— Возможно, копаться в земле, — говорит Фала. — Искать всякие трофеи.
— Трюфели, — автоматически поправляет Рандалин.
— О нет, — возражает Фала, морща нос. — Не их.
— Я попытаюсь выяснить, какие развлечения он предпочитает. — Рандалин сделал пометку на листке бумаги. — Мне также сообщили, что на празднование Охотничьей Луны прибудет представитель Двора термитов.
Стараюсь не выказать своего удивления. Двор термитов, возглавляемый лордом Ройбеном, оказал содействие в восхождении Кардана на престол. А за это я обещала лорду Ройбену услугу, когда он попросит. Понятия не имею, чего он захочет, но сейчас дополнительные сложности некстати.
Рандалин прочищает горло и поворачивается ко мне, сверля глазами:
— Передай наши сожаления Верховному Королю, скажи, что у нас нет возможности подать совет напрямую, и сообщи, что мы готовы прийти на помощь. Если не сумеешь выразить это, мы найдем другие способы его уведомить.
Я коротко кланяюсь и не отвечаю на слова, прозвучавшие открытой угрозой.
Я ухожу, но Мадок догоняет меня и идет рядом.
— Я так понимаю, ты поговорила с сестрой. — Его мохнатые брови насуплены — знак озабоченности.
Я передергиваю плечами, памятуя о том, что он сегодня ни слова не сказал, чтобы поддержать меня.
Мадок бросает на меня нетерпеливый взгляд:
— Только не говори мне, как сильно ты занята этим мальчишкой-королем, хотя допускаю, что он требует внимания.
Каким-то образом в нескольких словах он изобразил меня непослушной девочкой, а себя — переживающим отцом.
Я вздыхаю и сдаюсь:
— Я разговаривала с Тарин.
— Хорошо, — произносит он. — Ты слишком одинока.
— Только не делай вид, что тревожишься обо мне, — прошу я. — Это оскорбляет нас обоих.
— Не веришь, что я могу о тебе заботиться после того, как ты предала меня? — Он рассматривает меня своими кошачьими глазами. — Я все еще твой отец.
— Ты убийца моего отца, — выпаливаю я.
— Я могу быть и тем, и другим. — Мадок улыбается, показывая клыки.
Пробуя его напугать, я добилась лишь того, что испугалась сама. Месяцы прошли, но в памяти остается свежим тот его последний выпад, когда он внезапно понял, что отравлен. Помню, как он смотрел — словно хотел разрубить меня надвое.
— Вот почему не нужно делать вид, что не злишься на меня.
— О, я сержусь, дочка, но я еще и тревожусь. — Он бросает презрительный взгляд в сторону Дворца Эльфхейма. — Это действительно то, чего ты хотела? Его?
Как и в разговоре с Тарин, я задыхаюсь от объяснений, которые не могу озвучить.
Молчу, и он приходит к собственному заключению:
— Как я и думал. Я недооценил тебя. Пренебрег твоим желанием стать рыцарем. Не учел твоей склонности к стратегии, к насилию, твоей жестокости. Все это были мои ошибки, и я их больше не повторю.
Трудно понять, что это — угроза или извинения.
— Кардан теперь Верховный Король, и я поклялся служить ему, пока он носит Кровавую корону, — продолжает Мадок. — Но ты клятвами не связана. Если сожалеешь о сделанном ходе, сделай другой. Игра продолжается.
— Я уже выиграла, — напоминаю я.
Он улыбается:
— Мы еще поговорим.
Мадок уходит, а я не могу отделаться от мысли, что лучше бы он продолжал меня игнорировать.
Глава 8
В покоях Верховного Короля Элдреда встречаюсь с Бомбой. На этот раз я намерена обследовать в комнатах каждый дюйм прежде, чем Кардан переедет сюда. Я твердо решила, что он останется здесь, в самой безопасной части дворца, невзирая на его предпочтения.
Когда я вхожу, Бомба зажигает последнюю толстую свечу у камина; на таких свечках оплывший воск напоминает причудливые скульптуры. Находиться здесь без Никасии и вообще всего, что отвлекает от осмотра места, немного странно. Стены сверкают включениями слюды, потолок образован ветвями, обвитыми зеленой лозой. В передней светится раковина гигантской улитки — лампа размером с небольшой стол.
Бомба одаривает меня быстрой улыбкой. Ее белые волосы собраны на спине в косы с вплетенными сверкающими серебряными бусинками.
«Кто-то, кому ты доверяешь, уже предал тебя».
Стараюсь выбросить слова Никасии из головы. В конце концов, они могут значить что угодно. Типичная фейрийская ерунда, зловещая, но столь неопределенная, что может быть и намеком на ловушку, которую хотят расставить, и отсылкой к тем временам, когда мы еще вместе ходили на уроки. Возможно, она предупреждает, что в моем окружении есть соглядатай, а может, имеет в виду Тарин, обманувшую меня с Локком.
И все-таки я не перестаю об этом думать.
— Значит, убийца пришел отсюда? — спрашивает Бомба. — Призрак говорил, ты за ним гналась.
Я качаю головой:
— Не было убийцы. Случилось романтическое недоразумение.
Ее брови ползут вверх.
— Верховный Король очень непостоянен в любви, — объясняю я.
— Можно было догадаться, — говорит она. — Значит, ты проверишь гостиную, а я — спальню?
— Конечно, — соглашаюсь я и направляюсь к камину, вырезанному из камня в виде хохочущей пасти гоблина. Там расположен вход в потайную галерею; книжные полки все еще сдвинуты, за ними в стене открывается спиральная лестница, уходящая вверх. Я закрываю вход.
— Ты в самом деле надеешься убедить Кардана перебраться сюда? — доносится голос Бомбы из другой комнаты. — Какое расточительство — оставлять такие просторные покои пустыми.
Склонившись, начинаю брать книги с полок, открывать и трясти на случай, если внутри что-нибудь спрятано.
Из одного тома выпадают несколько разрозненных пожелтевших листочков бумаги, а с ними заодно — перо и нож из резной кости для вскрытия писем. Одну из книг кто-то выпотрошил, устроив в ней тайник, но внутри ничего не оказалось. Листы следующего фолианта сожрали насекомые. Его я выбрасываю.
— В последней комнате, которую занимал Кардан, случился пожар, — кричу я Бомбе. — Дай перефразирую. Пожар случился, потому что он его устроил.
Она хохочет.
— Чтобы все здесь сжечь, ему потребуется много дней.
Смотрю снова на книги и сомневаюсь. Они настолько сухие, что могут загореться от одного взгляда, если, конечно, достаточно долго смотреть. Вздохнув, расставляю их и перехожу к подушкам, потом скатываю ковер. Под ним не оказывается ничего, кроме пыли.
Вытряхиваю содержимое всех выдвижных ящиков на массивный письменный стол: металлические наконечники для писчих перьев, камеи с вырезанными лицами, три перстня с печатками, длинный зуб неведомого зверя и три пузырька, содержимое которых высохло, почернело и отвердело.
Еще в одном ящике нахожу драгоценности: ожерелье из черного янтаря, браслет из бисера с застежкой, тяжелые золотые кольца.
В последнем обнаруживаю кристаллы кварца, резьбой и гравировкой превращенные в гладкие шары и наконечники копий. Когда поднимаю один из шаров, внутри что-то двигается.
— Бомба! — зову я взволнованно.
Она заходит в комнату, неся в руках наряд, так густо расшитый каменьями, что я бы удивилась, если кто-то пожелал его надеть.
— Что случилось?
— Ты что-нибудь подобное раньше видела? — протягиваю ей хрустальный шар.
Она вглядывается в него.
— Смотри, там Дайн.
Беру его назад и смотрю внутрь. Юный принц Дайн сидит на лошади, в одной руке держит лук, в другой — яблоки. Эловин на пони с одной стороны, Рия — с другой. Дайн подбрасывает яблоки в воздух, все они натягивают луки и стреляют.
— Это происходило на самом деле? — спрашиваю я.
— Наверное, — отвечает Бомба. — Должно быть, кто-то заколдовал эти шары для Элдреда.
Я думаю о легендарных мечах Гримсена, о золотом желуде, передающем последние слова Лириопы, о ткани Матушки Мэрроу, которая может отразить удар самого острого лезвия, и обо всей той дикой магии, которой обладают Верховные Короли.
Эти колдовские игрушки довольно заурядны, чтобы сунуть их в выдвижной ящик стола.
Я достаю все шары — посмотреть, что внутри каждого из них. Вот Балекин — новорожденное дитя, а из кожи уже торчат шипы. Он верещит на руках у смертной повитухи с остекленевшими от чар глазами.
— Загляни в этот, — говорит Бомба с каким-то странным выражением лица.
Вижу Кардана, еще совсем малыша. Одет в слишком большую для его роста рубаху. Она висит на ребенке, как плащ. Он босой, ноги и рубаха измазаны грязью, но в ушах болтаются золотые кольца — такие большие, будто кто-то из взрослых дал ребенку поносить свои серьги. Неподалеку стоит рогатая женщина-фейри, и когда он бросается к ней, она хватает его за запястья, не позволяя прижаться грязной рубашкой к своим юбкам.
Женщина говорит что-то резкое и отталкивает его. Малыш падает, но она слишком занята разговором с придворными и едва обращает на него внимание. Я ожидаю, что сейчас Кардан заплачет, но ничего подобного. Вместо этого он топает туда, где мальчик чуть постарше лезет на дерево. Этот мальчик что-то говорит, и Кардан кидается на него. Его маленькая грязная ладошка сжимается в кулак, и секундой позже старший мальчик лежит на земле. При звуках потасовки женщина-фейри оборачивается и хохочет, явно наслаждаясь выходкой Кардана.
Кардан поднимает к ней лицо — оказывается, он тоже улыбается.
Убираю шары назад в ящик. Кто сберег такую вещь? Это ведь ужасно.
Однако шар не представляет опасности. А значит, делать с ним ничего не надо, и остается только положить его на место. Мы с Бомбой продолжаем совместно обследовать комнату. Убедившись, что все в порядке, идем назад через дверь с резным изображением совы в королевскую опочивальню.
Массивная кровать с балдахином расположена в центре; портьеры зеленые, с вышитыми мерцающим золотом символами Зеленого вереска. Матрас застелен мягкими одеялами из паучьего шелка, от них исходит такой аромат, словно они набиты цветами.
— Давай, — говорит Бомба, плюхается на кровать и перекатывается на спину, чтобы смотреть в потолок. — На всякий случай убедимся, что кровать безопасна для нашего Верховного Короля.
Я подавляю удивленный возглас и следую ее примеру. Под весом моего тела в матрасе образуется ложбинка, и пьянящий запах роз ударяет в нос.
Конец ознакомительного фрагмента