— Ты сказала что-то про ярмарку. Чем именно ты занимаешься? — Рикардо подлил вина в бокал Стеф. Они пришли в местный паб, оставив спящего Дика на попечении заботливой Луизы — пятнадцатилетней рыжеволосой девушки с соседней фермы, постоянно таскавшей с собой огромный рюкзак, набитый учебниками.

— Я рисую.

— Пейзажи? Портреты?

Стеф покачала головой.

— Нет, просто раскрашиваю вещи: стулья, комоды. Делаю декоративные узоры, рисую цветочки, птичек, все, что пожелает заказчик.

Рикардо смерил ее оценивающим взглядом.

— Это что-то особенное. Я о такой работе не слышал.

— Ну да уж!

— И тебе это нравится?

Стеф пригубила вино. Маленький зал «Вечернего гнезда» смотрелся довольно скромно, но старые балки елизаветинской эпохи и отполированная до блеска медная посуда, в которой отражался огонь камина, создавали умиротворяющую атмосферу. Аромат жарящегося мяса доносился из кухни. Несмотря на только что пережитое потрясение, Стеф почувствовала, что на аппетит это не повлияло.

— Как ни удивительно, мне очень нравится рисовать, — сказала она сдержанно.

— Совсем не похоже на твой первоначальный план карьеры, — заметил Рик. — Как ты пришла к этому?

— Купила в детскую шкаф у старьевщика. Почистила, покрасила в темно-зеленый цвет и нарисовала на нем медвежат для Дика. Одна женщина, которая приходит у нас убирать, увидела и рассказала племяннице, а у нее близнецам по два года. Та сообщила всем в детском саду, дальше пошло по знакомым и родственникам. Так все и началось.

— Тебе не хочется реализовать свои возможности? Получить университетский диплом?

Стеф пристально посмотрела на Рикардо, сидящего напротив за темным дубовым столом. Ее вновь охватили мрачные предчувствия. Не пытается ли он исподволь доказать, что она не в состоянии сама вырастить сына? От страха заныло в желудке. Как Стефани могла упустить из виду опасность того, что Рик может поехать за ней? Это просто не пришло в голову. Ведь даже после сцены в церкви представить, что Рикардо оставит Энн, гостей, сбежит с церемонии венчания, запрыгнет в свой «феррари» и погонится за ней… Нет, это выглядело просто нереально…

— Я счастлива тем, что у меня есть Дик, — коротко ответила Стефани.

— Тебе всего девятнадцать. — Рикардо говорил почти нежно, и это еще больше пугало Стеф. Господи, он настолько самонадеян, что способен на все.

— Только не говори, что я слишком молода, чтобы заботиться о собственном ребенке! Вокруг полно девятнадцатилетних родителей, которые вполне с этим справляются. Я люблю Дика. И счастлива тем, что живу для него и могу всем пожертвовать…

Во взгляде Рикардо появилась теплота, и от этого сердце Стеф почему-то сжалось, ее охватила растерянность. В уютной обстановке паба она привлекла внимание одной-двух женщин, ужинающих со своими спутниками за соседними столиками. Хозяйка тоже проявляла скрытый интерес. Стефани решила, что они, видимо, приняли Рикардо за киноактера или какую-нибудь знаменитость, которую они никак не могут узнать. К своей голубой рубашке и джинсам он добавил свободный модельный пиджак черного цвета. Густые темные волосы блестели, небрежно зачесанные назад. Голубой цвет очень шел к его глазам, они завораживали небесной синевой. Естественно, Рикардо выглядел настолько сексуально, что Стеф, тихо его сейчас ненавидя, чувствовала слабость во всем теле.

— Я не критикую, — спокойно сказал Рикардо. — Возможно, пытаюсь загладить собственную вину. Господи, если бы я не потерял рассудок в ту ночь…

Щеки Стефани покрылись легким румянцем, затем вновь побледнели. Она нервно вертела в руках бокал.

— Не появился бы Дик? Не говори так, словно ты… меня к чему-то вынудил, — горячо прошептала она. — Ты прекрасно знаешь, что все произошло по взаимному желанию.

— Нет. Ты тогда еще не знала мужчин. Все произошло по моей инициативе. Мне следовало вести себя разумней.

Рикардо говорил чуть брезгливо, как будто воспоминания не доставляли ему никакого удовольствия.

Сердце Стеф вновь сжалось. Неужели он обо всем жалеет? Даже о подаренном ею наслаждении?

— Да, я понимаю, из меня вышел не самый лучший партнер…

Рикардо как-то уныло взглянул на ее разгоряченное лицо. Стеф никогда не видела его таким подавленным.

— По-твоему, я имел в виду это? — Горечь в голосе усилилась.

Стефани не сводила с Рикардо глаз. Казалось, тишина от их столика растекается по всему залу, в какой-то момент Стеф почудилось, будто они совершенно одни.

— Объясни же, — тихо попросила она.

— Я хотел сказать, что… Черт побери, я не могу простить себе, что воспользовался слабостью еще не знающей жизни девушки, когда…

— А вот и мы!

Возникший из ниоткуда шеф-повар шумно расставлял перед ними тарелки с мясом, жареным картофелем и салатом. Его глаза-бусинки масляно блестели с нескрываемым интересом.

Ну все, Стефани поняла, то у деревенских кумушек теперь появился свежий повод для сплетен. Она ошиблась, позволив Рикардо привести ее сюда, если думала, что это пройдет мимо местного общественного мнения. Джек здесь хозяин и шеф-повар в одном лице, и сплетни составляли для него суть жизни.

После ухода Джека вновь наступило молчание. Стеф смутно чувствовала, что тишина воцарилась и за соседними столиками. Неужели рядом сидящие подслушивали их приглушенный разговор?

— Когда ты наметил встретиться с Энн? — холодно закончила она его мысль. — Понятно.

— Нет! — Рикардо говорил, плотно стиснув зубы. — Когда ты пришла ко мне выяснять отношения. Господи, Стеф, не притворяйся, что не знаешь, какие чувства во мне возбуждаешь! Или думаешь, я бросаюсь как оголтелый на каждую первую встречную женщину?

Стефани ничего не ответила. Слова Рикардо совсем не вязались с ее представлениями о нем. Она ничего не понимала и в полной растерянности теребила ворот своего темно-серого свитера, который постоянно сползал с плеча. Скрестив под столом ноги, Стефани наконец решительно взяла Нож и вилку и набросилась на бифштекс.

— Если ты пытаешься сказать, — очень спокойным голосом начала она, — что находишь меня абсолютно неотразимой, то, пожалуйста, не держи меня за дурочку. Сегодня ты собирался жениться на Энн, моей сводной сестре. Или это не так?

Глаза Рикардо искрились синим льдом.

— Ты ждешь ответа?

Стефани едва сдержалась.

— Да, я ведь была там, помнишь? — коротко сказала она, пытаясь не взорваться.

— Вполне. Как я мог забыть?

Она свирепо смотрела на Рика, чувствуя, как в ней растет злость.

— Ну хорошо. Как же далеко ты можешь зайти в своем непостоянстве?

Рикардо пожал плечами.

— Пятнадцать месяцев назад, — начал он, мягко растягивая слова, — когда я прочитал твое загадочное короткое послание об этом молодом Даниэле и навестил тебя в Италии, ты со своим новым любовником показала мне, насколько непостоянна сама.

Стеф опустила ресницы, чтобы Рикардо по глазам не мог понять, насколько все еще мучительны для нее эти воспоминания.

— А письмо, что ты мне оставила, — горячо продолжал Рик, — о чем еще оно может свидетельствовать? — В его низком голосе чувствовалась неприкрытая злость. — Ты написала о вашей с Даниэлем большой любви. О том, что спала со мной только для приобретения опыта. О том, что я слишком стар для тебя. «Слишком старомоден», — по-моему, это так прозвучало в письме.

— Я удивилась, что ты вообще быстрехонько прикатил в Италию после того, что произошло.

— А что произошло? Я опроверг кучу безумных обвинений и затащил тебя в постель, — сказал Рикардо, тщательно подбирая слова. — Через двадцать четыре часа ты исчезла…

— Рик, нет смысла еще раз обсуждать это. — В тихом голосе Стефани звучала сдерживаемая ярость. — Есть такая заезженная поговорка, что не по словам, а по делам судят. Ты воспользовался мною, чтобы вернуть Энн. Не отрицай этого, я же не идиотка!

— Ты что, приняла такое решение — видеть меня только в худшем свете?

Рик говорил с холодной насмешкой. Он положил нож и вилку и теперь спокойно смотрел на ее бледное, напряженное лицо.

— Ты провоцируешь меня относиться к тебе так же. Если верить твоим заявлениям, именно ты использовала меня как маленькое развлечение перед тем, как вновь сойтись с этим рыжим Даниэлем.

— Дан и я… То есть наши отношения с Даниэлем… Это была просто моя выдумка…

Стеф закусила губу. Надо сдерживаться. Она слишком раздражена, чтобы четко мыслить. И как ему удалось загнать ее в угол?

Рикардо выглядел совершенно спокойным. Он сидел неподвижно и смотрел на Стефани, как большой кот на маленькую мышку.

— Неужели? — холодно отозвался он. — Тогда как же мне не думать, что все, что ты мне сейчас говоришь, выдумка?

Стефани почувствовала, что вся горит. Внезапно она подумала, что ее больше должно беспокоить будущее благополучие сына. Для Дика очень важно знать, что отец признает его своим ребенком.

— Если ты имеешь в виду Дика, то, ради Бога, ты же все своими глазами видел! Можешь провести тесты на отцовство, на кровь, если тебе станет легче. Он настолько похож на тебя, что иногда мне тяжело на него смотреть…

— Спасибо. — В голове Рикардо звучала ирония. Наступившая пауза оказалась еще длиннее и напряженнее, чем предыдущая. — Тебе не стоит переживать, — наконец сказал он. — Я верю, что Дик мой ребенок, и то, что у меня есть сын, все меняет…

Он откинулся на спинку стула, на лице заиграло самоуверенно-решительное выражение.

— Что бы ни послужило причиной твоих поступков, сейчас мне все ясно. У тебя нет ни финансов, ни сил, чтобы воспитывать Дика одной. Сегодня у алтаря я стоял не с той сестрой. Предлагаю исправить ошибку, как только мы разыщем нотариуса.

5

— Ты сошел с ума… — От такой дух захватывающей самонадеянности Стефани просто онемела.

Рикардо решительно покачал головой.

— Нет, это ты сумасшедшая, если думала, что после всего, что наделала сегодня, можешь убежать и спрятаться вновь, избежать последствий, продолжать вести себя так же безответственно, как и прежде.

— Я не хочу тебя слушать… — Стефани встала, ничего вокруг не видя, бросила на тарелку скомканную салфетку. Смутно она сознавала, что устраивает сцену. Любопытствующие в маленьком зале чуть ли не в открытую потирали руки от удовольствия. Вся дрожа, она стремительно направилась к дверям. Из кухни появился хозяин. Весь его облик выражал испуг.

— Что-то не так?

От его неуверенного тона Стеф поморщилась. Бедный Джек, он, видно, подумал, что ужин оказался не на высоте. Сверхъестественным усилием она выжала из себя ободряющую улыбку.

— Все прекрасно. Очень вкусно. Мне… мне просто нужно домой. Я… забыла сказать одну вещь девушке, оставшейся с ребенком.

— Не стоит беспокоиться. — Джек заметно оживился, в его глазах загорелся огонек. — С малышом наверняка все в порядке.

Стефани не могла более ждать. Рикардо оплачивал счет, при этом Джек как бы невзначай случайными вопросами пытался выяснить, кто он такой. Стеф выскочила на улицу, где бушевала осенняя буря. Они приехали на машине, но до дома совсем недалеко. Дождь прекратился, Хотя усилился ветер. Он тут же растрепал волосы и сбил дыхание. Такая мрачная погода вполне соответствовала ее настроению. Этот безапелляционный тон Рика! Можно подумать, что у нее нет права выбора! Словно она только и ждала его предложения…

Стефани, прерывисто дыша, быстро взбиралась на холм. Когда рядом затормозил зеленый «феррари», она совсем не удивилась. Из него выскочил Рик и схватил ее.

— Отпусти меня. Я хочу пройтись…

— А я хочу не дать тебе снова сбежать, — мрачно парировал он, силой втаскивая ее в автомобиль. — Поиграли и хватит, Стеф.

Поиграли?! Рик словно ударил ее по лицу. Поиграли и хватит? Кто-кто, но она-то уж точно ни во что не играла! Он думает, что беременность, одиночество, выхаживание ребенка — все это шутки? Да что он об этом знает? В душе Стеф бушевала буря. В Рикардо чуткости не больше, чем в отбойном молотке. Такой же, как ее отец…

Она молча сдерживала холодную ярость, пока Рик загонял машину во двор и глушил мотор. Стефани механически, сама не помня как, расплатилась с Луизой, проследила, чтобы девочка благополучно добралась до дома, который располагался по соседству, поднялась в детскую посмотреть на спящего малыша. Все это время в голове ее проносились отчаянные мысли о том, как заставить Рикардо уйти из дома, из жизни, как заглушить эту боль и ненависть, которые становились все невыносимее в его присутствии.

— Не хочешь кофе?

Почему-то это вполне мирное предложение Рика, прозвучавшее, когда Стефани опускалась по лестнице, оказалось последней каплей.

— Ты неподражаем, — выдохнула она, дрожа от гнева. — Ведешь себя так, будто уже живешь здесь! Я хочу, чтобы ты убрался и оставил меня в покое. Думаешь, Дик дает тебе право так вести себя?

Рикардо сидел развалясь на одном из стульев в гостиной. За окнами бушевал ветер, и комната с опущенными шторами и мерцающим камином создавала ложное впечатление покоя и умиротворенности. Но атмосфера здесь уже накалилась до предела. Настроение Рикардо трудно было угадать, он небрежно вытянул ноги, положив их одна на другую. Пряди черных волос, упавшие на лоб, скрывали выражение его глаз, лицо казалось усталым, почти изможденным. Стефани не смогла бы сказать, о чем он сейчас думал.

— Стеф, послушай… — начал Рикардо мягко.

— Нет, это ты послушай! — Гнев наконец-то вырвался наружу. — Ты обвиняешь меня в том, что я играла? У тебя вся жизнь игра! Ты… ты забавляешься с Энн, потом заводишь роман со мной, чтобы заставить ее ревновать. Когда тебя на этом ловят, берешь от меня все, что хочешь… просто ради удовольствия, и на следующий же день ты снова с ней! А теперь… теперь думаешь, можно просто выбросить Энн из головы через пять минут после того, как ты чуть на ней не женился? Но я-то не могу просто так все забыть! Ты думаешь, если есть Дик, то… можно махнуть волшебной палочкой — и все будет в порядке? Ты просто не в своем уме!

Рикардо сделал глубокий вдох. Его взгляд стал жестче.

— А на что ты надеялась сегодня? Когда пришла в церковь? Ты думала, после этого грома среди ясного неба все просто переглянутся, удивленно округлив глаза, пожмут плечами и церемония продолжится?

— Нет, конечно, я не думала…

— Тогда что? — Лицо Рикардо будто окаменело, в испытующем взгляде блестела сталь. — Для чего ты это сделала, Стеф?

Стефани смотрела на него, чувствуя сухость во рту. Ее просто гипнотизировал этот холодный огонь в его глазах.

— Я уже говорила тебе. Месть, — тихо, но твердо сказала она, облизнув пересохшие губы. — Я хотела, чтобы и тебе стало больно.

Воцарилось леденящее молчание. Лицо Рикардо выглядело мертвой маской, за — которой наглухо скрыты все эмоции.

— Чтобы сделать мне больно? Но ты и в безумных мечтах не можешь вообразить себе, насколько уже преуспела в этом, — с тихой горечью произнес он. — Своим легким, ребяческим отношением к жизни, своей подозрительной недоверчивостью и маленькой жестокой ложью…

У Стефани внутри что-то сжалось.

— Если ты так сильно меня ненавидишь… — она говорила с трудом, выдавливая из себя каждое слово, — как ты вообще можешь думать о женитьбе?

— Бог мой. — Вспышка ярости в его глазах испугала Стефани. Он вскочил со стула как подброшенный пружиной. В гневе Рикардо мог напугать кого угодно. Он выглядел огромным, ужасным, разъяренным великаном, но в голосе звучала глубокая страсть. — Ты думаешь, я тебя ненавижу? Что я сделал такого, откуда ты это взяла?

Стеф попятилась, но Рикардо опередил ее, схватив за плечи и притянув к себе. Внутри сверкнула вспышка — наполовину боль, наполовину мучительное желание.

— Рик, прекрати…

Он слегка встряхнул Стефани.

— Скажи мне! В чем выражалась моя ненависть? В том, что я хотел нашего сближения? В том, как проводил с тобой время? В том, что я не удержался тогда? Хотя знал, что это нехорошо?

— Ты использовал меня! Может, это не ненависть — просто презрение. Энн как-то сказала, что ты… вообще ни во что не ставишь женщин.

Стефани говорила, стиснув зубы. Ее так трясло, что она едва держалась на ногах. Его фразы, эта необдуманная ярость в голосе… Он словно бичевал Стефани словами.

— Презрение — это твой стиль поведения по отношению ко мне, — отрезал Рик. Он как тисками сжал ее хрупкое тело и плотно прижал ее спиной к закрытой двери. — Но сегодня я не намерен его сносить, у меня лопнуло терпение…

Его сильное и горячее тело заполняло все вокруг. Стеф оказалась в западне, зажатая между ним и прочной дубовой дверью. Рикардо придвинулся ближе и просунул руку ей за шею. Пальцы больно запутались в ее волосах, и голова Стеф откинулась назад. Она вскрикнула, и Рик впился в ее полураскрытые губы грубым поцелуем, настойчивый язык проник между ее зубами, лишив возможности вздохнуть или что-то сказать. Но все мысли и так исчезли, остались только физические ощущения. Неистовство охватило его полностью, все сдерживаемые эмоции вырвались наружу.

— Рик… — Стефани на секунду удалось оторваться от него, на губах она почувствовала привкус крови. — Ты делаешь мне больно.

— Разве я здесь не для этого?

Рикардо свирепо рванул темно-серый свитер вниз с ее плеча. Его глазам открылась нежная грудь, молочно-белая кожа стала розовой от жара его объятий. Он стащил джемпер ниже, появился набухший темный сосок. Зажав его между большим и указательным пальцами, Рик стал сдавливать и теребить этот бутон страсти, пока Стеф не задохнулась от желания, ее тело словно прошил электрический разряд.

— Все взаимно, мы делаем друг другу больно. Месть и воздаяние? Мы ведь в эту игру играем?

Слезы полились из ее глаз.

— Нет… нет… Рик, пожалуйста, не надо… О Боже… — лепетала она.

Дрожа, Рикардо припал горячим ртом к ее груди он сосал ее с неистовостью и нежностью. Стефани непроизвольно запустила пальцы в его густые волосы, жесткие и одновременно шелковистые наощупь. Внутри что-то поднялось и взорвалось. Ее злость уступила жажде страсти, подавляемой так долго…

— Рик… Не нужно… ненависти… пожалуйста… — Она выдохнула эти слова, жадно глотая воздух, сгорая от желания. Рикардо коротко и горько рассмеялся. Он рванул свитер вверх, стянул его и отбросил на пол. Грудь ее, открывшаяся его взору, была так напряжена, что легчайшее прикосновение вызывало электрический разряд, доходящий до низа живота. Рикардо протиснул колено между ее безвольными бедрами, и горячая волна захлестнула ее лоно.

— Боже, ты не представляешь, что я чувствовал все эти месяцы…

Хриплый стон Рика вибрировал и звучал грубой лаской. Теперь он крепко прижимался пахом к ее бедрам, его возбуждение хорошо чувствовалось даже сквозь плотную ткань облегающих джинсов.

— Рик, Рик… — Стеф умирала от желания, все мысли, вся гордость пропали. — Ты нужен мне… Я хочу…

Они впились глазами друг в друга, синий слился с темно-серым.

— Что? — Рикардо сильнее прижал ее к двери, жадно провел руками по спине, сдирая брюки, обнажая ягодицы и бедра. — Что, Стеф?

— Я хочу… Я хочу тебя… — прерывисто выдохнула Стефани. Она задыхалась, грудь шумно вздымалась, рот хватал воздух.

— Правда? Но на этот раз тебе не нужно просить, любимая, сейчас я не могу этого не сделать…

Он насмехался и сейчас — то ли над ней, то ли над собой, но в его голосе чувствовалась искренняя страсть, и она поглотила Стефани. С побледневшим лицом, дрожа как в лихорадке, она разжала бедра, позволяя пальцам проникнуть к самому сокровенному, тайному и нежному…