. И когда Ричард сообщил о том, что уезжает на пару дней, девочка очень трезво и серьезно спросила:

— Надеюсь, что к сочельнику вы завершите все дела и возвратитесь к нам?

В тон ей Ричард ответил, что, естественно, к этой торжественной дате он возвратится.

— Как же я могу быть в сочельник без вас? — Его вопрос прозвучал совершенно искренне.

Что за проклятье, подумала Лиз. По какому праву я все время лезу к нему с вопросами? И тут же спросила:

— Куда вы летите?

— В Нью-Йорк.

Лиз ничего больше не стала выспрашивать. Зато Пат моментально отреагировала:

— Я могу надеяться на интересный сюрприз?

— Ты еще спрашиваешь, крошка! — Лиз поняла, какими семимильными шагами отец и дочка уходят от той точки, где застыла она сама. — Кстати, Пат, как ты отнесешься к тому, что тебя персонально посетит Санта-Клаус?

Девочка, уже знавшая, что этот мужчина не бросает слов на ветер, радостно запрыгала и захлопала в ладоши.

— Пусть приходит! Значит, я получу два подарка? Один из Нью-Йорка, а другой от Санта-Клауса?

Ричард рассмеялся.

— Похоже, что тебе везет. Только скажи мне, что ты хочешь получить.

Лиз слушала этот жизнерадостный диалог и с ревностью отметила, что Ричард совершенно не обращает внимания на ее присутствие. Он почти не смотрел в ее сторону. Честно говоря, после вчерашнего она рассчитывала на большее.

Желая пресечь очередной порыв племянницы, она сказала:

— Пат, уймись, Ричард будет в Нью-Йорке очень занят, ему некогда ходить там по магазинам.

При этих словах она встретила его взгляд, долгий, пристальный и очень холодный, почти ледяной.

— Пат, пойди к себе и напиши список всего, что бы ты хотела получить от Санта-Клауса. Только поторопись, я через полчаса должен уехать в аэропорт. — Обращаясь к девочке, он продолжал смотреть на Лиз.

Когда Ричард решил, что Пат уже не может слышать их разговора, он очень твердо сказал:

— Дорогая моя, никогда — никогда! — прошу на всю оставшуюся жизнь, не говори Пат от моего имени, что я могу и чего не могу сделать.

Лиз разозлилась.

— Я не говорила ей о том, что вы можете или не можете. Я лишь попросила ее быть сдержанней в своих желаниях. А вы просто стараетесь забаловать ее в своих корыстных целях!

— Ой, какие мы предусмотрительные!

От обиды у Лиз на глаза стали наворачиваться слезы. И она с преувеличенным вниманием смотрела на свой кофе. Конечно, ее обида продиктована прежде всего эгоизмом. Разве ей надо огорчаться тем, что отец и дочь сближаются и становятся уже почти родными? Потом ее мысли возвратились к событиям вчерашнего вечера.

— Я понимаю, вы сердиты на меня за то, что произошло у камина…

— Ну ты дуреха… Почему же я должен за это на тебя сердиться? — Лиз ничего не произнесла в ответ, сосредоточившись на донышке своей чашки, где оставались последние капли кофе. — Ну что же ты молчишь? — Ричард подошел к ней, боковым зрением Лиз видела, что он положил руку на стол совсем рядом с ней. Она ощутила знакомую дрожь от его близости. — Дорогая, я прошу тебя, не надо делать безответственных заявлений.

— Беру свои слова назад. Значит, вы не сердиты на меня за вчерашнее. Вот и хорошо. — Эти фразы Лиз произнесла странным, неестественным голосом: ее нервы были на пределе.

— Заметь, это ты завела разговор о вчерашнем вечере. Может, тебе полегчает, если ты снимешь с себя что-нибудь? А я опять заведусь.

— По-моему, вы злитесь из-за того, что вчера кое-что вышло не по-вашему. Не знаю, что именно, но вас это определенно выбило из колеи. Я ведь не соблазняла вас и не собираюсь делать этого впредь. — Лиз начала злиться на себя. Ей вовсе не хотелось услышать его оценку того, что было между ними, а с другой стороны, было бы любопытно узнать, что чувствовал и ощущал он, опытный и, в известном смысле, пресыщенный мужчина. Но сдержать себя она не могла. — Поймите меня правильно: что произошло, то произошло. Но я не того сорта девушка, которой необходимо время от времени с кем-то переспать под горячую руку. Продолжения не будет!

— Так уж прямо не будет? — Его губы скривились в довольно циничную усмешку. — Неужели я был так безнадежно плох?

— Я этого не сказала, просто мы по-разному видим жизненные ценности.

— Ну, ясно, ты пай-девочка, чистая и домашняя. Ты не можешь отдаться просто так. Тебе надо обязательно пообещать руку и сердце. Не потому ли у тебя разорвались отношения с тем парнем? Ты, наверное, поставила вопрос ребром: или — к алтарю, или — ничего?

— Полная ерунда! Мне он просто не был нужен. Кстати, и от вас ничего не требуется. Что случилось, то случилось, и разойдемся, как в море корабли.

— Разойдемся или не разойдемся — это отдельный вопрос. Лиз, дорогая, ответь мне честно, что ты чувствовала вчера вечером. Не могу понять, как женщина, еще минуту назад стонавшая от страсти в моих объятиях, вдруг протрезвела и, хладнокровно собрав свою одежду, заявила мне, что мы оба совершили непростительную ошибку.

— Я отвечу, но только после того, как вы объясните мне, может ли мужчина переспать с женщиной только из жалости, считая себя обязанным скрасить ее существование? Вы однажды сказали мне, что я физически не в вашем вкусе. Но, может, был хоть какой-то позитивный фактор, психологический? Я, например, поддалась порыву, не скрою.

— Порыву? Это что же, я его вызвал?

Ответить Лиз не успела. В кухню вошла Пат, в руках которой был лист бумаги, исписанный крупным детским почерком от края до края. Вручая свое послание Ричарду, девочка, потупив глаза, сказала:

— Я написала там много, но, если все не получится, не обижусь.

В другой момент Лиз непременно рассмеялась бы, с таким кокетством и женским коварством это было сказано. Но сейчас ей было не до смеха.

— Постараюсь сделать все возможное, — серьезно пообещал Ричард. Он сложил листок и спрятал в карман пиджака. — Мне придется провести переговоры с Санта-Клаусом, чтобы мои и его подарки не повторяли друг друга.

— Да, с ним стоит проконсультироваться. Однако мне что-то не удалось обнаружить его номер в телефонной книге. — И Пат широко улыбнулась.

Лиз неожиданно для самой себя задала вопрос:

— А у вас там, в Нью-Йорке, будет какой-нибудь контактный телефон?

Он посмотрел на нее укоризненным взглядом и на клочке бумаги написал и название отеля, где собирался остановиться, и номер своего мобильного телефона.

— Вот, кладу это здесь, на уголке стола. — Потом наклонился и поцеловал в макушку дочь. — Пока, скоро увидимся. Веди себя хорошо.

— Я всегда веду себя хорошо, — ответила Пат.

— Особенно в канун Рождества, когда ждешь подарков, — прокомментировала Лиз.

Ричард уехал, и дом опустел. Лиз в сопровождении Пат через некоторое время отправилась по магазинам. Ей хотелось как можно дольше не возвращаться домой, где их никто не ждал.

Главной задачей их похода было купить подарок Ричарду от имени Пат. Они даже поспорили, что это должно быть. Сошлись на ярком галстуке с изображением Микки Мауса — это раз, книги в яркой обложке — это два, и какой-нибудь смешной игрушки — это три.

— А что ты сама хочешь ему подарить? — спросила Пат.

Лиз замялась с ответом. Что она могла подарить этому странному мужчине, который не мог сформулировать свое отношение к ней, несмотря на порыв, который бросил их в объятия друг другу?

— Пожалуй, куплю ему джемпер. — Это была обезличенная вещь, как носки или носовые платки.

— А можно я выберу? — Девочка задала этот вопрос с искренним волнением.

— Конечно, выбери на свой вкус.

Покупки были сделаны. Дома они упаковали их в другие обертки с собственными надписями-посвящениями.

Лиз понимала, что Ричард в любом случае не появится раньше вечера следующего дня, но вдруг остро ощутила, как ей его недостает. В этот момент появилась Флоренс. Лиз изобразила самую любезную светскую улыбку, на какую только была способна.

В шикарной меховой шубке соперница выглядела просто великолепно. Сняв манто и небрежно бросив его на стул, она уселась, вытянула ноги и спокойно сказала:

— Я надеялась встретить вас здесь. Есть разговор.

— В чем дело? Я вся внимание.

— Может быть, для начала чего-нибудь выпьем?

Лиз покладисто согласилась.

— В такой вечер грех не выпить. — Она встала, сама смешала коктейли. — По-моему, нам действительно пора объясниться, Флоренс. Ричард далеко, и мы можем поговорить напрямую.

— Напрямую? — задумчиво произнесла старшая женщина. — А о чем нам надо говорить напрямую. Нам нечего делить.

— Это вы так считаете.

— Да ничего я не считаю! У меня много работы, мне некогда думать о разных глупостях. Могу лишь повторить то, что уже однажды сказала вам: оставьте пустые надежды, вам этот мужчина не по зубам.

И тут Лиз завелась.

— Не вам судить об этом. Не знаю, каким он был с вами. Но хорошо знаю, как неудержим и страстен он может быть, если женщина в его вкусе!

— Ну да. Особенно если он этой женщине платит за услуги.

У Лиз перехватило дыхание. Она просто не нашла достойного ответа и спросила:

— Что вы имеете в виду, Флоренс?

— А то, что вы нахально влезли в этот дом и пытаетесь охмурить хозяина. Вам все равно здесь не жить.

— Неправда, это он пригласил нас сюда! Но я искренне сожалею, если наше с Пат появление помешало вам.

— Не стоит извиняться. И не считайте, что ваше появление в этом доме помешает моим планам.

— Вашим планам? Я-то при чем?

— В том-то и дело, что ни при чем. Ричарда и моя семьи дружат уже не одно десятилетие. Наши родители будут счастливы видеть меня его женой. Неужели непонятно, почему я живу в этом доме?

— Но это ваши с ним проблемы. — Правда, перед глазами Лиз нарисовалась картина пышной свадьбы, на которой нарядно наряженная Пат вручает невесте цветы. Она даже слегка вспотела от волнения.

— Все шло нормально, пока вы с этим непонятным ребенком не возникли на горизонте. Нас с Ричардом очень многое объединяет. Мы принадлежим к одному миру, куда вам, дорогая, вход заказан. Может быть, сейчас Ричард и упивается ролью отца, но это наваждение вскоре пройдет, и он протрезвеет.

— Это он вам сказал о… его связи с Пат?

— Ему и не надо было делать этого, все и так ясно с первого взгляда. Но я знаю, что девочка не ваш ребенок. Я слышала, как она обращается к вам и называет вас тетей. Из чего сделала вывод, что она дочь вашей сестры, черт бы ее побрал!

— Флоренс, мне кажется, нам стоит оборвать этот разговор, мы можем зайти слишком далеко. Но учтите, я отсюда без борьбы не уеду!

— Без борьбы — с кем, уж не со мной ли?

— Именно так.

— Слушай, девочка, мне наплевать на то, что ты еще пару раз переспишь с ним. Мне Ричард нужен на всю оставшуюся жизнь, и тебе места рядом с ним нет и не будет.

Лиз быстро поднялась.

— Ну это мы еще посмотрим.

— Значит, ты не отрицаешь, что спишь с ним?

— Нет, это неправда.

Один эпизод нельзя ведь полвести под понятие «спать с кем-то», оправдывала себя Лиз. К тому же она вообще не обязана посвящать Флоренс в подробности своей личной жизни.

Самой же ей было бы очень интересно узнать, каковы реальные отношения между Флоренс и Ричардом. В принципе, они действительно подходили друг другу. Люди одного круга, оба богатые, красивые, преуспевающие. А вот она, Лиз, — и тут Флоренс права, — как говорится, из другой оперы. Замухрышка, у которой к тому же за душой ни гроша. Но почему же тогда произошло то, что произошло? Каприз пресыщенного богача?