У Джейкона в груди потеплело от гордости в ее голосе. Он благодарно улыбнулся, хотя не верил, что внушил что-то мальчикам, а скорее пробудил уже имеющиеся качества. Когда он посмотрел на изящное невинное лицо, его беспокойство усилилось.

— Ты уверена, что я не смогу убедить тебя остаться завтра дома?

Ласковое лицо Марлоу стало свирепым.

— Я хочу помочь и просто сойду с ума от беспокойства, если останусь. — Она коснулась теплой ладонью его щеки, и он прильнул к прикосновению.

— Я не такая хрупкая, как ты думаешь.

Все в ней было восхитительным. В порыве страсти Джейкон наклонился и поцеловал ее решительно, почти отчаянно, словно ее могли забрать в любой момент. Хоть он и знал о ее жизнерадостности и храбрости, но всеми силами старался защитить ее.

Их губы слились в нежном, но настойчивом поцелуе, и он почувствовал ее желание. Возможно, дело было в угрозе, которая преследовала их, как вечная грозовая туча, готовая вот-вот разразиться. Даже после того, как они доставят семьи в безопасное место, их собственные умы никогда не будут в безопасности.

Марлоу быстро расстегнула его плащ и сняла свой, прежде чем проворно принялась за пуговицы его жакета. Их губы не отрывались друг от друга ни на секунду, пока его руки блуждали по изгибам ее тела, и он наслаждался ощущением ее гладкой, светлой кожи, когда расшнуровал платье и позволил ему упасть. Они отдалились только для того, чтобы Марлоу стянула через голову его рубашку, а затем снова соединились. Джейкон обхватил ее за бедра и приподнял, чувствуя, как их тела сливаются воедино.

Откинув голову, Марлоу многозначно посмотрела на его живот. Он почти не чувствовал старую рану, пока разум был затуманен мыслями о ней. О ее теле и ее душе. Он хотел полностью обладать ею.

— Я в порядке, — хрипло прошептал он, покрывая поцелуями ее шею. — Даже лучше. — Его слова вибрировали на ее коже, пока она крепко обхватила ногами его талию. Он лукаво улыбнулся: — Честно.

Марлоу откинула голову и тихо охнула, отчего его вожделение вспыхнуло с новой силой, и он крепче сжал ее бедра. Он никогда не устанет от ее прикосновений, никогда не перестанет любить блондинку, которая покорила его сердце в тот самый момент, когда он посмотрел в эти полные любопытства глаза. Раньше Джейкон думал, что никогда не проникнется чувствами ни к кому, кроме Фейт. Но Марлоу открыла его сердце для новой, более глубокой любви, которая была невозможна с его дорогой подругой. С Фейт это не казалось правильным.

Она была и всегда будет его родственной душой, но в другом смысле. Для него, для Марлоу и для многих других. Теперь он понял это.

Джейкон отнес Марлоу в их новую спальню. Что он действительно ценил в новом доме, так это огромную кровать, и точно не станет скучать по тесной койке.

Он осторожно уложил ее на спину, но тяга друг к другу пульсировала в телах. Он не хотел торопиться, желая насладиться каждым сантиметром ее тела, оценить вкус и ощущение. Джейкон поцеловал ее в подбородок, спустился к ключице, лаская изгибы тела, когда его губы встретились с ложбинкой на груди, и она выгнула спину. Он обхватил ладонью одну из этих великолепных круглых грудей. И невольно восхищался, как идеально они подходят друг другу.

Он воспользовался моментом, чтобы отстраниться, желая увидеть затуманенные удовольствием глаза и лицо, которое покорило его. Когда синие глаза встретились с его глазами, ее щеки окрасились легким румянцем, и Джейкон ласково улыбнулся. Он едва дышал, глядя на ее невинную красоту.

Нависнув над ней, он погладил пальцами румянец.

— Такая прекрасная, — прошептал он, медленно опускаясь ниже другой рукой, мимо пупка, нырнув под резинку нижнего белья. Губы Марлоу приоткрылись, и он завладел ими, прежде чем вырвался стон.

В поцелуе не было былой нежности, особенно когда ее бедра прижались к его паху, который болезненно затвердел, и она начала расстегивать пуговицы на штанах. Когда они лежали рядом, голые, это было самое драгоценное ощущение в мире. Все физические и психические преграды рушились в те моменты, когда они были наедине, свободно предаваясь удовольствиям до полного изнеможения. Больше всего Джейкону нравилось видеть эту сторону Марлоу, которую никто больше не увидит. Видеть обычно сдержанную и тихую блондинку абсолютно раскрепощенной. Часто этого оказывалось достаточно, и его собственные желания свободно вырывались наружу.

Этой ночью он планировал раздвинуть границы удовольствия и выносливости, зная, что путь, по которому они отправятся утром, не оставит времени на такие ночи. И не знал, когда они вернутся.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — задыхаясь, взмолилась Марлоу.

Эти слова послали по телу новую волну нестерпимого желания, но он глубоко вздохнул и не торопился, невесомо возвышаясь над ней. Твердо решив продлить ночь за пределы оставшегося времени.

Забыть о часах и обо всем, кроме нее.

— Я твой, — прошептал он ей на ухо. — Пока не погаснет последняя звезда на небе, я полностью принадлежу тебе.

Глава 14

Фейт

Фейт даже не вышла из комнаты, а сердце уже бешено билось в груди. Элиза и Ингрид ушли полчаса назад, и с тех пор она не сводила глаз с незнакомки в зеркале, внимательно разглядывая свое роскошное платье с завышенной талией и уложенные сзади волосы. Больше всего на свете ей хотелось сорвать с себя дорогой темно-синий шелк и переодеться в какой-нибудь более удобный повседневный наряд. Неприятно было признавать, что платье смотрелось сногсшибательно, но она снова облачилась в королевские цвета, чтобы предстать перед гостями, которые должны были прибыть с минуты на минуту.

После вылазки в город и разработки плана по спасению мальчиков она провела остаток недели в своих покоях, размышляя, как еще помочь друзьям. Но больше ничего не могла сделать. Сейчас они отправлялись в Галмайр, если уже не были в пути.

Фейт избегала Ника и Торию. И чувствовала себя немного виноватой, когда они пытались заговорить с ней, а она отвергала все попытки отвлечь или утешить ее. Она все еще пыталась примириться с клеймом на душе, меткой убийцы; и казалось неправильным заводить дружбу и быть счастливой после того, что она сделала. Она не заслуживала этого.

Все дорогие ей люди знали, что на самом деле произошло в тот день — что боль мальчика была иллюзией и она подарила ему покой и утешение, прежде чем разрушить его разум. Но она все равно чувствовала себя безжалостной бесшумной убийцей, которой себя показала.

Раздался ожидаемый стук в дверь, но Фейт все равно подпрыгнула и, сделав последний глубокий вдох, чтобы собрать всю свою уверенность, снова посмотрела на отражение в зеркале. В переплетенных косах, словно воды океана, сверкали голубые и белые кристаллы, а темно-синие слои платья мирными волнами струились вокруг нее, когда она направилась к двери. Если бы этот цвет не был постоянным напоминанием о короле, которого она презирала, она бы восхищалась его красотой.

Протокол вечера был прост: они поприветствуют гостей у парадного входа, прежде чем присоединиться к грандиозному пиру в их честь. Фейт с нетерпением ждала лишь угощений, поскольку сегодня вечером на еде не сэкономят. Но тут же начинала нервничать, думая об остальном. Она только успела привыкнуть к фейри и королевским особам, с которыми была вынуждена жить, но быть единственным человеком среди целой толпы высокородных незнакомцев…

Она не представляла, чего ждать.

Ник пытался развеять ее волнения и заверил, что она все время будет сидеть рядом с Торией и говорить, только когда к ней обратятся. Она надеялась, что это будет случаться как можно реже, хоть ее задача и состояла в том, чтобы поговорить с максимально возможным количеством придворных и незаметно проникнуть в их разумы. Именно это пугало ее и стало причиной многих бессонных ночей. Если ее поймают, то никто не заступится за нее. Она не ждала, что Ник впутается в это дело, чтобы спасти ее. Это, несомненно, стало бы и его смертельным приговором, и не важно, принц он или нет.

Когда она распахнула дверь, ее встретили два стражника, одному из которых она очень обрадовалась. Каяс. Сейчас она как никогда нуждалась в добром друге. Ник и Тория уже были с королем и, вероятно, направлялись к главному входу, куда отправится и она.

Стражники уставились на нее широко раскрытыми глазами, заставив смущенно переминаться с ноги на ногу, пока Каяс наконец не заговорил.

— Мы сопроводим вас вниз, миледи, — сказал он, и она заметила намек на игривую усмешку. Каяс знал, как она ненавидит титул, присужденный ей для прикрытия в замке. Король подумал обо всем, воссоздав целую историю, призванную убедить ничего не подозревающих гостей, что она прожила при дворе большую часть жизни. Идея была одновременно безумной и гениальной. Другие знатные дома сочтут это странным, нетрадиционным, но никто не станет подвергать сомнению слово короля.

Она хмуро посмотрела на молодого стража, но промолчала и закрыла дверь, после чего они начали свое короткое путешествие по коридорам. Каждый шаг казался быстрее предыдущего, хотя они продолжали идти размеренно. Вскоре Фейт почувствовала дуновение холодного ветерка из глубины большого парадного зала, где главные двери прямо напротив уже были широко распахнуты. К ней подошла молодая служанка, протягивая белую меховую накидку. Фейт благодарно улыбнулась и накинула меха на плечи, радуясь возможности спрятать трясущиеся руки.