Это была одна из последних встреч перед нашим разрывом.
— Я про ту, о ком говорил твой друг, — пояснил Пэдди. — Таким, как ты, она только жизнь портить может. — Он постучал себе по виску. — Уж поверь старине Пэдди. Девицы вроде нее умеют только брать.
Он был прав.
Точнее не скажешь.
Из паба вышли Хьюи и Фили. Гибси они буквально волокли, а он во все горло орал свою версию песни «Trust Me I’m A Doctor» [«Доверьтесь мне, я доктор» (англ.). Песня появилась в 2008 году, тогда как события в романе происходят тремя годами раньше.] The Blizzards.
Увидев его, я покачал головой.
— Никто, — устало произнес я, принимая от парней живой груз. — Я серьезно, Гибс. Никто и никогда не поверит, что ты доктор.
— Твоя будущая жена сегодня спасла меня от ужасного зверя, — заплетающимся языком сообщил он. — Купи ей кольцо. За заклинательницу котов нужно держаться.
Я хмуро посмотрел на Хьюи, ответившего мне недоуменным взглядом.
— Сколько ты сегодня выпил, горе мое? — спросил я, крепко удерживая Гибси на одном месте.
Когда он напивался, то имел обыкновение убегать.
— Сколько? Достаточно, — икая, ответил Гибси и стал горланить припев, громко топая ногами в такт.
— Да-да, красавчик, — уговаривал его я, почти внося в салон. — Ты доктор.
— Но никакой врачебной этики, — заявил он, подняв палец, после чего рухнул на заднее сиденье такси.
— Кто бы сомневался, — согласился я, усаживаясь рядом и застегивая на этой пьяной глыбе ремень безопасности.
— Как дела, Пэдди? — спросил Гибси, прервав пение. — Отвезите нас в поместье Каваны.
Он перешел к следующему куплету.
Чертов Гибси.
— А что за история у тебя с Беллой? — спросил Хьюи.
Мы сидели на переднем крыльце дома, коротая ночь с бутылкой «Джемесона».
Виски — жуткий компаньон для ночного бдения, но весьма необходимый после трех часов возни с Гибси, когда мы по очереди приглядывали за ним и его рвотным рефлексом.
Этот паршивец заблевал всю гостевую комнату, испуская фонтан за фонтаном. Мы перетащили его вниз и уложили в ванну, накрыв дюжиной полотенец.
К счастью, его брюхо полностью опорожнилось, и теперь он вовсю храпел.
Не спали только мы с Хьюи. Патрик, едва добравшись до дивана в гостиной, моментально отрубился.
— Нет никакой истории, — ответил я Хьюи, вертя между ладонями недопитый стакан.
— Думаю, до тебя дошел слух? — осторожно спросил он слегка заплетающимся голосом.
— Какой именно? — тяжело выдохнул я.
— Про нее и Кормака.
— Парень, мне и без слухов ясно, чтó у них, — пробурчал я. — Видел собственными глазами.
— Нет. Я про то, как в канун святого Стефана они с Кормаком ушли вместе. И потом это повторялось каждый выходной, — поморщившись, добавил Хьюи.
— Не парься. — Я покачивал стакан с виски, смотрел на янтарную жидкость и переваривал правду. — У меня еще раньше возникли подозрения.
— Да? — удивился Хьюи. — А почему ты ничего не сказал?
— Может, потому, что мне хотелось спокойной жизни? — вяло предположил я. — Я просто идиот, вот и все.
— Кто идиот, так это Райен, — возразил Хьюи. — Потерять товарища по команде ради девчонки.
Я был слишком пьян, чтобы изображать безразличие или прятать эмоции. Я опустил голову и тяжело вздохнул:
— Хью, мои отношения с этой девчонкой были ошибкой. — Я залпом проглотил остатки виски и добавил: — Ошибкой длиной в восемь месяцев.
— По крайней мере, ты не пострадал, Кэп. — Он потянулся к полупустой бутылке, стоявшей между нами, и налил себе еще порцию. — А могла быть и девятимесячная ошибка, — сказал он, подавая мне бутылку. — Ценой жизни в восемнадцать лет.
— Вот именно, — подхватил я, беря у него бутылку. — Представляешь, что сделали бы со мной Деннехи и О’Брайен, если б я заявился на тренировку с младенцем?
— Плевать на коучей в Академии, — отмахнулся Хьюи. — Представь, что сделала бы с тобой мать.
— Брр, даже думать не хочется. — Я налил себе, поставил бутылку и мотнул головой, повторив: — Брр.
— Парень, а ты представь, что сказала бы моя мамочка, если бы я привел Кейти и сказал, что она беременна от меня, — промямлил Хьюи. — Да мать в ту же секунду оттяпала бы мне яйца.
От его слов я содрогнулся всем телом.
— Прекрати. Давай вообще не говорить об этом.
Мы суеверно постучали по деревянным балкам крыльца.
Затем несколько минут молчали. Нам обоим требовалось помолчать. Потом Хьюи заговорил снова:
— Скажи, а после того дня на поле ты хоть раз говорил с Шаннон Линч?
Я повернул к нему свои мутные глаза. Количество выпитого не позволяло скрыть удивление.
— С моей Шаннон?
— Так она теперь твоя Шаннон? — засмеялся Хьюи.
Я пожал плечами, слишком пьяный, чтобы оправдываться или отрицать.
— Скажу тебе честно. Я обрадовался, когда после случившегося ты обратился к команде и пресек все разговоры о ней, — тяжело вздохнув, признался Хьюи. — Если бы этого не сделал ты, я бы сам встрял. Бедная девчонка заслуживает передышки.
— Ты ее знаешь? — хмуро спросил я.
— Они с моей сестрой дружат с детства.
— Ты про Клэр? — догадался я. — Блондинка-третьегодка.
— Да. — Хьюи глотнул из стаканчика. — Кстати, а Шаннон сегодня была у нас дома.
— Что? — Я уставился на него. — Ты ничего не сказал.
— А с какой стати мне говорить?
Правильный вопрос.
— Приятная девчонка, — задумчиво добавил он. — А семья у нее жуткая.
— В каком смысле?
Хьюи покачал головой, но не ответил.
Меня это будоражило по самым разным причинам.
Мне не понравилось, что Хьюи знает о ней что-то такое, чего не знаю я.
— Схожу в ванную, проведаю наше сокровище, — сказал он, допивая виски. — А затем и сам завалюсь спать.
— Выбирай любую комнату, — пробормотал я, погрузившись в мысли.
Хьюи положил мне руку на плечо.
— Присматривай за ней, Кэп, — сказал он, сдавив мое плечо. — Ей-богу, кто-то должен это делать.
И он ушел.
10. Блистательный парень
В последнюю пятницу февраля регбисты Томмен-колледжа принимали у себя на поле команду частной школы Килбега. Играли финал Кубка среди мужских школьных команд.
Поскольку это был один из немногих оставшихся домашних матчей сезона, а завоевать кубок считалось престижным, учеников всех классов пригласили прийти на игру и поддержать свою команду.
По словам Клэр, школьный кубок, разыгрываемый сегодня, был не настолько важным и желанным, как Кубок лиги, за который команде предстояло сражаться в следующем месяце в Донеголе, но все равно был приятным трофеем, а в Томмене трофеи любили.
Очень быстро я убедилась в правоте слов отца: в Томмене все были повернуты на регби.
Это было ясно как день: здесь все крутилось вокруг спорта.
Лично я нашла бы миллион мест, куда пойти, чем смотреть, как здоровенные парни из Томмена прошибают себе дорогу сквозь здоровенных парней из Килбега, но жизнь странным образом умеет поиздеваться над человеком.
Закутавшись в зимнее пальто и шерстяную шапку, я сидела между Лиззи и Клэр, которая нарядилась в цвета школы, и благодарила судьбу, что мне досталось место на трибунах.
Сотням других учеников пришлось стоять по обе стороны поля.
И проливной дождь, похоже, никому из них не мешал.
Они без умолку кричали, поддерживая команду старшеклассников.
Через десять минут матча я собственными глазами убедилась: эпицентром игры был Джонни Кавана.
Когда мяч оказывался у него в руках, я буквально ощущала, как воздух наполняется электричеством, и, судя по крикам, то же чувствовали и остальные.
Джонни на поле был как у себя дома, а когда мяч попадал к нему…
Начиналась магия.
Происходило нечто удивительно красивое.
Он был таким высоким и при этом двигался с непостижимой легкостью.
Он был широкоплечим, сильным, мускулистым.
И при этом легким и проворным.
Он почти танцевал вокруг соперников, ловко работая ногами и изгибая тело.
У него был сумасшедший темп, и он делал умопомрачительные спринты.
Невероятное зрелище.
Можно было видеть, как крутятся колеса его мозга, когда он с профессиональной точностью выполнял каждый игровой маневр, передачу и атаку.
Он был интеллектуальным игроком, нацеленным на перехват инициативы, а по уровню самодисциплины мог соперничать со святыми.
И к каким бы отвлекающим уловкам ни прибегали противники, как бы его ни атаковали (а его явно атаковали), он сохранял самообладание.
В него попадали мячом, против него применяли силовые приемы, а он просто возвращался и продолжал работать.
Я была зачарована.
Его движения были экстраординарными.
Я была просто загипнотизирована его передвижениями на поле.
«Неудивительно, что все о нем говорят», — подумалось мне.
Мастерством он внушительно превосходил товарищей по команде, и я подумала, что он заслуживает играть на более престижном турнире.
Если он так играл в неполные восемнадцать, я с трудом представляла, каким игроком он станет через несколько лет.
— Да, Хьюи! — завопила Клэр, отвлекая меня от мыслей. Ее брат, игравший под десятым номером, ударом послал мяч за пределы поля. Но прежде чем вылететь вне игры, мяч задел пальцы игрока соперничающей команды. — Да! — ликовала Клэр, потрясая кулаком в воздухе. — Отличная работа, ребята!