— Анна… — В глазах Патрика была мольба. Она медленно подняла дрожащие руки и вложила их в его ладони.

Тоска. Стремление. Отчаяние.

Впервые в жизни Анна не могла сказать, кому из них двоих принадлежат эти ощущения, настолько они были похожи.

— Ох, Анна… — Вдруг, словно не в силах больше сдерживаться, Патрик сжал девушку в объятиях и прильнул к ее губам поцелуем, исполненным такой нежности, что у Анны перехватило дыхание. — Ты нужна мне, — шептал он. — Я хочу, чтобы ты стала моей.

— Патрик, пожалуйста… — срывающимся шепотом произнесла она.

Ее охватило ответное желание, и пальцы сами собой начали расстегивать пуговицы его рубашки.

— Ах, Анна, моя Анна! — Патрик схватил ее за руки, поднес их к лицу и стал целовать по очереди каждый пальчик. — Ты уверена, что хочешь меня? — Его глаза, горевшие темным огнем, устремились к ее лицу. — Или это просто реакция на стресс?

— Нет, Патрик, нет. — Она знала, что он прочел желание в ее глазах. — Я люблю тебя. — И, снова запустив пальцы в его волосы, Анна поцеловала его.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Анна включила светильник. Золотистый свет отразился в глазах Патрика и длинных прядях темных волос, обрамлявших его лицо.

— Можно? — попросил он, протягивая руку к пояску ее халата.

Легкая ткань неслышно скользнула на пол. Глаза Патрика жадно обшаривали фигуру Анны, и дыхание ее с каждой минутой учащалось. Она знала, что в падающем сзади свете ночная рубашка стала почти прозрачной.

— Можно? — повторила слова Патрика девушка и стянула с него рубашку. — О Боже, — простонала она, увидев тонкую полоску пластыря на его ребрах, и осторожно провела по ней пальчиком.

— Это ерунда, — успокоил ее он.

— Ох! — выдохнула она, когда в неярком свете перед ней предстал его обнаженный торс. — Ты такой красивый. Словно языческий бог…

Анна погладила его теплое мускулистое плечо, потом скользнула ладонью по гибкой спине. Эротический сон, когда-то напугавший ее, волшебным образом становился явью.

Неужели это будет так же замечательно? — подумала она и попыталась расстегнуть Патрику джинсы, но не смогла справиться с кожаным ремнем.

— Помоги мне, — шепнула она, стараясь расстегнуть пряжку.

— Анна. — Патрик снова поймал ее руки и поднес к губам. Несколько долгих мгновений его глаза были прикованы к ее лицу, словно он принимал какое-то очень важное решение. — Можно сделать тебе подарок? Это вещь, которая досталась мне от предков, и, вручая ее тебе, я хочу отметить этот особый день.

Заинтригованная, Анна кивнула. Патрик быстро прошел в гостиную и вскоре вернулся со свертком.

— Я получил это от матери. — Он торжественно преподнес Анне сверток. — После сегодняшней ночи он будет твоим.

Анна осторожно развернула его и обнаружила внутри кулон с довольно странным рисунком. Это был круг, пересеченный двумя вертикальными линиями.

— Это Сигиль, Печать Друидов, — пояснил Патрик, когда она вопросительно посмотрела на него. — Ты наденешь его для меня?

— Конечно, — с улыбкой ответила она, поняв, как много это для него значит.

Позже я попрошу объяснить мне значение этого дара, решила девушка, а сейчас просто выполню просьбу Патрика. И она склонила голову, чтобы он мог надеть ей на шею кулон.

— Ты — само совершенство, — прошелтал он и расправил ее волосы так, чтобы они падали на грудь. — Видишь?

Анна бросила взгляд в зеркало, но сначала увидела Патрика, жадно пожиравшего ее глазами, и лишь потом — себя самое. На фоне его мощной фигуры она показалась себе маленькой и хрупкой. Патрик обнял ее и притянул к себе.

— А теперь, Анна, — шепнул он, прижимаясь щекой к ее макушке. — Теперь ты станешь моей. — Развернув девушку лицом к себе, Патрик кончиками пальцев провел по ее лицу, словно она была бесценным сокровищем, которое он хотел навсегда запечатлеть в памяти. — Такая нежная… такая прекрасная… — пробормотал он и снова прильнул губами к ее губам.

Никогда и ни с кем Анне прежде не доводилось так целоваться: физическое наслаждение от соприкосновения их губ усиливалось ее мысленным восприятием его эмоционального отклика.

Моя! — отдавался в ее мозгу голос Патрика, и одновременно она слышала глубокий стон, сорвавшийся с его губ.

Мой! — эхом отозвалась она, жадно блуждая руками по его телу. На этот раз ей удалось расстегнуть ремень и помочь ему снять джинсы.

— Ах! — слетело с ее губ при виде его полностью обнаженного прекрасного тела. — Я знала, что ты будешь именно таким.

И она потянулась к нему, не в силах устоять перед соблазном коснуться узких бедер и провести ладонями по тугим мускулам ягодиц.

— Боже правый, — выдохнул Патрик. — Когда ты научилась сводить мужчин с ума?

— Когда однажды в полночь некто проник в мои мысли и научил меня грезить, — шепнула Анна, и он снова жадно прильнул губами к ее губам.

— Это нечестно, — простонала она, когда он наконец отпустил ее. — Я тоже хочу все снять. — Она прильнула к его возбужденному телу, и крупный кулон скользнул по ее набухшим соскам, дразня возбужденную плоть.

— Я не против.

Патрик наклонился и, взявшись за подол ее ночной рубашки, стал медленно поднимать его вверх. Он не сводил глаз с тела Анны, жадно пожирая глазами каждый сантиметр обнаженной плоти, открывавшийся взору. Густые черные ресницы отбрасывали полукружья теней на его скульптурно очерченные скулы, усиливая выражение страсти.

Когда он наконец снял с Анны все, ее длинные волосы рассыпались по плечам, прикрывая ослепительно белую грудь.

— Ты словно драгоценная статуя из слоновой кости, — прошептал Патрик, лаская разгоряченную страстью нежную кожу. — Только теплая и мягкая…

Он подхватил ее на руки, осторожно уложил на прохладные хрустящие простыни и лег рядом. Анна ловила себя на том, что отзывается на каждое его движение, а мысли и образы, возникавшие одновременно в их мозгу, стократ усиливали возбуждение.

Патрик был воплощением терпения, ибо Анна не спешила. Она продолжала медленно исследовать его тело, счастливо улыбнувшись, когда он вздрогнул, ощутив прикосновение ее ногтей к темным плоским соскам. Потом ее руки заскользили дальше, легкими движениями лаская мощное тело. Лишь учащенное дыхание и подрагивание мышц говорили о том, чего стоило Патрику выдержать эту сладкую муку.

— Все, больше не могу, — простонал он наконец и перекатился на спину так, что Анна оказалась сидящей верхом на его бедрах.

— Ой! — вскрикнула она от неожиданности и ухватилась за его плечи, чтобы не упасть.

— Сядь, — велел он, опираясь локтями на подушки. — Сядь прямо и гордо, как в седле.

Его руки скользнули по ее плечам, а взгляд жадно впился в набухшие от желания груди.

Анна увидела себя его глазами: ее кожа светилась жемчужным светом, в волосах, казавшихся совсем черными в ночной темноте, мерцали блики; широко распахнутые от возбуждения глаза сверкали серебром.

Она обхватила свои груди и склонилась к Патрику, предлагая их ему, как спелые фрукты. В его глазах сверкнуло яростное возбуждение, и он впился губами в желанную добычу.

Анна и не подозревала, каким сладостным будет это ощущение. Жар желания раскаленной лавой растекался по ее телу. Патрик продолжал ласкать ее, и она задвигалась в такт его движениям, ритмично, без всякого стеснения, пока наконец не простонала:

— Пожалуйста! Я больше не могу…

Его ласки были непередаваемо приятны, но все же Анна чувствовала внутри пустоту, где скапливалась непонятная боль, которую она не умела унять.

— А-ах! — выдохнула она, когда Патрик одним мощным движением заполнил эту пустоту.

Боль ожидания сменилась бешеным экстазом, и они слились в одно целое.

9

Когда ранним утром зазвонил будильник, комнату заливал солнечный свет. С минуту Анна лежала неподвижно, удивляясь переполнявшему ее ощущению счастья.

— Патрик, — прошептала она. Сладостные воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее, и она повернула голову, чтобы увидеть лицо любимого, однако рядом никого не было.

Неужели это опять был только сон? — промелькнуло у Анны в голове.

Но нет, ее тело предоставляло более чем убедительные свидетельства о пережитой ночи любви. Соски еще помнили жадную ласку языка и губ Патрика, мышцы сладко ныли, как после тяжелой, но приятной работы, а все тело наполняла приятная легкость удовлетворения.

Анна лениво, чувственно потянулась. Испытав экстаз многократно, она чувствовала, что ее тело с готовностью ждет повторения.

Однако ночь была полна не только плотских радостей. Долгие часы любовники провели в тихой неспешной беседе, рассказывая друг другу о себе.

Патрик рассказал ей о касте друидов и ее представителях, ярко живописуя Грампианские горы, где провел юные годы. Словесные портреты, которые он рисовал, сопровождались в мозгу Анны эмоциями, которые она улавливала от него, и это усиливало впечатление от рассказа. Напоследок он поведал ей о том, что кельты наделяли многих животных и птиц священными чертами. Рыба символизировала для них мудрость, дракон или змея означает не приятности, а некоторые птицы, в особенности вороны, считались предвестниками сражений и символами колдовства и враждебности. Кабан же олицетворял плодородие, благосостояние, гостеприимство, а также храброго и сильного воина. Его голова хранила от опасностей, давала жизненную силу и здоровье, приносила удачу.

Он говорил, а Анна вспоминала видение, возникшее в ее мозгу, когда они сидели на холме. Тогда она забыла спросить его о значении этого образа, однако сейчас все встало на свои места.

Но если Патрик считает своим покровителем кабана, то животное поменьше, которое стояло рядом с ним, это я сама, и мне суждено стать его подругой?! — вдруг осенило ее.

— О, Патрик, — простонала она, перекатившись на другую сторону кровати, и зарылась лицом в подушку, еще хранившую его запах. — Как я хочу, чтобы ты был со мной…

Помечтав немного, Анна заставила себя настроиться на рабочий день. Она отправилась в душ, весело напевая, потому что при мысли о скорой встрече с любимым у нее поднялось настроение.

Мы сумеем выкроить в безумном графике минутку для важного разговора, который определит нашу дальнейшую жизнь, уверенно думала девушка.

Она так торопилась, что даже не стала завтракать, и как на крыльях помчалась в больницу.

Только вот почему Патрик не остался у меня до утра? — маленьким червячком сверлила ей мозг надоедливая мысль. Она не слышала, как он встал, видимо утомленная ласками настолько, что уснула мертвым сном. Впрочем, возможно, заботясь о моей репутации, он решил уйти незаметно? Ничего, утешала себя Анна, мы еще не раз проснемся друг у друга в объятиях.

Она снова улыбнулась, вспомнив о Сигиле. Интересно, какое значение имеет этот амулет? Может быть, сегодня Патрик найдет время рассказать об этом?

— Доброе утро, Маргарет, — жизнерадостно поздоровалась Анна с коллегой.

Тщательно уложенная голова блондинки резко дернулась, и, оторвавшись от письма, которое внимательно читала, она, побагровев, поспешно смяла его и спрятала в стол.

Надо же, даже у такой неприятной женщины есть свои секреты, мимолетно подумала Анна и тут же забыла об этой сценке.

Прошло полсмены, но Патрик так и не появился в больнице. Анне не хотелось афишировать их отношения, но в конце концов она все же решилась выяснить, куда он подевался.

— Доктор Хайлендер сегодня дежурит? — поинтересовалась девушка как можно более небрежно.

— Нет, — отозвалась Маргарет, проверяя запас медикаментов. Казалось, она была целиком поглощена этим занятием. — Он уехал на родину.

— Что?.. — У Анны перехватило дыхание, и она на мгновение лишилась дара речи. — Когда?

В ушах у нее застучало. Она ухватилась за край каталки, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.

— Сегодня утром, — сухо бросила та, и Анна поняла, что, расспрашивая подробности, может выдать себя. — А что, тебе он ничего не сказал? — В голосе Маргарет слышалось плохо скрытое злорадство: — Вот уж не думала, что тебе удастся поймать в сети такую крупную рыбу!

Она поджала губы и вышла из комнаты, но Анна этого даже не заметила. Тело ее и мозг словно окаменели, но при этом к горлу подкатываяа тошнота.

Патрик уехал. Вернулся в Шотландию. И не сказал мне ни слова. Мысли Анны лихорадочно метались, а двигалась она сейчас скорее как робот, чем как живое существо. Почему? — кричало ее сердце. Как он мог, после той ночи, которую мы провели вместе? Неужели я для него ничего не значу?

Сообщение о нескольких жертвах автомобильной аварии стало единственным, что смогло заставить ее переключиться на своего рода автопилот. Остаток смены девушка старалась вести себя, как обычно, и быть приветливой с коллегами и пациентами. Однако под этой маской скрывался человек смертельно раненный, истекающий кровью от удара, нанесенного в самое сердце.

Каждый раз, слыша мужской голос, Анна замирала, а потом с горечью напоминала себе, что любимого больше не услышит. Но все равно при виде высоких, широкоплечих темноволосых мужчин ее пульс учащался.

Она ждала письма от Патрика, которое должно было объяснить, почему он так внезапно покинул ее; представляла, как он приедет за ней или пришлет приглашение приехать в Шотландию.

Но ничего подобного не происходило, и постепенно надежда ее стала таять.

Не в состоянии заполнить образовавшуюся в душе пустоту, Анна начала создавать вокруг сердечной раны некую защитную оболочку, чтобы хоть как-то утишить боль. Кончилось это тем, что она стала ожесточаться против мужчины, посмевшего разрушить ее и без того хрупкую веру в людей.

Радовало девушку только то, что у нее была любимая работа, поглощавшая целиком и спасавшая от мыслей о высоком красавце, который позволил полюбить себя, а потом уехал, увозя с собой чужое сердце.

Прошло почти четыре недели, прежде чем Анна выяснила, что ее тошнота объясняется вовсе не затянувшейся желудочной инфекцией.

Это ребенок Патрика, сказала себе она, кладя дрожащую руку на живот и тупо глядя на скупые строчки официального листка из лаборатории с результатом анализа на беременность.

На мгновение Анну охватила паника. Как вырастить ребенка одной? Как обеспечить ему все необходимое?

Но все предстоящие трудности не могли омрачить радости от того, что она носит ребенка Патрика. Анна даже забыла о его предательстве и только тихо радовалась тому, что теперь у нее будет частичка любимого.

Интересно, кто это: мальчик с серьезными черными глазами и неотразимой улыбкой, который вырастет таким же красивым, как Патрик, и, возможно, тоже станет целителем? Или девочка с отцовскими чертами лица, только более нежными?

Ждать оставалось еще долго, но Анна уже горела нетерпением. Тайное знание наполнило ее глаза светом, а в походке впервые после отъезда Патрика появилась упругость.

— А ты повеселела, — заметил Стив, когда она принялась поддразнивать его по поводу неудачной попытки поухаживать за новенькой сестричкой, пришедшей работать в отделение. — Получила от него письмо? — тихо спросил он, украдкой оглядевшись, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

— От кого? — озадаченно вскинула глаза Анна.

— От доктора Хайлендера, — нахмурился Стив. — Исчезнуть, даже не попрощавшись, было настоящим свинством с его стороны. Но если он все же с тобой связался…

— Нет! — Анна побелела как мел, но быстро справилась с собой и продолжала уже более спокойно: — Нет. Я не получала вестей от… него. — Произнести имя Патрика она была не состоянии. — Но с чего ты взял, что я жду их?

Однако Стива ей не удалось обмануть, слишком давно они были знакомы. Кроме того, несмотря на свои вечные дурацкие шуточки и замашки плейбоя, этот парень был очень тонким наблюдателем и хорошо разбирался в людях.

— Брось, Анна. Я же видел, что с тобой творилось, когда он уехал. Попадись он мне тоща, я бы…

— Он мне ничего не обещал, и я прекрасно знала, что когда-нибудь ему придется уехать, — покачала головой Анна. — Поэтому и не жду от него весточки. А веселюсь я потому, что утром получила приятный сюрприз.

Стив явно мало поверил в это объяснение, но Анну это уже не слишком волновало. Она приступила к своим обязанностям, твердо решив сохранять невозмутимость.

Видимо, у меня все отражалось на лице, поняла она, и все сотрудники догадались, что произошло между мной и Патриком. Однако моя беременность ни в коем случае не должна стать достоянием гласности.

Однако вскоре она сообразила, что пройдет совсем немного времени и вся больница узнает, что Патрик бросил ее беременной.

Значит, придется менять работу, сказала себе Анна и стала просматривать газеты в поисках вакансии.

Дома, откинувшись на подушки, она прижала руки к животу. Представив себе крошечное существо, угнездившееся внутри, улыбнулась, и усталые морщинки на ее лице разгладились.

— Я ни о чем не жалею! — с жаром воскликнула она, обращаясь к своему малышу. — Ни об одном мгновении! Твой папа был… — У нее не хватало слов, чтобы описать Патрика, зато остались эмоции, и она с радостью вспоминала о его нежности и страсти, о наслаждении, которое они ощущали в объятиях друг у друга…

Ты был зачат в минуты прекрасной любви, думала Анна, поглаживая живот. И это стоит душевной боли и одиночества, которое мне придется испытать, уйдя из родного коллектива. Нужно уехать куда-нибудь, где меня никто не знает и где моя беременность не станет поводом для досужих сплетен, а малыш будет расти спокойно.

Анна решительно подошла к столу, чтобы подготовить свое резюме и разослать его в те больницы, которые привлекли ее внимание.

— Нам с тобой, — тихо шепнула она, — будет хорошо и вдвоем.

Последовали долгие недели ожидания и несколько собеседований. Наконец Анна смогла вручить старшей сестре Браун заявление об уходе.

— Нам очень жаль вас терять, — сказала та, когда Анна сообщила, что переезжает в Олбани. — Но я охотно дам вам рекомендации — вы отличный работник.

— Спасибо, — радостно улыбнулась девушка. — Мне тоже жаль уходить, но… — Она поразмыслила минуту, а потом решила, что Аманда человек надежный и ей можно объяснить истинную причину своего ухода. — Вы же понимаете, ведь скоро весь персонал начнет загибать пальцы, высчитывая срок моей беременности. Однако я хочу, чтобы вы знали — мне очень приятно было здесь работать, и я буду вспоминать это время с удовольствием.

Аманда вдруг нахмурилась, словно заметив чье-то лицо, промелькнувшее за дверью, но ничего не сказала Анне, и они дружески распрощались.

Новая должность Анны в больнице Олбани мало чем отличалась от прежней.

Когда она проходила собеседование, пожилая администратор сказала:

— Это очень хорошо, что у вас есть опыт выездов с бригадой спасателей. — Она просмотрела документы Анны и неодобрительно приподняла бровь. — Вы беременны?

— Да, — подтвердила та, — но срок еще очень маленький и чувствую я себя хорошо, так что могу работать в полную силу. Я выбрала вашу больницу именно потому, что тут есть группа для детей персонала, чтобы после родов как можно скорее вернуться к своим обязанностям.

Собеседница заметно смягчилась и с улыбкой пожала ей руку.

— Что ж, ваша позиция мне нравится.

Анна прошла в приемное отделение и скоро убедилась, что в эту больницу из окружающих городков и деревень тоже льется нескончаемый поток пациентов. Однако после того как она приняла решение начать новую жизнь, к ней вернулась уверенность в себе, и она радовалась тому, что будет постоянно занята.