— Я заподозрила неладное, когда получила сообщение про потерянную голову. Оно пришло в тот самый день, когда подбросили вторую птицу. Обезглавленную, — добавила Пиппа.

Хокинс издал горлом странный звук.

— Это весьма расхожая фраза, — заметил он.

— А как же мертвые голуби?

Пиппа выпрямилась. Она знала, к чему он клонит, понимала, чем закончится разговор. Мысли инспектора читались по глазам. Он ей не верит.

Хокинс вздохнул, пытаясь улыбнуться.

— Знаешь, у меня есть кошка, и она то и дело притаскивает дохлых птиц и грызунов. Часто — без головы. Последняя мышь, например, вовсе лежала у меня на подушке.

Пиппа сжала кулаки за спиной.

— У нас нет кошки, — слишком резко и громко произнесла она.

— У вас нет, но есть у соседей. Я не могу начать расследование из-за двух мертвых птиц.

Может, он прав? Пиппа и сама себе так говорила.

— А как же рисунки? Они появились дважды, причем второй раз ближе к дому.

Хокинс перелистнул страницы.

— Фотографии есть? — Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Нет.

— Почему?

— Рисунки исчезли.

— Исчезли? — Хокинс прищурился.

Пиппа и сама понимала, как странно звучит ее рассказ. Она выглядит неуравновешенной истеричкой. Хорошо бы так оно и было: лучше считать себя параноиком, которому мерещатся глупости.

И все же внутри разгоралась злость, застилая глаза багрянцем.

— Они стерлись прежде, чем я сделала фото. Но у меня есть другая фотография, с прямой угрозой в мой адрес. — Пиппа с трудом контролировала голос. — Это написали на дороге, где я обычно бегаю. «Ходячая покойница».

— Ну да, твои опасения понятны. — Хокинс перелистнул страницы. — И все же надпись появилась не возле дома, а на людной улице. Нельзя гарантировать, что текст адресован именно тебе.

Так Пиппа себе и говорила. Но сейчас она думала по-другому.

— Я гарантирую. Это написали для меня. — До сей поры Пиппа сомневалась в наличии сталкера, сейчас же, стоя напротив Хокинса и слыша, как он повторяет ее собственные аргументы, она внезапно решила поверить чутью.

События связаны. У нее есть преследователь, более того, этот человек намерен причинить ей вред. По личным мотивам. Кто-то ненавидит ее, и он совсем близко.

— Конечно, получать подобные сообщения от интернет-троллей весьма неприятно, — кивнул Хокинс. — Тем не менее такое бывает, когда ищешь славы.

— «Ищешь славы»? — возмутилась Пиппа. — Я не искала славы, инспектор! Мне лишь пришлось выполнять вашу работу. Вы были бы счастливы позволить Сэлу Сингху вечно нести вину за убийство Энди Белл. Поэтому все и началось. Человек, который шлет мне письма, не просто слушает мой подкаст и не просто интернет-тролль. Он следит за мной. Он знает, где я живу. Все очень серьезно.

Так и есть. Однозначно.

— Я понимаю, что ты в это веришь, — сказал Хокинс, поднимая ладони, чтобы ее успокоить. — Должно быть, это очень страшно — стать известной и невольно привлечь всяких идиотов, уверенных в своем праве писать тебе гадости. Но такого стоило ожидать. Вдобавок ты не единственная, кто получает оскорбительные письма. Я знаю, что Джейсону Беллу тоже приходили неприятные сообщения после твоего подкаста. Он не раз мне жаловался… Мы иногда играем в теннис, — пояснил Хокинс. — Как бы там ни было, я не вижу связи между письмами и прочими инцидентами.

Последнее слово он произнес слишком резко, практически выплюнув.

Хокинс ей не верил. Не верил даже после всего, что случилось. Пиппа догадывалась, что так и будет, она предупреждала Рави, однако теперь, услышав все собственными ушами, не понимала, как такое могло произойти, — ведь она-то поверила!

Жар под кожей сменился другим чувством: холодным, тяжелым, тянущим вниз и отдающим горечью.

Хокинс положил бумаги на стол.

— Пиппа, — сказал он мягко и спокойно, словно разговаривал с растерянным ребенком. — По-моему, после всего, что тебе довелось пережить… Мне, кстати, очень жаль, что я не помог тебе и ты вынуждена была справляться в одиночку… И все же теперь, пожалуй, ты выдумываешь лишнее. Конечно, ты нервничаешь, но…

Совсем недавно Пиппа и сама так думала, однако сейчас, услышав такие слова из уст инспектора, почувствовала, словно ее с размаху пнули в живот. С чего она решила, что будет иначе? Только зря потратила время.

— Вы считаете, я выдумываю, — сказала она. Уверенно, не спрашивая.

— Нет-нет-нет! — тут же отозвался Хокинс. — Я считаю, что ты под впечатлением от недавних событий и, возможно, судишь предвзято. Знаешь… — Он замолчал, закусив кожу на костяшках пальцев. — Когда я впервые увидел, как умирает человек, то потом очень долго приходил в себя. Это была молодая женщина, ее ранили ножом. Подобные моменты навсегда остаются в душе. — Глаза у него заблестели. Хокинс наконец поднял голову и встретился с Пиппой взглядом. — Ты ходишь к врачу? Обсуждаешь с кем-то случившееся?

— Прямо сейчас я обсуждаю! С вами! — довольно резко ответила Пиппа. — Я прошу вас о помощи. Видимо, зря. Совсем недавно точно так же я просила вас найти Джейми Рейнольдса. Тогда вы тоже отказались — и вот к чему это привело.

— Я не отказываюсь. — Хокинс кашлянул в кулак. — Я пытаюсь тебе помочь. Правда. Но два мертвых голубя и надпись на тротуаре в общественном месте — не основание для возбуждения дела. Конечно, если ты подозреваешь кого-то конкретно, я мог бы…

— Я не знаю, кто это, поэтому и пришла к вам.

— Ясно, ясно, я понял, — сказал Хокинс, понемногу сбавляя тон, пытаясь успокоить Пиппу. — Тогда, полагаю, тебе надо сесть и хорошенько подумать, кто мог бы такое устроить. Есть ли люди, которые затаили на тебя обиду и…

— Надо составить список врагов? — Пиппа удивленно фыркнула.

— Нет, не врагов. Опять-таки, повторюсь: я не думаю, что эти события связаны и кто-то преследует тебя со злым умыслом. Но если у тебя есть соображения о том, кто мог тебе напакостить, я, конечно, с ним поговорю.

— Замечательно! — Пиппа горько хохотнула. — Буду крайне признательна. — Она резко хлопнула в ладоши, и Хокинс вздрогнул. — Знаете, именно по этой причине более пятидесяти процентов преступлений, связанных с преследованиями, остаются незарегистрированными — потому что подобный разговор повторяется слово в слово.

Она рывком забрала со стола бумаги. Листы вспороли воздух, рассекая комнату на две части.

У нее и впрямь появился преследователь. Теперь, хорошенько подумав, Пиппа поняла, что это даже к лучшему. Ей не нужна Джейн Доу, ей нужно нечто подобное. Дело подвернулось как нельзя кстати. Удача в кои-то веки на ее стороне. Преследователь — самый подходящий вариант. Дело без удушающей серой зоны с нарушением всех мыслимых и немыслимых норм. Кто-то ненавидит ее и хочет причинить боль: этот человек — несомненный преступник. По другую сторону — она сама. Может, не такая уж хорошая, но явно не злодейка. Две крайности, предельно ясные. Вдобавок в деле нет посторонних. Если Пиппа опять оплошает, на руках не будет чужой крови. Только ее собственная. А если все сделать правильно, возможно, удастся себя спасти.

В груди стало легче: кольца на сердце разжались, а в животе появилось ощущение железной решимости.

— Ну же, Пиппа, не будь такой… — начал Хокинс, слишком аккуратно подбирая слова.

— Я такая, какая есть, — огрызнулась девушка, запихивая бумаги в рюкзак и сердито застегивая молнию. — А вы… — Она замолчала, чтобы, тяжело дыша, вытереть рукавом нос. — Вам тоже стоило бы сказать спасибо.

Она закинула рюкзак на плечо и подошла к двери допросной номер три.

— Знаете, — произнесла Пиппа, берясь за ручку, — Чарли Грин преподал мне один важный урок. Он сказал, что иногда справедливость превыше закона. Он был прав. — Она оглянулась на Хокинса, который обхватил себя руками, словно пытаясь укрыться от ее взгляда. — Мне кажется, не такой уж он и злодей. Возможно, справедливость не имеет ничего общего с законом, и ее можно найти только за пределами полицейских участков и без участия людей вроде вас, которые лишь делают вид, будто работают, а на самом деле им абсолютно плевать.

Хокинс опустил руки и открыл рот, чтобы ответить, однако Пиппа его опередила.

— Чарли Грин был прав, — сказала она. — Надеюсь, вы никогда его не поймаете.

— Пиппа. — Не зря она старалась — голос Хокинса звучал едко и зло. — Не стоит…

— Ах да! — перебила она, судорожно вцепившись в ручку двери. — Сделайте одолжение. Если я исчезну, не старайтесь меня искать. Не утруждайте себя.

— Пип…

Дверь захлопнулась, обрывая ее имя на середине и наполняя коридор эхом шести выстрелов, рвущих кожу и ребра.

Послышался новый звук. Шаги. Кто-то в темной одежде с длинными волосами шел по коридору навстречу. Увидев Пиппу, человек удивленно вытаращил глаза.

— Все нормально? — удивился Дэн да Сильва, когда она пронеслась мимо, обдав его потоком встревоженного воздуха.

Краем глаза Пиппа заметила его удивленную гримасу. Отвечать, останавливаться, кивать она не стала — не было времени.

Надо убираться отсюда. Из чрева полицейского участка, где впервые раздалось эхо выстрелов. Из того самого коридора, по которому она шла в другую сторону, измазанная кровью мертвеца, погибшего по ее вине. Здесь ей не помогут, Пиппа снова одна. Только она — и Рави.