Ты не поняла, он улыбнулся, погладив ее по руке, я имею в виду, что мне жаль, что он лишает себя удовольствия слушать тебя и наблюдать, как свет пляшет в твоих глазах, когда тебе радостно. Жаль, что он не понимает, как с тобой интересно.

Правда? Со мной интересно?

Конечно, он тихонько рассмеялся, глядя ей прямо в глаза, зачем бы я стал говорить неправду?

Игра продолжалась, Гарри видел, как нарастает ее возбуждение, и его возбуждение тоже росло. Временами Гарри казалось, что его ноздри раздуваются, почуяв запах течной суки, и все это вместе: игра, в которую он играл, сложная борьба Мэри с собой, ее возмущение на пренебрежительное отношение к ней мужа, — явно указывало на то, что игра скоро закончится. По крайней мере, ее текущий этап.

А потом, в радостном месяце мае, хотя уже был не май, а июнь, Гарри наконец поддался на уловки Мэри. Они сидели на скамейке, о чем-то болтали, Гарри как раз доел сэндвич и смял бумажный пакет, и Мэри вдруг протянула руку и принялась стряхивать крошки с его колен, уделяя самое пристальное внимание особо упрямой крошке на верхней, внутренней стороне его бедра. Гарри мысленно возликовал и чуть приподнял ногу навстречу ее ладони, затем накрыл ее руку своей и пристально посмотрел ей в глаза, слегка прищурившись и раздув ноздри. Он почувствовал, как дернулась ее рука, когда он, как бы забывшись, облизнул губы самым кончиком языка.

Дальше так продолжаться не может, Мэри, он медленно высвободил руку, но тут же поднял другую руку и принялся гладить ее по затылку. Она на секунду закрыла глаза, отдаваясь его недвусмысленным ласкам, потом приоткрыла их и посмотрела на Гарри (Госссподи, да ей прямо не терпится в койку).

Что же нам делать?

Гарри просто смотрел ей в глаза, наслаждаясь игрой и надеясь, что ему удастся удержаться от смеха.

Когда? Она гладила его по руке, а Гарри посмеивался про себя, радуясь этой маленькой победе. Он все же заставил ее спросить первой. Он чуть сильнее надавил ей на затылок, и она закатила глаза, вздрогнув от удовольствия.

Завтра вечером, после работы.

Она кивнула, продолжая легонько раскачиваться под его прикосновениями. Я скажу мужу, что пойду в кафе с девочками с работы.

Гарри кивнул, мысленно отплясывая чечетку, с улыбкой вместо зонта, и попытался представить, как она отреагирует, когда завтра он ей сообщит, что планы резко переменились.

Ах, завтра… новый день, новая блядень… ха-ха-ха, почему нет? Я расскажу вам о завтрашнем дне. Что о нем говорят, все неправда. Завтра всегда наступает. Всегда. День кончается, и настает новый, и я тоже кончаю. Ха-ха. А Мэри? Ей что-то обломится? Собственно, почему нет? Она тоже кончит… на чьем-то конце… ха-ха-ха. Еще разок, милая? Приходи ко мне, Луиза, будем кушать пудинг с рисом. Угощайся. Ни в чем себе не отказывай. Да, завтра будет новый день… сунул, вынул, убежал. По дорожке, по тропинке, где симпатичные девушки встали в ряд. Нет, малышка не будет капризничать. Ха-ха-ха. Завтра буу-уууу-дет но-ооо-вый день…

Что я ей принесу? Дары радости или боли? Да, радости или боли? Как я отвечу? Взмахом руки? Пожатием плеч? Кивком головы? Или этим чудовищем из чудовищ, встречным вопросом? Ладно, как вам угодно. Вот мой вопрос. Как колотится ее сердце? Как сбивается ее дыхание? Разве вы сами не слышите, как гремит пульс в ее венах? Как трепещет сочный венерин холмик меж мягких бедер? Наверняка и колотится, и гремит, и трепещет, и вся ее нежная плоть зудит предвкушением. Я расскажу вам, что принесу истомившейся в ожидании девице — радость боли и боль радости…

...

Да, все верно, чертовски

верно. По самое не могу, это голодное, влажное не могу.

На следующий день Гарри вышел пораньше и встретил Мэри на углу. Том, что ты тут делаешь? Я…

Мэри, нам надо поговорить, он схватил ее за руку и потащил за собой по улице.

Ее взгляд был растерянным и удивленным. Что-то случилось? Ты какой-то серьезный… и расстроенный. (О, замечательно, доктор Уайт. Удержи на лице это самое выражение еще пару минут, и мы опять на коне.)

Час назад мне позвонили из Чикаго. Придется срочно лететь туда. Сегодня же вечером.

О нет! Только не сегодня, Том, ее глаза потемнели, погасли.

И даже не знаю, сколько я там пробуду, теперь к его грусти присовокупилось неистовое отчаяние — и голодная страсть. Он заглянул в ее потускневшие глаза. Это был предпоследний этап игры. Уже через пару минут она жадно сорвет с него одежду и сама повалит его на постель.

Мэри удержала его взгляд, потом заметила вывеску на углу здания через дорогу: ОТЕЛЬ СПЛЕНДИД. Том, смотри, он обернулся, глянул на вывеску и вновь впился взглядом в ее сияющие глаза.

О, пойте песенку на шесть пенсов, и карманы набиты зерном, и все в таком духе. Эта цыпочка изголодалась изрядно. Она такая голодная, что Гарри аж испугался и на секунду не только пожалел о том, что затеял эту игру, а чуть было и вовсе не бросился наутек. Времени у них было мало (гораздо меньше, чем ей представлялось), и когда завершился первый раунд, у них не нашлось и минутки, чтобы выкурить сигарету и пошутить, ей так не терпелось скорей угоститься (о, неплохой каламбур), она буквально набросилась на него и взяла в рот, и Гарри пробрал озноб: он представил, что она людоедка и сейчас съест его целиком, по-настоящему, но после его возмущенного вскрика она извинилась и вспомнила о хороших застольных манерах, и Гарри вздохнул с облегчением и взмахом руки пожелал ей приятного аппетита.

Времени было в обрез, а желания в избытке, но они сделали все, что смогли, с тем, что есть. И если подумать, то сделали они немало. Они уж точно не были разочарованы этим «Полуденным отдыхом фавна» с элементами зажигательной ебли. Но время все-таки поджимало, и мысли о работе уже настойчиво лезли в голову, так что они проявили сознательность, встали с постели (Жаль, что обедать пришлось на бегу [О, отличная шутка]) и пошли в душ вдвоем.

Большая плоская головка душа выдавалась из стены над широченной ванной, что создавало ощущение открытого пространства. Они намылили друг друга, растерли повсюду, и время от времени Гарри запускал мыльные пальцы во всякие интересные места, и вскоре стало понятно, что работа и время могут еще немножечко подождать, Гарри уложил Мэри на спину, взгромоздился на нее сверху и вновь оприходовал прелестную деву под плеск воды, что лилась ему на спину и стекала в ванну, пока все его существо пело радостную песнь плотской любви, а большой палец ноги затыкал слив для воды. Когда песня закончилась (но мелодия все еще звенела в воздухе), он тоже лег на спину, вытянувшись рядом с ней, и они просто лежали под струями падающей воды, смеясь и скользя мокрой кожей по белой эмали.

Но, увы и ах, ход времени неумолим, и очищающий летний дождь был решительно выключен, а разомлевшие тела — быстро вытерты насухо крошечными полотенцами. Когда они закончили вытираться, Гарри отобрал у нее полотенце, медленно погладил ее по плечам, глядя ей прямо в глаза, потом резко притянул к себе и уткнулся лицом ей в шею. Ты потрясающая женщина, Мэри, он поцеловал ее в плечо, в шею, в губы.

О, Том, она закрыла глаза, покачнувшись в экстазе, мой драгоценный, прекрасный Том, я люблю тебя.

Он ничего не ответил, и она не сказала больше ни слова, но еще пару секунд Гарри продолжал ее целовать, затем они оба оделись и поспешили исполнить свои обязательства перед временем и работой.

Прощаясь с Гарри на углу, Мэри смотрела на него мечтательно сияющими глазами. Ты же придешь в парк, когда вернешься из командировки?

Конечно, приду, он ласково улыбнулся и сжал ее руку. До свидания, Мэри.

До встречи, Том.

На обратном пути к себе в офис Гарри знал, что ему больше не нужно ходить проверять, ждет ли она на скамейке у озера. Она будет ждать еще долго. И кто знает, возможно, когда-нибудь он вернется. Да… когда ему в следующий раз захочется пообедать сухим пайком, ха-ха-ха. Впрочем, она очень даже хороша в постели, эта цыпочка. По крайней мере, когда проголодается. Какое, к черту, проголодается?! Она умирает от голода. Но у нее ненасытные аппетиты. Не в смысле потешить свою распаленную гениталию. Любовь, вот что ей нужно. Она хочет любви. Нежной заботы. Понимания и тепла. Наверняка она будет хорошей женой — но не для меня. Очень жаль, мы могли бы неплохо проводить дневные часы (полтора или два), чтобы скрасить обеденный перерыв. Впрочем, возможно, все еще переменится, когда он утолит голод после парочки сытных обедов.

В любом случае, игра закончилась. В процессе все было забавно, очень даже забавно. Хорошо, что дамочка не слишком расчувствовалась. Такая приличная женщина. Можно не сомневаться, что сегодня она в первый раз в жизни наставила рога своему муженьку. Интересно, что он подумает, когда она вечером придет домой со светящейся кожей и сияющими глазами? Впрочем, скорее всего, он вообще ничего не заметит. Может быть, он и вправду козел, как она говорила. Но бьюсь об заклад, ставлю на кон твою сладкую задницу, что пройдет две недели, и все сияние потухнет. Бедная сучка. Даже как-то ее жалко. Представляю, какими словами она меня вспомнит… Но когда-нибудь она скажет мне «спасибо». По крайней мере, теперь она знает, что ей не надо сидеть и томиться в ожидании муженька. Теперь она знает, что ей тоже можно провести вечер с друзьями, ха-ха-ха… Да, может быть, я сэкономил ей кучу времени и избавил от многих проблем. Интересно, скоро ли она поймет, что ей тоже позволено веселиться в свое удовольствие?