— …Вечный покой даруй усопшим, Господи, и да сияет им свет вечный. Да покоятся в мире. Аминь.

Никто не сможет поверить в покой души Суло, пока не будет искоренено зло, блуждающее как голодный пес вслед за каждым христианином…

Страх заставит людей в тот день быстрее покинуть кладбище — страх заставит людей прийти вновь, на третий день с похорон Суло. И обнаружат несчастные заложники дьявольских проделок два черепа на ведьмовской могиле — раскрошенные как от ударов молотом человеческий и лошадиный. В последующие дни еще не раз люди будут замечать кости животных. Такого раньше не было. Мщение ведьме? Черный ритуал? Запугивание благочестивых христиан? Вопросы стали сыпаться на головы людей и они позвали священника — требовали освятить все могилы, объяснить: кто может совершать богохульства и есть ли защита Бога.

Глава 22

В Ратушу к бургомистру привели Каяра, молодого парня. Оказывается это Каяр, с виду щуплый и невысокий, шел в ту ночь рядом с Суло — они дружили. Каяр вновь повторил свою историю.

— Мы несколько раз расходились в разные стороны. Но… но всегда мы видели факелы друг друга и окликами обменивались. По его факелу я видел где он.

— Как ты его потерял? — спросил бургомистр.

— Я не терял. Вот Вам крест! — Каяр перекрестился. — Я услышал его слова: «Отец Марк».

— Отец Марк? Его же там не было?

— Вот и я говорю, его там не было, но Каяр его позвал, значит увидел. Это последние слова, что я услышал от Суло.

— А ты видел священника?

— Говорю же нет…

— Что было дальше?

— Все!

— Как все? Ты его потерял или факел его погас?

— Нет! Не знаю. Но факел я видел всегда, только когда я подошел — с факелом шел Техво. Да это был Техво.

— Ты искал Суло?

— Да, я спросил Техво, но он его не видел.

— А чего трясешься? Ладно! Проваливай!

Посты стражи на въездах в город увеличили численностью. На площади городской Ратуши стали жечь ночные костры (первый признак ожидания беды); ежедневно звучали одни и те же слова.

Город полнился слухами.

— По лесу бродят мертвецы!

— Из Гундеборду явился дьявол!

— Черепа и скелеты на могиле старухи Агнессы требуют жертв!

— Священник заражен ведьмовским заклинанием!

— Ведьма ходит по кладбищу!

— Олина ходит по болоту!

— Вместо священника в исповедальне сидит дьявол!

Глава 23

Лесные тропы и даже дорога на кладбище стали зарастать сорняками… Поредела и толпа прихожан в местной церкви, и не тянулась тонкой струйкой с вытянутыми шеями очередь в исповедальню и на святое причастие.

…Но были дом и сад, укрытые в густых зарослях леса, где молитва никогда не прекращалась, вслух или про себя читал молитвы приходской священник…

Бывает в жизни время, когда наслаждаешься обычным летним вечером, теплым закатом солнца, бормотанием спящей листвы, и не знаешь почему. Таким выдался один из вечеров у отца Марка. Священник совершал омовения в саду, молился, и прислушивался к своему тихому голосу:

— Милосердный Боже! Всем сердцем благодарю Тебя за все благодеяния сегодняшнего дня и дарованную мне благодать. Приди, о Дух Святой, освети ум мой, дабы мне открылись все соделанные сегодня мною грехи, а особенно — мой главный порок. Сокруши моё сердце, чтобы я искренне скорбел о грехах моих.

Верую, Господи, что Ты — Бог и Отец милосердия. Потому со смиренным упованием я приношу Тебе мои грехи, дабы Ты воззрел на моё сокрушение и даровал мне прощение. Ибо Ты Бог Всемогущий, убеляющий души паче снега и света солнца. Аминь.

И повторялась молитва многократно, ведь нескончаем вечер, где потоки воздуха тебя уносят к потокам духовных исканий. Многим желанным радостям он предпочел радость беспредельного служения Господу.

И казалось, бочка с дождевой водой, куда голышом он окунался, раздувается, как тыква на грядке. На поверхности воды дрожало и переливалось отражение звезд. Ледяная вода мгновенно снимала усталость, а вместе с ней и суету, и страх, и все, что за день накопилось и томило. Окуная голову, он, дитя Господа, возбужденно фыркал и плескался, потом долго обтирался льняным полотенцем, до легкого жжения кожи.

Тело полегчало, и стремительно наполнялось новыми силами. Волосы превратились в непослушную львиную гриву, и окружающий мир лесов, полей манил его куда-то бежать, раскинув руки. В такие моменты приходило ощущение силы, таящейся в нем, о которой он не подозревает и не знает ее происхождение. Что-то подсказывало: с ним и в окружающем бренном мире происходит то, о чем он не догадывается, когда наступает такое состояние, которое потом невозможно осознать. Иначе чем объяснить настежь распахнутые двери с раннего утра, сутану, испачканную грязью, ноги, облепленные земельным сором и травинками? И странный запах женщины в постели — откуда он мог появиться?

Он набрал полную грудь воздуха, насыщенного ночной свежестью трав, закрыл глаза, запрокинул голову назад, потом опустил ее. Схватившись за ближайшую яблоню, подтянулся, и с высокой ветки сорвал свою рубаху — он часто отправлял ее на ветки, когда купался в саду. Поболтав повисшими ногами, по-обезьяньи спрыгнул, пробежал к цветнику. Перед ним стояла Марта.

— Ой! Отец… Марк, — Марта запыхалась и не могла совладать со своим дыханием, — я не смотрю на Вас — сказала она без привычного кокетства, — Одевайтесь! Я пришла предупредить… Они идут!

— Отвернитесь!

Он смущенно дернул с ветки смородины зацепившиеся штаны. Попутно заметил, что испачкал спелой ягодой.

— Они убьют Вас.

— Зачем? — спросил он, и видно было, что испачканные штаны его заботят куда больше, чем угроза расправы. — Кто меня убьет? Мои прихожане?

— Да! Они озлоблены. Они ругались на Вас. Я боюсь, они могут… могут убить Вас.

— Да отвернитесь же! Вы опять сбежали от мужа?

— Отец Марк, быстрее! Надо уходить отсюда! Я же сказала. Послушайте! Сюда идут люди. Они хотят Вас убить.

— Что за вздор! Марта! За что меня убивать?

— Быстрее! Они окружат дом!

— Да что случилось? Марта!

— А то случилось! Олина, убитый Суло, этот пропавший лесоруб.

— Что им надо?

— Вон! Посмотрите туда! Смотрите! — она резко повернулась и показала в сторону дальнего леса, где в темноте ничего не просматривалось, кроме пары далеких блуждающих огней. — Там люди…, они с факелами и собаками. Скоро они будут здесь.

Он посмотрел в том направлении, закрыл глаза и начал читать про себя молитву. Он не слышал уговоры Марты, и когда слух вернулся к нему, то мелькавшие огоньки в той стороне уже просматривались отчетливее, то рассыпаясь вширь, то собираясь в созвездия. Вскоре их свет стал похож на огонь факелов. И уже явно послышался собачий лай.

— Они с собаками, с вилами, с колами. Идут требовать у Вас Олину.

— Что за бред! Причем здесь я?? — он повел Марту в дом.

— Я же сказала. Они ищут Иоахимову дочку, Олинку. Подозревают Вас…

— Я…

— Ради Бога, ничего не подумайте, но если Олинка у Вас…

— Прекратите, Марта, — перебил ее священник.

— Нет, умоляю Вас, помолчите, я не думаю ничего дурного. Но эти люди сейчас способны на все. Они могут ворваться в Ваш дом и все здесь перевернуть.

Отец Марк жестко посмотрел на Марту, и решительно закрутил головой:

— Марта, мне неизвестна судьба этого ребенка. Но надежда…. Если Суло не вернуть, то надежда на ее спасение… Вчера на утренней службе мы всем приходом молились за нее. Я хочу помочь им своим усердным молением. Как прихожане могут обо мне так подумать? В чем их подозрения? Я все объясню им…

Поднялись по ступеням. Марта немного отстала:

— Нам нельзя в дом. Надо немедленно бежать отсюда, скрыться где-нибудь.

— Опомнись, Марта, мы ни в чем не виновны.

— Согласна с Вами, Отец Марк. Но о нашем грехе люди тоже судачат. От людей ничего нельзя скрыть, — и Марта схватила священника за рукав и потащила его, пока он не освободил руку.

— Марта! Ты клевещешь перед Богом! Не говори ничего.

— А-а, перед Богом, говорите? А мне так нравилось проводить ночи с Вами…

— Ты обезумела, Марта.

— Вот как!

— О чем ты говоришь?

— Мне казалось — Вы меня любили. Разве это не так?

— О чем ты говоришь? Марта!

— О том, как Вы меня любили… Как страстно… Что Вы со мной делали! Я ожидала, — Марта густо покраснела, — что растерзаете на части. Нет-нет, не подумайте! Мне это нравилось.

Марта откровенничала — благодаря густой темноте комнат — он не разглядел ее лица, иначе бы понял — она не могла лгать.

— Нет, Марта. Ты не в себе! Зачем на себя наговаривать?

— На поляне не было? В заброшенном склепе не было? В лесу Гундеборду не было? И в Вашем доме не было?

— Просто не было никогда! Зачем выдумывать небылицы? Это грех. Я встречу…

— Тише, — перебила его Марта.

Они прислушались к голосам, раздавшимся за домом.

— Не бойся ничего! Я встречу их, — зашептал священник.

— Нет!

— Я их наставлю на путь истинный.

— Нет! Что ж Вы упрямы как баран? Ой! Извините. Извините. Извините.

— Оставайся здесь!

— Нет! Вы их не знаете, — Марта схватила его.

Он попытался вырваться, потянул ее за собой — так, сцепившись руками, они закружились по коридору, как тараканы на столе наблюдающего алхимика. В это время произошел стук на лестнице перед входом.