Род. Вот, значит, как зовут его друзья. Совсем ему не подходит, слишком милое имя.
— Знаю, — бросила она, всем сердцем желая, чтобы мистер Дрейк уехал и оставил ее в покое.
Уж кого-кого, а Рода Сандерса ей обсуждать вовсе не хотелось, но мистер Дрейк не унимался:
— Он парень уравновешенный. Поглядели бы вы, как он с людьми управляется, скала, да и только! С ним особо не поспоришь.
— Значит, вы с ним работаете? — спросила Андреа, еще раз убедившись, что не ошиблась насчет Рода Сандерса.
Упертый, самонадеянный болван, вот кто он такой.
— Работаю, в определенном смысле этого слова, — сухо хохотнул мистер Дрейк. — Он мой временный менеджер. Мы — фирма речных инженеров, углубляем, расширяем, причалы ставим и тому подобное.
— И заборы?
— И заборы, но это редко.
С языка Андреа уже готов был сорваться вопрос об изгороди, отрезавшей ее от запруды, когда на дороге показалась машина Джерри.
— Уезжаю, — многозначительно улыбнулся мистер Дрейк. — Рад был познакомиться с вами, мисс Карсон. До свидания.
Андреа попрощалась с ним, чувствуя, что раны, нанесенные этим днем, немного затянулись. «Выходит, мистер Сандерс — Род Сандерс — работает на отца Моники», — бормотала она себе под нос, пока автомобиль Джерри заруливал в ворота.
«Дочь босса». К упрямству и самонадеянности стоит добавить амбициозность.
Джерри выпрыгнул из машины, не утруждая себя открыванием дверцы.
— Ну? Приехал искупать вину?
— Не виноват я, душа моя, — возразил Джерри. — Я ездил осматривать дома и потерялся в переплетении проселочных дорог без всяких признаков опознавательных знаков. Полчаса круги нарезал. А когда приехал, разбирательство уже началось, и коп у дверей не пустил меня внутрь. Ты на коне?
— На коне? Видел бы ты это! Да меня первостатейной лгуньей выставили!
— Мне очень жаль. Простишь меня за опоздание?
— Почему бы и нет? — нервно хохотнула Андреа. — Я сегодня раздаю прощения направо и налево. Скоро придется самой просить прощения за то, что я по земле хожу. Единственный урок, который я из всего этого вынесла, — надо держаться подальше от избалованных девочек в дорогих машинах. В конце концов, они у себя дома, не так ли?
Джерри плюхнулся на диван.
— Мне действительно очень жаль, Андреа. Ты так расстроена. Если бы я знал, что все так обернется, я бы не поехал сегодня смотреть коттедж как-его-там-называют, но мне из Норвича агент позвонил прямо в отель, не хотелось упускать неплохой вариант. Его только сегодня на продажу выставили.
— Не важно, — отмахнулась Андреа. — Ты бы все равно ничем не смог мне помочь.
Но в душе она так не считала. «О, Джерри! — кричало все внутри ее. — Тебе бы хоть немного надежности, и я смогла бы полюбить тебя. Если бы ты только понимал, сколько значит сочувственная улыбка в нужное время!»
Андреа попыталась успокоиться. Что толку жаловаться и жалеть себя? Джерри есть Джерри, и его не переделать. Может, со временем он и изменится, но сейчас это просто друг. Она наклеила на лицо вымученную улыбку.
— Ну и как коттедж? Еще одна хибарка с розами у дверей за тридевять земель до ближайшего жилья?
— Вовсе нет. Весьма и весьма, мне понравилось. — Джерри промедлил с секунду. — Я тут подумал…
— Не смогу ли я поехать с тобой поглядеть? — Андреа поспешила добавить в свои слова энтузиазма, которого не испытывала. — С радостью! Мне нравится осматривать новые места.
— Прямо сейчас?
Андреа покачала головой:
— Прежде чем затеряться на деревенских дорогах, мне бы хотелось перекусить. Заезжай за мной часа в два.
— Насчет ленча я уже позаботился, — одарил он ее своей обычной яркой улыбкой. — Нашел небольшой паб, где готовят еду по предварительному заказу. Вот я и заказал.
— Ох, Джерри! — уже искренне рассмеялась Андреа. — Да ты даже в африканских джунглях найдешь место, где ленч подают!
— А то! Сказываются годы тренировки. — Он подошел к ней и чмокнул в щечку. — Беги, припудри носик, только недолго. Не хочу, чтобы какой-нибудь урод увел у нас дом, пока ты будешь наряжаться.
Через несколько минут они уже сидели в машине. Андреа снова погрузилась в размышления о своем спутнике. У него немало достоинств. Положиться на него, конечно, ни в чем нельзя, но зато он нетребователен. Попросил ее выйти за него замуж, но не давит. Способен ли он пылать истинной страстью? Она сильно в этом сомневалась, хоть он и заверял ее, что влюблен.
А любит ли она его? На этот вопрос у нее не было ответа. Да, он ей всегда нравился. А теперь, когда он вдруг явился в Норфолк, и подавно. Зарождение ли это любви? Снова нет ответа. Ей не с чем сравнить. Она никогда никого не любила. Если чувство, которое она питает к Джерри, и есть любовь, значит, она приятна, но ничего волнительного в ней нет. А она отчего-то всегда полагала, что любовь будоражит кровь, захватывает так, что голова кругом идет.
Машину немного занесло на повороте. Дорога бы настолько узкой, что двум машинам не разминуться Андреа засмеялась.
— Что смешного? — взвился Джерри.
— Да так, подумала кое о чем, но пока не хочу делиться с тобой своими мыслями.
— Доиграешься ты у меня! Вот высажу тебя и отправлю домой пешком.
Андреа вдруг поняла, что вновь радуется жизни. Да какое ей дело до мнения посторонних людей? Она-то знает, что говорила правду, причем без всякого злого умысла.
Дорога сделала крутой поворот, и Джерри притормозил практически сразу после него. По обе стороны стояло по коттеджу: один с аккуратно подрезанной живой изгородью, покрывающейся свежей листвой, изгородь другого давно плакала по ножницам.
Джерри выпрыгнул из машины.
— Я быстро, только ключ возьму.
Андреа тоже вышла и открыла ворота, преодолевая сопротивление густой травы. Представшее перед ней зрелище тут же околдовало ее. Крыша покрыта соломой, наверху мансардные окна. Окна первого этажа разбиты на небольшие клеточки, вьющиеся розы, похоже, скроют их, когда появится листва. И еще было крылечко, сильно смахивающее на будку часового, только бока у него из сетки, увитой длинными стеблями многолетнего жасмина, на которых до сих пор сохранилось несколько желтых цветков.
Андреа зачарованно вошла на крылечко и уселась на лавочку. Рядом прожужжала и улетела прочь ранняя пчелка, и она задумалась над тем, кто жил здесь раньше. Скорее всего, рабочие с ферм, испытавшие на своем веку мало радостей, но один из них наверняка сидел по вечерам на этой деревянной скамеечке.
Неясную картинку нарушило громкое посвистывание Джерри. Он открыл дверь и повернулся к Андреа:
— Наверное, мне следует перенести тебя через порог?
— Опять ты все перепутал. Сперва надо жениться на девушке.
— Точно! Напомни, чтоб я выкроил на это минутку.
Джерри вошел в одну из комнат, и его голос эхом отразился от пустых стен:
— Здесь будет гостиная, потому что отсюда идет дверь в кухню.
— Водопровод имеется? — спросила Андреа.
— Имеется. Вода, правда, только холодная.
— И электричество, как вижу, тоже есть. А канализация?
— Без вопросов. Пошли, посмотрим другую комнату, а потом наверх.
— Хорошо. — Андреа бросила критический взгляд на обои.
Чистенькие, но на ее вкус просто чудовищные. Яркие попугаи среди бамбуковых зарослей — не в ее стиле. Наверху размещались две спальни вполне приличных размеров и крохотная кладовка.
— Под ванную сгодится, — заявил Джерри. — Ну и как тебе здесь? Если внизу прорубить окно побольше, вполне сносно.
— Да я и разглядеть-то толком ничего не успела, но мне понравилось. Все, за исключением жутких обоев.
— Ты насчет попугаев? А мне они не показались страшными.
— Джерри! Ушам своим не могу поверить! У тебя такие утонченные работы, и ты можешь мириться с мерзкими попугаями?!
— Да не то чтобы они мне в душу запали. Твои предложения?
Она вышла на площадку.
— Поскольку комнаты небольшие, я бы остановилась на однотонных стенах, скажем, белых или кремовых с розоватым отливом, и однотонном ковровом покрытии. А вот с занавесками можно поэкспериментировать.
— Так тому и быть. Сдеру обои.
— Полегче, Джерри! Это ведь твой коттедж. То есть, если ты решишь его купить.
— А его не продают пока. На пять лет сдают. Тридцать шиллингов в неделю — и делай ремонт, какой пожелаешь.
— Но это же чудесно! Даже если ты потратишься на ванну, горячую воду и мебель, это совсем недорого для пяти лет.
— Да мне не придется одному вкладываться. Хозяин готов оплатить половину стоимости ремонта.
— Правда? И кто же этот филантроп?
— Понятия не имею. Я с ним через его представителя в Норвиче общаюсь. Ну как, брать?
— Тебе самому это решать, Джерри.
— Ладно, решено! Как насчет мебели, начнем со спален?
Андреа почувствовала, что ее слишком уж втягивают в это дело, и начала спускаться по ступенькам.
— Насчет мебели тебе тоже самому решать, — рассмеялась она. — Я не собираюсь тратить за тебя твои деньги. Сад покажешь?
Он спустился следом за ней и распахнул кухонную дверь.
— Я его и сам толком не видел. Сады — не мой конек.
— Ты меня разочаровываешь. Я полагала, ты сторонник идеальных лужаек и безупречных клумб. Особого труда для этого не надо. Если выделить площадку под машину, места совсем немного остается, как раз чтобы размяться на досуге с газонокосилкой.
— Разминками пусть спортсмены занимаются. Ты можешь свою лужайку собственными кровью и потом поливать, а я найму себе кого-нибудь.
Андреа скосила на него глаза. Ей казалось, что после стольких лет городской жизни просто невозможно не захотеть лично распланировать и обустроить свой садик. Если ты, конечно, очень занят, предварительную работу можно поручить другим, но сажать и ухаживать — это все равно что картину рисовать, тоже своего рода творчество.
Джерри остался стоять на месте, но Андреа прошлась по высокой траве в сторону живой изгороди, стараясь вспомнить названия многолетних растений.
— Эй, мисс садовод-любитель! Настало время ленча, и я уже с голоду помираю! — позвал ее Джерри.
Андреа со вздохом побрела обратно. Садоводство для нее — темный лес, но ей хотелось научиться. И не могла понять, как можно этого не хотеть.
До избранной Джерри таверны было рукой подать, и, вылезая из машины, Андреа загляделась на табличку, раскачивающуюся на солидном столбе, — нечто похожее на парусную баржу со старой Темзы с надписью «Гостиница «Баржа».
Джерри уже распахнул дверь, и Андреа не успела как следует рассмотреть каменное здание, крытое красной выцветшей от времени черепицей. Бар был обставлен скромно. В огромном, без изысков, кирпичном камине полыхают дрова, рядом накрыт столик на двоих. Словно из-под земли перед ними вырос не человек — настоящий великан!
— Добрый день, мисс, мистер Робертс. Все уже готово. Не желаете выпить для начала?
— Шерри, пожалуйста, — сказала Андреа.
— Шерри и кружку пива, — заказал Джерри и пододвинул резное деревянное кресло поближе к огню. — Вот так, душа моя, согрей ручки.
Андреа опустилась в кресло.
— Не то чтобы я сильно замерзла, но эта твоя машина! Ну почему ты все время без крыши выбираешь?
— Ха! Я думал, ты любительница свежего воздуха и открытых пространств.
— Конечно, но не ветра же, который так и норовит все волосы вырвать.
Хозяин гостиницы принес напитки.
— Вам понравился коттедж, мистер Робертс?
— Еще как! Через недельку я у вас завсегдатаем стану. Много тут народу по вечерам собирается?
— Сейчас не сезон, но к концу мая здесь каждый вечер яблоку негде будет упасть, за исключением субботы.
— За исключением субботы? — изумился Джерри. — Странно. В других местах суббота чуть ли не всю недельную выручку делает.
— Я тоже так думала, — вступила Андреа. — Но почему у вас-то дела в субботу не идут?
— Потому что мы, мисс, зависим от речного транспорта, а суббота — день, когда большинство отдыхающих отводят арендованные суда обратно в док, где их нанимают новые люди. Те, в свою очередь, только к воскресенью к нам добираются.
— О, я даже не знала, что тут поблизости река есть.
— Выгляньте вон в то окошко, мисс, и вы увидите нашу пристань. Сейчас там лишь моя шлюпка стоит, а летом на ночь по двадцать-тридцать катеров с яхтами причаливает. Команды сходят на берег и травят у нас байки.
Андреа подошла к окошку и увидела длинную деревянную пристань у широкой реки.
— Что это за речка?
— Ант, мисс. Когда я был мальцом, сюда баржи заходили, ждали очереди, чтобы подняться по протоке к запруде Килн-Брод, но с тех пор лет тридцать минуло. Барж больше нету, да и протока вся заросла.
Андреа собралась было задать еще один вопрос, но увидела, как к столу подходит миловидная женщина с тарелками холодной говядины и ветчины.
— Иди, отведай яств! — позвал ее Джерри.
Андреа вдруг почувствовала зверский аппетит.
— Я рад, что коттедж пришелся тебе по вкусу. Ты ведь съездишь со мной в Норвич, душа моя? Я сперва с агентом дела улажу, а потом надо будет мебель выбрать, заглянуть к электрикам и на телефонную станцию, и…
— Все то, что я проделала несколько дней тому назад. Извини, если покажусь тебе невежливой, Джерри, но я девушка работающая и без того времени уже немало потеряла.
— Ну ладно, загляну к тебе сегодня вечерком, если не слишком вымотаюсь.
— Давай. Буду рада послушать, как у тебя дела продвигаются.
Через полчаса она уже была дома, переоделась и принялась разрабатывать макет суперобложки для книги. Время от времени она вспоминала о Джерри и немного жалела, что не поехала с ним, но работа есть работа, тут расслабляться никак нельзя. Джерри только дай волю, он всю ее жизнь до минутки выскребет. Сам он создавал иллюстрации с поразительной скоростью, несомненный талант и искусное владение техникой делали свое дело. В промежутках же он только и делал, что бездельничал.
Андреа поймала себя на том, что думает о нем как о своем муже. Она прекрасно знала все его привычки. Он любит завтракать в постели с газеткой в руках. Это означает, что ей пришлось бы подниматься первой и готовить ему завтрак. Ничего страшного в этом нет, ей нравится вставать рано и есть в тишине зарождающегося дня. Но как насчет обеда и ужина, насчет всего остального дня? Он ведь терпеть не может строгого расписания.
Андреа улыбнулась сама себе. Надо же, грезит наяву! Джерри больше ни разу не заикался о браке, так что ей не придется принимать никакого решения.
Вскоре спина начала ныть, она оторвалась от чертежного стола и подошла к окошку. К ее удивлению, солнце уже клонилось к закату, девушка зевнула и решила, что ей надо срочно подышать свежим воздухом. Она накинула пальто, повязала на голову шарфик и вышла на улицу. Холодный ветер стих, вечер стоял солнечный и теплый. Андреа прошлась по скошенной траве и вдруг заметила, что дверь сарая открыта. Непорядок, решила она и направилась к строению. Попавшиеся на глаза весла словно звали прокатиться по воде. Она взяла их, но тут взгляд ее упал на свернутый парус, и любопытство взяло верх. Парус был развернут и осмотрен. Андреа нашла короткую мачту. Она была совсем не тяжелой, и девушка потащила все это богатство к лодке, чувствуя себя школьницей, нарушающей правила. В первую минуту она не могла сообразить, каким образом пристроить парус к мачте, но потом вспомнила, как однажды рисовала нечто подобное в магазине, торгующем лодками, и услужливый продавец прикреплял для нее парус, сопровождая свои действия ненужными в тот момент комментариями. Вот и пригодилось.
Вскоре парус был на месте. Лодчонка опасно качнулась и натянула веревку. Андреа высвободила суденышко. Лодка сама собой развернулась и проплыла ярдов десять, прежде чем ей удалось добраться до кормы.
Она снова припомнила слова продавца и взялась за веревку, которую он называл шкотом. Девушка опасливо потянула за нее, выводя гик, и положила руку на румпель. Лодка послушно сбавила ход и пошла ровнее.
Андреа была околдована. За бортом журчала вода, суденышко двигалось вперед, разбивая зеркальные отражения на речной глади. Пара уточек добавила картинке очарования. И тут девушка заметила, что очутилась слишком близко от причала полковника Фробишера. Она двинула румпелем, лодка развернулась, парус повис. Ветер неожиданно надул его снова, и лодка рванула с места, набирая скорость. Шкот зазвенел в руке Андреа, и она позволила ему скользнуть сквозь пальцы. Суденышко выправилось, сохраняя прежнюю скорость.
Вот оно, настоящее приключение! — подумала Андреа. Она уже начала немного разбираться, под каким углом наклонять парус и румпель в зависимости от направления ветра. Она опять поменяла направление, теперь лодка медленно, но верно приближалась к ее мосткам. Ей захотелось есть, но она не смогла побороть искушение сделать еще один круг. Неподалеку от мостков она развернула лодку, та немного накренилась, скорость выросла, кровь зазвенела в жилах. Причал полковника стремительно приближался, когда из-за кустов показались две фигуры — Моника Дрейк и мистер Сандерс.
Андреа запаниковала и резко рванула румпель — уж очень ей не хотелось встречаться с ними лицом к лицу. Лодку крутануло, точно волчок, борт черпанул воды. Шкот выскользнул из рук Андреа, конец веревки обвился вокруг ее лодыжки. Она в панике вскочила с места, потеряла равновесие и шумно плюхнулась за борт.
Вода заклокотала в ушах Андреа, и она пошла ко дну.