— Когда я ответил, что не понимаю, о чем он, отец сдался. Он что-то шепнул хозяйке, и вскоре на нашем столе оказалась какэсоба.

— И она была совсем не такая, как обычно подают в забегаловках.

— Когда лапшу принесли, я окончательно перестал понимать, что происходит. В дорогом ресторане в Кагурадзаке почему-то подают закуски, как в обычном баре. А в довершение всего — суп с гречневой лапшой. Мне показалось, что меня дурят.

— А сама какэсоба была обыкновенная?

— Пока я ел, ничего особенного не заметил. Но стоило мне выйти из ресторана, как я постепенно начал что-то чувствовать.

— Какая она была на вкус?

— Не смогу объяснить. Сравнить мне не с чем — в оттенках вкусов не разбираюсь. В чем я точно уверен — блюдо было изысканное. Такого я раньше не пробовал. Сама лапша была не ручной работы, а быстрого приготовления, но вот бульон — просто потрясающий. Так, по крайней мере, мне запомнилось.

— У меня только один вопрос. Тот самый ресторан, «Вакамия», еще работает?

— Простите. Больше нет.

— Так я и думала. Иначе вы просто отправились бы туда сами.

— Так или иначе, когда мне захотелось еще раз поесть той какэсобы, я поехал в Кагурадзаку. Оказалось, что ресторан закрылся, — расстроенно произнес Сакё.

— Вы ведь могли спросить у отца?

— Не хочу к нему обращаться, даже по такой мелочи.

— Я ожидала, что вы так скажете. Помните еще какие-нибудь детали?

— А вы когда-нибудь ели токийскую какэсобу? — ответил вопросом на вопрос Сакё.

— Ни разу, — призналась Коиси.

— В ней совсем не тот легкий бульон, к которому привыкли в Киото. Нет, в Токио лапшу подают с насыщенным, соленым супом. За это, собственно, я ее и люблю, но та какэсоба — совсем другое дело. Бульон в ней был прозрачный. Благородный, по-другому и не скажешь. Мне доводилось пробовать удон [Удон — вид лапши из пшеничной муки. Отличается от других большей толщиной. Как правило, подается вместе с бульоном, а также с добавлением соевого соуса, морепродуктов и зеленого лука.] в Киото, но и на него это блюдо совсем не походило. Удивительный вкус.

— Хотелось бы и мне попробовать…

— С тех пор я бывал в разных заведениях, но ничего подобного мне не попадалось.

— Хорошо бы еще хоть какую-нибудь подсказку. Вам совсем не с чем сравнить?

— Я люблю вкусно поесть и, конечно, много размышлял над этим вопросом, но мне так ничего и не пришло в голову. Но если все-таки сравнивать, то она чем-то была похожа на сио-рамэн. Съешь — и тепло внутри становится.

— Значит, соленое на вкус? Да, чем проще блюдо, тем сложнее его воссоздать. Так мой отец говорит.

— Кстати… — Сакё поднял взгляд к потолку.

— Вы что-то хотели сказать? — повернулась к нему Коиси.

— Тот суп, который я только что ел, был похож… Да нет, не может быть. Ведь в минестроне и какэсобе совершенно разные ингридиенты, — улыбнулся молодой человек.

Коиси прекратила записывать и пожала плечами.

— У меня к вам остался только один вопрос. Почему вы решили разыскать эту какэсобу именно сейчас?

— Я и сам не вполне понимаю. Вроде я уже и забыл о ней, и тут вдруг мне резко захотелось поесть ее еще раз.

— И именно в этот момент вам пришла в голову мысль о том, что стоит все же продолжить семейное дело?

— Вовсе нет. Я же уже упоминал, что твердо решил посвятить свою жизнь танцам. Но…

— Но?

— В последнее время я стал замечать, что мне наконец-то начал нравиться театр — это правда. Я думал, что танцы и Но — две абсолютно разные вещи, но, кажется, у них есть и много общего. — Глаза у Сакё заблестели.

— Ну вот. Я же говорила, — улыбнулась Коиси.

— Да нет же, не в этом смысле. Это действительно разные формы искусства. И все-таки что-то роднит их. Вот что я имел в виду.

— Вот ведь упрямец, — криво усмехнулась Коиси.

— Приходите как-нибудь на мое выступление.

— Давайте так — мы находим вашу какэсобу, а вы зовете нас на представление. — Коиси закрыла блокнот.

— Договорились. — Сакё слегка поклонился.

— Задача, конечно, не из легких, но думаю, папа справится.

Поднявшись, Коиси зажала блокнот под мышкой.

* * *

В обеденном зале их уже поджидал Нагарэ. Завидев Коиси с Сакё, он поднялся со стула.

— Как прошло, удачно?

— Да, господин Катаока мне все объяснил. Случай сложный.

— Простите, что доставляю хлопоты. — Сакё опять поклонился.

— Вовсе нет! Так даже интереснее, — улыбнулся Нагарэ.

— Это ты сейчас такой веселый и уверенный, — бросила взгляд на отца Коиси.

— Сколько с меня за сегодня? — Сакё достал из кармана бумажник.

— Оплатите в следующий раз, вместе со счетом за расследование.

— Вот как? И когда же следующий раз?

— Недели через две. Рассчитывайте примерно на этот срок. Мы с вами свяжемся.

— Понял. У меня будут выступления, но надеюсь, мне удастся вырваться на пару дней. Буду ждать звонка! — Сакё низко поклонился и открыл раздвижную дверь. — Ой, это ваш? — Молодой человек погладил подбежавшего к его ногам полосатого кота.

— Наш-то наш, только папа его внутрь не пускает — говорит, котам не место там, где люди едят. — Коиси исподлобья взглянула на Нагарэ.

— Но ведь так оно и есть!

— А как его зовут?

— Хирунэ [Хирунэ — с японского языка дословно «дневной сон».], — ответила Коиси.

— До встречи, Хирунэ! — Сакё помахал коту на прощание.

— Что, все настолько плохо? — поинтересовался Нагарэ, когда они вернулись в обеденный зал.

— Кажется, сложнее дела у нас еще не было, — вздохнула Коиси.

— Что мы ищем?

— Какэсобу.

— Какэсобу? Это суп с гречневой лапшой, что ли?

— Да.

— Да уж, и правда трудная задачка.

— Вот именно. Ко всему прочему, это не простая какэсоба — ее подавали в ресторане в Кагурадзаке. Заведение, разумеется, больше не работает.

— Да, вот это мы влипли, — протянул, недовольно сморщившись, Нагарэ.

2

В этот раз Сакё доехал по линии «Джей-ар» [«Джей-ар» (JR, Japan Railways) — группа компаний, составляющих основу сети железнодорожных путей в Японии. На нее приходится большая часть междугороднего (включая высокоскоростные линии «Синкансэн») и пригородного железнодорожного сообщения.] до станции «Киото» и оттуда без приключений добрался до ресторанчика «Камогава».

— Хирунэ, как дела? — Нагнувшись, Сакё погладил кота.

— А он вас запомнил! — Коиси, вышедшая встречать гостя, остановилась рядом с ними.

— Я с детства люблю котов, но отец не разрешал мне заводить животных.

— Почему? Неужели это тоже связано с искусством Но?

— В театре Но очень важен голос артиста, так что кошачья шерсть может стать настоящей проблемой.

— Как все строго! Что ж, пойдемте. — Коиси жестом пригласила гостя внутрь.

— Благодарю. — Сакё переступил порог ресторанчика.

— С возвращением! — радостно приветствовал его Нагарэ.

— Кажется, дело мое оказалось весьма хлопотным.

— Сначала и вправду нелегко пришлось — мы блуждали будто в тумане. Но потом все же отыскали правильный путь.

— Уже не терпится увидеть, что у вас получилось.

— Ваш заказ скоро будет готов, только нужно чуть-чуть подождать. — С этими словами Нагарэ скрылся за кухонной шторкой.

— А вы, господин Сакё, оказывается, выдающийся танцовщик! Я тут поискала про вас информацию и выяснила, что вы и в Нью-Йорке выступали, и в Лондоне. Просто удивительно!

— Спасибо. Все благодаря тому, что танцы, в отличие от театра Но, понятны людям в любом уголке земного шара. Зритель смотрит на меня не потому, что я в их глазах — диковинка, и это не может не радовать.

— Я опять не поняла половину сказанного, но надеюсь, вам понравится какэсоба, которую приготовил для вас папа. — Коиси поставила на стол чашку и наполнила ее чаем из керамического чайника в стиле Банко [Керамика Банко — тип традиционной японской керамики, которую изготавливают в городе Ёккаити префектуры Миэ на о. Хонсю. Никогда не была дорогой, имела простое оформление, отличалась яркими цветами глазури. Часто именовалась «деревенской» из-за своего безыскусного внешнего вида.].

— Нелегко вам пришлось с моим делом. Наверное, хотелось бросить на полпути?

— Мой отец никогда не сдается, — гордо заявила Коиси.

— И мой тоже, — посерьезнел Сакё.

— Прошу прощения за ожидание! Ваша какэсоба готова. Надеяться на что-то особенное, впрочем, не стоит.

Из узорчатой миски, которую поставил на стол Нагарэ, валили густые клубы пара.

— Какой приятный запах! Кажется, тот самый. — Наклонившись к еде, Сакё зажмурился от удовольствия.

— Пожалуйста, угощайтесь. Но помните, как я и предупредил, это всего лишь какэсоба.

— Я постараюсь. — Соединив на мгновение руки у груди, Сакё взял палочки.

— Я буду очень рад, если вам понравится!

Заметив на себе взгляд отца, Коиси проследовала на кухню. За ней ушел и сам Нагарэ.

Сакё некоторое время молча взирал на миску, держа в руке палочки.

Лапша ровно такая, как и должна быть. Прозрачный бульон. И ничего лишнего. На вид блюдо такое же, как и в тот, предыдущий раз. И как и тогда, Сакё попытался взять миску в руки, но та оказалась чересчур горячей. Отдернув пальцы, он потер мочку уха.

Подрагивая от волнения, молодой чловек подцепил палочками немного лапши.

— Это оно! То самое блюдо! — пробормотал Сакё. Потом он аккуратно поднял миску так, чтобы его большой палец оказался на ее верхней кромке, и отпил глоток супа. — Это оно! — повторил он.

Как же так получилось, что не только вкус, но и внешний вид этой какэсобы в точности повторяли врезавшееся ему в память блюдо? Неожиданно Сакё догадался, что причиной тому — посуда. Он уже плохо помнил детали да и в керамике не особо разбирался, но сомнений быть не могло — миска такая же, как и в тот раз.

Сакё вновь вгляделся в нее. Посуду украшала роспись — синие цветы на белом фоне, похожие на пионы. Вокруг них были изображены листики и вилось что-то вроде лозы. Погрузившись в воспоминания, Сакё отхлебнул еще супа и тихонько вздохнул.