Тут начинает играть музыкальная тема из мультфильма «Холодное сердце». Поскольку любимая игра моей дочери — «Ежедневная смена рингтона на телефоне мамы», я не сразу понимаю, у кого вот-вот начнет голосить Эльза (на прошлой неделе у меня была композиция группы Little Mix). Но когда редактор прекращает разрезать воздух руками, а мужчина «кормим птенца из пипетки» поднимает голову и оглядывается, я понимаю, что единственный человек, у которого звонит телефон, это… я.

Вот засада… Я вылавливаю телефон из кармана и откидываю в сторону раздавленную изюминку, прежде чем ответить.

— Алло?

— Привет! — раздается в динамике голос, похожий на голос Иа-Иа. — Это просто я.

Так всегда — «просто я».

— Привет! Сейчас начнется выступление. Я и вправду не могу говорить. Все в порядке?

— Да. Просто хотел уточнить, когда ты вернешься…

— Завтра, как только смогу. Как запланировала…

— Просто поезда…

— Я забронировала билет…

Я могу организовывать свою жизнь, удивительно, да?

— …отменили.

— О!

— Вместо них пустили автобус. Сообщили в программе «Юго-Восток сегодня», после сюжета об ограничениях парковки в Бренте.

Мы и близко не живем от Брента, но мой муж ПОСТОЯННО смотрит телевизор, чтобы «не пропустить ничего важного». Возможно, что-то связанное с парковкой.

— Так что… может, лучше, чтобы тебя кто-то подвез, — продолжает он.

— Я подумаю. Спасибо.

— Ты всегда можешь позвонить…

— Да, я знаю, что могу позвонить ей. Но лучше не буду.

Он имеет в виду Мелиссу. Женщину, которая обычно не слишком заметна в моей жизни, но по закону подлости всплывает в самые неожиданные моменты. Я вовсе не хочу звонить Мелиссе. Мы почти не разговаривали несколько месяцев, и меньше всего после двух суток стоматологической конференции мне хочется рассуждать о том, почему так получилось. Или, что хуже, делать вид, что меня интересует ее последнее увлечение. Или какая-нибудь теория заговора. Или размышления на тему, какое еще домашнее животное ей завести.

Грег громко вздыхает, а затем неохотно предлагает:

— Ну я бы мог…

— Нет-нет, все в порядке.

— Ну ладно, раз ты уверена, — отвечает он, слишком быстро и с облегчением в голосе.

— Да. Послушай, мне нужно идти. Тут люди на батутах; мне тоже, наверное, надо как-то подготовиться.

— Точно…

— Тогда… пока.

— А ты не хочешь узнать, как дети?

Ко мне подходит мисс Узкие Брюки со спортивной сумкой в руке и улыбкой от уха до уха. Она стучит пальцем по своим часам, подгоняя меня.

— Мне пора идти.

Я собираюсь нажать красную кнопку «Закончить вызов» на экране «Мобильный Грега», как слышу торопливое: «Дети в порядке, спасибо, что спросила». А затем он сам вешает трубку.

Вот дерьмо… Я УЖАСНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Я люблю их. Конечно, я люблю ИХ. Даже несмотря на то, что они не давали мне спать позже 5:30 начиная с 2009 года.

Я заношу свое имя в список Полных засранцев, после чего меня охватывает непреодолимое желание почесать голову. «Если мисс Чесотка заразила меня своими вшами, — думаю я, — то… это карма». Но тут мисс Узкие Штаны снова показывает мне свой полный набор зубов и силится поднять бровь в виде безмолвного вопроса «Ну что, идем?», прежде чем взять меня за руку и потащить за собой. И так мы идем.

Следует отметить, что открытая дискуссия на тему хирургии корневого канала увлекательна настолько, насколько предполагает ее название. Трудно сказать, кто больше радуется ее окончанию — зрители или участники.

— Чудесно, — голос мисс Узкие Штаны звучит немного напряженно, потому что она пытается спасти гигиениста-знаменитость от редактора «Стоматологического журнала» и одновременно шагать так, чтобы не быть разрезанной пополам. — Ну что, теперь ланч?

Она указывает слегка вспотевшей рукой на несколько тарелок с аккуратно расставленными пирожными и сэндвичами. В помещении позади сцены душно, и, несмотря на отсутствие окон, здесь скопилось уже довольно много мух, особенно заинтересовавшихся тарелкой с кексиками с брендированным названием «Дружественно к зубам! ☺». Гигиенист отмахивается от особо жирной мухи, а официант прихлопывает еще несколько обратной стороной ложки и смахивает с тарелки, думая, что никто не заметил.

Я заметила.

Ничего из этого я не ем. Точнее, не разрешаю себе есть. Поэтому и не ем. И это ошибка. Потому что вместо этого я пью. После пары бокалов оказывается, что теплое белое вино — не такая уж и плохая штука. Потом какая-то чрезмерно увлекающаяся лаком для волос женщина вручает мне розовый стакан с надписью «Дантисты жгут!» на веревочке, который можно повесить на шею. Более крупные пивные кружки на веревочках, очевидно, предназначаются для участников-мужчин, и мне такой не достается — видимо, чтобы сберечь мой хрупкий женский рот. Но мне все равно. Потому что теперь ВИНО в моем распоряжении ВСЕГДА! «Даже когда руки заняты чем-то другим, — думаю я в восхищении от такой новинки. — Настоящая винная гарнитура хэндс-фри!»

Так, в состоянии небольшого опьянения семинар «Попрощайся с зубным камнем» становится гораздо более интересным, и даже фокусник «Кариес-в-Шляпе» кажется не таким отстойным («Как это он засунул туда голубя?»). Я даже нахожу церемонию награждения («Кульминация года в мире стоматологии!») не такой мучительной, как обычно, и придумываю тайную игру «Бинго-клише», выпивая всякий раз, как кто-то произносит фразы вроде «Повысить планку», «Признать заслуги» или «Гарантировать стопроцентное выполнение». Все равно, что шоу «Ученик», только участники тут чуть более лысые и не такие энергичные.

Вскоре меня, словно теплое одеяло, окутывает уютный туман, притупляя чувства, и я становлюсь более заторможенной и мягкой — больше, чем обычно.

«Ах, алкоголь, — думаю я с умилением. — Привет, старый друг…»

Пьяная я гораздо более коммуникабельна. Но после приятного обмена любезностями с гигиенистом-знаменитостью и сотрудницей одной клиники в Пекхэме я почему-то оказываюсь в компании мужчины, который выглядит так, будто он провел много выходных на природе, и еще одним с автозагаром (и, возможно, с подведенными тушью ресницами). Мужчина-автозагар берет меня под локоть и говорит, что он личностный тренер.

— Я специализируюсь на предоперационной визуализации, — увлеченно повествует немного подтаявшая версия позднего Саймона Ле Бона [Д. Мельхиседек. Древняя Тайна Цветка Жизни. Том 1 / Д. Мельхиседек — М.: «София Медиа», 1998]. — Закройте глаза, я покажу!

Будучи чрезмерно послушной, социально неумелой и пьяной, я подчиняюсь.

«Лишь бы он только не показал член, когда я открою глаза», — молюсь я про себя. После какой-то чуши про «тазовое дыхание» я прищуриваюсь и с облегчением вижу, что его член до сих пор скрыт под брюками из какой-то легковоспламеняющейся ткани, но замечаю призрачную белую полоску на месте обручального кольца. Обычное дело для таких мероприятий: бейджики повесили, кольца сняли.

Я вежливо отклоняю предложение подтаявшего Саймона Ле Бона неспешно насладиться всеми пунктами коктейльного меню, но тут он бормочет что-то не совсем членораздельное о том, насколько «леди-дантисты секси».

О боже…

Это а) пошло; б) противоречит моим феминистским принципам и в) пошло. Потому что никто в возрасте старше двадцати пяти лет никогда и ни за что не должен употреблять слово «секси».

Я роюсь в своей мысленной картотеке в поисках подходящего предлога отойти, но мой мозг не способен адекватно функционировать после пяти бокалов бесплатного вина. Поэтому когда со мной сталкивается высокий симпатичный мужчина с действительно прекрасными зубами и предлагает мне пройти в соседний зал «на диско», я соглашаюсь.

— Э-мм, спасибо, — шепчу я, слегка пошатываясь, несмотря на все попытки держаться прямо. — Вы спасли меня от очередной демонстрации его гипнотических способностей. Это не говоря еще о личностном тренинге. И о фокусе с исчезновением обручального кольца…

Мистер Зубы отпускает шутку про то, что следует быть осторожной «в прериях конференц-залов», и я смеюсь, как всегда пораженная тем, что серьезно выглядящие люди могут быть одновременно и забавными, как будто это нечто невероятное. У них так много преимуществ по сравнению с остальными. И. Такие. Красивые. Зубы.

Алкоголь размывает очертания, потом его фигура удваивается; копии пересекаются между собой и снова сливаются. Такая вот вызванная «Ширазом» [Там же.] оптическая иллюзия. Передвигаться становится еще труднее, но мы как-то справляемся.

В зале для вечеринок играет Roxy Music (не сами музыканты, конечно, — бюджет стоматологов не настолько велик), и именно в этот момент бокал «Шираза» начинает перешептываться со мной заговорщическим тоном.

Шираз: «Эй, детка! Может, кое-кому следует показать мастер-класс в танце? Встряхнуть этот зал!»

Я: «Нет, уходи. Ты пьян».

Шираз (прерывая): «Нет, это ТЫ пьяна! Поверь мне — ты отличная танцовщица…»

Я: «Нет. Нужно контролировать себя. В любом случае. Таковы мои правила. И еще прятаться в туалете во время людных мероприятий».

Шираз: «Ха! Так это была старая ты. Скучная, вечно в работе, под стрессом; та, которая не улыбалась неделями. А это твоя новая, ВЕСЕЛАЯ версия!»

Я: «Я НЕ танцую…»

Шираз: «Херня!» (Мой бокал «Шираза» любит ввернуть крепкое словечко).