Поэтому ссылка в пансион стала для девочки одновременно и наказанием, и благодеянием. По крайней мере, она находилась далеко от Энн и Ванды. И во всяком случае, по уик-эндам Стеф занималась там верховой ездой. Но кризис наступил тем летом, когда девушка закончила пансион и вернулась домой, в Блэк Трап.

Такси довезло ее до конца подъездной аллеи, и, когда Стефани шла к парадной двери, она заметила припаркованную у дома спортивную машину темно-зеленого цвета. Так она впервые увидела автомобиль Рикардо Гарсиа. Миссис Стил, довольно высокомерная женщина, экономка, нанятая Вандой, угощала Рикардо кофе, пока он дожидался Энн.

Пожалуй, с этого все и началось, подумала Стефани, расстегивая пряжку ремня и высвобождая Дика. По иронии судьбы они встретились благодаря Ванде и Энн. Компания Ванды была спонсором команды Рикардо по поло, и Энн познакомилась с ним, когда работала на фирме своей матери. Но это, конечно, не имело никакого значения. Достаточно было всего один раз взглянуть на его смуглое лицо с ястребиным профилем и жгучие синие глаза, чтобы в душе зажегся огонь…

Сердце Стеф болезненно сжалось, когда она наклонилась к Дику и вдохнула запах его теплого тела, а перед глазами все стояла сцена их первой встречи с Риком. Он пришел прямо с поля для игры в поло. Все, что Стеф могла вспомнить, — это общий образ, воплощение мужской силы. В высоких кожаных ботинках и белых бриджах, заляпанных грязью, Рикардо вальяжно развалился на элегантной английского ампира софе, и вся мебель в гостиной в его присутствии, казалось, уменьшилась в размере.

Стефани появилась в дверях, и что же за идиотскую картину она собой представляла! В пансионе, который она покинула всего несколько часов назад, практиковались строгие правила монастырской школы для девочек. Воспитанницам предписывалось постоянно ходить в коротких белых носочках, летних платьях в зеленую и белую полоску, соломенных шляпках и белых перчатках. В поезде, вдохнув пьянящий воздух свободы, Стеф вышвырнула перчатки и шляпку в окно и распустила свои длинные черные локоны, избавившись от дурацкого «хвостика». Она хотела сменить в уборной вагона платье на джинсы и блузку, но вспомнила, что когда собирала вещи под гипнотизирующим взглядом сестры Майры, положила по ошибке свою одежду в ее чемодан. И вот теперь Стефани стояла как девочка с обложки журнала для школьниц 50-х годов и смотрела, как смуглое лицо Рикардо расплывается в ленивой улыбке.

— Ты сестра Энн, детка? — спросил он наконец. — Я очарован, сеньорита…

У него был низкий голос с сексуальной хрипотцой. Одним движением Рик поднялся на ноги и навис над ней живой горой мускулов.

— Я не детка, — выдавила из себя Стефани, изобразив на лице то, что, как она надеялась, должно было сойти за уничтожающе-язвительную улыбку. — Мне восемнадцать, и я уже достаточно взрослая, чтобы ходить на избирательный участок, водить машину и…

— И что? — Дьявольский огонек, зажегшийся в его глазах, когда он оценивающе окинул взглядом всю ее фигуру сформировавшейся женщины под школьным платьем, прожег ее насквозь, больно ударив по самолюбию.

Этот взгляд должен был привести Стеф в ярость, она чувствовала, что не мешало бы залепить ему пощечину, согнать эту наглую ухмылку с его смуглого лица. Рикардо был воплощением того, что приводило в ужас монахинь в школе: хищник-самец, у которого при виде уязвимой и слабой женщины в голове возникает лишь одно желание…

Но Стефани хорошо почувствовала в его взгляде что-то еще помимо пренебрежительного отношения к женскому полу вообще. Ни один мужчина в ее жизни не смотрел на нее так. Как будто Рикардо видел Стефани насквозь, заглядывал в душу и читал ее мысли.

Девушка хотела повернуться, убежать — и вместе с тем подойти ближе, как будто ее тянуло магнитом.

Этот сбивающий ее с толку конфликт эмоций не покидал Стеф на протяжении всех последовавших за этой встречей сумасшедших недель, даже после того, как преступная тайная страсть переросла в горячий, дурманящий голову восторг обладания…

Она с трудом вернулась к реальности. Дик уже проснулся. Его сонные глаза смотрели на нее. Малыш одарил мать лучезарной улыбкой, и Стефани улыбнулась в ответ. Сердце сжалось в комок, и в горле запершило от переполнявших ее эмоций. Дик появился в результате ее ошибки, он мог помешать Стеф получить степень по изобразительному искусству в Оксфордском университете, но сейчас, когда он смотрел на нее синими чистыми глазами и улыбался, Стефани любила его как никогда.

— Ты самый прекрасный малыш на свете, — прошептала она, поцеловав сына в нежную как персик щечку, и в глазах ее горел свет любви…

Стеф выбиралась из «ягуара» с теплым после сна и тяжелым Диком на руках, когда сзади послышался хруст гравия. Этот шум заставил ее обернуться. Стефани ожидала увидеть круглое веселое лицо тети с короткой мальчишеской стрижкой, но слабая улыбка на ее лице сменилась выражением полного смятения, а затем ужаса.

Машина, преградившая ей дорогу, оказалась не маленьким автомобильчиком тети Сандры. Ее взору предстал сияющий глянцем зеленый «феррари». И человека, вышедшего из него и решительно направившегося к ней, звали Рикардо Гарсиа. И он выглядел, как ангел-воитель с карающей дланью.

2

— Как ты меня нашел? — Ее вопрос прозвучал слишком тихо, чтобы показаться агрессивным. Стеф чувствовала себя настолько потрясенной, что едва могла найти нужные слова.

— Я ехал за тобой, — сухо ответил Рикардо. — Это оказалось нетрудно. — Его глаза сузились до двух щелочек темного сапфира, наглухо скрыв все эмоции.

— Где Энн?

Затуманенным сознанием Стефани поняла, что ее всю трясет так сильно, что она может выронить ребенка.

— Зайдем в дом, — мягко приказал Рик, игнорируя вопрос. — Нам нужно поговорить.

Не поддаваться его влиянию, противостоять напору его жестких манер всегда стоило Стеф огромных усилий. Однако она отрицательно покачала головой, в ее жесте чувствовалась решимость.

— Нам не о чем с тобой разговаривать… — начала она и тут же пожалела о своих словах.

Одним шагом Рикардо преодолел небольшое расстояние, разделявшее их, и, схватив за плечи, сжал с такой силой, что Стефани задохнулась от боли.

— Ну-ка открой вот эту дверь, и мы зайдем внутрь, — потребовал он.

Вкрадчивость в его хриплом голосе заставила Стефани задрожать от страха. Она ощутила в нем не просто злобу, но холодную ярость, и то, что он контролировал свои эмоции, повергало ее в панический ужас.

— Рик… — присутствие Дика заставляло Стефани произносить слова спокойным уговаривающим тоном, — ты делаешь мне больно. И я приглашу тебя в дом, только когда ты успокоишься…

— Успокоюсь? — язвительно ухмыльнулся Рикардо. — Ты пропадаешь, потом появляешься, приходишь в церковь, свадьба летит ко всем чертям. И после этого ты просишь меня успокоиться?

Почему-то эти слова резанули по сердцу Стефани так глубоко, что на глаза навернулись слезы. Что она ожидала от него услышать? Что-то вроде — к черту Энн и мою свадьбу, давай поговорим о тебе и Дике, о прошлом, о том, как все у нас пошло наперекосяк… Нет, Стефани понимала, как глупо на это надеяться.

Конечно, глупо. Это была месть. Маленькая, сладкая месть. Хотя она оказалась совсем не сладкой — горькой до спазм в горле…

— Пошли в дом, Стеф.

Рикардо отпустил ее. Дик беспокойно заворочался на руках. Затаив дыхание, Стефани отыскала нужный ключ и попыталась вставить его в замок. Ключ застрял, и она уронила к ногам всю связку. С приглушенным ругательством Рикардо поднял ее. Он повернул ключ в замке, плечом распахнул дверь в холл и придержал ее, изображая слабую пародию на учтивость. В маленькой квадратной гостиной Стефани усадила Дика в подушки, в кресло, стараясь не показать, насколько она подавлена присутствием этого сильного, большого мужчины. Она наклонилась над столом, включила настольную лампу. Затем обернулась и увидела, что Рикардо, присев на корточки, всматривается в сына с видом ученого, который всю жизнь отдал научным исследованиям и вот теперь совершил открытие, которое потрясет основы мироздания. Дик тоже, округлив глаза, «играл в гляделки» с тем торжественным, сосредоточенным выражением на лице, какое бывает у маленьких детей при встрече с интересными для них незнакомцами.

— Мой сын? — Рикардо сказал это бесстрастно, однако слегка угрожающе. Испанский инквизитор. — Откуда я знаю, что его отец не юноша по имени Даниэль?

Это имя он процедил как ругательство. Обвинение было настолько абсурдным, что Стеф чуть не рассмеялась ему в лицо, несмотря на все свои беды и заботы.

— Он что, похож на ребенка от другого отца? — презрительно спросила она.

— Нет. — Рикардо тихо покачал головой. — Не похож.

Стефани боялась, что Дик может заплакать, но малыш что-то счастливо лепетал. Сердце у нее сжалось. Она опустилась на один из стульев, обтянутых материей в розовый и голубой цветочек. Невозможно было оторвать глаз от этой парочки — высокий смуглый мужчина и крохотный смуглый малыш, — но в сердце ее росла тревога.

— Сколько ему? — Рик взглянул на Стефани со своим всегдашним прищуром.

— Шесть месяцев.

— Как ты его назвала?

От этого вопроса у нее запершило в горле. Это тон равнодушного незнакомца…

— Ричард. Дик для краткости.

— А какую фамилию ты ему дала? Гарсиа?

Щеки Стефани запылали, как от удара. Она уже почти забыла этот равнодушно-бесцеремонный тон Рикардо.

— Ньюмен, — холодно сообщила она. — Но твое имя есть в свидетельстве о рождении.

Рикардо осторожно опустил Дика на пол, и сам вновь присел на корточки. Отец и сын в полном молчании смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Стефани чувствовала себя как бы частью немой сцены, наблюдая это безмолвное общение.

Рик слегка наклонился вперед, свесив руки между коленями. Стефани не могла отвести от него глаз. Строгий серый костюм в сочетании с расстегнутым воротом рубашки, сбитым в сторону галстуком с хитроумным узлом не смотрелся бы на ином мужчине. На Рикардо же, с его стройным и сильным телом, все это выглядело почти до неприличия элегантно. Она поймала себя на том, что не может отвести взгляда от его груди, прикрытой дорогой белой рубашкой. Сама того не желая, она вспомнила упругую возбуждающую мощь его тела, которое ломало, крушило, обладало ею, но так, что возносило на вершину восторга, наслаждения такого острого, что это походило скорее на боль…

Рикардо поднял голову и посмотрел на горящее лицо Стеф испытывающе пристально, как всегда прищурив глаза. В горле у нее пересохло, и она не могла произнести ни слова. Стефани судорожно сглотнула и быстро провела языком по сухим губам.

— У меня есть все основания, чтобы заподозрить тебя во лжи, — спокойно произнес Рикардо, — поскольку прямо из моей кровати ты запрыгнула в постель Даниэля.

— Я не… — Стефани замолчала, осекшись, поняв, что может сказать лишнее.

— Значит, ты лгала мне об этом?

Под его пристальным взглядом Стефани поежилась.

— Что я делала после того, как я… мы прервали отношения, это тебя не касается, — твердо произнесла она, защищаясь. — Но неужели ты и впрямь думаешь, что в таком деле я могла тебе солгать?

Рик нехотя пожал плечами.

— Всякое возможно при определенных обстоятельствах. Но я бы с трудом поверил, что ты додумалась сорвать свадьбу, чтобы подсунуть мне чужого ребенка. К тому же… — Он метнул еще один взгляд на свою маленькую копию, сидящую перед ним на полу. — Даниэль, как я припоминаю, рыжеватый блондин довольно полной комплекции, а Дик…

— Похож на тебя.

Мрачный юмор зажег огонек в его глазах.

— Вполне возможно. Поэтому, наверное, на сей раз ты говоришь правду.

— Твоя вера мне льстит!

— Ты зачала нашего ребенка, — наконец-то подтвердил Рикардо; его голос скрежетал от сдерживаемого гнева, — и ничего не сказала! Ты просто пропала, ушла из моей жизни к своему дружку Даниэлю с моим сыном, растущим внутри тебя…

— Дик и мой сын тоже, — хрипло прервала его Стефани. — Он в гораздо большей степени мой, чем твой!

— Потому что мне не позволили узнать о его существовании?

От его испепеляющего взгляда Стефани невольно вздрогнула, но глаз не отвела.

— Рик, это только потому…

— Ты бежала в Италию к своему мальчишке! И потом ты выбираешь самый подходящий момент — свадьбу Энн, чтобы объявиться вновь и поведать о том, что у меня есть сын? — грубо перебил Рикардо. — И снова убегаешь? Чтобы укрыться самой и спрятать от меня ребенка?

Щеки Стеф пылали огнем. Она медленно встала, хотя ноги были как ватные.

— Не пытайся делать вид, что тебя это заботило. — Она тщательно подбирала слова. — Тебе всегда было наплевать. Ты все проделал только для того… для того, чтобы вернуть себе Энн. Разве нет? Только для этого ты и завел роман со мной.

— Поэтому ты и пришла сегодня в церковь, — перебил Рикардо, — чтобы восстановить, в твоем понимании, справедливость? Око за око, так?

— Да, — в конце концов согласилась Стефани. — Да, это так.

Наступило холодное молчание.

— Ты хотела воспользоваться тем, что у нас есть ребенок, и испортить день моей свадьбы, — наконец-то задумчиво произнес Рикардо. В его тоне были язвительные нотки. — Или же ты хотела расстроить свадьбу Энн?

Какая-то логическая цепочка прослеживалась в вопросах Рика, и это бросало Стефани то в жар, то в холод.

— Я не хочу это обсуждать, — спокойно сказала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я хочу, чтобы ты ушел. Тебя уже, наверное, разыскивает куча людей…

Стефани подняла глаза и наткнулась на его жесткий взгляд, брошенный через всю комнату. Сердце екнуло.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — В голосе Рикардо зазвучали металлические нотки. — Я решил иначе. Я предпочитаю остаться здесь.

Он окинул комнату взглядом хозяина, в чертах его надменного испанского лица появилась решимость.

— Остаться? — Стеф начала паниковать. Он, наверное, шутит? — Что ты имеешь в виду — остаться? Ты не можешь оставаться здесь.

Голубые глаза сузились.

— Ты говоришь, это наш сын? Где еще я могу узнать его получше? Первые шесть месяцев его жизни прошли без меня и вовсе не по моей вине. То, что его мать — эгоцентричная и незрелая натура, не меняет моего отношения к ребенку.

От этого оскорбления у Стефани перехватило дыхание.

— Рик, пожалуйста, уйди, — произнесла она подчеркнуто строго. В висках от злости стучали маленькие молоточки. Она чувствовала себя беззащитной и загнанной в угол. Словно прочитав ее мысли, Рикардо мрачно усмехнулся.

— Ты думала, что сегодня посеешь смуту, а потому благополучно избежишь последствий?

— Я-то как раз думала, что все наоборот, — парировала Стефани нетвердым голосом. — Ты слишком долго избегал последствий, потому я и пришла сегодня.

— Последствий? — повторил Рикардо с холодной иронией. — Последствий чего?

— Того, что ты меня использовал! — Стеф яростно сжала кулаки.

Это не должно было произойти. Свое возмездие она видела совсем не так. Она хотела сделать выпад, а затем снова залечь на дно, пока все не успокоится…

— Я не использовал тебя. — Рик отчетливо, словно разговаривая с человеком, не знающим английского, отчеканил каждое слово.

— Конечно же, ты воспользовался мною, чтобы вернуть Энн, после того как она дала тебе пинка, чем разозлила тебя до полусмерти!

Лицо Рикардо было похоже на маску. Когда он наконец заговорил, в голосе звучала горькая ирония.

— Конечно. Как же я мог забыть то, что произошло между нами!

Он откинулся на спинку дивана и закинул руки за голову. При одном виде его лениво-небрежной позы у Стефани все вскипало внутри от злости.

— Но сейчас я, похоже, не пренебрегаю своими обязанностями? — ласково спросил Рикардо. — Безумно влюбленная малышка из монастыря возвращается с моим ребенком на руках. Только не ошибись на этот раз, любимая, я хорошо знаю, в чем заключается мой долг.

От его отеческого тона Стеф вся похолодела от обиды и злости. Она хотела броситься на Рикардо с кулаками и согнать эту издевательскую улыбку с его лица. Ее остановил Дик, который в этот момент упражнялся в сложном искусстве ползания. Сейчас он, стоя на четвереньках у камина, раскачивался взад-вперед с таким комичным выражением недоуменной сосредоточенности на лице, что Стеф, подавив эмоции, взяла его на руки. Дик протестующе запищал, Рикардо, очевидно, тоже забавляла эта картина.

— Что он делал?

— Пытался выяснить, с какой руки и ноги пойти, — коротко объяснила Стефани.

— Тогда зачем ты помешала ему? — ухмыльнулся Рик.

— Потому что он мог угодить головой прямо в камин. Твои сомнения, что я не могу ухаживать за собственным ребенком, неуместны и неумны!

Неистовый, негодующий взгляд серых глаз встретился с дымчатым насмешливым взглядом синих.

— Нашим ребенком, — неторопливо поправил Рикардо. — Моим сыном, как ты это не преминула сообщить всем присутствующим в церкви.

— Забудь про это, — отрезала Стеф. — Я не хотела таким образом вернуть тебя. И не думала, что ты поедешь за мной. Мне не нужно ни твое участие, ни помощь, ни обязательства. Мне вообще ничего от тебя не нужно!

— Кроме сознания того, что я не женился на твоей сводной сестре?

Стеф хотела ответить, но Дик схватил ее ручонкой за волосы и стал весело тянуть. Она невольно вскрикнула, поморщившись от боли.

— Это больно, — наставительно сказала она мальчику, выпутывая ручку из темных кудрей. — Дику пора пить чай…

К досаде Стефани, Рик пошел за нею на кухню. Небрежно прислонившись к стене, он наблюдал за тем, как Стеф пристегнула малыша к высокому стульчику, приготовила яйцо, кашу и приступила к хлопотной процедуре кормления.

Прищуренный взгляд, неотрывно следивший за всеми ее перемещениями по кухне, сковывал Стефани и раздражал.

— Ты сама его воспитываешь? Тебе никто не помогает?

Стеф настороженно обернулась.

— Большую часть времени я провожу здесь одна. Но на уик-энд часто приезжает тетя Сандра и помогает мне. Тогда я могу заниматься работой…

— Тетя Сандра? — У Рика было недоумевающее лицо.

— Старшая сестра моей матери. Конечно, ты никогда о ней не слышал. Отец любит делать вид, что моей мамы и всего, что с ней связано, просто не существует. Включая меня тоже…

— Тебя? Твой отец делает вид, что ты для него не существуешь?

— Он сказал, когда я вернулась из Италии, что я для него мертва, — сдавленно проговорила Стеф и отвернулась. Она не хотела говорить о своей семье. Иногда ей казалось, что все это можно пережить, только забыв, что у нее вообще есть семья.

— Это многое объясняет, — произнес Рикардо задумчиво. — Я считал, что отец зол на тебя за легкомысленное поведение. Но я не знал, Стеф, что он говорил такое. Ванда и Энн просили всех не упоминать при нем твоего имени из боязни, что его хватит удар. Хорошо еще, что призрак дочери, появившийся в церкви, не вызвал такой реакции…

Стефани почувствовала угрызения совести, она недоверчиво посмотрела на Рикардо. Под его ответным взглядом она почувствовала себя как кролик перед удавом. Стеф и не подумала о реакции отца на ее появление. Если она вообще когда-либо думала о нем, то это всегда ассоциировалось с предательством. Сейчас Стефани мысленно представляла себе отца. Седые волосы, добродушное лицо, румяные щеки. Но здоровье у него не ахти. Он ведь «работоголик», компаньон в большой ревизорской фирме в Сити, и несколько лет назад с ним случился первый сердечный приступ. Но Стефани об этом как-то никогда не думала. А в последнее время она вообще не могла думать ни о чем, кроме свадьбы Рикардо и Энн, ничего не чувствовала, кроме жгучей необходимости отомстить неверному возлюбленному и сестре, поступить с ними так же, как и они с ней.