— Помню, как твоя мать пыталась убедить тебя носить платья.

— А я считала, что в джинсах мои ноги выглядят длиннее.

— Прелестный подросток, — протянул Алессандро, бросив на нее взгляд. Глаза его блеснули.

Прелестный? И это все, что он помнит?

«Пусть уж помнит это, а не то, как я втайне фантазировала… нет, точнее сказать, умирала по высокому молодому мужчине с хулиганским прошлым, чей образ слишком часто возникал в моих мечтах…»

Но все-таки это было более десяти лет назад, и с тех пор в ее жизни многое произошло. Было много хорошего — если вспомнить время, проведенное с родителями, ее поездки, ее успехи в качестве шеф-повара, — а затем, через некоторое время, много не хорошего…

Лили повернулась к Алессандро:

— Расскажи о том, как ты был подростком, Алессандро.

Он прямо взглянул на нее, и в глубине его глаз мелькнула насмешка.

— Уверен, что ты слышала рассказ о том, как Джузеппе и Софи взяли меня в свой дом, в свою жизнь и сделали из меня то, чем я являюсь сегодня.

— Да, — тихо сказала она. — Слышала. Но очень мало слышала о твоей жизни до этого.

— Об этом я мало кому рассказываю.

— Так было плохо?

Жить на гроши, без всяких сбережений, не иметь своего дома, куда можно было бы пойти, уметь отчаянно драться, чтобы выжить на улице, и постоянно скрываться от полиции, идущей по пятам.

— Да.

У него были шрамы от ножевых ранений, татуировки, теперь стертые лазером, но несколько татуировок он все-таки сохранил, как память о прежней жизни.

— Я сделаю еще кофе, — предложила Лили. — Уже поздно, а Карло и Софи должны вернуться в Комо.

«Софи, Карло и Алессандро скоро уедут, тогда я помою посуду и лягу спать», — планировала Лили.

Но все пошло не так. Софи сердечно пожелала спокойной ночи и вышла из квартиры в сопровождении Карло.

— Я думаю, что тебе тоже надо ехать, — сказала Лили, когда Алессандро закрыл дверь и повернулся к ней.

— Я помогу тебе убраться. — Он снял свой пиджак, ловко закатал рукава и направился на кухню.

— В этом нет необходимости. — Ее слова остались не услышанными, и Лили ничего не оставалось, как последовать за ним.

Ей не хотелось, чтобы Алессандро находился на кухне, внедрялся в ее пространство, доминировал в комнате. Хуже того, ей совершенно не хотелось чувствовать себя в напряжении, остро ощущая его присутствие.

— Я буду мыть, а ты расставляй тарелки на место, — спокойно распорядился Алессандро, принявшись за работу.

— Вообще-то это моя кухня…

— И ты хочешь, чтобы меня здесь не было, — невозмутимо произнес он, бросив на нее внимательный взгляд. — Сообщи мне, когда придумаешь причину.

С подчеркнутым спокойствием Лили взяла у него вымытые бокалы, тарелки и вилки и стала неспешно расставлять их по местам.

Помыв посуду, Алессандро вытер руки и повернулся к ней, и она была застигнута врасплох взглядом его черных глазах, в которых сквозило нечто, чего она не хотела понимать. Он поднял руку и провел пальцами по ее щеке.

Глаза Лили моментально вспыхнули — прежде чем она успела опустить ресницы, — а его глаза еще больше потемнели, когда он обхватил ее лицо руками и прикоснулся губами к ее губам, проведя языком по их контуру.

Она сжалась, но Алессандро не остановился. Продолжая дразнить и возбуждать ее, он почувствовал ее ответную реакцию, которую Лили пыталась в себе подавить, пока тело не изменило ей и она не сдалась с отчаянным стоном.

Такого поцелуя у нее не было никогда в жизни, и кулак ее замер в воздухе, когда она попыталась ударить его в плечо, а поцелуй его стал превращаться в нечто большее, чем просто поцелуй, но вдруг Алеесандро отпустил ее. Она пошатнулась, а потом замерла, широко раскрыв глаза, с выражением шока, смятения и изумления на лице.

— Тебе надо идти, — прерывающимся голосом произнесла Лили, и глаза ее потемнели, когда он нежно провел пальцами по ее припухшей нижней губе.

— Если хочешь, я уйду.

«Хочешь»? Она даже не смела думать о том, чего хочет, потому что, если бы она прислушалась к велению своего сердца, то отвела бы Алессандро в свою спальню, сорвала бы с него одежду, потом разделась бы сама — и отдалась бы бурному, порочному сексу…

Но этот путь вел к катастрофе.

Алессандро наблюдал за тем, как она собиралась с силами… как глотала внезапно образовавшийся комок в горле, как предательски бьющийся пульс замедлился и легкий румянец появился на ее щеках.

— Да.

Он медленно погладил ее плечи, затем провел руками по ее рукам, а потом отпустил ее.

— Это твое желание.

Само его присутствие грозило нарушить ее душевное спокойствие, и Лили, словно защищаясь, сжала руки на груди:

— Я больше не хочу тебя видеть.

Но не успела она сказать эти слова, как поняла их тщетность. Алессандро дель Марко считал себя сыном Софи, будто был рожден в семье Сильвестри.

Он молча взглянул на нее — и смотрел, казалось, целую вечность. Лили заставила себя выдержать его взгляд.

— Боишься, Лили?

— Тебя? Нисколько.

«Себя», — молча добавила она, и на секунду ей показалось, что в черных глазах его мелькнул насмешливый огонек.

Он взял свой пиджак, накинул его на плечи, а Лили в это время, пройдя через холл, подошла к входной; двери.

— Спасибо, Лили, за приятный вечер.

Он не сделал никакой попытки прикоснуться к ней, и она подавила в себе желание ощутить его губы на своих губах.

— Не стоит, — автоматически произнесла она, открыв дверь и выпуская его наружу.

Алессандро ушел, она заперла дверь, выключила свет и легла в кровать.

Глава 9

Утренняя смена шла без Кристо, а это означало, что Лили и Джиованни работали за троих. И хотя кухонный персонал представлял собой прекрасно слаженную команду, всем потребовалось приложить дополнительные усилия для того, чтобы заказы посетителей выполнялись без промедлений.

Все облегченно вздохнули, когда время ланча закончилось.

— Мы сделали это! — воскликнула Лили, поднимая вверх руку.

— Да, — согласился Джованни. — Можешь отдохнуть часок.

Подышать свежим воздухом и сменить обстановку было бы очень хорошо, и Лили, сняв фартук и поварской колпак, взяла свою сумку и вышла из ресторана.

Она решила перекусить в небольшом кафе, расположенном неподалеку. Заказав йогурт, фрукты, салатный ролл и сок, Лили развернула газету и стала просматривать новости.

Сделав глоток сока, она одобрительно хмыкнула, затем развернула салатный ролл.

— Лили? Я тебе не помешаю?

«Джеймс? Что он делает здесь?»

— Мне не о чем с тобой разговаривать. — Она ответила ему вполне вежливо, хотя первоначальным ее желанием было встать и уйти.

Он уселся в кресло напротив, попытался взять Лили за руку и лишь вздохнул, когда она мгновенно убрала ее.

— Ты даже не хочешь обсудить нашу ссору?

Она твердо встретила его взгляд:

— Нам нечего обсуждать. Между нами все кончено. О примирении и речи быть не может, ты разве не понимаешь, черт возьми?!

Он наклонился вперед:

— Мы так хорошо жили с тобой в Сиднее. Неужели ты не простишь меня?

— Нет!

— Это твое последнее слово?

— Да, последнее, без всяких сомнений, — категорично произнесла Лили.

— Значит, ты не оставляешь мне никакого шанса?

Она внимательно взглянула на него:

— У тебя только один выход — вернуться в Австралию.

— Ты дорого заплатишь мне за это! — мстительно воскликнул он. — Я уже составил полный список, но до этого момента не отдавал своему адвокату. Сегодня же я отправлю ему этот список по электронной почте, и он возбудит против тебя дело.

— Ни один адвокат не сможет выиграть его в суде, ведь ты жил в моем доме, за который не платил ни цента.

— Нарушение обещания выйти замуж, упущенная выгода, понесенные расходы — вот только несколько из тех обвинений, которые я предъявляю тебе. Я претендую на половину твоего дохода — за то время, когда мы жили вместе, — потому что я потерял дом, в котором намеревался жить в качестве твоего мужа. Я не говорю уже о том, что ты должна мне возместить моральный вред, и это будет значительная сумма. Ты разбила мое сердце, заставила меня горевать, и поэтому до сих пор я не могу полноценно работать. Два миллиона, думаю, будет достаточно.

«Он явно сошел с ума. Спокойно!» — приказала себе Лили. Если она даст волю своему гневу, то страсти еще больше разгорятся.

Она взглянула на Джеймса — мужчину, которого когда-то любила, за которого собиралась выйти замуж, — и задала себе один вопрос: как она могла так сильно ошибаться? Джеймс польстился на ее имущество, на ее деньги, вот и все! С этим мужчиной у нее была бы жуткая жизнь, ведь сексуальные наслаждения он искал на стороне.

То, что она считала привязанностью и любовью, было просто ее фантазией. Джеймс разыгрывал роль влюбленного, притворялся, а Лили считала его искренним человеком… Как же она ошиблась!

Заставив себя держаться спокойно, Лили встала, взяла свою сумку, невозмутимо встретив его враждебный взгляд.

— Удачи тебе. Но будь уверен, я смогу отклонить все твои иски, — с ледяной решимостью добавила она.

Если у них будет судебное разбирательство, ей нужно подготовиться. Она отправит письмо своему адвокату и сообщит о том, что Джеймс грозил подать на нее в суд. Ей надо выяснить, какие у нее имеются права в соответствии с австралийским законодательством.

* * *

Вечерняя смена показалась Лили еще более напряженной, чем утренняя, если это вообще было возможно. Но рабочее время подошло к концу, и она отправилась домой.

В квартире было тихо. Лили отключила сигнализацию, бросила ключи на стол, следом за ними полетела сумка.

Было уже поздно, сегодня был длинный тяжелый день, и кровать манила ее. И все же Лили задержалась в душе. Она нежилась под струями горячей воды, расслабляя уставшие мышцы. Наконец, выключив кран, она вытерлась и надела пижаму.

Затем Лили достала ноутбук, включила его, проверила почту, написала письмо своему адвокату и нажала кнопку «послать». Если учесть временные пояса, то он получит его завтра, в рабочее время, и ответит на него в течение двадцати четырех часов.

Удивительно, но спала она хорошо и проснулась с ощущением бодрости. Может быть, оттого, что сегодня у нее был выходной день, Джеймс должен был уехать из Милана и жизнь возвращалась в свое нормальное русло?

Ей внезапно захотелось совершить прогулку по окрестностям, и, достав карту, она составила живописный маршрут, быстро позавтракала, схватила ключи и спустилась на лифте в холл.

Как прохладно, даже холодно! Хотя небо было ясным. Лили уселась за руль своей машины и направилась на юго-запад. У нее возникло желание побродить по Пьяцца-дель-Ветра, соединявшей старинные базилики Сан-Лоренцо и Сант-Эусторджио. Мать много рассказывала ей об этих местах — об истории, о прекрасных соборах.

У Лили был целый свободный день. Никто ее ни в чем не ограничивал, она должна была лишь засветло вернуться домой. Лили вставила в плеер диск и стала слушать музыку — ритмичную, поднимавшую настроение.

Возле маленькой траттории она остановила машину, заказала себе ланч, неспешно выпила чашечку кофе и собиралась уже уйти, когда настойчиво зазвонил ее мобильный телефон.

На дисплее высветилось имя Алессандро, и Лили ответила:

— Привет.

Голос ее был веселым, и он лениво откинулся на спинку кресла, любуясь вечерним городским пейзажем из окна: терракотовые черепичные крыши старых домов, купола и шпили церквей…

Ему нравился звук ее голоса, легкий австралийский акцент, певучесть. Но на итальянском она говорила прекрасно, словно жила здесь с рождения.

— У меня есть билеты в Ла Скала. — Алессандро назвал время. — Я заеду за тобой.

— Я ведь не сказала, что принимаю приглашение.

— Ты хочешь отказаться?

— Нет, что ты!

— Тебе придется вытерпеть мое общество, чтобы насладиться оперой, — растягивая слова, шутливо произнес Алессандро и услышал ее тихий смех.

Уже смеркалось, когда Лили подъехала к своему дому. Она отправилась прямо в душ, вымыла и высушила волосы, надела халат, взглянула на часы и отправилась на кухню, чтобы съесть какие-нибудь фрукты.

Алессандро не упомянул об ужине, но они, возможно, пойдут куда-нибудь после представления. Изысканность будет уместна в любом случае, и Лили занялась своим макияжем: едва заметно подвела глаза и нанесла красный блеск на губы. Ярко-красное платье прекрасно подчеркивало ее нежную кожу. Лили решила распустить волосы, и они мягкой волной падали на ее плечи. Из украшений она выбрала бриллиантовый кулон в виде сердечка, такие же серьги и изящный бриллиантовый браслет. Через несколько минут, сунув ноги в черные туфли на высоких каблуках, Лили взяла черную вечернюю сумочку и ключи. Она уже надевала черный жакет, когда зазвонил домофон.

В черном вечернем костюме, белой рубашке с галстуком-бабочкой, Алессандро источал ауру силы.

— Прекрасно выглядишь, — сказал он, обняв ее за плечи и легко целуя в щеку.

— Спасибо, — ответила Лили, почувствовав знакомое напряжение, возникшее у нее внутри. — Я польщена, что из всех имен, записанных в твоей маленькой записной книжечке, ты выбрал мое.

Алессандро обнял ее за талию:

— Напомни мне позже, я тебе объясню почему.

Она ощущала тонкий запах его одеколона, когда Алессандро повел ее к ожидавшей их машине, и этот запах возбуждал, дразнил ее. Алессандро открыл для нее пассажирскую дверцу, затем сел за руль.

Движение на улицах было напряженным, и им потребовалось некоторое время, чтобы доехать до места и припарковаться на Пьяцца-делла-Скала. Затем они присоединились к толпе поклонников оперы, жаждущих насладиться грандиозным представлением.

Лили охватило чувство благоговения, когда она подумала о том, каким старым было это место, эта площадь и здание оперы. Она вспомнила его историю, знаменитых композиторов, чьи произведения исполнялись не менее известными сопрано, контральто и баритонами. Костюмы и декорации были роскошными. Перед глазами Лили разворачивалась драма, излагаемая прекрасными голосами, в сопровождении потрясающей музыки.

Во время представления она забыла о том, что Алессандро сидит рядом с ней, потому что, признаться, забыла обо всем, сосредоточившись на театральном действе.

— Ты наслаждаешься вечером.

Это был скорее не вопрос, а утверждение, и глаза Лили вспыхнули от удовольствия, когда она встретила его взгляд.

— Разве я могу не наслаждаться? — просто ответила она.

Он взял ее руку, сплетя ее пальцы со своими собственными:

— Замечательно.

Лили молча сказала себе, что этот жест — всего лишь дружеский, и постаралась убедить себя в том, что в нем нет ничего особенного. Рука его была теплой, сильной, и Лили почувствовала себя необыкновенно защищенной. На несколько мгновений Лили замерла. И лишь когда его пальцы сжались крепче, она высвободила свою руку.

Лили испытала разочарование, когда финальный акт закончился и в зале вспыхнул свет. На улице их ожидал прохладный вечерний воздух.

— Здесь неподалеку есть очень приятный ресторан, — махнул рукой Алессандро. — Ты голодна?

— Да, — мгновенно отозвалась Лили. — Ужасно.

Его рука легла на ее талию, и Лили захотелось, чтобы она оставалась там подольше. Даже на высоких каблуках она была ниже его, и если бы она прижалась к нему, то голова бы ее легла как раз на изгиб его плеча. Какую-то секунду ей нестерпимо захотелось сделать это, но она сдержала себя. Это явилось бы посланием, которое она еще не готова была ему передать.

Метрдотель при входе встретил Алессандро радушно, почти подобострастно. Их провели в уютную нишу, расположенную в углу зала.

— Пожалуйста, минеральной воды, — сказала Лили, когда Алессандро предложил ей выпить вина.

Она заказала также рис с помидорами, сыром и курицей и жаренные в масле грибы, посыпанные свежей петрушкой. Легкая еда, идеальная для столь позднего часа, хотя Алессандро взял для себя и первое, и второе блюда и велел принести вино.

— У тебя возникли вопросы? — тихо спросил он, обратив внимание на ее задумчивость. — Я уже знаю ответы.

— Не сомневаюсь, ты уверен в этом. — Ей не хотелось задумываться над его выводами. — Сегодня был прекрасный вечер. Спасибо тебе большое за то, что ты пригласил меня.

— Пожалуйста. — Алессандро подал знак официанту, заплатил по счету, добавив щедрые чаевые, и задумчиво взглянул на нее: — Поедем?

Они вышли на парковку, и когда машина тронулась с места, Алессандро включил магнитолу. Из динамиков полилась музыка Верди, и Лили, откинув голову на подголовник, прикрыла глаза, погрузившись в мелодию, сопровождаемую сонмом величественных образов.

Она даже расстроилась, когда машина остановилась возле ее дома.

Алессандро расстегнул свой ремень безопасности, затем — ее, и прикрыл ей рот, когда она хотела что-то сказать, своим поцелуем.

Никаких слов, только действие… Его язык, раздвинув ее губы, проник в рот, стал ласкать нежное нёбо, пока она, не выдержав, порывисто обхватила руками его шею. И снова замерла, когда его рука, скользнув в декольте платья, обхватила ее упругую грудь.

Его большой палец нежно погладил чувственный сосок, и Лили тихо застонала от сладкого напряжения, возникшего внутри.

На секунду она замерла, но разум ее возобладал, и она попыталась освободиться из рук Алессандро. Удивление и облегчение смешались вместе, когда он медленно отодвинулся от нее.

Глаза его были непроницаемо черными, и выражение лица было трудно понять. Лили, упершись ладонью в его грудь, еще больше отстранилась от него.

— Мне надо… идти. — Схватив свою вечернюю сумочку и не видя перед собой ничего, Лили нащупала ручку дверцы. — Спасибо, — с трудом выговорила она, открыв дверцу и выскользнув наружу. — Спокойной ночи.

— Не пойму, что происходит с тем парнем за пятым столиком?

Лили, оторвавшись от работы, встретила отчаянный взгляд Ханны:

— Что-то не так?

— Он отправил назад заказ, пожаловавшись, что креветки пережарены. Джиованни сам готовил креветки, и они были идеальными.

— Я приготовлю ему другое блюдо. — И Лили быстро приготовила его, передав затем Ханне.

Та вскоре вернулась:

— Сказал, что в салате слишком много заправки.

Лили недоуменно взглянула на него:

— Ты шутишь?

— Нисколько. Он что-то задумал, клянусь!

— Хорошо. На этот раз заправку подай отдельно, чтобы он сам мог себе добавить сколько хочет.

Через пять минут Ханна вернулась и подняла большой палец в победном жесте, забирая следующий заказ.

«Слава богу!..»

Лили не собиралась праздновать победу так скоро, и Привереда, как она теперь называла его, вернул свое второе блюдо, на этот раз с жалобой на то, что в феттуччини [Феттуччини — вид итальянских макарон.] очень много соуса. Лили сдержала крепкое словцо и подготовила другую тарелку. Но она тоже была возвращена через несколько минут со словами: «Недостаточно соуса».

Ему было подано новое блюдо, на этот раз соус был сервирован отдельно.

Ханна вернулась хмурая, и Лили всплеснула руками:

— Что теперь?

— Он сказал, что соус слишком кислый. — Ханна выразительно закатила глаза.

Это был фирменный соус Джиованни, которым все всегда восторгались. Итак, клиент просто хочет скандала.

— Если ты думаешь, что хуже не будет, то ты ошибаешься. В ресторан только что пришел Алессандро дель Марко.

— Пообедать?