Уже много лет подряд она убеждала себя в том, что Коннор больше ничего не значит для нее, он всего лишь давно пережитое детское увлечение, и совершенно не важно, что когда-то произошло между ними. И теперь самый подходящий момент убедиться в этом.

Пока она сама с собой обсуждала все доводы за и против, в дверях появилась голова Коннора. И уже в следующее мгновение сердце ее забилось с сумасшедшей скоростью, а во рту пересохло.

— Ты все еще здесь? — поинтересовался он.

— Да, — ответила она, разглаживая невидимые морщинки на своей белой шелковой кофточке. — И я остаюсь здесь, так что можешь поискать себе какое-нибудь другое место.

— Чего это вдруг? Ты не смогла поменять билет?

В его глазах заплясали задорные чертики, и она крепко сжала зубы.

— Нет. На нас надвигается сильный ураган, и они не в состоянии даже гарантировать, что я вообще улечу вовремя.

— Ты всегда можешь переехать в отель, — с притворным сочувствием предложил он.

— Ты тоже!

— Тогда мы опять вернулись к исходной точке. Поскольку мы уже обсуждали такую возможность, но ни один из нас не уехал, то, похоже, мы оба остаемся здесь.

Как ей не хотелось этого!.. Но она была вынуждена признать, что он прав.

— И что ты предлагаешь?

— А то, что если нам придется какое-то время быть соседями, то давай жить дружно. Я, например, могу приготовить завтрак. Кстати, я голоден. Пошли, поедим.

Коннор отправился на кухню, не оборачиваясь.

Она осталась стоять возле письменного стола, решая, что же ей делать: то ли плюнуть на все и пойти с ним есть, то ли продолжать демонстрировать свою непримиримость и избегать всякого общения с ним.

Запах поджаренных тостов и еще чего-то вкусного вскоре проник в комнату. В животе у нее забурчало, и она поняла, как сильно ей хочется есть. Черт возьми! — подумала она. Я голодная, а он приготовил еду. Глупо отказываться от еды в собственном доме!

Войдя на кухню, Бесс увидела, что Коннор возится около плиты, помешивая что-то на сковородке. На столе стояли две тарелки с готовым омлетом.

— Садись! — предложил он. — Я только принесу салфетки и доделаю тосты.

Бесс уселась за стол, взяла вилку и принялась рассеянно тыкать ею в омлет. Коннор продолжал крутиться возле плиты. С висевшей рядом полки он достал два стакана и направился с ними к холодильнику.

— Тебе молоко или сок? — спросил он.

Сок, конечно, больше подходил к завтраку, но в этом случае язва непременно даст о себе знать.

— Молоко, пожалуйста, — ответила она с благодарностью.

Наполнив один стакан молоком для нее, а другой апельсиновым соком для себя, он, наконец, подошел к столу, отодвинул ногой стул и сел.

— Как омлет?

Она глянула на свою тарелку и обнаружила, что еще не съела ни кусочка.

— О!

Бесс быстро взяла в рот большой кусок омлета приготовленного с ветчиной, сыром, луком, грибами и перцем. Ее личный тренер наверняка убил бы ее, если бы увидел, что она ест, но ничего не скажешь — бесподобно вкусно!

— Отлично! — сказала она, вытирая салфеткой рот.

— Я рад, что тебе понравилось.

Он принялся за еду с такой жадностью, будто голодал целую неделю.

Бесс медленно продолжала есть. Возникшее молчание с каждой секундой давило на нее все сильнее и сильнее.

— Не знала, что ты умеешь готовить, — произнесла Бесс, чувствуя, что не может больше выдержать эту тишину.

Отпив большой глоток сока, он отрицательно потряс головой.

— Я не самый лучший повар, но с голода не умру.

— Странно! Я полагала, что теперь Лори-Лаура-Лиза готовит для тебя. — В ее словах неожиданно прозвучало столько горечи, что Бесс тут же пожалела, что сказала это.

— Лори-Лаура-Лиза? — переспросил он, удивленно приподняв бровь.

Бесс молча пожала плечами, но потом все же проговорила:

— Извини. Я не знаю, как зовут твою подругу, знаю только, что ее имя начинается с буквы «Л».

— Лори, — ответил он. — Ее зовут Лори. Иногда она действительно готовит, но, как правило, мы ходим куда-нибудь ужинать или заказываем еду домой. А ты? Что ты обычно ешь?

— Уж точно не яйца с ветчиной, — ответила она, накалывая очередной кусочек омлета на вилку и постепенно расслабляясь. — Тофу, овощи, фрукты, салаты. И, конечно, мясо в рот не беру.

— Мясо в рот не берешь? — Он состроил страшную рожу, намекая на что-то жуткое.

Бесс не удержалась и расхохоталась в ответ.

— Выброси из головы свои грязные мысли, мерзкий извращенец!

Он только хмыкнул и продолжал есть.

— Я ем сырую пишу. Овощи, выращенные без химических удобрений, а мясо лишь иногда, и то соевое, украшенное кусочками авокадо или морковки.

— Бедная! Неужели на такой еде можно выжить?

— Как видишь.

— Вижу, но надеюсь, что тебе хуже не будет, если ты съешь хороший бифштекс с кровью либо отбивную. Тебе не помешает набрать парочку килограмм.

Она ощутила приятное тепло где-то в районе солнечного сплетения. Ей явно польстило то, что Коннор считает ее худой. После того, как она увидела его похожую на разукрашенную куклу подружку, Бесс чувствовала себя гораздо более уверенно.

— Нет уж, спасибо! Красное мясо полностью исключается! — энергично замотала она головой. — И я занимаюсь спортом по два часа три раза в неделю, чтобы не поправиться. Если хочешь, мы можем после завтрака пойти побегать, чтобы сжечь лишние калории.

— Надо бы, — протянул Коннор.

Но по тому, с какой тоской он посмотрел в окно, ей стало понятно, что ему совсем не хочется бегать. На улице было холодно, и сильный ветер срывал с деревьев последние листья.

— На самом деле… — проговорил Коннор, прочистив горло и явно избегая ее взгляда, — я надеялся, что после завтрака мы сможем с тобой поговорить.

Бесс никак не ожидала подобного поворота событий, и внутри у нее сразу все похолодело.

Она не понимала, почему Коннор так упорно хочет поговорить с ней. Вчера он пытался увести ее со свадьбы, а сегодня опять намеревается сказать ей что-то. Внутренний голос говорил ей, что она не должна этого допускать. Скорее всего, опять начнет ворошить прошлое и сделает ей больно.

О чем они могут говорить, если последние семь лет они практически не виделись?

Бесс потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки прежде, чем она смогла спокойно спросить, о чем, собственно, он собирается поговорить с ней.

Коннор аккуратно свернул салфетку и медленно положил ее на пустую тарелку. Затем поднял голову и поймал взгляд своей собеседницы.

— О той ночи, — ответил он тихим, но твердым голосом.

Когда Бесс услышала его слова, ей показалось, будто ее ударили. На какой-то момент у нее перехватило дыхание, и она не могла дышать. Почему он вдруг заговорил об этом? Сейчас, спустя семь лет? Для чего это вообще ему нужно?

Все произошедшее тогда было непростительной ошибкой. И не стоит вспоминать прошлогодний снег!

— О какой ночи? — спросила она, притворившись, будто не понимает, о чем он говорит. Мозг ее лихорадочно искал спасительную отговорку.

— Ты прекрасно знаешь, Бесс, о какой ночи я говорю. Мы оба это знаем. Ночь в моей машине после футбольной игры.

В ответ она весело рассмеялась, притворяясь беспечной, хотя внутри у нее все дрожало от волнения и негодования.

— О господи! Почему ты вдруг вспомнил об этом после стольких лет? Я была уверена, что ты давно, также как и я, обо всем забыл.

Коннор побледнел.

— Все эти годы я думал об этой ночи, — с горечью признался он.

Бесс растерялась. Как ей реагировать на эти слова? Старая обида вновь всколыхнулась в ней.

У него было достаточно времени, чтобы выяснить их отношения, но он упустил свой шанс, а второго она ему не предоставит!

Бесс поднялась со стула и принялась собирать со стола грязную посуду.

— И почему ты сегодня вдруг вспомнил о той ночи?

Коннор резко повернулся к ней. Стул под ним жалобно застонал.

— Потому что мы раньше никогда это не обсуждали, а наши отношения стали очень натянутыми.

— Между нами нет никаких отношений, — с усмешкой ответила Бесс. Теперь она почти наслаждалась разговором.

Ситуация была абсолютно парадоксальной. Сколько лет Бесс мечтала о том, что Коннор придет к ней, и они обсудят прошлое и будущее, но он молчал. И вот теперь, когда она решила, что с прошлым покончено раз и навсегда, вдруг выясняется, что ему просто позарез необходимо что-то выяснить.

— Ты ошибаешься, Бесс, есть!

Она прислонилась спиной к раковине, обхватила себя за локти. Коннор поднялся со стула и двинулся к ней.

— Между людьми всегда существуют различные связи и отношения, начиная с семейных пар и кончая кассиром и покупателем в магазине. Ты — сестра моего лучшего друга, к которому я отношусь как брату.

— Отлично. — Это все, что Бесс смогла произнести. Она дышала с трудом, ей не хватало воздуха.

— И у нас были с тобой интимные отношения, не правда ли? — тихим голосом проговорил он.

Острый край стола врезался ей в ладони. Бесс стало очень больно, но она была рада, что это, по крайней мере, отвлекает ее от воспоминаний. Она даже мысленно не хотела возвращаться к тем временам, а уж тем более рассуждать о них, не хотела вновь испытывать душевную боль.

Коннор стоял перед ней на расстоянии вытянутой руки. Зеленая футболка, в которую он был одет, сильно натянулась и прилипла к влажной груди. Поверх футболки была накинута бело-голубая фланелевая рабочая куртка.

Люди, с которыми она ежедневно встречалась, бизнесмены и знаменитости, всегда были хорошо одеты, и все равно стиль одежды Коннора ей почему-то очень нравился.

Когда Бесс наконец почувствовала, что немного успокоилась, она глухо, но твердо произнесла:

— Коннор, всего один раз ничего не означает. С кем не бывает! Молодость, наивность и все такое. Не стоит придавать этому банальному событию столь большое значение, оно того не заслуживает.

— Вполне возможно, я бы и не придавал ему такого большого значения, если бы не видел, что оно значит для тебя. Мне кажется, ты или заблуждаешься, или сознательно говоришь неправду. Ты не можешь простить меня за ту нашу близость. Я не вижу никаких других объяснений тому, что ты избегаешь меня все последние годы.

Глава пятая

— Я вовсе не избегаю тебя, — уверенно произнесла Бесс.

Однако что-то в ее взгляде подсказывало Коннору, что она кривит душой. На самом деле она не хочет иметь с ним ничего общего. И чтобы понять это, не нужно быть семи пядей во лбу. Ведь стоило ему войти в комнату, как она тут же, придумав какой-нибудь незначительный предлог, выходила из нее.

Впрочем ничего удивительного, все семь лет он вел себя, как последняя свинья. Мужчина не имеет права вести себя подобным образом. Для начала он воспользовался романтической наивностью Бесс. Гормонам удалось взять вверх над его разумом, и он потерял контроль над собой. Столь долго подавляемое желание, к несчастью, прорвалось наружу. Он считал, что все произошло исключительно по его вине, и это не давало ему покоя.

Коннор отлично помнил, как он отвез Бесс домой, высадил ее у порога и, не сказав ни слова, уехал. Он не позвонил ей на следующий день, чтобы узнать, как она себя чувствует. Даже не счел нужным встретиться с ней, чтобы поговорить о том, какие у них будут теперь отношения.

Вместо этого он, как последний трус, перестал появляться у них дома до тех пор, пока она не уехала обратно в университет. Да и потом, поджав хвост, продолжал прятаться от нее. Вероятно, он подспудно надеялся, что ситуация разрешится сама собой и их отношения снова станут такими, какими были прежде. Как бы не так! Наоборот, они полностью отдалились друг от друга и стали избегать встреч.

Множество раз Коннор ругал себя за то, что не смог найти нужного подхода к Бесс. Шестым чувством он догадывался, что ему необходимо, во что бы то ни стало, вывести ее из этого спокойно-холодного состояния. Пусть лучше она кричит, сердится, пусть даже ударит его или… рыдая, бросится ему на грудь. Смех или слезы, что угодно… Любые человеческие эмоции устроили бы его. Это было бы знаком, что он небезразличен ей.

— Нет? — возмутился Коннор. — А как в таком случае можно назвать то, что в течение семи лет наши случайные встречи напоминали столкновения однополюсных магнитов.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Прекрасно понимаешь! Раньше, когда я приходил к вам, ты летела вниз по лестнице, чтобы поговорить со мной. Ты всегда просила меня съездить в магазин или уговаривала остаться у вас, чтобы посмотреть кино по телевизору. А потом была ночь в моей машине, и после этого… стоило мне появиться у вас, как ты тотчас исчезала, будто тебя ветром сдувало. Ты даже переехала в Калифорнию, чтобы у тебя был приличный повод не приезжать домой без острой необходимости.

Она хмыкнула, но глаза ее при этом не смеялись.

— Коннор, у тебя буйная фантазия. Ты все выдумал. Я переехала в Калифорнию, потому что хотела специализироваться в кинобизнесе, а, как тебе известно, Калифорния, как раз и есть столица кинобизнеса.

— Ой ли? — с сомнением спросил он и подошел к ней чуть ближе. — Может быть, ты решила специализироваться в кинобизнесе именно потому, что этим нельзя заниматься здесь?

Бесс не стала иронизировать, над его предположением, она лишь молча убрала руки с края стола и сложила их под грудью. От этого непроизвольного движения шелковая кофточка натянулась и немножко разошлась на груди. Коннор неожиданно увидел высокую, полную грудь с глубокой ложбинкой посередине. От этой картины во рту у него пересохло. Бесс перехватила его взгляд и быстро поправила блузку.

— Коннор, я люблю свою работу, и мне нравится жить в Лос-Анджелесе. И я совершенно не собираюсь ничего тебе объяснять или доказывать. Если ты закончил со своими вопросами о прошлом и убедился, что оно никак не связано с настоящим, мы можем закрыть эту тему. Я думаю, что нам пора выработать набор правил, которыми мы оба будем руководствоваться, пока живем в этом доме.

— Набор правил? — Он недовольно скривился. — Что, собственно, ты имеешь в виду?

— Правило номер один: я первая иду в душ утром!

— С какой стати?

— Это дом моего брата, и я женщина, — ответила она с каменным выражением лица.

С трудом, сдерживая смех, Коннор кивнул:

— Согласен, но есть проблема.

— Какая?

— Сегодня утром, например, я встал раньше тебя. И что мне делать в таком случае? Должен ли я ждать, пока ты проснешься и первой сходишь в ванну, или все-таки мне позволено будет сходить в туалет до тебя?

Она нахмурилась.

— Хорошо. Если ты встанешь раньше меня, то можешь сходить в душ, но, как только я проснусь, ты должен уступить его мне.

— Договорились. Следующее правило?

— Правило номер два! Еда! Ты сегодня приготовил очень вкусный завтрак. Я тебе благодарна за это. Однако впредь каждый будет готовить только для себя. Приглашать другого можно, но вовсе не обязательно.

— Идет. А как быть в том случае, если я, скажем, вздумаю заказать пиццу или китайскую еду. Должен ли я спрашивать тебя, не хочешь ли ты присоединиться ко мне?

С важным видом Бесс ответила:

— Я думаю, среди воспитанных людей принято интересоваться мнением другого человека, но тоже не обязательно.

— Понял! Что-нибудь еще?

Она подумала несколько минут, а потом отрицательно помотала головой:

— На данный момент я больше ничего не могу придумать. Если потом возникнет еще какая-нибудь проблема, мы внесем соответствующие добавления в правила.

— Годится, — пробормотал Коннор и засунул руки в карманы джинсов. — А кто моет посуду?

— Ты, — не задумываясь ни на минуту, ответила Бесс, после чего развернулась на каблуках и вышла из кухни.

Коннор с удовольствием следил за тем, как она шла, слегка покачивая бедрами. Когда она скрылась из глаз, он повернулся к раковине и включил воду. Он с самого начала был готов к тому, что ему придется все время мыть посуду.

Поскольку Бесс на несколько дней застряла в Кристалл-Спринге, она решила позвонить своим школьным подругам и встретиться с ними. Из всех ее подружек дома оказались только две: Джеки и Гэйл, а все остальные разъехались кто куда. Она редко разговаривала с ними. Обычно, пару раз в год, на праздники, она просила свою секретаршу отправить им открытки. Все новости о своих старых друзьях Бесс узнавала от матери, которая частенько напоминала ей, что нужно поздравить ту или иную девочку с днем рождения или со свадьбой. Поэтому, набирая номер телефона, она не представляла, как они отнесутся к ее звонку. К счастью, ни Джеки, ни Гэйл не обижались на нее и искренне обрадовались, узнав, что она приехала домой погостить. Они быстро договорились встретиться в среду вечером в баре, чтобы поболтать и потанцевать.

Бесс вдруг подумала, что она уже сто лет не ходила никуда просто потанцевать или посидеть с друзьями. Похоже, что последний раз это было еще до переезда в Лос-Анджелес. Конечно, там полным-полно разных баров и клубов, но она ходила туда только для того, чтобы встретиться с тем или иным важным клиентом и обсудить с ним возникшие проблемы.

Все складывалось вполне удачно, оставалось только придумать, кто ее подвезет до бара. Видимо, все-таки придется обратиться с просьбой к Коннору.

Бесс вышла из своей комнаты и отправилась на кухню. Но Коннора там не оказалось. Вымытая и вытертая посуда была аккуратно расставлена на полке над раковиной.

Не оказалось его и в столовой и в гостиной. Она поднялась на второй этаж и постучалась в дверь спальни Коннора.

Никто не откликнулся, и тогда Бесс громко крикнула:

— Коннор! Ты здесь?

— Да, я здесь, — раздалось из противоположного конца коридора, оттуда, где раньше находилась комната Ника. После того, как родители переехали в другой дом, ее брат с Карен устроились в родительской спальне, а комната Ника превратилась в склад ненужных вещей.

Когда Бесс подошла и распахнула дверь, Коннор стоял у дальней стены и держал в руках большую коробку с разными призами Ника, а возле его ног уже собралась целая куча старого барахла.

— Привет! — воскликнул он, вытирая руки о штаны.

— Привет! Что это ты делаешь?

— Ты случайно не знаешь, как ребята собираются использовать эту комнату? — задал он встречный вопрос.

Она посмотрела по сторонам. На стенах остались следы от кнопок, которыми Ник прикалывал миллион разных постеров. Весь пол был заляпан темными пятнами неизвестного происхождения.

— Понятия не имею. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне кажется, здесь можно сделать отличную детскую. Как ты думаешь?

Вопрос озадачил ее.

— Не знаю, уж больно здесь грязно и противно пахнет.

Коннор захохотал.

— Наверняка это воняют грязные спортивные носки Ника. Но все несложно исправить. Серьезно. — Он стоял около нее, оглядывая комнату. — Нужно снять старый ковер, перекрасить стены, повесить подходящие для детской комнаты занавески и поставить новую мебель… По-моему, получится все отлично. Мне кажется, это будет замечательным подарком к их возвращению. Что скажешь?

— И кто же способен осилить такую работу? — с сомнением в голосе полюбопытствовала она.

Он самоуверенно улыбнулся:

— Дорогая, ты, кажется, забыла, с кем имеешь дело. Наша с твоим братом компания, как раз и занимается подобным бизнесом. И девяносто пять процентов времени мы с Ником сами работаем вместе с нашими рабочими. — Он шутливо толкнул ее локтем. — Рискни и доверься мне!