Кейдж завладел рукой спутницы и потянул Вивиан на лед.

— А ну, давай проверим!

— Что? Дерек, не надо! — Она отпрянула назад, догадавшись о его намерениях. — Я не умею!

— Еще как умеешь! Это все равно что на велосипеде кататься: навыки не забываются. — Он кубарем скатился с крутого склона, неумолимо таща спутницу за собой.

— У нас даже коньков нет, — протестовала Вивиан, упираясь изо всех сил. — А что, если лед провалится?

— Трусишка! — Выпустив пленницу, Дерек широко расставил локти, захлопал руками вверх-вниз, словно крыльями, оглушительно закукарекал и заскользил по льду, изображая полоумного петуха.

— Я — человек разумный, — расхохоталась молодая женщина. — Из нас двоих хоть кто-то должен сохранить трезвую голову!

— А я — коварный злодей, — отозвался Кейдж, лихо разворачиваясь в пируэте и ринувшись прямиком к жертве. — Идите сюда, мисс Шелби! Звонок на урок!

Не успела Вивиан увернуться, как Дерек ухватил ее за руки и, дав задний ход, вытащил спутницу на лед и повлек за собой.

— Потанцуем? — предложил он, правой рукой обнимая даму за талию.

— Я польщена, — пролепетала она, задыхаясь от смеха.

Оборвав спутницу на полуслове, Дерек запел «Вальс на льду» — во весь голос, отчаянно фальшивя, — и стремительно закружил Вивиан в танце.

Столь нелепая выходка никак не вязалась с образом двух серьезных взрослых людей; по логике вещей, им давно полагалось потерять равновесие и хлопнуться на лед, но Дерек уверенно удерживал свою даму. Луна струила серебряный свет, но не ее чары подчиняли себе этих двоих.

Мало-помалу пение и смех смолкли, и теперь слышалось только, как ноги скользят по льду. Скоро стих и этот звук.

Дерек обнял спутницу за плечи и притянул к себе — слишком близко, слишком властно. Она невольно подняла голову — и взоры их встретились.

Долгое, трепетное мгновение угрожало затянуться на целую вечность. Они завороженно глядели друг на друга. Бледная луна одевала их мерцающим ореолом; взгляды говорили яснее слов.

В синих глубинах его глаз отражались мучительная нерешительность и жадная мужская страсть. Вивиан затаила дыхание. Она знала: в ее глазах Дерек прочел и любовь, и мольбу, и безграничную нежность, не допускающую отказа.

В ушах у нее звенело, и неистово колотилось сердце. Упругая грудь ожила, приподнялась, сладкая дрожь охватила тело. Даже сквозь преграду плотных зимних одежд Вивиан чувствовала, как напрягся Дерек, всем своим существом откликаясь на властный зов, и все теснее льнула к нему, наслаждаясь каждым мгновением прикосновения.

Их выдавало дыхание, неровное и прерывистое: облачка белого тумана срывались с губ, скользили навстречу друг другу и упоенно соединялись в морозном воздухе. Клубились, меняли очертания, сливались воедино.

Точно так же и Вивиан хотелось слиться с ним. Молодая женщина не сомневалась: он мечтает о том же. Она видела: Дерек сдается без боя, плечи поникают под ее ладонями, в глазах уже можно прочесть условия капитуляции, взгляд обращен к ее губам.

Молчание говорило само за себя, сокрушало преграды притворства, обнажало правду, от которой оба пытались заслониться. В тишине звучало признание.

Дерек ослабил хватку и отстранил собеседницу на расстояние вытянутой руки.

— Видишь? — хрипло прошептал он. — Об этом я и пытался сказать еще дома. Одного поцелуя недостаточно. На этом мы не остановимся.

— А на чем остановимся?

— Здесь решать только тебе, потому что мой ответ вряд ли придется тебе по вкусу.

Заглядывая в будущее, он не в состоянии обещать ей что бы то ни было. Это было ясно. Она сама должна решить, не станет ли происшедшее источником горя и стыда, когда Рождество превратится в воспоминание и влюбленные разойдутся своими путями.

Но зачем все усложнять? Почему любовь между мужчиной и женщиной не может быть искренней и обоюдной? Почему приходится вечно сомневаться в себе и ставить под вопрос глубину чувств своего избранника?

Когда в ее жизнь вошел Питер, Вивиан казалось, что их отношения святы и неповторимы и выстоят перед любыми испытаниями. Но в результате то, что она принимала за любовь, обернулось пустой иллюзией.

— Мы славно провели время, — покаянно объявил он однажды, в тот день, когда понял, что интрижка зашла чересчур далеко, — но я слишком дорожу своей работой, а меня того и гляди уволят.

— Уволят? — Молодая женщина уставилась на него — до глубины души потрясенная, бесконечно наивная, она еще не поняла, к чему клонит ее избранник. — Разве можно уволить людей только за то, что они полюбили друг друга?

— Нельзя, пожалуй, — согласился художник, погладив ее по щеке. — Но ведь это еще не все.

Вивиан похолодела от недоброго предчувствия.

— Для меня важно только это! — воскликнула она, прижимаясь губами к его ладони в отчаянном поцелуе. Питер только что провел урок живописи в старших классах и теперь мыл кисти. Даже сейчас, пять лет спустя, запах скипидара воскрешал тот день во всех унизительных подробностях. — Все остальное — пустяки.

Питер вырвал руку и нервно оглянулся на застекленную дверь.

— Понимаешь, мы забыли об осторожности. Похоже, нас видели вместе за пределами школы, так что поползли сплетни… — Он отступил назад, улыбаясь светло и беззаботно, и сердце Вивиан разбилось на тысячи осколков. — Дело в том, что я женат, лапушка, и черт меня побери, если это мне не по душе.

Столько мелких подробностей, на которые она упрямо закрывала глаза, всплыли в памяти при этих словах! Тот факт, что встречались они, как правило, только в ее коттедже. Питер редко вывозил свою даму в свет, а если и вывозил, то в какую-нибудь неприметную забегаловку на другом конце города или за его пределами.

Они никогда не проводили вместе праздники.

— Надо нанести визит родственникам, — сообщал он с таким страдальческим видом, что молодая женщина готова была прослезиться из сочувствия к нему, хотя сама отдала бы все на свете за возможность отпраздновать Рождество или Пасху в кругу семьи. — Тоска смертная, поверь мне! Еще не хватало тащить тебя с собой через весь континент! Ты там со скуки повесишься, дорогая. Лучше разъедемся на время, а на следующий год наверстаем упущенное.

А главное — его настойчивое стремление сохранить роман в тайне от коллег.

— Незачем смешивать работу и удовольствие, — сообщил он в первую же ночь, проведенную вместе. — Пусть эти сплетницы считают нас просто друзьями. Они же все косточки нам перемоют, если дознаются!

Но пересуды все-таки начались. Стоило Вивиан переступить порог учительской, как все внезапно замолкали и сочувственно на нее поглядывали. Она решила, что причиной тому является разница в возрасте, ведь Питер Джонсон был намного старше, и упорно избегала общества молоденьких преподавателей, стараясь казаться взрослее и солиднее своих лет. И только после того признания Питера Вивиан поняла, что учителя знали все — знали и жалели ее.

Не в силах вынести унижения, она на следующий день пошла к директору и попросила перевести ее в другую школу. Директор тут же предложил ей превосходный вариант.

— Вам следовало прийти ко мне гораздо раньше, — грустно заметил он.

А теперь вот Дерек! Он, судя по всему, не женат, но представляет не меньшую угрозу. Она мало знает о владельце фермы, но подсознательно чувствует: Кейдж многое намеренно скрывает!

Но ведь многое ты уже знаешь, убеждало ее глупое сердце. Разве это не в счет? Он порядочный, добрый, ответственный — разве этого мало? Он спас тебя, приютил. И — пробудил к жизни. С тех пор как Дерек Кейдж вошел в твою жизнь, ты снова научилась чувствовать, мечтать и желать. Терзаться мукой и таять от радости…

Не в состоянии отрицать очевидное, Вивиан подняла глаза — и прочла во взгляде мужчины настороженное ожидание.

— Дорогая?

Тихий голос кружил ей голову, словно темный, пахучий портвейн многолетней выдержки. Словно знойные осенние дни, словно багряные закаты. Словно сама любовь…

Любовь? — возмутился рассудок. Будь благоразумна! При чем тут любовь? Ни при чем, наверное, но некие чары уже воспламенили ее кровь и лишили рассудка. И Вивиан прильнула к Дереку, обняла руками за талию как можно крепче, чтобы даже холодный горный воздух не просочился между ними, и шепнула:

— Давай не будем тревожиться о завтрашнем дне!

— Ты уверена?

Вивиан кивнула. Этого было достаточно.

Нагнувшись, он припал к ее устам, скрепляя соглашение, и, не прерывая поцелуя, повел спутницу к берегу. Вивиан отрешенно повиновалась: неуверенность канула в никуда, итог был ясен.

Его губы таили в себе вкус холода и снега и морозного звездного света. Вкус неуемной страсти, испепеляющей жажды, огненного вихря. Здесь, на льду, в мире, скованном железными кандалами зимы, взаимное влечение, подобное трепетному огоньку свечи, разгорелось жарким пламенем, время ожидания миновало. К добру или к худу, во благо или во зло, но они сделали выбор, и пути назад не было.

8

Спотыкаясь, скользя, теряя голову от страсти, они спешили назад по мерзлому снегу. Оказавшись в доме, Дерек сбросил сапоги, стянул с Вивиан тяжелую пуховую куртку и небрежно швырнул ее на балясину перил рядом со своей.

— У тебя руки застыли, — шепнул он, растирая тонкие пальчики в своих ладонях.

И сердце тоже, растерянно подумала она; при мысли о практической стороне того, что их ожидало, Вивиан вновь впала в сомнение.

Дерек захочет ее раздеть. Тут-то он и увидит, как она некрасива: прямые линии, плоская грудь… Мужчины любят пышные бюсты — это ведь лучшее украшение женщины! Мужчины любят играть с огнем: им подавай неуемную страсть и задорный авантюризм. И вообще — с чего она взяла, что сумеет ему понравиться?

Дерек поцеловал ее в губы и, обняв рукой за талию, повел наверх. Вивиан уступила, не споря: на сопротивление не осталось сил. Его прикосновения, его поцелуи, его пылкие взгляды рождали в ней такую бурю эмоций, что ноги беспомощно подкашивались. Апофеоз чувственной страсти… Чувственная страсть? — вознегодовало ее романтическое сердечко. Чувственность здесь ни при чем!

Ты знаешь другое слово? — чопорно осведомилась практичная директриса мисс Шелби, привыкшая называть вещи своими именами.

Однако чары не развеялись. Заливаясь краской, Вивиан переступила порог его спальни. Тут она еще не бывала. В течение дня дверь всегда оставалась закрытой, и, несмотря на любопытство, молодая женщина так и не осмелилась заглянуть внутрь. Дерек пинком захлопнул дверь и включил ночник: ослепительный свет разогнал ночные тени.

Большую часть спальни занимала огромная двуспальная кровать — просто-таки необозримых размеров! И только несколько ярдов ковра отделяли их от столь внушительного ложа! Вивиан робко потупилась.

Помимо резного гардероба, комода и двух туалетных столиков по обеим сторонам кровати, в комнате ничего не было. Ну и где прикажете раздеваться? Не лезть же в гардероб, право слово! А ведь ей столько всего предстоит снять! Чего стоят одни только длинные красные панталоны!

Молодая женщина вспыхнула: неужели Дерек увидит ее в этом кошмарном белье!

— Вивиан, — прошептал он, перебирая ее пальцы и пристально за ней наблюдая, — ты передумала?

Ах, если бы так! Как можно настолько забыться, вешаться на шею человеку, с которым знакома меньше недели? По чести говоря, следовало воспользоваться моментом и отказаться. Но что делать, если, несмотря на нервозность, тело и душа рвутся к нему? Моральные догмы утратили смысл, и она ни за что не пойдет на попятный только потому, что воскресли старые страхи.

«Ты у меня милочка, — сказал ей тогда Питер на прощание, — но ты — прочитанная книга, если понимаешь, о чем я».

Вивиан отлично все понимала. Для мужчины интерес представлял сам процесс любовного преследования: первым соблазнить неприступную недотрогу — что может быть увлекательнее? А добившись своего, он уже хочет новых побед.

Ну что ж, о потере девственности речь не идет, иллюзий тоже не осталось. Все, что у нее есть, — сейчас и в будущем, — это одна-единственная рождественская ночь с Дереком Кейджем. Ну разве не чудо, что он желает ее столь же страстно, как и она его? В синих глазах разгорается пламя, челюсти стиснуты, он весь напрягся в ожидании ответа…

— Я не передумала, — заверила молодая женщина. — Я…

— Только скажи, и мы поставим точку. Я не стану думать о тебе хуже, даже если ты изменишь решение, но…

— Я не хочу ставить точку, — поспешила возразить Вивиан, прежде чем былые сомнения снова не подчинят ее себе.

— Но я сочту себя последним негодяем, если завтра ты решишь, что совершила ужасную ошибку.

Там, на замерзшем озере, Вивиан вдруг ощутила себя свободной и сильной, позволила поддаться романтическому порыву, пусть только на одну ночь. Ведь в канун Рождества происходят самые настоящие чудеса!

Это его поцелуи и взгляды помогли Вивиан поверить в невозможное! А теперь своими настойчивыми вопросами он пытается развеять чары! Пытается пробудить к жизни рассудочную, чинную директрису, которая никогда не поддавалась минутному порыву, никогда не совершала неосмотрительных поступков. Но Вивиан не хотела вновь перевоплотиться в эту женщину. Во всяком случае, не здесь, не сейчас.

— Неужели ты пытаешься меня отговорить? — отчаянно воскликнула она. — Почему? Это ты передумал?

Дерек обвил руками ее шею, погладил плечи, большим пальцем пощекотал щеку.

— Нет, — хрипло отозвался он, — к добру или к худу, но я мечтал о тебе с первой встречи. Но я не уверен, что ты…

— Что? — запрокинула голову Вивиан. — Что?

— Я вот думаю… если для тебя это — в первый раз…

Боже ты мой, да он боится, что лишит девицу невинности, а она потом потребует законного брака!

— Уж не думаешь ли ты, что имеешь дело с наивной, перепуганной девственницей? Ничего подобного… У меня уже был роман… с женатым мужчиной, — на одном дыхании вызывающе выпалила Вивиан.

Дерек не сводил с нее пристального, изучающего взгляда; он видел, что Вивиан не сказала ему всей правды.

— Ты не знала, что он женат, верно?

Его проницательность свела на нет показную браваду, и она почувствовала себя полной дурочкой, в точности как в тот день, когда обнаружилось истинное лицо Питера.

— Нет, — горестно прошептала Вивиан. — Если бы я знала, я бы ничего ему не позволила.

— Ну что ж, — шепнул Дерек, ласково касаясь пальцами трогательной ложбинки у основания шеи, — я, по крайней мере, не женат. В этом даю тебе слово — даже если большего пообещать не в силах.

Обещание ни к чему его не обязывало, но, по крайней мере, Дерек не лгал. И что еще он мог сказать? Что любит ее? Вивиан все равно бы ему не поверила. Рационалисты не влюбляются за пару дней.

— Не нужно обещаний, — отозвалась молодая женщина, поглаживая ладонями его грудь. — Мы не так давно знаем друг друга, чтобы предъявлять какие-то требования. И даже если я больше никогда тебя не увижу, я увезу с собой драгоценные воспоминания. Пусть сегодняшняя ночь станет нашим подарком друг другу, врученным свободно и по доброй воле.

Увы, в ее любовном монологе слишком отчетливо прозвучали учительские нотки! Какой высокопарной идиоткой он меня сочтет! — с горечью подумала про себя Вивиан.

Но черты его почему-то исказились. Дерек обхватил ладонями ее личико и заглянул в самую глубину ее глаз, в сокровенные тайники души. Тишину нарушали глухие, неровные удары сердца.

— Где же ты скрывалась, когда я был молод и полон оптимизма, Вивиан Шелби? — вздохнул Дерек, потянувшись к ее губам. — И что я такого сделал, что заслужил тебя?

Намеренно или по счастливой случайности — впрочем, Вивиан было уже все равно — поцелуй развеял скованность и воскресил страсть. Молодая женщина ощущала себя игрушкой в его руках: эти ласковые ладони направляли ее к постели и одновременно раздевали ее — постепенно, шаг за шагом, вплоть до кошмарных красных панталон, и вот на ней остались только атласный лифчик и трусики.

Безумная одержимость мужчины передалась и ей: руки Вивиан ласкали мускулистое тело, расстегивали пуговицы, избавлялись от досадных помех, раздевали его — возможно, не столь умело, но с неменьшим пылом. Сброшенные одежды отмечали их путь: ее чулки легли на его рубашку, а лифчик дерзко зацепился за молнию брюк.

Задыхаясь от нетерпения и страсти, она ударилась о край кровати и рухнула на одеяло. Дерек возвышался над ней, словно обнаженная статуя языческого бога, озаренная светом лампы. В следующее мгновение он оказался рядом. Пряный запах его кожи и волос кружил голову. Исходящее от него тепло, прикосновения чутких рук, пробуждающие женское тело к любовной игре, отрешенное самозабвение ласк воспламеняли. По жилам струился жидкий огонь.

Но что совершенно подкупило Вивиан, так это его нежность и терпение. Хотя она и стремилась к любимому, следовало сначала преодолеть мучительную скованность, парализующий эффект неуверенности, доставшейся в наследство от первого возлюбленного. Прежде молодая женщина не позволяла себе переходить известных границ — не позволяла и не могла.

Дерек почувствовал это и взялся освободить ее от оков сдержанности — так чутко и так ласково, что Вивиан растрогалась до слез.

Не торопясь, растягивая блаженный миг, он целовал кончики ее пальцев, ее шейку, нежную кожу на сгибе локтя. Погладил лицо, плечи, проследил невидимую линию между грудей и вниз, провел ладонью по бедрам, все время нашептывал на ушко милые нежности, называя Вивиан любимой, родной, уверяя, что она прекрасна.

И в этот миг она поверила ему. Почувствовала себя красавицей — воплощением неотразимой, желанной, сладострастной женственности. Тогда и она в свой черед посмела прикоснуться к любимому, ответила на жаркие ласки, восхищаясь его мужской силой, тая от нетерпения соприкоснуться с ней.

Словно расходящиеся круги по воде, его прикосновения тревожили в ней все новые струны, волны страсти накатывали одна за другой, и вот наконец Вивиан затрепетала в ответном отклике.

И только когда она задохнулась от восторга, шепотом повторяя его имя, Дерек вступил в свои права. Не торопясь и не украдкой, но со спокойной, властной уверенностью, которая не допускала никаких сожалений. Вивиан взлетала к головокружительным высотам, парила в мерцающем мареве, мечтая об одном: чтобы чудо длилось вечно.

Не размыкая объятий, Дерек вел ее за собой, открывал неведомое ранее. Это был предел желаний. Нет, не предел — апофеоз!

Но ее ждали все новые восторги.

— Не отставай, — шепнул ей Дерек, слегка приподнял, привлек ближе — и ритм внезапно участился.

Вивиан задохнулась, уступая властному напору; давние демоны снова воскресли, пытаясь помешать ей, но они уже утратили былую власть. Границы бытия сместились и расширились; новые горизонты поманили за собой; она и Дерек снова были вместе и слепо мчались навстречу судьбе, столь же неизбежной, сколь пугающей и восхитительной.

Руки ее судорожно сжимались, ладони ласкали мускулистые плечи, упоенно скользили по спине. Словно со стороны она услышала собственный стон — звук, отозвавшийся эхом где-то за пределами вечности.

Дерек ответил, и на одно бесконечное, упоительное мгновение оба застыли в невесомости. Подхваченная крутящимся смерчем, Вивиан отрекалась от всего земного, чувствовала, как они сливаются воедино…