— Все в порядке? — Тодор поднял бровь и вальяжно прикурил трубку.

— И да, и нет. Сила вышла из-под контроля, но Эмма вовремя это остановила, — ответил Анри.

Он широким жестом обнял ее за плечи, поцеловал в висок и крепко сжал хрупкую ладонь.

— Как только с зеркала будет снята ткань, вы вольете в эту комнату столько энергии, сколько сможете, а после переместитесь к себе домой. Там я поставил защиту, там вас не заденет магия мертвых, если Ани удастся найти связь с Николасом. — Тодор говорил размеренно, спокойно, вселяя в юных ведьмаков веру в то, что все продумано.

И лишь Аннетт, хорошо зная отца, видела в его глазах опасный, азартный блеск. Для него происходящее было игрой, новым уровнем, загадкой, стоившей потраченных сил, крови, а возможно, и жертв. И, несмотря на это, улавливала волнение в незаметном для встревоженных Анри и Эммы постукивании по фамильному кольцу. Тодору всегда были важны ведьмаки. Эта головоломка, жажда ее решить заключалась в выходе без гибели. С последствиями, их не избежать, но для него, а не для ведьмаков, не готовых к испытаниям, на которые их обрек город.

Сплетение смерти. Аннетт мысленно поправила себя, ведь не Нордвуд, а источник, человеческие души, соединившиеся в странный симбиоз мертвых, управлявший жизнями.

Начали молча. Тодор отложил курительную трубку на специальную подставку и достал один из своих черных блокнотов. Вырвал одну из пустых страниц и поджег ее.

Вместе с дымом от тлеющей бумаги в комнате появились призрачные силуэты. Погибшие, которые были близки Николасу и Джин-Рут. Пустые оболочки и искусно созданная иллюзия, ведь холода мертвых никто из присутствующих не ощутил.

Как только лист в длинных пальцах догорел, фамильное кольцо Рэнделов выпустило импульс магии. Это был барьер, чтобы неприкаянные души Зазеркального мира не выбрались из этой комнаты. Даже если ничего не выйдет, до Хеллоуина им в городе делать нечего.

Аннетт осталась сидеть в кресле. Она сжала свое запястье со знаком S так крепко, что костяшки пальцев побелели. Но ни боли, ни ожидаемого неприятного покалывания не чувствовала. Еще рано, ведь нужно будет снять ткань с зеркала, а до этого — прочесть заклинание.

Слова превращались в неразборчивое бормотание, но большего и не требовалось, ведь Ани произносила все вслух, чтобы Тодор вовремя убрал завесу.

— Анри… — Эмма едва слышно шептала.

— Набирай через знак столько магии, сколько сможешь. Остальное за мной.

Анри приложил палец к губам. Успех теперь зависел от деталей происходящего, ведь главное — связь с Зазеркальным миром.

Окна комнаты находились ниже, в скале, и выходили на океан. Чем дольше Ани читала заклинание, тем заметнее волновались темные воды, начинался шторм. Город словно чувствовал, что вот-вот что-то случится. Он все видел, слышал, знал истории и умел говорить. И мертвый, и живой.

Аннетт часто думала об этом. О голосе, о перемещениях… Никто, кроме мертвых, не мог быть Нордвудом… Произнося слова, она старалась найти самую неприятную, обжигающую холодом и тревогой нить магии. Ее свечение переливалось синим. Такими бывают только связи с призраками: насыщенные ледяным огнем, неспособным никого согреть. Как только знак S на левом запястье приобрел такой же оттенок, Аннетт открыла глаза. По контуру радужки образовалось серебряное кольцо.

Ей удалось найти Николаса. Их объединяло нечто большее, чем просто зеркальные знаки и город. Они были близки, и этого, как бы ни хотелось, не вычеркнуть. Зато благодаря эмоциям появилась тонкая, похожая на паутину нить. Она тянулась из-под зеркала, обвивала руку Ани и входила в символ мира душ.

Тодор резким движением снял ткань. На гладкой стеклянной поверхности мерцали огоньки — призраки, заблокировавшие выход из безликого Зазеркалья.

Комнату наполнил холод. Тодор заметил, как побледнела Аннетт. Ее руки повисли вдоль туловища. Так проявлялся ее страх… Она наверняка слышала голоса, чувствовала мертвых, а те пытались выпить из нее как можно больше эмоций, чтобы на пару мгновений вкусить ощущение жизни.

Короткий жест: Тодор поднял руку, подавая сигнал Эмме и Анри. И застыл возле зеркала, сжимая бархатную ткань. Темные глаза неотрывно наблюдали за тем, как вокруг ведьмаков сплетались черные нити главного источника. Времени осталось очень мало, он не имел права выбрать не тот момент. Теперь руки Тодора, крепко сцепленные в замок, были прижаты к груди, спина привычно выпрямлена. Смотрел исподлобья.

Тишина… тягучая, вязкая, напоминавшая шелковую тьму: и приятная, и холодная, но она неспособна послужить защитой.

Аннетт с тревогой втянула воздух. Николас и Джин-Рут были совсем рядом, хоть этого и не показывало зеркало, но Ани их чувствовала.

Анри стоял позади Эммы и крепко держал ее за плечи. Ему нужно было находиться как можно ближе, оттягивать магию и выбрасывать ее излишки. Тодор видел — преград не осталось. Если бы нужно было больше энергии, он отдал бы ее. За десять месяцев работы в стражниках Анри многому научился. В первую очередь абстрагироваться от эмоций. Это и помогло ему не отступать, зная, что прямо сейчас испытывала Эмма. Та прижала дрожащие пальцы к губам. Ей не хватало сил. Синие глаза потемнели от злости. Ненавидела себя за слабость, и это мотивировало держаться до последнего. До того момента, когда все заволокло мороком.

Конец ознакомительного фрагмента