— Напрасная трата времени. Никто не наносит позолоту на лилию, а ты определенно лилия.

— Много же тебе потребовалось месяцев, чтобы заметить это! Вот ключи от моей машины. Поведешь ты, но умоляю, только не гони. Не забудь — ты лилию везешь.

— Понял. Пятьдесят и ни милей больше.

Джерри сдержал свое слово. Путь до Норвича был ей знаком, а потом Джерри свернул на неизвестную окружную. Но друг ее, похоже, прекрасно ориентировался в хитросплетении местных дорог, поскольку без раздумий одолел несколько развязок и в итоге притормозил у здания с рядом остекленных дверей. Джерри вышел и подал ей руку.

— Вон туда, — ткнул он пальцем. — Я быстро, только машину поставлю.

Андреа вошла в небольшое фойе. Моники нигде не было видно.

Прошло почти пять минут, когда дверь распахнулась, и, к удивлению Андреа, на пороге появился Джерри под руку с Моникой.

— Увидел, как она из такси выбирается, — пояснил он.

— Значит, вы не на своей машине? — вежливо поинтересовалась Андреа.

— Милая моя девочка! В таком-то платье? В любом случае, я никогда не сажусь вечером за руль. Если Рода нет, вызываю такси. А сегодня он конечно же сам отвезет меня домой.

— Конечно. Красивое платье.

— О, это с Оксфорд-стрит. Ничего особенного.

— Может, пройдем? — вмешался Джерри.

Он направился вперед, через двойные двери, вверх по лестнице с ковровой дорожкой на балкон со столиками на двоих. Снизу лилась музыка, но, глянув через перила, Андреа увидела, что танцует всего несколько пар. Моника и Джерри пошли к ярко освещенному бару, Андреа чуточку отстала от них. Платье «ничего особенного, с Оксфорд-стрит» было из белого бархата и прекрасно скроено, а небрежно накинутая на плечи меховая накидка наверняка стоила больше, чем весь наряд Андреа. Если бы сегодня проходили соревнования «кто лучше одет», Андреа не прошла бы и первого тура.

— Что будете пить, девочки? — поинтересовался Джерри у своих спутниц, усадив их на барные табуреты.

— Розовый джин, — скучающим тоном протянула Моника.

— А мне мартини с лимонадом, — сказала Андреа. — Долгоиграющего коктейля хочется.

— Отлично. Я начну с чего-нибудь быстрого. ― Джерри сделал заказ и с улыбкой оперся на стойку. ― Везет мне сегодня. Никогда не видел двух таких красивых девушек в одном месте. Только вот с танцами проблема. Что будете делать? Жребий тянуть?

Моника пригубила свой бокал:

— На мой счет можешь не волноваться. У меня тут наверняка знакомые найдутся. А когда Род приедет…

Она оставила предложение незаконченным и выразительно поглядела на Андреа, давая понять, чья он собственность, но это лишь рассмешило ее.

— Думаю, Джерри придется выбирать. В конце концов, он даже не удосужился обсудить с Родом наш поход,

Джерри зыркнул в сторону Андреа и выпалил:

— Ага, уже ступили на тропу войны! Надо задушить это в зародыше. Я брошу монетку. Орел или решка. Андреа?

Андреа проиграла, но в этот момент оркестр грянул вальс.

— Он твой, дорогая, — ухмыльнулась Моника. — Вальсы я только с Родом танцую.

Джерри взял Андреа под руку и провел вниз, на танцпол. Девушка попыталась раствориться в музыке и движении, но, несмотря на практически пустую площадку, сверкающие огни и восхитительное убранство, ей никак не удавалось расслабиться. Она нервничала, каждой клеточкой тела ощущая — что-то тут не так, и это не просто легкая враждебность между ней и Моникой, вполне естественная в подобных обстоятельствах.

— Я не виноват, — прошептал ей на ухо Джерри. — Я договаривался с Моникой, а она уже, в свою очередь, должна была поставить в известность Рода.

— И как ты с ней договаривался, по телефону?

— Нет. Мы встретились в отеле в Роксхаме.

— Там, где хлопают пробки от шампанского и льется музыка? — тут же решила уточнить Андреа.

— Ну да. Парни любят немного поразвлечься, знаешь ли.

— И девушки, как я вижу, тоже. Но это ваше дело, если не считать путаницы с этим вечером.

— Я надеялся, у тебя другое настроение будет. Я сегодня как раз хотел снова поднять один вопрос. Обстановка вполне подходящая.

— Если это то, о чем я думаю, вряд ли танцы и обед на четверых подходящее время и место.

— Может, ты и права.

Джерри не произнес больше ни слова до самого конца вальса и молча повел ее наверх.

— Я посажу тебя за наш столик и схожу за Моникой, — прошептал он. — Ты ведь не любишь у бара рассиживаться.

— Не люблю, спасибо.

Джерри вывел ее на балкон, чуть ниже того, где находился бар. Позвал официанта, и тот показал им столик с видом на танцпол.

— Посидишь немного? — отодвинул он для нее стул.

— Конечно. Ты ведь знаешь, меня не надо опекать.

Он хотел было сказать что-то еще, но глупо улыбнулся и ушел. Андреа принялась разглядывать оркестр. Объявили быстрый танец, и площадка вмиг наполнилась людьми. Андреа блуждала взглядом по парочкам, пока не наткнулась на Джерри и Монику. На лице соперницы было написано неприкрытое удовольствие. Джерри широко улыбался, ноги его выделывали замысловатые па, каких Андреа в жизни не видывала. Парочка явно наслаждалась танцем.

Андреа с интересом наблюдала за ними со стороны. Движения отточены и гармоничны, прекрасно дополняют друг друга. Не похоже, что они первый раз вместе отплясывают.

Андреа уже начала их рассматривать как пару в широком смысле этого слова, когда на плечо ей легла тяжелая ладонь. Она развернулась и очутилась лицом к лицу с Родом.

— Освободился раньше, чем ожидалось. — Голос спокойный, но вид мрачноватый. — Где они? Танцуют?

— Да. Я рада, что вам удалось так скоро прийти. Надеюсь, осложнений не возникло.

— Нет. Не желаете спуститься, или танец уже к концу подходит?

— Только начался. Я с удовольствием, но, может, вы хотите выпить для начала.

Вместо ответа, он взял ее под руку и повел вниз.

— А вы изменились, — бросил он на нее взгляд на лестнице. — Никогда не представлял вас с такой высокой прической.

— Вам не нравится?

Ей едва удалось скрыть тревогу.

— Не знаю. Не уверен. Надо привыкнуть. Мне прежняя нравилась, очень.

Его рука обвилась вокруг нее, и вскоре она обнаружила в нем прекрасного партнера, с которым к тому же вполне можно поговорить. Но ей было не до бесед, хотелось просто ощущать его рядом с собой. Она бы даже глаза закрыла от удовольствия, если бы была уверена, что он не заметит.

Музыка кончилась неожиданно быстро, и Род повел ее обратно к столику. Моника и Джерри тоже подошли. Джерри пошутил насчет людей, которые не знают меры в работе, и, к удивлению Андреа, Род согласился с ним:

— Да, полагаю, я действительно слишком много времени уделяю делам. Надо обращать побольше внимания на другие вещи.

— На меня, например, — ввернула Моника. — Я никогда не знаю, во сколько ты вернешься. — Она повернулась к Андреа: — Временами это так надоедает! Все равно что быть одинокой.

Андреа улыбнулась, но не посчитала нужным ответить. Если ей были нужны подтверждения, что Род — собственность Моники, она их получила.

Обед превзошел все ожидания, беседа лилась легко и непринужденно. За кофе Род наклонился к Андреа и проговорил:

— У меня есть для вас хорошие новости, Андреа. Джеймсон сказал мне сегодня по телефону, что Фробишер не станет подавать иск на юного Руди.

— Рада это слышать! Есть ли надежда получить компенсацию?

— Боюсь, что нет.

— С чего бы это хулигану компенсацию выплачивать? — фыркнула Моника. — Он ведь нарушил закон, не так ли?

— И егерь полковника тоже, — взвилась Андреа. — Все могло кончиться трагично. Таких людей надо держать в рамках. В конце концов, ну подумаешь, фазан!

— И два-три фунта денег по нынешним временам, — заметил Род.

— Не знала, что они такие дорогие. Но все равно, стрелять в человека!

— Я целиком и полностью на вашей стороне и питаю определенную симпатию к деревенскому парню, решившему немного побраконьерствовать. Никогда нельзя точно сказать, является ли какой-то отдельно взятый фазан выращенным в неволе или нет, так что…

Джерри рассмеялся:

— Если вы желаете обсуждать рыб, птиц и зверей, то мы с Моникой вполне можем пойти потанцевать. Что скажешь, Моника?

— Согласна, — тут же вскочила она. — Когда Род начинает разглагольствовать на подобные темы, он любого до смерти замучает.

Андреа была настолько поглощена разговором, что даже не заметила их ухода.

— Мы с вами нехорошо себя ведем, — улыбнулся ей Род. — Болтаем неизвестно о чем, когда должны есть и веселиться. Давайте исправляться. Приглашаю вас на танец.

Они отплясали оставшуюся часть фокстрота и вернулись обратно, но Джерри с Моникой так и не появились.

— Должно быть, в другой бар пошли, — предположил Род.

— Я не знала, что их тут несколько.

— Четыре. Пойдемте, поищем их? То есть Монику с Джерри.

— Нужно, наверное, хотя после вина и кофе мне пока больше ничего не хочется. Однако…

— Однако… мы остаемся на месте.

— Звучит как приказ, и я не смею ослушаться!

— Надо избавляться от бригадирского тона, — поморщился он. — Думаю, это все от необходимости принимать быстрые решения. По крайней мере, надеюсь. Я не специально.

— Я не сомневаюсь. Расскажите мне о своей работе.

— Если я начну, то уж точно до смерти вам наскучу. Ничего героического в ней нет. Всего лишь долгая борьба с эрозией берега, кучи грязи да ила. Вот ваша работа действительно увлекательна. Где вы берете своих героев?

— Как ловко вы тему сменили! — рассмеялась Андреа. — Раньше профессионалов нанимала, но это слишком дорого. Теперь если я вижу подходящего человека, пытаюсь уговорить его попозировать мне за умеренную плату. И рисую голову во всех возможных ракурсах.

— Да, в каждой профессии есть свои сложности. Должен признаться, когда я узнал, что вы художница, то счел вас легкомысленной и непрактичной.

У них за спиной раздался голос Джерри:

— Не попрыгаешь со мной?

Он положил руку на плечо Андреа.

Она встала. Род тоже поднялся и встретился глазами с Моникой.

— Потанцуем?

— Как хочешь.

Она равнодушно повела плечиком. Уходя с Джерри, Андреа бросила взгляд на Рода.

Улыбка все еще играла на его губах, но брови сошлись у переносицы — ему явно не слишком понравился безразличный тон его спутницы. И все же Моника с Родом совершенно не пара, думала она, ступая с Джерри на танцпол. Это в ней не ревность говорит, это правда. Андреа сбилась с шага и извинилась.

— О чем думаешь? — поинтересовался Джерри. — Чтобы ты ритм упустила, что-то не похоже на тебя.

Следующий тур она танцевала с Родом и, как ни пыталась сосредоточиться, все же допустила несколько ошибок. В голове колоколом гудела одна мысль — вдруг она его больше никогда не увидит? Дело Руди улажено, больше ничто ее в Норфолке не держит.

Он тоже хранил молчание, добавляя страданий Андреа. Наверняка думает о Монике, злится, что она двойное свидание устроила.

Андреа сменила Рода на Джерри, не в силах отделаться от мысли, что Моника все сильнее и сильнее проникается к ней неприязнью. Ну зачем им вообще понадобилось это дурацкое двойное свидание? И вдруг Моника заявила между танцами:

— С меня хватит. Я хочу домой.

Андреа поглядела на Рода. На секунду в его глазах полыхнула злость, но ответил он совершенно спокойно:

— Если ты устала, я пойду за машиной и подожду тебя у входа.

— Я не говорила, что устала. Я сказала, что с меня хватит, мне скучно.

И она продефилировала к выходу, не дав никому опомниться.

— Извините нас, но мы уходим, — проговорил Род, едва сдерживая эмоции, лицо его словно окаменело.

— Конечно, — автоматически ответила Андреа.

— Ох уж эти женщины! — осклабился Джерри. — Настроение у них меняется, словно ветер в поле.

Род ушел. Андреа уныло глядела ему вслед.

— Откуда эта печаль, душа моя? — приобнял ее за талию Джерри. — Это не наши с тобой проблемы. Девицу надо бы отшлепать хорошенько и прекратить за ней бегать.

— Ты, значит, на месте Рода так бы и поступил? Отшлепал бы ее? — полоснула его взглядом Андреа.

— Ну, не знаю, как насчет отшлепать, но бегать бы за ней точно не стал. Пренебрежение — превосходное оружие. Потанцуем?

Андреа согласилась, но без особого энтузиазма. Наконец-то пришла пора последнего танца, и Джерри повез ее домой. Стоя на пороге, Андреа уже собиралась произнести заготовленную фразу: «Не обидишься, если я не стану приглашать тебя внутрь? Я очень устала».

Но слова так и остались несказанными. Он обнял ее, прижал к себе и обжег страстным поцелуем.

Застигнутая врасплох, Андреа начала вырываться. Теперь она знала точно — даже мысль о браке с Джерри крамольна.

— В чем дело? — пораженно уставился он на нее, отпуская. — Я думал, мы с тобой…

— Нет! Прости меня, Джерри, но правда состоит в том, что я не люблю тебя.

— Род! Я мог бы и догадаться. Послушай, Андреа, где твой здравый смысл? Моника крепко держит его на крючке. Вертит им, как хочет. Да он для нее…

— Хватит, Джерри, не говори больше ничего, а то я возненавижу тебя.

— Ладно, я ухожу. — К ее удивлению, он нежно потрепал ее по щеке. — Не принимай все близко к сердцу, Андреа.

На глаза ей навернулись слезы.

— Спасибо тебе, Джерри.

Она бросилась в дом и включила свет, силясь не сломаться окончательно.

Входная дверь осталась открытой, и она пошла захлопнуть ее, но не успела: на пороге появился черный кот с чем-то в зубах. В следующий миг у ее ног лег маленький пушистый комочек — котеночек.

Андреа наклонилась и взяла его в руки. Кошка с жалобным мяуканьем терлась о ноги. Андреа положила котенка на ковер в гостиной и побежала за блюдцем молока. Кошка следовала за ней по пятам, но к молоку не притронулась. Вместо этого она подошла к входной двери и принялась скрестись в нее. Андреа подумала немного, взяла фонарик и открыла дверь. Кошка повела ее к сараю. Оказавшись внутри, животное тут же скользнуло в угол, под приставленные к стене доски. Андреа услышала слабое мяуканье, отложила фонарик и осторожно убрала доски. Открывшееся зрелище наполнило ее душу состраданием.

В гнезде из старых тряпок, устроенном на крышке деревянной коробки, беспомощно барахтались три котенка. Кошка снова жалобно мяукнула.

— Ладно, киса, беру тебя и твоих малышей домой.

Ей удалось взять в руки и коробку с котятами, и фонарик. Кошка вошла с нею в дом, и Андреа снова заговорила с ней:

— Положу твоих котят на ковер, а потом поглядим, из чего вам можно сделать постельку.

Андреа запачкала свое новое вечернее платье, но ей было все равно. Она достала котят из рванья и подумала, что коробка вполне годится под гнездо. Грязная, конечно, зато углы прочные, железом отделаны.

Она вытерла коробку, открыла ее и обнаружила внутри несколько пачек бумаг. Андреа взяла самую толстую, развязала веревку и расправила написанные от руки листочки. Господи, да это ведь документы на ее коттедж за последние двести лет! Она отложила их в сторону и растерянно опустилась на диван. Кошка уже успела выпить молоко и теперь с удовлетворенным урчанием вылизывала котят.

В голове ее шевельнулась мысль. Ей не хотелось покидать Килн-Коттедж, но придется, если она желает обрести душевный покой. А продать дом без правоустанавливающих документов было бы весьма затруднительно, денег она потеряла бы уйму. И вот проблема решилась сама собой, последнее препятствие устранено. Теперь можно уезжать.

Она окинула взглядом комнату: не все еще доделано, но она ей нравится. А за окнами — запруда и такая красотища!

Глаза защипало от подступивших слез. Она вскочила на ноги. Действовать нужно быстро. В понедельник она поедет в Норвич и поручит продажу коттеджа тому же агенту по недвижимости, у которого она его купила. Потом упакует личные вещи и уедет в Лондон.

Она пошла в кухню и сделала себе чашечку чаю. Тут ей в голову пришла еще одна мысль. Зачем ждать понедельника? Почему не сделать этого завтра же утром, пораньше, пока движение на дорогах не слишком сильное? А с агентом по почте можно договориться.

Она поглядела на кошку: — Придется устроить тебя снаружи, киса, но я оставлю деньги молочнику, и он будет поить тебя молоком.

Глава 10

Андреа казалось, что дождь уже месяц льет не переставая. У квартирки на чердачном этаже в Бейсвотер имелось лишь одно достоинство — окно в крыше комнаты-студии. Остальные окошки были совсем крохотными и выходили на крыши да трубы. Днем за стенами беспрестанно ревел поток автомобилей и раздавался топот шагов по лестнице.

Она намеренно не возобновляла связей с бывшими столичными друзьями, слишком больно было бы объясняться с ними по поводу скоропостижного возвращения в Лондон. Единственная ниточка, связывающая ее с Норфолком, — агент, выславший по почте ее столичному адвокату заверения в том, что «он свято блюдет ее интересы».

Но прошло шесть недель, а вестей от него больше не поступало. Острая боль сменилась тупой, неотступно следовавшей за ней и днем и ночью.

Временами, устав от работы, она садилась на диван, включала проигрыватель и предавалась размышлениям о несбывшихся мечтах. Она видела перед собой просыпавшуюся от зимней спячки деревню, тихие воды запруды, слышала шелест ветра в камышах, снова и снова поднимала парус, и за бортом яхты вспенивалась вода. Она видела Рода и слышала его твердый, уверенный голос. Подступая к грани безумия, она понимала, что хвататься за прошлое не просто бессмысленно — вредно! — но, как наркоманка, не могла противостоять искушению.

И вот утренняя почта подвела финальный итог. То была открытка от Джерри с почтовой маркой Парижа, пересланная через ее агента в Норвиче. Джерри «хорошо проводил время и жалел, что ее нет рядом».

Андреа засмеялась впервые со дня отъезда из Килн-Коттедж. Джерри всегда такой, ни на что не обижается.

Она вскрыла пришедший с открыткой конверт. Агенту удалось найти покупателя на ее дом, причем цену предлагали гораздо большую, чем она ожидала. Однако с одним условием. Клиент не желал приобретать всю землю и хотел, чтобы Андреа лично присутствовала при проведении новых границ. Не могла бы Андреа приехать в Норвич, встретиться там с клиентом, обсудить планы и проехаться до коттеджа? Первая встреча должна состояться в «Роял-отеле».

Андреа задумалась. Ей очень хотелось еще разок взглянуть на свой дом, но радости это принесет гораздо меньше, чем страданий. К тому же вдруг она случайно встретится с Родом, что тогда?

Андреа похолодела. Стоит ей заговорить с ним, и она не сумеет скрыть от него своей любви. Потом она вспомнила, что днем он обычно, бывает, занят, к тому же нередко довольно далеко от деревни.

Понимая, что от случайности, конечно, никто не застрахован, но встреча эта маловероятна, она спустилась в холл, к телефону. Девушка набрала номер в Норвиче и заверила агента, что приедет в ближайшие дни, но он мягко настоял на завтрашней дате. Ей пришлось согласиться, и агент продолжил натиск:

— Думаю, вам будет лучше воспользоваться поездом. На дорогах пробки, к тому же колесо можно проколоть.

— Как скажете, — покорилась его воле Андреа.

— В таком случае, если вы сядете в поезд в десять тридцать с Ливерпуль-стрит, я пошлю за вами машину на станцию Норвич-Троп. В поезде можно перекусить, заодно время скоротаете.

— Так и сделаю. — Андреа чувствовала, что ею манипулируют, но у нее не было сил сопротивляться.