Адрес, имя, возраст, дата рождения, семья, профессия, контактные данные. Нобуо вписал все в форму и протянул папку женщине.

— Итак, что вы разыскиваете? — Коиси пристально посмотрела на Нобуо.

Точно как его дочь Ёко. Та же уверенность в глазах, тот же прямой взгляд. Нобуо невольно залюбовался ею.

— Это что-то, о чем вам трудно говорить? — вдруг прервала молчание она.

— Рис с карри, — чуть слышно промолвил Нобуо.

— Он из какого-то заведения? — приготовилась записывать Коиси.

— Нет. Его готовила моя дочь. — Нобуо уставился на Коиси.

— Значит, карри, который готовила госпожа Ёко. — Коиси покосилась на планшет с заполненной формой.

— Да. Это было лет восемь назад. — Тихонько вздохнув, Нобуо поднял глаза к потолку.

— А нельзя ли тогда просто попросить ее еще раз приготовить по этому рецепту?

— Если бы я мог, меня бы тут не было, — грустно отметил Нобуо.

— Вот как? Простите. — Коиси слегка склонила голову.

— Дело в том, что Ёко… примерно два года назад убила человека. Сейчас она в тюрьме. — Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он произнес эту страшную правду.

— Не могли бы вы рассказать чуть подробнее? — спустя мгновение спросила Коиси, внимательно глядя на мужчину.

— Моя жена рано умерла, и все это время я в одиночку воспитывал Ёко, мою единственную дочь. Она была для меня всем. Мы были неразлучны до того момента, как она закончила школу и поступила в университет в Киото. — Лицо Нобуо помрачнело, но он продолжал: — Я был спокоен за нее — религиозный женский университет с собственными общежитиями. Но именно в Киото она спуталась с тем мужчиной… — Нобуо улыбнулся одним уголком губ, как будто смеялся над самим собой.

— В глазах любого отца мужчина рядом с его дочерью ее не достоин, разве нет?

— Не в этом случае. Он и вправду был ни на что не годен. Бестолковый писака, погруженный в свои фантастические романы, или чем он там занимался, неспособный продать ни одного своего текста. Жил одними мечтами.

— Разве это так плохо? Может, в будущем он стал бы великим писателем? — нахмурилась Коиси.

— Я, конечно, из другой сферы, но тоже представляю творческую профессию. И точно могу сказать, есть ли у кого-то перспективы. Уверен, Ёко тоже это понимала. Поэтому и взвалила все на себя. Такая уж она у меня — слишком добра к людям.

— Многих женщин содержат мужчины, но бывает и наоборот. Сейчас это не редкость.

— Вам со стороны легко судить. А что бы вы сказали, оказавшись на моем месте? — с силой произнес Нобуо, будто говорил не с Коиси, а с собственной дочерью.

— Да, вы, конечно, правы, но…

— Будь ко всем добра. Так я ее воспитывал — и в этом заключалась моя ошибка. Сколько бы я ни протестовал, Ёко сказала, что останется с ним, — с досадой сказал Нобуо. Договорив, он плотно сжал губы.

— И они в итоге стали жить вместе?

В ответ он лишь молча кивнул.

— Дошло до того, что мы полностью прекратили общаться. А что мне еще оставалось, раз она выбрала его?

— Их свадьба как-то связана с тем, что она убила человека? — Коиси бросила взгляд на собеседника.

— Спустя примерно шесть лет, прошедших после их свадьбы, мне позвонили из полиции и сообщили о случившемся.

— Неужели жертвой был ее… — Глаза Коиси расширились от удивления.

— Нет. Хотя так было бы лучше для всех, — едва заметно усмехнулся Нобуо. — Я точно не знаю, но, кажется, они частенько собирались с его приятелями-графоманами и вели что-то вроде дискуссий, которые иногда переходили в настоящие перебранки. Однажды, когда они в очередной раз напивались в баре, один из приятелей ляпнул что-то оскорбительное в адрес мужа Ёко. Завязалась потасовка, Ёко влезла между ними, пытаясь их растащить. В какой-то момент она толкнула обидчика, и тот упал, сильно ударившись головой об угол. Травма оказалась фатальной. — Нобуо коротко вздохнул.

— Ужасное стечение обстоятельств, — сочувственно заметила Коиси.

— Поскольку все они были пьяны и пострадавший первым применил физическое насилие, к ней проявили некоторое снисхождение. И тем не менее она все же убила человека, и с этим уже ничего не поделаешь.

— А что стало с мужем Ёко?

— После того, как она оказалась в тюрьме, он бросил ребенка и сбежал куда-то на острова, на юг. Вроде на Исигаки. Наплел Ёко, что попытается сделать карьеру там. Нет, я еще могу понять художников, как Гоген, например, которые ищут в таких местах вдохновения. Но писатель-то что там забыл? Нет, он все-таки настоящий подлец! — Меж бровей Нобуо пролегла морщина.

— Выходит, тот рис с карри, который вы ищете, Ёко готовила еще до всех этих событий? Вы сказали, лет восемь назад? — Коиси вернулась к основной теме.

— Верно. Это было примерно за неделю до ее свадьбы. — Глядя в потолок, Нобуо глубоко вздохнул.

Коиси замолчала, пытаясь подобрать слова. Ничего не шло в голову.

— Когда Ёко окончила университет, они перебрались в Токио. Я все еще был против их отношений, так что она почти перестала меня навещать, только иногда звонила.

— Вы, наверное, беспокоились о ней.

— А когда моя дочь наконец пришла, я понял, что теперь она в последний раз попытается меня убедить. Я же твердо стоял на своем. Сказал, что на свадьбе меня пусть не ждут. Тогда она пригласила меня поужинать вместе.

— Понимаю, вы были против, но разве вы могли пропустить церемонию? Неужели вам не было жалко Ёко? — с нажимом спросила Коиси.

— Да у меня язык бы не повернулся на свадьбе произнести, что я с радостью отдаю дочь в жены такому мерзавцу! — вспылил Нобуо. Ноздри его раздулись.

— Но это было важно для Ёко, не для ее мужа.

— Ёко меня хорошо знала, поэтому не докучала с этим вопросом. Сказала лишь, что хочет угостить меня карри.

— Ужасная история. — В глазах Коиси стояли слезы.

— Я большой любитель карри и ел его бесчисленное множество раз. Но такого вкусного мне больше никогда не встречалось.

— Неужели вкус был таким неповторимым? Не потому ли, что его приготовила для вас любимая дочь? Наверное, вся суть в этом. В чем особенность этого карри?

— Главное его отличие в том, что карри был перемешан с рисом, а не подавался отдельно. Я очень удивился, когда Ёко поставила его на стол.

— Рис и карри перемешаны с самого начала, — записала Коиси. — Еще что-нибудь?

— Вкус был очень мягкий, но вместе с тем и достаточно острый. Когда мы закончили есть, у Ёко на лбу выступил пот.

— А что еще было в составе кроме риса?

— Говядина, протушенная до мягкости. Без овощей, ни картошки, ни моркови. Просто карри с говядиной. А, и еще в соусе было что-то вроде фарша.

— Похоже на кима-карри [Кима-карри — индийский карри из мясного фарша (как правило, из баранины) и овощей.]. Помните, какого он был цвета?

— Это тот, что в западном стиле? Он был не желтый, а скорее коричневатый.

— Ваша дочь что-то говорила про это блюдо? Откуда она взяла рецепт — ее кто-то научил? Или она попыталась повторить то, что пробовала в каком-то заведении?

— Ёко в тот момент болтала только о свадьбе, о месте и программе церемонии, а еще о своем женихе. О карри даже не заикалась. Я же помалкивал.

— Почему же вы ничего не сказали ей, раз вам так понравилось? Может, тогда бы она и поделилась какими-нибудь подробностями.

— Все это было не к месту. Она была слишко занята тем, чтобы меня переубедить.

— Как жаль! — расстроенно воскликнула Коиси, быстро постукивая ручкой.

— Вообще-то Ёко не особо хорошо готовила, так что, думаю, она и вправду попыталась повторить блюдо из какого-нибудь заведения.

— Это бы облегчило поиски.

— Наверное, дело было здесь, в Киото. — Нобуо откинулся на спинку дивана.

— Где именно жила ваша дочь?

— Общежитие находилось недалеко от университета, на станции Хигасияма Сандзё.

— Ёко жила в общежитии, пока училась?

— Да. До самого выпуска.

— Вы к ней приезжали?

— Это ведь женское общежитие, — усмехнулся Нобуо, отрицательно помотав головой.

— То есть вы не представляете, как она жила. Она подрабатывала? Или, может, участвовала в университетских клубах?

— Думаю, она с головой ушла в студенческую жизнь. Иногда, словно вспоминая обо мне, она присылала весточки. Вот они поехали в Нару смотреть на храмы, а вот — отдыхают на берегу озера Бива — она присылала мне фотографии.

Конец ознакомительного фрагмента