— Поверить не могу, что все это происходит на самом деле, — сказала Кимия. — Прошу вас, прекратите друг на друга орать! — Имея большой опыт в спорах с родным отцом, последний из которых вылился в нечто настолько невообразимо ужасное, что от одного воспоминания его начинало мутить, Колл понимал, что этот разговор ничем хорошим не закончится. Сделав глубокий вдох, он толкнул дверь в салон и обвел четверых находящихся в нем людей самым недоуменным из своего арсенала взглядом.
— Ой, — остановился Колл на пороге. — Извините. Этот дом такой большой, я постоянно сворачиваю не туда.
— Коллам, — миссис Раджави выдавила из себя улыбку.
Кимия, похоже, была на грани слез. Алекс выглядел так, будто был готов кого-нибудь ударить — Колл узнал это выражение его лица.
— Кстати, Алекс, — Колл заторопился придумать достойный предлог, чтобы увести его отсюда, прежде чем он натворит что-нибудь, о чем потом будет жалеть, — ты не мог бы выйти со мной на секунду? Аарон хотел… э-э… о чем-то тебя спросить.
Алекс со злостью посмотрел на Колла, и на секунду тот пожалел о своем вмешательстве. Но затем юноша кивнул и сказал:
— Конечно.
— Я рад, что мы поговорили, — обратился к нему мистер Раджави.
— Я тоже, — процедил Алекс, после чего покинул салон, да так быстро, что Колл не сразу смог его нагнать.
Алекс вышел во двор и пошел по лужайке в сторону каменного фонтана. Добравшись до него, он с силой пнул основание и выкрикнул слово, которое Аластер раз и навсегда запретил Коллу произносить вслух.
— Прости, — сказал Колл. Отсюда было видно, как Аарон и Тамара в дальней части двора бросают Хэвоку палки. К счастью, подслушать их с Алексом они не могли.
— Аарон ведь не хотел со мной ни о чем говорить, так? — спросил Алекс.
— Нет, — ответил Колл. — Прости еще раз.
— Так почему ты вытащил меня оттуда? — Алекс больше не злился, в его голосе звучало искреннее любопытство.
— Ничем хорошим это бы не закончилось, — серьезно ответил Колл. — В такого рода спорах не бывает победителей.
— Может, и так, — пробормотал Алекс. — Просто они… они так меня разозлили. Им лишь бы пыль в глаза пустить. Показать, что они все такие из себя идеальные, а остальные нет.
Колл нахмурился:
— Что ты хочешь этим сказать?
Алекс бросил быстрый взгляд на Аарона и заговорил еще тише:
— Ничего. Я ничего не хотел этим сказать.
Было ясно, что Алекс думал, будто Колл ничего не понимает. Бесполезно было объяснять, что пусть со стороны и кажется, что родители Тамары хорошо к нему относятся, но, знай они правду о нем, все было бы по-другому. Что их симпатия к Аарону никогда бы не проявилась, не будь он творцом. Но Алекс бы ни за что не поверил, что такой маленький мальчик, как Колл, мог хранить столь важные для других тайны, хотя именно так все и было.
Прошли считаные дни, и Коллу пришлось сложить свою новую одежду в сумку и собраться в школу. За завтраком он до отвала наелся сосисок и яичницы, зная, что съесть что-нибудь не из лишайника ему предстоит еще очень не скоро. Аарон и Тамара уже переоделись в новенькую зеленую форму второго года обучения в Магистериуме, а Алекс и Кимия — оба в белой, соответствующей четвертому году — обменивались сердитыми взглядами.
Колл в своих джинсах и футболке чувствовал себя совершенно не к месту.
Алекс бросил на него красноречивый взгляд, будто говоря: ты тоже никогда не будешь для них достаточно хорош.
Мистер Раджави посмотрел на часы.
— Пора, — объявил он. — Колл?
— Да? — Колл повернулся к нему.
— Береги себя. — В голосе отца Тамары было что-то такое, что заставило Колла засомневаться, были ли они сказаны от всего сердца, хотя, может, на него просто повлияло отношение Алекса.
Все направились в фойе, куда Стеббинс, сверкая лысой головой, вынес их багаж. У Аарона и Колла были новые спортивные сумки, а у Тамары и Кимии — похожие чемоданы из змеиной кожи. Алекс подхватил небольшой чемодан со своими инициалами «АТС» и пошел к выходу.
Оказавшись на улице, он, не замедляя шага, направился вниз по дороге. Колл с удивлением заметил в конце подъездной дороги белый «Мерседес» с работающим двигателем. Автомобиль принадлежал приемной матери Алекса.
Кимия приглушенно ахнула. На лице Стеббинса появилось мечтательное выражение.
— Ничего машинка, — оценил он.
— Замолчи, — приказала Тамара. — Эта твоя страсть к машинам когда-нибудь не доведет тебя до добра. — Она бросила на него предупреждающий взгляд, но Колл не успел поразмыслить, что бы это могло значить. Слишком много других событий случилось одновременно.
Кимия бросилась вслед за Алексом, отлично зная, что все присутствующие уставились на них двоих.
— Что это значит? — спросила она, когда наконец нагнала его. — Я думала, ты поедешь с нами на автобусе!
Алекс резко остановился посреди дороги и повернулся к ней:
— Я держу дистанцию, как и хотел твой отец. Анастасия довезет меня до Магистериума. Лето прошло. Между нами все кончено.
— Алекс, ты не можешь… — Кимия покраснела от гнева. — Давай поговорим…
— Мы достаточно поговорили. — Казалось, от боли он с трудом подбирает слова. — Ты должна была поддержать меня. Должна была бороться за нас! — Он забросил чемодан за плечо. — Но ты этого не сделала.
Развернувшись на месте, Алекс двинулся дальше по дороге.
— Алекс! — закричала Кимия, но он не обернулся. Стоило ему забраться внутрь «Мерседеса», как тот сорвался с места и исчез в клубах пыли.
— Кимия! — Тамара бросилась к сестре, но мать поймала ее за запястье.
— Дай ей минутку, — сказала она. — Наверняка ей сейчас хочется побыть одной.
Взгляд миссис Раджави был пронзительным и тяжелым. Колл подумал, что ему еще никогда в жизни не было так неловко. Он вспомнил, как Алекс просил: «Кимия, скажи им», — но Кимия не сказала ничего из того, что он так ждал от нее услышать. Видимо, из-за страха перед своими родителями. Колл едва ли мог ее в этом винить.
Несколько минут спустя в ворота поместья въехал желтый школьный автобус. Кимия, вытирая рукавом глаза и судорожно шмыгая носом, вышла из дома и, ни на кого не глядя, взяла свой чемодан.
Мать положила ей на плечо руку, но Кимия нетерпеливо стряхнула ее.
Колл присел и расстегнул свою сумку, желая убедиться, что ничего не забыл. Он уже хотел закрыть молнию, когда миссис Раджави заметила его кинжал, засунутый между складками одежды.
— Это Семирамида? — спросила она.
Колл кивнул и торопливо застегнул сумку:
— Он принадлежал моей маме.
— Я знаю. Я помню, как она его сделала. Она была очень талантливым магом металла. — Мать Тамары склонила голову набок. — Семирамидой звали царицу Ассирии, которая после смерти превратилась в голубя. «Коллам» тоже означает «голубь». Голуби олицетворяют мир, чего твоя мать желала больше всего на свете.
— Видимо, так все и было. — Под прицелом внимания миссис Раджави Коллу стало еще более неуютно, и к этому добавилась легкая грусть оттого, что эта женщина знала о его матери больше, чем он сам.
Конец ознакомительного фрагмента
