— Я забыла, чья это вообще свадьба? — спросила Ди, жуя круассан.

— Джессики, мы с ней в детстве жили по соседству.

— И за кого она выходит замуж? Ты его знаешь?

Я прикусила губу.

— Тим. Он финансист.

— Бедняжка Джесс, — сочувственно пробормотала Ди.

— Не делай поспешных выводов, — улыбнулась я. — Он мне раза два, если не больше, говорил, что он «не похож на обычных финансистов».

Ди попыталась выхватить у меня руль.

— Разворачивайся, Тор. Я не поеду на эту свадьбу.

— Да хватит уже, — крикнула я, смеясь, и стукнула ее по руке.

— Он ведь не единственный финансист на свадьбе?

— Наверное.

Стараниями Ди машина выехала на полосу для обгона. Я мило улыбнулась и изобразила раскаяние перед водителем, который нам посигналил. Он пролетел мимо нас, не переставая грозить кулаком.

— Ясно, почему Том слился.

— Финансисты тут ни при чем. У него интервью.

— Да-да, я помню. Но какое приятное совпадение.

Я крепко сжала руль. Ди прикончила круассан и смахнула с себя похожие на перхоть крошки.

— Давай сыграем в игру: каждый раз, когда кто-нибудь говорит «я не похож на обычных финансистов», мы будем пить.

— Но тогда к тому моменту, как все начнут произносить речи, мы уже будем в отключке!

— В этом и смысл! Или давай вообще превратим весь день в одну большую алкоигру.

— Даже не знаю. Печень вообще-то довольно важный орган. И какие же у этой игры правила?

— Элементарные! — Ди вытащила из черной кожаной сумки ручку и какой-то чек. — Мы должны будем пить при каждом свадебном штампе. Ну, например, невеста молчит, пока все произносят речи.

Она принялась записывать идеи округлым почерком.

Я улыбнулась и задумалась.

— Как насчет фотобудки с дурацкими аксессуарами?

— Точно! — Ди вскинула кулак и записала это на чеке, положив его прямо на коленки, припорошенные остатками круассана. — А еще если прозвучит дурацкая шутка в момент «пусть скажет сейчас или молчит вечно».

— Супер. А еще если кто-то процитирует отрывок из «Мандолины капитана Корелли».

— А шафер отпустит дурацкую шутку про то, как они позвали стриптизершу на мальчишник.

— А еще они сделали «кое-что не совсем обычное» со свадебным тортом — например, это пирожные! — продолжала я.

— О даааа! И сверху глазированные фигурки. Отлично, просто отлично.

На чеке кончилось место, и Ди полезла в сумку за новым.

— Так, записала. А как насчет вот этого? Фотограф снимает а) как подружки невесты подпрыгивают, и/или б) друзья жениха держат на вытянутых руках эту Джесс.

Я вспомнила, как вчера смотрела на фото подружек Джесс — никаких сомнений, что нас ждет снимок, где все они будут прыгать. Я кивнула.

— И если жених скажет «ты сегодня просто прекрасна» или «я сразу понял, что это Она», — добавила я, и Ди записала.

— БОНУС ЗА РЫДАНИЯ! — вскричала Ди. — И, клянусь, Тор, если у них будет поставлен первый танец, я нам обеим в глаза залью по бутылке водки!

Я чуть не лопнула со смеху, и мы чудом не выехали на соседнюю полосу. Слава богу, подумалось мне, что рядом Ди, а не Том. Я не знала, что это значит, и сейчас у меня не хватало эмоциональной энергии даже подумать об этом. Убрав одну руку с руля, я потрепала ее по плечу: пусть знает, что она классная и забавная.

— Мы очень плохие люди, да? — спросила я. Ни тени раскаяния в голосе, я продолжала смеяться.

Но Ди, внезапно посерьезнев, покачала головой.

— Нет, Тор. — Она вздохнула и убрала исписанный чек. — Просто глупо, что все уступают стадному чувству.

* * *

Мы петляли по подъездной дорожке, которая вела к загородному отелю, представлявшему собой локацию для свадьбы мечты. Здесь было озеро, над которым, касаясь воды, склонили ветви деревья. Старинные каменные статуи — слегка замшелые, но еще красивые. Великолепный вид. Чисто выкошенная лужайка.

Мы вселились в номер, который даже с учетом «огромной скидки для гостей» от Джессики обошелся нам в 215 фунтов. Я помогла Ди донести вещи, и она тут же свалила свои пожитки на лучшую кровать, застолбив тем самым ее за собой. Комната утопала в потертой роскоши: все еще достаточно хороша, чтобы выложить фотографию, но ей не помешал бы ремонт. Кровать с балдахином из белого шелка отвлекала на себя внимание от подтеков на пятнистом, точно далматинец, потолке, и от краски, потрескавшейся на эркерах.

— Давай выберем мне платье, — сказала Ди. Передо мной как из рога изобилия посыпались всевозможные наряды, а я успевала завивать волосы, давать комментарии и без конца проверять телефон. Утренний пост имел успех. Я распылила термозащитный спрей на пряди тонких волос, тщательно расчесала и, медленно поворачивая ладонь, завила пряди с помощью стайлера. Затем подергала каждый локон пальцами, подождала, пока волосы остынут, и разделила пряди. Наконец, закрепила укладку спреем «Элнет» от «Л’Ореаль», ведь все говорят, что он лучший.

В конце концов Ди остановила выбор на платье с запахом в черно-белый горох, нанесла красную помаду и нарисовала стрелки на веках — вылитая киногероиня из 50-х.

— Пипец я толстуха, — простонала она, пытаясь отстранить меня от зеркала, где освещение было лучше.

— Ой, да не смеши ты, тоже мне толстуха.

Ну, вообще-то она полновата — следствие работы в школе, где, по ее словам, учителя насильно скармливают друг другу печенье. Но я бы никогда не произнесла этого вслух.

— Тебе хорошо говорить, — жаловалась Ди, обводя губы красным контурным карандашом. — Ты худышка.

— Вовсе нет, — запротестовала я, хотя на душе потеплело от этого комплимента. Ты стройная, и это прекрасно: это прекрасно просто потому, что кто-то назвал тебя стройной. — Ну ладно, если я и стройная, то только потому, что я глубоко несчастна, — сказала я. — Уж лучше быть счастливой.

Ди так расхохоталась, что подводка едва не размазалась.

— Я рада, что мое несчастье так тебя забавляет, — сказала я с серьезным видом.

— Но это же правда смешно! Гуру саморазвития…

— Захлопнись.

Мы улыбнулись нашим отражениям. Любовь к Ди бурлила во мне, будто икота.

— Ты правда думаешь, что кто-то в жизни счастлив? — спросила Ди, заново подводя губы.

Я задумалась, параллельно пытаясь сообразить, какую прядь мне заколоть так, чтобы придать прическе объема и смягчить линию челюсти.

— Они кажутся счастливыми, — сказала я. — Джессика, например, просто обязана сегодня купаться в счастье. Это же ее свадьба.

— Думаешь, она стала бы выходить за него, если бы не тот факт, что ей тридцать один?

С языка была готова сорваться ложь.

— Давай начистоту, — попросила Ди.

Подумав, я покачала головой. Джессика из моего детства никогда в жизни не вышла бы за финансиста. Что, если Тим — всего лишь гиперкомпенсация после ужасного расставания? Но теперь она играет свадьбу с этой гиперкомпенсацией…

— Я так и знала. — Ди кивнула, и, к моей зависти, волосы волной рассыпались по ее плечам. — Тор, скажи спасибо, что ты не связана навеки с Томом. Ну правда. Свадьба — не залог счастья, особенно если ты, едва тебе исполнилось тридцать, выходишь замуж за первого попавшегося парня просто потому, что все вокруг так делают.

— Возможно, ты права… — Мой телефон завибрировал, и я схватила его. Новая порция признания, лайков, восхищения. Телефон почти сел, и я принялась рыться в чемодане в поисках зарядки. Низкий заряд батареи вызывает у меня чувства, близкие к панике.

— Разумеется, я права, — заявила Ди. — Тридцать лет — это как та игра, где все бегают вокруг стульев под музыку. Стоит музыке замолчать, все тут же бросаются замуж за того, на кого они уселись. Ну как, Тор? — Повернувшись, она надула губы. — Эта помада подходит к волосам?

* * *

Вскоре мы уже были при полном параде — ведь нас будут снимать два профессиональных фотографа, чьи услуги обойдутся дороже тысячи фунтов. В обязанности первого входили «постановочные фотографии» — их Джессика с Тимом поставят на каминную полку или вставят в фотоальбом с дизайнерской бумагой (еще 700 фунтов). Второй отвечал за «естественные снимки»: которые должны были продемонстрировать всем, какая это позитивная пара и какие у нее позитивные друзья. Смотрите, как мы говорим и смеемся, разбившись на кружки, — сплошной позитив.

Мы с Ди крутились возле часовенки при отеле, поддерживая светскую беседу с едва знакомыми людьми. Вокруг нас вился фотограф, не давая сосредоточиться. Я притворялась, будто мне интересно слушать про чью-то работу и обсуждать прекрасную погоду, но больше всего меня волновало, что меня снимают с невыгодного ракурса: так мой подбородок кажется слишком большим. Я следила за тем, чтобы правильно улыбаться: когда, два месяца спустя, фото загрузят на сайт, люди должны оценить мою красоту. Даже если они будут пролистывать снимки, чтобы проверить, как выглядят они, я все равно обязана казаться красивой.

В конце концов мы попали в часовенку, и я заметила знакомых, не попавших в число подружек невесты. Андреа окликнула меня по имени и знаками указала на места, которые заняла для нас. Я обняла ее и Оливию, чей живот обтягивало изящное платье для беременных.

— О боже! Вот это живот! — преувеличенно радостно воскликнула я, сказала Оливии, что она вся сияет, и поздравила Стивена. — Это моя университетская подруга Ди. Сегодня она моя сопровождающая.