Да, точно так же, как он обвел вокруг пальца Мелмордена там, в Ирландии, кто-то другой обвел вокруг пальца его самого здесь, в его замке. Один-единственный человек. Нет, он был не один — вряд ли одному удалось бы выкрасть Мелисанду — она бы сопротивлялась, как дикая кошка.

— Я могу поклясться в том, что ее увели отсюда против ее воли! — с чувством сказал Рагвальд. Голос его дрожал от рвавшихся наружу рыданий.

Конар опустил голову, стараясь подавить в себе бешенство.

— Жоффрей, — сказал он.

— Но как? — спросил Филипп.

— Бой был окончен. Поднялась страшная суета, стена лежала в развалинах, и все были заняты своими делами. Он подстерег момент, когда я пошел в обход укреплений. И пробрался к Мелисанде.

— Что мы должны сделать с ним, как… — начал было Гастон, чуть не плача.

Конар резко повернулся к Свену.

— Пошли человека туда, где содержатся пленные. Вызнай у них, куда он мог упрятать ее. Допроси одного за другим, разыщи среди датчан приближенных Жоффрею людей. Быстрее, ну!

Свен ринулся выполнять приказание. Конар был не в силах больше находиться в этой комнате.

Не в силах отвести взгляд от кровати, на которой так недавно он занимался с нею любовью.

Неужели Жоффрей уже успел овладеть ею? Его рот искривила судорога. Ничто в мире не в силах будет изменить его любовь к Мелисанде, но если он хоть пальцем прикоснулся к ней, Конар убьет его.

На глаза ему попалась золоченая кольчуга. Из-под нее выглядывало острие ее булатного меча, с искусно выгравированными на нем узорами.

Нет, он не в силах здесь оставаться. Он выскочил из комнаты, спустился по лестнице и принялся метаться по залу, словно загнанный зверь, стараясь набраться терпения, стараясь заставить себя дождаться доклада Свена.

По счастью, ожидание его не было долгим. Свен явился в сопровождении Юта, его дружинника. Отвесив Конару почтительный поклон, тот кратко доложил:

— Датчане в скором времени собираются осаждать Париж. Они высадились на французское побережье в великом множестве, и с помощью серебра Жоффрей Сюр ле Монт уговорил одну из их ватаг поддержать его нападение на замок. Они расположились лагерем в развалинах римских укреплений, откуда Мелисанда брала камни для ремонта стены. Жоффрей наверняка уволок ее туда. Основание крепости цело до сих пор, со всеми его подземными ходами и тайниками. Кроме того, там расположены римские усыпальницы. Это место весьма неплохо защищено и не нуждается в многочисленной охране.

— Значит, я должен отправиться туда за ней, — заключил Конар.

— Мы вместе с вами? — с готовностью спросил Филипп.

— Я отправлюсь за нею один, — покачал головой Конар.

Филипп опешил.

— Это безумие, милорд!

— Жоффрей в одиночку явился за ней, и потому ему удалось пробраться в замок незамеченным. Совсем недавно мы устроили схожий спектакль в Ирландии, и я не думаю, что Жоффрей ожидает от меня повторения представления. Кроме того, мне кое-что известно про эти развалины. Давно, еще будучи мальчишкой, я верхом прогуливался в тех местах и повстречал возле развалин графа Мэнона в компании своего дяди. Мы там гуляли, и я помню планировку развалин и знаю местность.

Он двинулся к столу и решительно сгреб в сторону забытые на нем кубки, а потом торопливо принялся расставлять их, используя в качестве условных знаков.

— Допустим, это останки башни. От нее идет подземный ход, который заканчивается в усыпальницах. И отсюда же начинается еще один туннель — он ведет к подземным кладовым, — и он со стуком поставил на это место кубок. — Здесь! — уверенно воскликнул он. — Здесь они должны содержать ее. А вот здесь, — он поставил на стол еще один кубок, — то место, где удобнее всего расположить людей, напротив пролома в стене. Они могут наблюдать отсюда за дорогой, не покидая своего лагеря. А вы, мои дорогие друзья, будете ждать меня вот здесь с нашей дружиной. И как только я появлюсь с Мелисандой, вы должны будете ударить.

— Вы только появитесь с нею, сударь, а уж мы их обязательно атакуем! — воскликнул Гастон.

Но тут их внимание привлек жалобный вопль. Конар обернулся и заметил Рагвальда, стоявшего у входа в зал. Лицо его было белее мела, и поначалу Конар решил, что старик неправильно понял, о чем они толкуют. Всклокоченный, с безумно горящим взором — старик явно был не в себе.

— Нет, граф Конар, нет! Не суждено нам их атаковать!

Рагвальд развернулся и пустился вверх по лестнице. Недоумевая, Конар с друзьями поспешили вслед за ним.

Рагвальд подвел их к одному из сторожевых окон на башне замка.

Стояла темная, безлунная ночь. Яркое пламя факелов с трудом пробивалось сквозь мрак, играя на поверхности волн в заливе.

И в этом неверном свете они различили огромное множество судов, приближавшихся к берегу.

— Боже, это опять новые полчища датчан! — вскричал Филипп.

— Нет, друзья, — широко улыбнулся Конар. — Нам не придется сражаться с ними. Это моя семья.

Отец Конара обещал ему, что с падением Мелмордена они смогут быть свободны. И подтвердил это на деле.

И как Конар всякий раз откликался на призыв своей семьи, спеша к ним на помощь, так и теперь помощь спешила к нему, хотя он и не звал ее.

— Да, да, это моя семья! — подтвердил он. — Они прибыли, чтобы помочь нам!

Он махнул рукой в сторону приближающихся кораблей. И в тот же миг, словно небеса откликнулись на его молчаливый призыв, из-за густых туч вынырнула яркая луна.

Вот они, снова рядом с ним. Эрик, его отец, Лейв, Брайан, Брайс, его зятья, шурины, дяди, кузены.

Он живо обернулся к Свену:

— Свен, ты встретишь их один. Я же немедленно отправлюсь вызволять Мелисанду, пока она, чего доброго, не наделала еще каких-нибудь глупостей из страха перед Жоффреем («или передо мной», — подумал он про себя). Расскажи им все, что я только что рассказал вам. Они будут знать, что надо делать. Мы уже играли однажды в эту игру.

И он стал спускаться во двор.

— Конар! — окликнул его Свен. Конар остановился.

— Как ты собираешься пробраться сквозь их сторожей? Тебе придется использовать какую-то маскировку!

— Ту самую, которая мне ближе всего, — ухмыльнулся он. — Ту самую, что лучше всего притупит их бдительность.

— Это какую же?

— Я проберусь в виде викинга, Свен, — со вздохом отвечал Конар. — Я проберусь в виде викинга.

И вот он уже во дворе замка, а минутой спустя верный Тор мчал его сквозь тьму, в то время как на берега залива высаживалась грозная дружина, прибывшая к нему на помощь.

Он ликовал. Их помощь будет как нельзя кстати.

Но только при том условии, что он сам освободит ее. Быстро. Один, без чьей либо помощи.

И был лишь один способ спасти ее. И он молил Бога, чтобы его план сработал и на этот раз.

Глава 21

Мелисанда не могла ничего различить в кромешной тьме, даже силуэта вошедшего. Слабый лучик света, проникший сюда из коридора, погас, как только захлопнулась дверь. Она замерла, вся обратившись в слух.

И она услышала прерывистое хриплое дыхание.

Жоффрей? Он уже вернулся?

Нет, он обязательно бы принес с собой факел — ведь он ни за что не упустил бы случай полюбоваться на ее растерянность.

Тот, чье дыхание она сейчас слышала в темноте возле двери, не принес с собой света. Стало быть, он пробрался сюда украдкой.

— Где ты? — тихо спросили ее на северном наречии. Мелисанда покрылась холодным потом. Жоффрей спутался с бандой насильников и грабителей. И вот теперь один из его грабителей вознамерился сам добраться до лакомого куска, который Жоффрей приберегал для себя.

Она не шевелилась, и вскоре уловила движение возле двери. Варвар медленно, шаг за шагом, продвигался в глубь каземата, размахивая огромными мускулистыми ручищами в надежде схватить ее.

Она сумела весьма удачно пригнуться, почувствовав по легкому дуновению, что искавшая ее рука прошла всего в дюйме над ее головой: Он пересек комнату и двинулся в обратном направлении.

Вдруг прямо у ее ног раздался пронзительный писк крысы. Кровь застыла у нее в жилах. Стараясь овладеть собой, она до крови закусила губу, вся обратившись в слух, чтобы опять суметь вовремя увернуться.

Человек тихонько рассмеялся, и этот хриплый смешок холодной угрозой прозвучал в кромешной тьме каземата.

— Стой смирно, девочка!

Она опять прижалась к склизкой стене. Какое-то время, судя по звукам, он шарил руками по противоположной стене. Она снова затаила дыхание. Он движется по кругу. Ей необходимо снова переместиться, иначе он наткнется на нее.

Так она и сделала. Он не слышал, как она движется, и безуспешно шарил по голому камню.

Но не собирался сдаваться.

Она в ужасе подумала, сколько еще выдержит эту игру в прятки в темной камере. Не собирается же этот тип кружить так до скончания века?

Ей пришла мысль найти входную дверь. Возможно, в камеру пробрался стражник.

А может, это другой насильник, и как только она проберется к двери, она окажется между двумя алчными варварами. Стоит ли ей пытаться?

Но тут он тихо выругался, и его тяжелые, неуверенные шаги послышались у самой двери, возле которой она стояла.

Поднявшись по ступеням, он сам решил приоткрыть дверь, чтобы в узкую щелку попало немного света от факела, висевшего в подземном туннеле, ведущем к казематам. В его свете почти ничего нельзя было различить, лишь слабые тени и силуэты. Но он увидел ее и, дико взревев, набросился.

Ей удалось увернуться, она попробовала проскочить в дверь, но на верхней ступеньке он схватил ее и рванул назад. Она закричала, грязная рука зажала ей рот и опрокинула на пол. Она извернулась и укусила толстые пальцы. Он выругался и отвесил ей пощечину, оглушив ее. Плащ, единственное оставшееся у нее одеяние, был отброшен в сторону, и всей своей нежной, чувствительной кожей она ощутила грубую ткань его одежды; его руки шарили по ее телу, она задыхалась под тяжестью его веса.

Слезы брызнули у нее из глаз. Но вот он приподнялся на мгновение, чтобы осуществить свое гнусное намерение, и ей удалось двинуть его коленом со всей силы между ног.

Сквернословя, он скорчился от боли. Мелисанда мгновенно вскочила на ноги. Но он опять настиг ее и снова свалил наземь. Она почувствовала на своем лице его зловонное дыхание.

И вдруг он был сорван с нее и отброшен в дальний угол камеры. Чертыхаясь, он вскочил на ноги.

«Ну вот, теперь их здесь оказалось двое: охотников, викингов», — подумала Мелисанда. Один только что отшвырнул от нее другого, и вот теперь оба они на полу, два темных силуэта, вцепившихся друг в друга. Вначале она слышала лишь глухой звук ударов, но потом в темноте раздался скрежет стали.

Кинжалы. Кинжалы сшиблись, и Мелисанда увидела их блеск в слабом свете от двери.

Она начала красться к выходу, но тут услыхала еще один звук, и замерла.

Звук ножа, вонзившегося в чью-то плоть. Она затаила дыхание. Только что оба викинга стояли посреди камеры, вцепившись один в другого.

Теперь один из них медленно оседал на пол.

Едва дыша, она оцепенела от страха. Победитель обратил на нее свой взор.

Она сделала отчаянный рывок к двери.

— Нет, Мелисанда!

Она не заметила, что ее окликнули по имени, она не узнала голоса, она была так испугана, что единственная ее мысль была — бежать. И она побежала.

Но вот опять железные пальцы вцепились в ее плащ. Жестоким рывком ее отбросило назад. Она попыталась вырываться.

— Нет, нет, нет!

Тут она поняла, что ее развернули, прижали к стене и что чья-то рука снова зажимает ей рот.

— Мелисанда! Это же я! Конар!

И она мгновенно обмякла и начала сползать вниз по стене, но он подхватил ее, легко поднял на руки и отнес туда, где слабый свет, проникавший в приоткрытую дверь, слегка потеснил эту ужасную тьму подземелья. Не выпуская ее из рук, он опустился на колени.

Да, это был он. Топорщившиеся на его груди волчьи шкуры маскировали его обычные доспехи. Остроконечный шлем, нахлобученный до самого носа, закрывал пол-лица, лишь сверкали холодные голубые глаза. Он жадно глядел на нее, на ее изодранный в клочья плащ, на грязное, избитое тело, на слезы в ее глазах. Его голос вдруг зазвенел, выдавая нетерпение и ярость.

— Клянусь всеми святыми, если он успел добиться своего…

Не в силах вымолвить ни слова, она лишь отчаянно замотала головой, желая уверить его в обратном. За всю свою жизнь она не испытывала такого дикого страха, не чувствовала себя настолько беспомощной. Но ведь вот он, Конар, рядом с ней. Несмотря ни на что, он пришел сюда, за ней.

Все еще стуча зубами, она попыталась унять сотрясавшую ее дрожь и потоки слез, неудержимо катившихся по щекам.

— Жоффрей доставил меня сюда в страшной спешке и бросил в эту вонючую камеру, словно мешок с отрубями. А ты — ты успел до того, как этот негодяй смог сотворить надо мною насилие.

Его руки неожиданно принялись ощупывать ее, отбросив в сторону плащ. Он словно хотел убедиться сам, что она цела и невредима. Она вся раскрылась навстречу его прикосновениям, обняла его за шею, прижалась к нему, и из ее груди невольно вырвалось глухое рыдание.

— Мелисанда… — на мгновение его рука коснулась темного шелка ее волос, но он тут же легонько отстранился, всматриваясь в ее лицо.

— Ты можешь идти, ты можешь подняться на ноги?

Ее глаза снова расширились от страха. Она поняла, что он явился сюда один, прикинувшись датским викингом.

А ведь когда ее везли сюда, она успела разглядеть какое великое множество врагов расположилось и в самих развалинах, и на окрестных холмах.

— Ты можешь подняться?

Она кивнула, вцепилась в его плечи и заставила себя встать на ноги.

Ее все еще била дрожь, но она постаралась удержаться и не упасть без его поддержки. Он помог накинуть на плечи изодранный плащ.

Он стоял перед нею, едва различимый во тьме подземелья.

— Как тебе удалось пробраться сюда? — прошептала она.

— Я же говорил, что не позволю тебе покинуть меня, — со странным блеском в глазах отвечал он.

Ее руки невольно сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

— У меня и в мыслях не было попытаться покинуть тебя, Конар, поверь мне. Они явились за мной. Они явились скрытно, они поднялись по лестнице из зала…

— Тс-с-с! Тс-с-с! Я все знаю! Успокойся. Нам надо поскорее выбираться отсюда.

— Ты собираешься драться со всеми эти бандитами наверху, один против всех?

— Я хочу выбраться из лагеря точно так же, как я пробрался сюда, — качая головой, произнес Конар. — А теперь слушай внимательно. Ты должна представить, что я — один из них. Твой беспощадный враг. Возможно, это не составит для тебя большого труда.

Она невольно вздрогнула и потупилась.

— Конар…

— Прошу прощения, сударыня. У нас нет времени на споры. Все должно выглядеть так, будто ты все еще пленница, а я лишь провожу тебя из одного места в другое. Ты все поняла?

Она кивнула. Конар распахнул тяжелую дверь. Коридор был пуст.

Единственный приставленный к ней страж лежал мертвый.

Она напряглась, почувствовав у себя на плече руку Конара.

— Скорее, — приказал он ей.

Следом за ним она бегом пустилась по коридору, запахнув плащ до самого горла. Когда они достигли конца туннеля, где древние грубые камни у них над головами сменились холодным ночным небосводом, их окликнули.

— Кто идет?

Стражник в кожаных сандалиях, коротких штанах и меховой рубахе торопливо опускался с крепостной стены.

— Куда ты тащишь женщину Жоффрея?

— Приятель, я тащу ее прочь отсюда, — издевательски отвечал Конар.

— Постой!

Стражник выхватил из ножен меч.

— Куда ты ее тащишь?

— Домой! — пояснил Конар. Закрыв собой Мелисанду, он достал меч. Дан атаковал. После короткой атаки меч Конара вонзился в живот стражника. — Домой, приятель, — повторил он, высвобождая свой меч. — Она не женщина Жоффрея, она моя жена!

Однако нападавший был уже мертв, и Конар хотел обойти его тело, но Мелисанда не могла тронуться с места — она в ужасе глядела на убитого.

— Нам надо спешить, — напомнил ей Конар. — Здесь есть еще один туннель.

И он указал ей на сгусток черноты, означавший начало нового подземного хода.

И вот они уже движутся по нему, с трудом различая что-либо в кромешной тьме. Вдруг Мелисанда наткнулась на какие-то довольно острые предметы, причинившие боль ее босым ступням. Она подняла один из этих предметов и увидела, что это кость.

Она невольно вскрикнула.

— Тс-с-с! — шикнул на нее Конар, отшвыривая в сторону кость.

— Куда ты меня затащил? — воскликнула она.

— В развалины римских усыпальниц. Идем, идем скорее! Этот туннель выведет нас почти к самому лесу.

Она собралась с духом. Осторожно сделала шаг вперед… и тут же у нее перехватило дыхание: весь пол подземелья был усеян обломками костей. А, кроме того, она поняла, что составляло стены этого ужасного туннеля.

По левую руку от нее ряд за рядом лежали человеческие скелеты, расположенные в идеальной симметричности относительно друг друга. Среди них можно было различить нечто вроде мумий в полуистлевших древних одеждах. Мелисанда содрогнулась от этого ужасного лица владений богини смерти…

— О мой Бог! — прошептала она. — Ты тащишь меня через город мертвецов!

— Сударыня, я всего лишь пытаюсь спасти вас, — напомнил он и подхватил ее на руки: ноги ее были поранены. Конар заглянул ей в глаза. — На вашем месте я бы не стал особенно капризничать…

Она еще не совсем оправилась от страха, но замечание вызвало у нее улыбку.

— Тысячи извинений, сударь! В следующий раз, когда меня будут похищать, я позабочусь об удобной обуви!

— А самое главное, чтоб на вас была одежда, — в тон ей добавил Конар.

— Но ведь это случилось сразу после нашей любви… — тихо сказала она.

Мелисанде не надо было объяснять, как мало у ни надежды на спасение. Но от одного взгляда этих синих глаз она начинала испытывать невольный трепет, ничего общего не имеющий со страхом. Поразительно, но она чувствовала себя в безопасности, ей было даже уютно.

Она просто обмирала от счастья.

Он пришел за нею!

Она снова в надежном кольце его рук. Она чувствует исходящую от него спокойную силу.

И зачем ей вообще понадобилось возвращаться мой в одиночку?

Но ведь он уехал от нее на войну.

И все же она была не права. Она почувствовала потребность немедленно сказать ему об этом, но сейчас было не время для разговоров.

Ни слова не говоря, Конар стремительно шагал по коридору, усеянному человеческими останками, прижимая ее к груди, и она чувствовала холод его доспехов.

Наконец он снова опустил ее на землю и взял за руку, увлекая следом за собой. Впереди, в лунном свете, смутно белела небольшая лестница.

— Быстро вверх! — скомандовал он, и она полезла вверх, то и дело оступаясь на скользких от влажного лишайника ступеньках.

И вот они выбрались на поверхность. Она невольно замерла на месте: повсюду сновали даны. Одни копошились возле укреплений, другие отдыхали под покровом древних развалин.

Ярко пылали костры.

Мелисанда знала, что викинги очень жестоки, что прежде чем убить пленника, они забавляются с ним самым бесчеловечным образом. Они распарывают ему живот и привязывают к дереву, обрекая на медленную смерть. Про них даже рассказывали, что они любят посидеть за трапезой, накрытой на теле поверженного врага вместо обеденного стола.

Все это Мелисанда знала, но сейчас, при свете костров, она закрыла глаза, не в силах вынести открывшегося им зрелища.

Деревья вокруг лагеря были увешаны телами. Изуродованными телами, телами со следами жестоких пыток. В воздухе висел запах крови.

И они с Конаром были одни посреди всего этого кошмара. Если их снова схватят, Жоффрей бросит ее обратно в темницу, а Конара убьет самым дьявольским, жестоким способом.

У нее подкосились колени. Он снова крепко обнял ее.