Меган заметила, как он вздрогнул. Она приказала себе молчать до конца рассказа. Она уже сейчас чувствовала пощипывание в глазах от наворачивающихся слез.

– Энни сидела, склонившись над столом. Она выглядела такой прекрасной, такой безмятежной. И я по-прежнему думал, что моя жена спит, хотя она не шевелилась. Но чем ближе я подходил, тем больше осознавал, что с ней определенно что-то неладно. Руки ее, находившиеся за спиной, были привязаны к стулу. Я отвязал ее и, взяв ее голову в руки, повернул лицом к себе. Все еще открытые глаза ее оставались такими же кроткими и голубыми, как всегда. Но платье спереди сплошь пропиталось кровью, и ее было так много, что, пока она стекала по телу, под стулом образовалась лужа, И на теле оказалось столько ножевых ран, что все не пересчитаешь.

В течение долгого времени я просто стоял и смотрел. Видимо, до меня еще не дошло, что моя жена мертва. Тогда я вспомнил о сыне и бросился его разыскивать. Я буквально срывал все двери. Внизу его не оказалось, как и в нашей спальне. Я подумал, возможно, Энни уложила Чеда в его комнате на детский час. Если мальчик спал, он мог не видеть всего происшедшего. Я молил Бога, чтобы так случилось. И верно. Чед находился в своей комнате. Он лежал в своей кроватке, укутанный в его любимое синее одеяло. Но и одеяло, и матрас пропитались кровью. Моему сыну перерезали горло.

Чтобы не дать вырваться звуку и не прерывать Лукаса, Меган закусила руку. Он, казалось, целиком ушел в собственный мир, заново переживая все, что произошло в тот роковой день. Слезы струились у нее из глаз, и ее рукава уже намокли, пока она вытирала ими лицо. Когда единственный раз она не сдержала рыдания, Лукас посмотрел в ее сторону, будто только теперь вспомнив о ее присутствии.

– Почему вы плачете? – В голосе у него звучало замешательство.

– Как… – Она замотала головой, чтобы остановить чихание. – Как вы узнали, кто мог совершить такое злодейство?

Лицо Лукаса сделалось твердым, словно камень.

– Сам убийца позаботился, чтобы я узнал. Он оставил открытку рядом с телом Чеда. И на обороте написал, что доволен, как он провел день с моей женой. Но так как ей пришлось не по вкусу выбранное им развлечение, они уложили ребенка в постель. Я так и не понял, солгал он, чтобы поиздеваться надо мной, или действительно надругался над Энни.

У него задергалась мышца на челюсти. Меган заметила, что это случалось с ним всякий раз, когда он гневался. Но сейчас можно было сказать, что он взбешен.

– Я часто думаю: неужели Скотт заставил Энни наблюдать, как он убивает Чеда?

– О Боже… – Меган со стоном уронила лицо на колени. – Каким зверем нужно быть!

– Таким, как Сайлас Скотт, – сказал Лукас. – Он хотел мне отомстить. И придумал хороший способ. Он решил нанести удар по моей семье.

Меган подняла голову и ждала, когда он закончит рассказ.

– Несколькими годами раньше я отправил его за решетку. За убийство. Но он бежал из тюрьмы – и прямиком ко мне. Вот тогда, как я предполагаю, он и решил, что проще убить мою жену и сына, чем выслеживать меня. И с тех пор он колесит по всем штатам, меняя места, а я все время бегаю за ним по пятам.

– Вы должны его найти, – сказала Меган.

Теперь она поняла, почему для него так важно выследить этого человека. Лукас кивнул.

– И когда вы его найдете… – Она не успела договорить.

– Я убью его, – сказал он.

Глава 5

Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Меган окунула в речку повязку, отжала и приложила к глазам, чтобы немного снять напряжение. На ее памяти не было случая, когда бы за один раз она пролила столько слез. Но до сегодняшнего дня она и не слышала ничего более душераздирающего, чем рассказ Лукаса. Более суровой правды невозможно представить.

О Боже! Потерять сына! Пережить такой кошмар…

Стоило Меган вспомнить рассказанное Лукасом, как ее начинали душить рыдания.

– С вами все в порядке?

Она слышала, как сзади подошел Лукас, но не могла заставить себя повернуться. Он не знал, что делать и как себя вести, после того как она расплакалась в конце его рассказа. Он молча протянул ей свой коричневый носовой платок. Через некоторое время Лукас в приказном тоне велел ей умыться, пока не опухли глаза. Но она никак не могла остановиться, новые волны слез душили ее.

Лукас зашел сбоку и присел на корточки рядом с ней. Когда он приподнял повязку, губы его тронула чуть заметная улыбка.

– Вы сейчас похожи на енота.

– Спасибо, – сказала Меган, шмыгая носом.

Он промокнул две свежие слезинки, выскользнувшие на свободу.

– Я не предполагал, что мой рассказ вызовет у вас такую бурю, – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы плакали.

– Как можно не плакать! Ничего трагичнее и ужаснее я в жизни не слышала.

– Я с вами согласен. – Лукас отвернулся и погрузил повязку в бегущую воду.

– Теперь я понимаю, почему вы преследуете Сайласа Скотта. Если в следующем городе вы надумаете избавиться от меня, чтобы я вас не задерживала, вы примете правильное решение. Можете даже сейчас уйти от меня. Только покажите мне, в каком направлении ехать, и оставьте немного воды и пищи.

– Ну нет, так легко вы не отделаетесь, – ухмыльнулся он. – Вы поедете со мной.

– Но разве так будет быстрее? – Преданность железнодорожной компании – вещь благородная, подумала Меган. Но если сейчас он так близок к поимке Сайласа Скотта, зачем обременять себя лишней обузой?

– Я надеюсь, так будет ненамного дольше. Возможно, кое-где придется нелегко, но я думаю, вы осилите.

– Так куда мы едем? Или правильнее спросить, куда, вы предполагаете, направляется Сайлас Скотт?

– Я точно не знаю. Он передвигается в западном направлении, с легким уклоном на юг. Может быть, в данный момент мне повезет. По моим расчетам, он должен остановиться в «Больших родниках». Там есть одна шлюха, его подруга детства. Он до сих пор к ней благоволит и время от времени туда наведывается.

– Вы так много о нем знаете. Как вам удалось?

– Я поставил себе целью как можно больше выяснить о человеке, которого я собираюсь убить.

– И многих вы убили таким образом? – Она с трудом представляла, что Лукас мог хладнокровно уничтожать людей. Да, он хочет убить Сайласа Скотта, но как справедливое возмездие. Хотя в глубине души она пока еще не могла полностью принять его точку зрения, но понять его могла.

– Я убивал только в целях самозащиты, – сказал Лукас, раздвигая губы в улыбке. – И такие случаи можно сосчитать по пальцам.

– Приятно слышать. Значит, если я буду вам докучать по дороге, вы не изрешетите меня пулями?

– И не мечтайте. – Лукас заулыбался шире. – Но я подумаю, не отдать ли вас на растерзание канюкам и койотам.

Меган облизнулась.

– О, неплохо! По крайней мере знаешь, чего ждать. Я в нетерпении.

Лукас рассмеялся.

– Пойдемте, уже темнеет. – Он поднялся и протянул ей руку. – Разобьем лагерь пораньше. Будет лучше, если вы дадите отдохнуть глазам.

Меган приняла его помощь и встала. Отряхнула брюки сзади и пошла к костру.

Она наблюдала, как Лукас встряхнул скатанное одеяло и начал расстилать на земле.

– У нас только одно одеяло, – сказал он, лукаво подмигивая.

Он, по-видимому, ждал, что она поднимет шум. Вместо ожидаемого недовольства она фланирующей походкой, покачивая бедрами на особый, как ей казалось, соблазнительный манер, двинулась вперед. Она видела, как другие таким образом пускали в ход свои женские чары, хотя сама никогда не пробовала.

– Как любезно, что ради меня вы жертвуете собственным комфортом, – сказала она самым дружелюбным голосом. – Право же, я ценю ваше великодушие.

И прежде чем Лукас успел открыть рот, растянулась на краю одеяла, укрывшись сверху другой половиной. Подоткнула подбородок колючей шерстяной тканью и улеглась поудобнее.

– Не ожидал от вас такого свинства, – сказал Лукас. – Я думал, мы поделимся по-братски.

В голосе его звучала обида, как у маленького мальчика, которого только что лишили любимой игрушки. Меган улыбнулась и натянула одеяло повыше, чтобы он не увидел.

– Ладно. – Было слышно, как он поплелся устраиваться под стоящим рядом деревом. – Но если будет холодно, я вернусь, хотите вы того или нет.


Меган проснулась от громкого раскатистого храпа. Сначала она подумала, что шум исходит от нее, и, даже пребывая в полусне, покраснела. Она повернула голову, чтобы убрать с лица спутанные волосы, и открыла глаза. Звуки не стихали. Она лежала на животе, неловко подогнув под себя одну руку, другая покоилась на чем-то мягком, и оно… шевелилось.

Она рывком села. Зрение вдруг стало кристально ясным. У нее запылали щеки, когда она поняла, что спала рядом с Лукасом Маккейном. Правильнее сказать – распласталась на нем. Слава Богу, что они спали в верхней одежде. Она заерзала и, отодвинувшись от него, попыталась вытащить одеяло у него из-под ног.

Лукас замычал и перекатился на живот, зажав одеяло еще крепче. Он вытянул руку, нащупывая, за что бы ухватиться, и не нашел ничего. Брови его сдвинулись к переносью. Он повернулся на бок и приподнялся на локте.

– Еще не время вставать, – сказал он, глядя на Меган сквозь свинцово-тяжелые веки. – Ложитесь и спите.

Она снова потянула одеяло, надеясь высвободить его, чтобы встать и перейти на другое место.

– Тихо. – Лукас схватил ее за руку и подтащил обратно к себе.

Она извивалась, пытаясь вырваться. Даже если у него нет никаких неблаговидных намерений, не подобает спать так близко друг к другу. Пусть даже она его пленница.

– Угомонитесь, – сказал он жестким голосом, разве что со сна, и, обвив ее одной рукой, положил на ее макушку свой подбородок.

Меган лежала в оцепенении, стараясь не прикасаться к длинному мускулистому телу Лукаса. Не важно, уснул он или нет, она не должна расслабляться.

Последнее, что запечатлелось в ее сознании, – она изо всех сил старалась не шевельнуться и лежать, вытянувшись как струна. Дальше она уже ничего не помнила – ее сморил сон. Она пристроилась ближе к благодатному теплу и отключилась полностью.


Они прибыли в Топику далеко за полдень. Жаркое солнце совершенно их доконало, заставив часами мокнуть в собственном поту. За фарфоровую ванну и кусок душистого розового мыла Меган давно уже заключила бы сделку с самим дьяволом. Наверное, даже пожертвовала бы своим еще не родившимся первенцем. Ближе к полудню она уже была согласна отдать «Адамс экспресс» свой дом и все остальное, что ей принадлежало, лишь бы на миг окунуться в какой-нибудь мелководный заливчик. К четырем часам она пообещала бы все что угодно, если бы Лукас плеснул ей чуточку из своего походного котелка.

Но он, похоже, пребывал в отвратительнейшем настроении. Мало изнуряющей жары, от которой некуда деться, так еще и он чертыхается! А Лукаса огорчил только что встретившийся им всадник, который в ответ на его расспросы о Сайласе Скотте сказал, что некоторое время назад разминулся с похожим человеком. Но в конце концов, Сайласа Скотта может и не быть в «Больших родниках», подумала Меган. Что тогда?

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросила она. Лукас выругался и чуть слышно пробормотал что-то, но так и не ответил.

Когда они подъехали к городу, вместо того чтобы следовать прямо в центр, Лукас свернул в сторону. Покружив по окраинам, они оказались на задворках платной конюшни. Лукас швырнул пареньку монету, чтобы он определил лошадей в стойла, и повел Меган обратно, держа ее крепкой хваткой.

Они вышли на светлую оживленную улицу и направились к гостинице под названием «Еда и ночлег». Лукас шел очень быстро, и ей пришлось к нему приноравливаться – на каждый его шаг она делала два.

Человек за конторкой приветствовал гостей широкой улыбкой. Но когда Меган сняла свой стетсон и хлопнула им об ногу, то при виде поднявшейся пыли его улыбка сразу поблекла. Меган подняла голову и увидела, что он изумленно смотрит на ее волосы, которые были так же грязны и теперь беспорядочными прядями падали до пояса. Лукас взглянул на нее, угрожающе сверкнув глазами.

– Комнату для меня и моей жены, – сказал он, снова поворачиваясь к мужчине.

Тот назвал цену. Лукас полез в карман рубашки за деньгами, отдал их клерку и стал записываться в регистрационном журнале. Пока он выводил там крупными буквами с завитушками «мистер и миссис Люк Кэмпбелл», Меган заглядывала ему через плечо.

Он забрал с прилавка выложенный клерком ключ.

– Надеюсь, вы распорядитесь насчет ванны? – сказал он и, взяв Меган за руку, повел на третий этаж.

Их комната оказалась просторнее, чем она ожидала. Вероятнее всего, их поселили здесь потому, что Лукас записал их как мужа и жену. Посередине комнаты стояла широкая кровать с четырьмя столбиками, накрытая кружевным покрывалом. В изголовье у спинки высилась кипа пышных подушек. Перед окнами, одно из которых выходило на восток, другое на юг, стояли два бордовых кресла. Меган обратила внимание на полное отсутствие цветовой гаммы. Белое покрывало, бордовая парча кресел, желтые, как подсолнух, гардины, сине-лиловые обои в цветочек и выцветший ковер изначально красного цвета совершенно не гармонировали друг с другом. Но ей нравилось такое разноцветье, хотя главное заключалось не в нем.

Как только она ступила на порог, ей захотелось упасть вниз лицом на кровать и проспать лет сто. Но не пачкать же своей грязной, пропыленной одеждой безупречно белые кружева! И парчовые кресла тоже. Она уже была готова опуститься в изнеможении на блеклый ковер, как в дверь постучали.

Лукас открыл и посторонился, пропуская вошедших. Несколько молодых людей внесли в комнату фарфоровую ванну и бадейки с дымящейся водой.

Какая роскошь! Можно умереть от блаженства! Ей представилось, как она возносится на небеса. Меган закусила губу, вспомнив о дьяволе. Неужели он поймает ее на слове и в один прекрасный день придет заявить права на ее первенца? Нужно же понимать, что ее обещание было вынужденным.

Вскоре в комнату вошла пожилая женщина в чепце со стопкой пушистых белых полотенец. Большего желать просто невозможно.

– Что-нибудь еще, сэр? Мадам? – спросила служанка.

– Нет, ничего, – сказал Лукас.

Женщина повернулась, собираясь уходить. Меган схватила ее за пухлую руку и шепнула на ухо:

– Я полжизни отдала бы за кусочек розового мыла. – Горничная кивнула:

– Сейчас посмотрю. Постараюсь вам помочь.

Лукас сдвинул брови. Вид у него был далеко не счастливый. Мыслями его спутница себя не утруждает, подумал он. Даже не пытается понять, что его беспокоит. Видит, человек целый день сердится, а ей хоть бы что. Считает, что сам со всем справится.

– Полезайте в ванну, – сказал он. – Я скоро вернусь. – Меган швырнула шляпу на шифоньерку и стала стаскивать сапоги. Не успела она взяться за голенище, как он появился снова. Она подняла голову и остановилась, выжидая. – Я запираю дверь снаружи. Так что даже не пытайтесь бежать.

– Лукас, чтобы убежать, нужны силы, а у меня их нет. Уверяю вас, мне не убежать дальше ванны. Я намерена оставаться в ней очень долго, пока моя кожа не сморщится как изюмина или я не расплавлюсь – не знаю, что раньше.

– Хорошо, – только и сказал он, закрывая за собой дверь.

Меган слышала, как поворачивается ключ, и занервничала. Но впереди была ванна, которая отвлекла ее от грустных мыслей, и она с радостью погрузилась в воду.


Лукас не собирался отпускать Меган в ближайшее время и подозревал, что она попытается что-то предпринять. Ему хотелось знать что. Горничная уже дошла до лестничной площадки второго этажа, когда Лукас догнал ее.

– Вы что-то хотите сказать, сэр? – спросила она.

– Да, – ответил он, думая, как бы ему выпытать, что его интересует, не возбуждая ее любопытства. – Видите ли, там, в комнате, моя жена у вас что-то просила.

Женщина не стала распространяться.

– Да, сэр.

– Что именно? – спросил Лукас, переступая на другую ногу.

– Кусочек розового мыла, сэр. Только и всего. – Горничная недовольно поджала губы. – Что тут такого?

– Ничего. Конечно, ничего. – У него словно гора с плеч свалилась. – Она больше ни о чем не просила?

– Нет, сэр. Я как раз аду посмотреть для нее мыло. Так что, не давать ей?

– Нет– нет, напротив, замечательно. В самом деле, не пойти ли мне с вами? Если вы найдете мыло, я могу ей отнести.

Горничная повернулась, собираясь преодолеть следующий пролет. Лукас поднимался за ней, лихорадочно соображая, что бы такое придумать для объяснения возможных осложнений. Прислуге и постояльцам ситуация могла показаться необычной. Состряпанная им история, как он надеялся, подходила как нельзя лучше. Если сейчас пустить придуманный им слух, горничная, вероятно, разнесет его по всей гостинице.

– Я не хочу, чтобы меня заподозрили в чрезмерной опеке, – начал он. – Просто иногда моя жена ведет себя… довольно странно. Конечно, после того ужаса, что она пережила, подобного следовало ожидать. Год назад на ее долю выпало тяжелое испытание.

Горничная склонила голову набок, и Лукас понял, что его сообщение вызвало интерес.

– Видите ли, – продолжал он, – ее похитили опасные преступники. Банда убийц. – До его ушей донесся изумленный вздох, и ему пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться. – После похищения… с моей женой произошли перемены. Теперь на нее периодически находит затмение. Временами она даже принимает меня за одного из ее похитителей.

Горничная остановилась и повернулась посмотреть на него. В ее широко раскрытых глазах застыло удивление. Лукас печально закачал головой.

– Поэтому я хочу предупредить вас – не заходите к ней, пока она одна в комнате. Лучше – тогда, когда я там, а то… вдруг ей откажет разум? Может, оповестить остальных слуг? Вы понимаете: предупредить – значит обезопасить.

Женщина стояла с открытым ртом и кивала.

– Так что у нас с розовым мылом? – сказал Лукас, поворачивая ее кругом.

– Ах да! Ваша жена, сэр… гм… ведь она любит розовое мыло?

– Очень. Она говорит, что его запах напоминает ей о лучших временах. Я ее понимаю. Она верит, что частое его употребление смывает следы от прикосновений тех негодяев.

Последовал еще один вздох. Лукас опасливо поморщился. Не переусердствовать бы.

– Они с ней ничего не сделали… вы не думайте. Над ней никто не надругался. Но иногда она по-прежнему ощущает их присутствие, слышит их угрозы.

Горничная задержалась у шкафчика в коридоре и достала обмылок толщиной со щепку.

– Возьмите, сэр. От куска осталось немного, но если хотите, я с радостью куплю еще. Я хочу сказать, если для вашей жены после ее страданий мыло – единственная роскошь, мне не жаль потратить немного денег из собственного жалованья.

– Премного вам благодарен, – сказал Лукас, тронутый ее сочувствием. И готовностью поверить выдуманной им байке. – Но не беспокойтесь, пожалуйста. Сегодня вечером я схожу в город и куплю для нее несколько новых вещей. Кстати, нельзя ли постирать нашу одежду?

– Конечно, мистер Кэмпбелл.

Лукас улыбнулся. Горничная уже знает, кто он. Или, точнее, кем он себя назвал, зарегистрировавшись всего несколько минут назад. Прекрасно. В гостинице новости расползаются подобно виноградной лозе.

– Я зайду за вещами чуть позже и заберу всю стопку, – сказала женщина и тут же испугалась собственного безумия. У нее вылезли глаза из орбит, и она, заикаясь, поправилась: – То есть… после… того, как вы вернетесь. Я не посмею беспокоить вашу жену в ваше отсутствие.

– Очень разумно с вашей стороны. Хорошо, тогда я соберу наши вещи. Но я могу оставить их для вас в коридоре, прямо за дверью. Почему бы нет? Так вам будет гораздо спокойнее.