— Патрик! Тебе следовало бы сидеть дома и сочинять стихи вместо того, чтобы воевать на чужой земле! — воскликнула Рианон.

Патрик покраснел.

— Леди, я все это говорил, чтобы вы поняли: Эрик Дублинский не язычник или дикарь. Он — наследник прекрасных талантливых мореплавателей-викингов и прекрасного и древнего королевского рода страны, где цивилизация — в полном расцвете и будет процветать еще долго. Он говорит на многих иностранных языках, знает греческие и римские стихи, знаком с астрономией и астрологией, играет на различных музыкальных инструментах. И никто никогда не мог предположить, что наше появление на этих берегах принесет кому-нибудь вред. Мы сражаемся с одним врагом, датчанами. Мне бы очень хотелось, чтобы вы увидели разницу между Эриком и Гутрумом.

— Патрик, — проговорила она мягко, глядя в его честное лицо. — Я пришла сегодня, потому что я хочу помочь.

— Вам не следует здесь находиться! — воскликнул он, вдруг вспомнив, зачем она послала его. — Это небезопасно!

— Я — самый лучший стрелок из лука из всех, кого я знаю, — прямо сказала она. — Я должна быть здесь. Он подумал и улыбнулся.

— А что, если я потребую, чтобы вы отправились домой?

— Ну, разве безопасно посылать меня одну ночью? Кроме того, ты не можешь мне приказывать, потому что здесь я командую. Я жена твоего хозяина, и ты обязан мне служить.

Некоторое время он молчал.

— Завтра, с рассветом, миледи, мы преодолеем эту горную гряду. Когда роса поднимется и туман рассеется, мы сможем увидеть, как они движутся по побережью.

Она кивнула головой.

Патрик решил, что заяц готов, и снял его с огня. Она хлебнула теплого эля из его рога и уселась на его плащ.

…Она знала, что этой ночью он не спал. Он стоял на страже, пока не рассвело.

Они добрались до гряды за час. Как они и предполагали, скалы и берег были хорошо видны на многие мили. Патрик первым увидел войско Эрика, поднимающееся по извилистой тропе далеко-далеко внизу под ними, на много миль к юго-западу. Расстояние до них было больше, чем ожидала Рианон, и ее сердце забилось, когда она поняла, куда ей предстоит послать стрелу. Она кивнула Патрику, и он отступил назад.

Ей потребовалась вся сила ее и умение, чтобы аккуратно вставить стрелу в арбалет. Они наблюдали за ее полетом, и через минуту она вскрикнула от радости: стрела попала в деревья на пути следования войска.

— Следующую! — скомандовала она Патрику.

За несколько минут десять стрел были выпущены.

Больше она не могла стрелять. Арбалет был слишком тяжел для нее. Ее рука горела от усилий, и она сомневалась, сможет ли она еще выстрелить, даже если ей придется спасать свою жизнь.

Она устало опустилась на землю.

— Все в порядке, леди! Они наткнулись на одну из стрел! — сказал Патрик. — Смотрите, они остановились! «Смотрите туда! Они предупреждены и не дадут теперь напасть на себя из засады.

Она вскочила на ноги и увидела, что всадники остановились и сгрудились вместе. Она удовлетворенно вздохнула, но вдруг нахмурилась: позади войска было какое-то движение.

— Боже мой! — прошептала она. — Смотри, Патрик, смотри! Сзади них! Датчане сзади них!

Враги спокойно позволили Эрику с его войском пройти мимо них, а теперь подкрадывались к ним с тыла. Со своего наблюдательного пункта Рианон прекрасно видела, что Эрик неизбежно должен попасть в расставленную ловушку.

— Мы должны предупредить их! Патрик, у нас остался еще пергамент и веревка? Скорее! Помоги мне!

Патрик быстро нашел кусок пергамента и кожаные веревки.

— Ой, у нас нет чернил! — заплакала она.

— Не огорчайтесь, леди, подождите минутку! Он встал на колени, собрал сухую траву и ветки, достал кремень и кресало из седла и развел костер.

— Патрик!

— Одну секунду! — Он улыбнулся, потом вытащил ветку из огня. — Нам нужно написать несколько слов. Напишите их обгоревшим концом, миледи.

Через несколько секунд она нацарапала записку, но чуть не вскрикнула от боли, послав стрелу. Потом закрыла глаза и стала молиться.

— Ее нашли, — сказал Патрик.

— С чего ты взял? — спросила она.

— Посмотри внимательней, они строятся. Они готовы и ждут. Они перережут всех датчан, как собак, если только они осмелятся напасть на них!

Солнце поднялось высоко. Они с Патриком видели, как приближались датчане, и видели, как завязался бой, но не могли понять, кто побеждает.

Рианон всхлипнула.

— Знамя Волка все еще поднято, миледи! Я это вижу!

Она ничего не могла разобрать за деревьями. Лежали мертвые люди, лошади, но она поверила Патрику. По-том она поняла, что надвигалась ночь. Они провели весь день на скале.

Ей оставалось только молиться.

Открыв глаза, она увидела, что Патрик стоит перед ней с большой куропаткой и улыбается:

— Миледи, я стараюсь разнообразить наше меню. Она слабо улыбнулась:

— Патрик, я не в состоянии есть.

— Надо, — сказал он. — Вы не поможете им, отказавшись от еды.

Он был прав. К тому же неожиданно она вспомнила, что есть еще одна причина, по которой она должна поддерживать свои силы.

— Позволь мне помочь… — начала она.

— Нет, я способен ощипать птицу в мгновенье ока, — заверил он ее.

Он приготовил птицу и нашел родник. Она внезапно .; поняла, что страшно проголодалась, съела свою порцию  и выпила свежей воды.

Они оба провели эту ночь без сна в напряженном ожидании рассвета.

Под утро Рианон наконец задремала, свернувшись клубком под широким плащом Патрика. Она спала на удивление крепко и без сновидений.

Яростный лязг мечей разбудил ее.

Она вскочила на ноги, радуясь, что по крайней мере у нее был с собой небольшой кинжал. Но у нее не было меча, а тяжелый арбалет был не тем оружием, которое могло бы помочь в рукопашной схватке. Она услышала проклятье и снова лязг стали. Патрика нигде не было видно, но она тем не менее понимала, что он был близко. Она подбежала к краю скалы и увидела его на уступе внизу. Примятая трава и вывороченная земля подсказали ей, что борьба началась гораздо ближе от нее и что Патрик, защищаясь, уводил своих противников подальше от нее.

Схватив лук и закинув за спину колчан со стрелами, она снова поспешила к скале. Против Патрика сражались двое, одетые в грубые кожаные штаны, длинные до колен жилеты из телячьей кожи, перепоясанные ремнями. На обоих были конические стальные шлемы и тяжелые щиты. Они оба были искусные бойцы.

Но Патрик им не уступал. Он отчаянно сражался с этими двумя огромными воинами, но это не могло продолжаться долго.

Забыв о боли в руке, она пустила стрелу и попала одному из нападавших в плечо. Она не знала, была ли рана смертельной, но это, по крайней мере, заставило его закричать от боли и выронить меч. Патрик, едва дыша, добил врага прямым точным ударом, а потом посмотрел вверх.

Он улыбался, но вдруг улыбка исчезла с его губ, лицо исказилось от ужаса и он крикнул, предупреждая об угрозе. Слишком поздно. Когда Рианон повернулась, перед ней стояли трое. В лохмотьях, усталые, отвратительные, забрызганные кровью.

Она вскрикнула и, достав кинжал, поклялась, что не сдастся им живой. Но надежды на спасение не было, и она понимала это. Она в ярости кинулась на одного и с такой силой полоснула его кинжалом, что разрезала его кожаную одежду и поцарапала ему тело. Но на этом все кончилось. Ее схватили сзади за запястья с такой силой, что она выронила кинжал. Она попыталась укусить схватившего за руку, но он только засмеялся.

Она ругала и проклинала их на их родном языке.

— Кошка с длинными-предлинными когтями! — засмеялся тот, который ее схватил.

Она вывернулась, чтобы посмотреть на него. У него были грязные светлые волосы, красные щеки, хмурые темные глаза и густые брови. Она пнула его изо всех сил и, должно быть, попала в самое уязвимое место, потому что улыбка его пропала и он грязно выругался.

— Клянусь Одином, кошка, я тебя сделаю ручной, — прорычал он.

Третий, несколько помоложе, худой блондин с длинными спутанными и окровавленными волосами, потянул ее к себе. Глаза у него были светло-серыми, и ей стало не по себе, когда он окинул ее взглядом с головы до ног.

— Кошка с высокими грудями, длинными ногами и точеными бедрами, друзья мои!

— Ведьма! — прорычал тот, кого она ранила. Он отнял ее у своего более молодого товарища. Рианон вздохнула от боли, когда его громадная рука ухватила ее за подбородок.

Она упала в грязь. Она вдруг поняла, что эти викинги не дадут ей никакой пощады. Они были готовы разорвать ее на клочки прямо здесь на скале.

Она вскочила и неожиданно для них бросилась к скале. Она скатится с нее, и если ей попадется камень, о которой она сломает себе шею или расколет череп, тем лучше. Она выбрала быструю и милосердную смерть.

Но ей не суждено было этого сделать. Она боролась до тех пор пока не была схвачена за волосы и не попала в руки человеку с темными волосами. Его рот расплылся в улыбке, когда он ее схватил. Его зубы были черные и страшные. Он наблюдал за ней некоторое: время, улыбаясь этой своей странной улыбкой, а потом пригнул ее к земле.

— Я первый буду иметь ее! — объявил он. Он устремился к ней, и она хорошо поняла его намерение. Она снова отпрыгнула, но он выкрикнул:

— Хватайте ее за руки, ослы!

Через секунду они снова ее поймали. Она извивалась и отчаянно кусалась, ничего не видя перед собой, потом ее сильно ударили по лицу, и в голове у нее застучало. Она услышала звук копыт по земле, и, прежде чем темноволосый сделал еще одно движение, раздался голос.

— Ослы! Быстрее! Ирландцы возвращаются!

— Мы поймали лисицу, Йорг, — начал было темноволосый.

— И она будет моей, как все, что добыто на этой войне! — резко сказал всадник. — Отдайте ее мне! Я увезу ее.

Светловолосый вырвал ее у темноволосого. У Рианон кружилась голова, но она понимала, что ей нужно бороться. Она укусила блондина, и он издал вопль от боли и ярости.

— В чем дело? — спросил наездник. — Йорг!

— Она кусается! — объявил блондин.

— Свяжите ее!

Она потеряла последнюю надежду, когда Йорг вынул кожаные ремни. Она все еще не могла его хорошо разглядеть. Ее руки были скручены за спиной, и он бросил ее перед собой на лошадь, животом вниз. Лошадь встала на дыбы, когда Йорг резко повернул ее.

И они поехали.

Ей казалось, что они едут больше часа, но она не могла определить направление, потому что ее ужасно тошнило. Она была рада, когда они остановились. Ее подняли, и она увидела, что Йорг был таким же по возрасту, как Эрик, с сильными мускулистыми плечами и руками, весь покрытый шрамами. Темные, лохматые волосы доходили ему до плеч, но его лицо было чисто выбрито, а через щеку тянулся страшный шрам, уродующий его лицо. Как и другие, он был забрызган кровью и грязен.

Он поставил ее на ноги, приподнял ее плащ и пощупал качество материи. Затем он опустился на колено и потрогал ее штаны. Она хотела пнуть его ногой, но он схватил ее за щиколотку, и она упала. Поднялся смех.

— Я думаю, друзья мои, мы взяли в плен леди с высоким положением в обществе, — произнес он на своем родном языке. — Может, нам обманом удастся заставить ее признаться, кто она, а, Рогвалд? — обратился он к блондину.

— Она прекрасно говорит на нашем языке, — сообщил Рогвалд, и по легкому раздражению в его голосе она поняла, что между ними было соперничество.

— Неужели? Гм! Леди образованная. Может, она из самого королевского дома Альфреда? — сказал он задумчиво. — Ну, — обратился он к ней. — Правда ведь?

Она плюнула в него. Он заревел от ярости и занес над ней руку.

— Итак, она кусается, плюется, бранится и дерется, да? — сказал он с угрозой и повернулся, таща за собой Рианон.

Она шла за ним, сопротивляясь, а другие следовали за ними, смеясь и подбадривая своего начальника. Спотыкаясь, почти без сил, Рианон старалась не упасть, но все же успела разглядеть местность. Они пришли к дому фермера. Сам фермер, убитый, лежал в поле. Поблизости протекала речка. Йорг привел ее к воде и заставил опуститься на колени. Потом ткнул лицо в воду, держа за волосы. Она захлебывалась, ее грудь разрывалась. Она поняла, что умирает, но решила, так будет лучше.

Йорг выдернул ее из воды. Она хватала воздух открытым ртом.

— Мы приручим тебя, лисица, — пообещал он и повернулся к своим людям, уперев руки в бока. — Она красавица! Я благодарю вас, что вы привезли ее мне. Ее волосы как солнце, глаза как драгоценные камни, она в самом соку, такая соблазнительная… После того как я с ней позабавлюсь, за нее дадут отличный выкуп! — захохотал он.

Путы связывали ее, но ярость и смертельный страх заставили ее собраться, и она, как пружина, распрямилась, ударив изо всех сил Йорга, так, что он не удержался и упал в воду. Воины заорали. Их стало еще больше, и все они окружали ее. Они были окровавлены, некоторые ранены, некоторые хромали. Они нашли эту ферму, чтобы спрятаться и залечить раны. Она не сможет отсюда спастись.

Йорг уже был на ногах и, рыча, как раненый медведь, шлепал по воде, чтобы добраться до нее. Она попыталась бежать. Он поймал ее и дернул за руку. Она инстинктивно увернулась от его занесенного кулака.

— Клянусь Вальхаллой, она — моя, и вы отдадите ее мне, или поплатитесь жизнью! — послышался вдруг голос.

Йорг опустил руку. Все с любопытством повернулись посмотреть, какой нахал осмелился оспаривать у Йорга права на женщину.

Но больше всех удивилась Рианон, когда показался одинокий всадник. Он ехал верхом на маленьком коричневом пони и по сравнению с ним был громадным. Его волосы отливали золотом на солнце и были забрызганы кровью. Он был одет, как все эти люди, в шкуры и меховые сапоги. Его лицо было грязным и покрыто сажей, его нелегко было узнать, но глаза не обманули ее.

Это был Эрик. Один, он спокойно шел среди врагов, требуя, чтобы ее отдали ему.

Она чуть не вскрикнула от удивления и с благодарностью подумала, что он пришел спасти ее. Но через секунду решила, что просто он один из них, что он притворялся все это время.

Йорг отпустил ее.

— Кто ты? Кто ты такой, чтобы требовать что-то от меня? Осел, ты знаешь, кто я?

— Я требую ее, потому что она была моей пленницей, которую твои люди забрали.

— Кто?

— Меня послал Гутрум, которого ты обманул, Йорг!

Эрик слез с коня и пошел по воде прямо к нему. Отобрал Рианон у датчанина и потащил ее за собой так же грубо, как это делал Йорг. Она закричала, падая. Он рывком поставил ее на ноги, вытащил нож и перерезал кожаные ремни, которыми она была связана.

— Ты думаешь, что делаешь? — прорычал Йорг.

— Беру то, что принадлежит мне.

— Теперь она моя. Это я ее связал.

— Ты ее связал, потому что ты такой плохой воин, что не смог повесить женщину! — сказал Эрик, усмехаясь. — А она — моя, потому что я первым ее поймал, и Гутрум приказал мне привезти ее.

— Какое мне дело до Гутрума? — спросил Йорг. Рогвалд выступил вперед.

— Мы нашли ее на скале. Ты неосторожно обращался со своей пленницей. Эта стерва посылала предупреждения. Это она пускала стрелы с записками о нашем нападении этому норвежскому ирландцу. Это ты плохой воин, что не мог справиться с женщиной.

Эрик отступил, вынимая меч. Он улыбнулся, и улыбка его была жуткой.

— Подходи. Проверь, какой из меня воин.

Раздались крики. Казалось, Рогвалд уже пожалел о своих словах, однако он тоже вытащил меч и шагнул вперед.

— Человека, который умирает от старости, сразу же забывают! — выкрикнул он. — Воин сидит на Вальхалле, и этой ночью тебе придется там сидеть!

Это были смелые слова, но Рианон до этого момента не могла оценить доблесть своего мужа. Эрик отражал удары, размахивая своим тяжелым мечом, как тростинкой. И спустя минуту уже не слышно было лязга мечей. Все было кончено. Рогвалд упал перед Рианон, и вода под ее ногами окрасилась в красный цвет.

Она вскрикнула, когда кто-то снова схватил ее за руку.

— Она моя, — прорычал Эрик. — Моя, по приказу Гутрума. Кто еще будет спорить со мной?

Не было произнесено ни звука. Потом заговорил Йорг, более осторожно, чем раньше.

— Она из королевского дома, может даже, из дома Альфреда. Она дорого стоит и будет под нашим присмотром. Что ты можешь за нее заплатить?

— Коричневого пони, — сказал Эрик, указывая на лошадь.

Йорг плюнул в воду.

— Коричневого пони? Ты предлагаешь пони за такое сокровище?

— Сокровище! — фыркнул Эрик. — Она и этого не стоит.

— Ее волосы, как золото и пламя, — возразил Йорг.

— Тусклая медь! — резко сказал Эрик. Рианон повернулась к нему, вздрогнув от изумления. Он держал ее все крепче.

— Возьми взамен пони.

— Это ничто по сравнению с женщиной, — настаивал Йорг. — Она молода, у нее груди высокие и спелые, у нее ноги длинные и гибкие, как ивы.

Эрик добродушно рассмеялся.

— Груди обвислые, как тыквы, друг мой, а ноги действительно кривые и с вывернутыми вовнутрь коленками!

— Осторожнее! Она понимает каждое твое слово! — предупредил Йорг Эрика.

Она и в самом деле понимала. Рианон этого стерпеть не могла. Он был прямо перед ней, и она попыталась ударить его. Ведь она была пленницей и имела право бороться.

Йорг засмеялся, кто-то предупредил Эрика, что она кусается хуже, чем бешеная собака, и, прежде чем она что-либо поняла, он схватил ее волосы рукой и снова окунул в воду. Промокшая, в ужасе и ярости, она слушала продолжение переговоров.

— У нее плохой характер, действительно как у бешеной собаки, — сказал Эрик Йоргу.

— Тогда зачем она тебе нужна? — хитро спросил Йорг.

— Потому что я поймал ее первым, и, следовательно, она моя.

— Отдай ее мне на эту ночь, а завтра она будет твоей.

— Нет, она будет моей сейчас.

Они были в тупике, поняла Рианон. Это было безумство. Эрик не может сражаться один со всеми. Почему он пришел один? — удивлялась она.

Она закричала, когда он стащил с нее плащ вместе с сапфировой брошью. Он потряс промокшим плащом перед Йоргом.

— Возьми! И этого слишком много.

Он подтолкнул Рианон с такой силой, что она почти упала. Шатаясь, она повернулась. Он толкнул ее снова еще сильнее.

— Иди! — проорал он.

Она медленно пошла. Она прошла мимо Йорга, но потом почувствовала, что все окружили ее. Эрик толкал ее сквозь толпу в открытое поле, где лежало тело фермера. Он шел спокойно и уверенно.

Наконец они добрались до леса. Он снова подтолкнул ее, и она повернулась, бранясь.

— Ты, негодяй! Почему?..

Он не ответил, а яростно приказал:

— Беги!

Он схватил ее руку. Но как только они начали пробираться сквозь деревья и кусты, она поняла, что Йорг и остальные обманутые датчане гонятся за ними.