Марта толкнула священника спиной к дверям и успела задвинуть щеколду. В двери стучали чем-то железным, и казалось, трясется весь дом…

Он вырвался из ее объятий, она упала на колени, обхватив его ноги. Они еще боролись на полу, когда зазвенели в окнах стекла, и несколько разъяренных мужчин ворвались в дом. Гремя сапогами, они рыскали по комнатам, выкрикивая ругательства, и размахивая как флагом, платком Марты, оставленном в саду. Толпа успела проскочить мимо двери, за которой укрылись священник и Марта. Но дверь открылась и высокий факелоносец, заняв весь проход, поднял огонь над собой, пытаясь их обнаружить. Этого ему оказалось недостаточно и он медленно зашагал по комнате, будто ловец тетеревов. Два прилипших к стене силуэта он не заметил.

— Мы должны бежать через потайную дверь, — снова призывала Марта. — Если кто-то встанет на пути — ты должен его сбить.

— Откуда ты знаешь про дверь?

— Отец Марк! У Вас память отшибло, да?

Шаги нападавших раздавались со второго этажа, и вот они стихли в дальних комнатах. Священник выскочил в коридор и первый человек, вставший на пути, отлетел в сторону и затих. Они затоптали огонь его факела, выбежали в сад, и скрылись за плетнем. Видно было, как одна из теней отделилась из лесного мрака, и стала к ним приближаться. Этот человек был без факела, глаза его привыкли к темноте. Он обнаружил беглецов — пробежав немного, стал зазывать остальных из дома.

Марта вырвала руку из крепких ладоней священника и остановилась. Послышался топот сапог, но еще громче сердечный стук, с которым справиться уже было невозможно.

— Я все. Я останусь здесь. — Она прислонилась спиной к дереву и медленно сползала по его стволу.

— Нет, мы уйдем вместе, только вместе. Нам…

Но его перебил чей-то громкий голос:

— Эй! Кого я слышу?! Не тебя ли, Отец мой? Вот где баб наших прячешь!? Покажись! Деревья-то прозрачные — не спрячешься. Я тебя научу, как отвечать перед Богом!

Он вышел навстречу голосу. Марта услышала смачный удар и возню. Выглянула. Барахтались на земле люди. Под лунным сиянием было не разобрать: кто есть кто. Через некоторое время у дальних кустов она заметила знакомый силуэт священника, от которого нападавшие люди как щепы под топором отлетали в разные стороны. Она перебегала от дерева к дереву. Священник скоро скрылся в зарослях можжевельника, а рядом, на опушке леса она увидела напуганных людей, склонившихся над чьим-то телом, распластанным перед ними. Марту они не заметили.

— Ты убил его!

— Нет! Нет! Я…

— Он же не дышит. Вон белый весь стал.

— А ты видишь?!

— Дураку понятно.

— Нет. Я не убивал… Это он схватил меня и толкнул. Вот смотри, на руку. Да не его — мою.

— Тебя укусил кто-то. Вон след клыков. Рви рубаху — надо остановить кровь.

— Потом! Скажи мне, может, он не помер?

— Помер.

— Эх! Дурак! Пошли отсюда… пока не набежали остальные.

— Давай его спрячем. Пока нас трое — никто не узнает.

— Держи язык за зубами!

Этот уверенный голос человека, просившего другого помалкивать, был Марте знаком. Она узнала в нем голос своего мужа.

Нападавшие быстро ретировались. Марта снова посмотрела в сторону кустов, за которыми скрылся священник, и тихо позвала. Затем она поднялась на ноги, оглянулась и бросилась к зарослям, обогнула эти непролазные растения, выкрикивая его имя. Но тщетно — никто не отзывался. Она вернулась к лежащему парню. Стащила грязную тряпку с головы — перед ней лежал священник — без сознания, на лице сгустки крови. Она была уверена, что видела, как он скрылся. Еще раз глянула в сторону, куда он убегал… Какое-то наваждение. Била его по щекам, и шептала молитвы. Он очнулся, молча смотрел в небо. Потом не мог вспомнить, что с ним произошло.

— Ты же вырвался от них. Я видела — как ты пошел туда. Как ты здесь оказался? Ты вернулся?

— Марта! — это были первые его слова.

— Я ничего не понимаю…, — приложила тряпку к ссадинам на его лице. — Пошли они все к черту!

— Не проклинай никого! Мы в плену волков.

— Здесь люди хуже волков!

Он попытался подняться — Марта ворчала и озиралась на кусты, где он по ее мнению недавно скрылся.

Глава 24

…Держась за руки они пробирались к заброшенному лесному особняку. За спиной возобновилось факельное шествие безумцев из Кодена. Спасение беглецов ожидало совсем рядом, когда Марта, случайно оступившись, съехала в яму, какие часто оставляют охотники. Ее спутник, не раздумывая, последовал за ней.

Сверху яма была укрыта настилом из густых еловых веток, уложенных на струганных бревнах. Оставалось закрыть чем-то образовавшуюся дыру. Священник сдвинул бревна ближе к середине и закидал проход ветками. Все это должно было напоминать кучу хвороста, сохнувшего для растопки или для заваривания хвои в лечебных целях. Щель не просматривалась, но среди факелоносцев могли оказаться охотники.

Они спрыгнул в яму и опустил туда свою спутницу. Там бережно поднял ее на руки и перенес на кучу сена в углу. Марта легла на живот. Ее спину обжигали царапины, еще ныла рана на колене. Он выбрался наружу по корням деревьев, проделал в ветках лаз, и принес подорожник. Оставалось осторожно стянуть с Марты платье, и приложить траву к кровоточащим ранам. Немного плеснул талой воды из выдолбленного деревянного корыта, смахнул ошметки древесной коры. Вода стала лечебной, когда под шепотом молитв полилась на раны Марты. Боль затихала, приходило тепло и спокойствие.

«Благоразумие вернется к людям. Бог не оставит никого» — она услышала эти слова, хотя он молчал…

— Еще скажи!

— Христос — наш Господь по земле ходил, получил раны, пролил кровь, кровь его к Небесам вознеслась. Не разболелось, не гноилось, стерпелось, да будет и тебе также, как Ему. Веруй в Господа нашего…

— Ты так нежен со мной. Я тебя еще не видела таким, когда мы оставались одни.

Он ничего не ответил, и только в молитве двигались его губы.

— Иди ко мне, — она потянула его за полы сутаны.

Он остановил ее порыв.

— Ты меня любишь, скажи?

— Марта! Давай помолчим.

— Скажи? Тебе было плохо со мной?

— Мы никогда одни не были. С нами всегда Христос. Наши беседы…

— Свидания ты называешь беседами?

— Марта!

— Ты не хочешь говорить о наших свиданиях?

— У нас не было свиданий, Марта. Что за бред? Ты выдаешь свои фантазии за действительность. Я тебя понимаю, с мужем тяжело. Ты начинаешь придумывать наши отношения. У тебя разыгралась фантазия. Я буду убеждать его…

— Он убьет тебя.

Он оглянулся на нее. Она села и поджала колени, снова и снова натягивая помятое платье, видно было, как дрожало ее тело. Ей уже давно хотелось спрятаться от свирепого мужа, от дурной молвы, от ненавистников, несущих злобу, а теперь она столкнулась с непониманием человека, с которым впервые в жизни получила капельку счастья. Почему он отказывается от нее? Куда спрятаться от своей дурной судьбы? «Почему он отказывается?» — спрашивала она себя, не в силах найти объяснение этому. И еще ее тревожила мысль. Кто же скрылся за деревьями, когда священник лежал уже избитый, без памяти, за деревом? Она не могла его спросить — он выбрался из их укрытия и смотрел на звезды, под которыми происходила ночная жизнь: слышались крики сов, сопение ежей, да возня барсуков. Он молился. Но слышалось ему, как зловещий хохот раздирал жалкие остатки ночи, раздирал, удаляясь в лесные коридоры. И Марта не спрашивала больше ни о чем — она слушала крики сов.

* * *

Утром в доме священника веяло хвойным ароматом. Они прошли на кухню, где весело, с шипением, потрескивали еловые дрова. В комнатах было прибрано и тепло. Даже новое стекло успели вставить в коридоре. Это сделал муж здешней домработницы Клары.

На противне жарились кофейные зерна, которые деревянной лопаткой перемешивала статная Клара. Рядом с ней трещала кофейная мельница на коленях девочки, похожей на Клару, возможно ее дочери.

Казалось, будто с погромом и преследованиями просто приснился сон.

Конец ознакомительного фрагмента