Бабуся Мадб выронила из рук лопатку, она упала на рабочий стол с оглушительным дрязгом, прокатившимся по всей кухне.
— Ш-ш-шум? — забормотала, заикаясь, бабуся Мадб и быстро опустила глаза к полу. Её крохотная фигурка вдруг задеревенела. — Нет, я никакого шума не слышала. Небось просто ветер за окном, моя милая. Старые рамы гремели. Ты же сама знаешь, какой наш коттедж древний.
Демельза зацокала языком.
— Я всё знаю, бабуся. Но это был другой шум. Он… он… был ненормальный. — Она села за дубовый стол и налила себе чаю из щербатого фарфорового чайника. Лучи осеннего солнца падали на хлопковую скатерть с узором из красных, золотистых и зелёных цветов, осыпающихся из вазы.
— Ну, верно, это всё твоё воображение, — сказала бабуся Мадб, теребя полу своего кардигана. — Чересчур много ты этих своих толстых книг читаешь. Говорила я тебе, изобретать перед сном — вредно!
Демельза нахмурилась. Как-то странно звучал бабусин голос… нервозно, отрывисто.
— Ну, давай хоть новости проверим, — предложила Демельза, потянувшись к стоящему на буфете радиоприёмнику. — Может, что-то случилось в деревне? А вдруг произошла всемирная апокалиптическая катастрофа? Кто знает, может, мы единственные выжившие!
Демельза включила радио, но, щёлкая по станциям, не нашла ни одного упоминания чего-либо из ряда вон выходящего — один репортёр рассказывал о родившемся в здешнем зоопарке детёныше панды, другой сообщал о достижениях местной команды, одержавшей «на своём поле» победу в «блошки».
Бабуся Мадб сняла ковш с плиты и плюхнула немного каши в миску внучки.
— Я же говорила, у тебя просто разыгралось воображение. А теперь ешь-ка, увидимся после школы. Я пойду в теплицу. В кастрюльке для тебя варится яйцо, дай ему покипеть три минутки, если хочешь «в мешочек».
Демельза покосилась на пустую бабусину миску.
— Но, бабуся, ты же ещё ничего не съела. А ты всегда говоришь, завтрак съешь сам….
— Я не голодна, — перебила её бабуся Мадб, надевая стоящие у задней двери резиновые сапоги. — Ну а потом, мне ещё кабачки собрать, растения все полить, кур покормить. И эти твои тыквы, что ты заставила меня посадить для Хеллоуина, они сами собой не сорвутся…
Демельза заметила, что у бабуси порозовели щёки, но прежде чем она успела что-то сказать, дверь хлопнула, и старушка засеменила прочь по садовой дорожке.
— Ладно, — проворчала себе под нос Демельза, сгорбившись над своей кашей. — Раз бабуся Мадб мне не верит, значит, мне просто придётся доказать, что происходит что-то странное.
Демельза задумалась ненадолго, идеи пролетали у неё в голове, словно звёзды через галактику. Девочка ублаготворённо смотрела, как, плюх за плюхом, каша падает у неё с ложки. Дрожок процокал к ней и стал тыкаться носом в ноги, тихонечко подвывая, говоря то ли «гулять», то ли «кушать», то ли «и того и другого».
— Горлопанящие галактические нити! Придумала! — вдруг воскликнула Демельза и, со скрипом отодвинув стул, вскочила на ноги. — Мой Гениальный гадательный тостер! Вот кто даст ответ на мои вопросы! И как я сразу не додумалась?
Она подскочила к весьма необычному на вид тостеру, примостившемуся на холодильнике в углу, и включила его в розетку. Изо всех углов тостера вилась проволока, он был весь утыкан кнопками, ручками и тумблерами. Демельза не так давно его сконструировала, когда однажды не могла придумать, чем заняться в дождливое воскресное утро. Работал он так: тостеру задавался вопрос, а ответ был зашифрован в цвете выскакивающего хлеба. Если ломтик был золотистый и подрумяненный, то ответ был «да», а если тост был горелый, это означало, что ответ «нет». Результат не всегда был точным (недавно тостер провозгласил, что, да, бабуся Мадб действительно плотоядный жираф-зомби из космоса), но Демельза всё же полагала его достаточно надёжным.
Она вставила в отверстие толстый кусок цельнозернового хлеба и нажала на рычаг.
— Был ли прошлой ночью в коттедже кто-то посторонний? — спросила она у аппарата.
Она терпеливо подождала, на тостере перед ней крутились, тикали и щёлкали таймеры и лимбы. Раздался громкий «дзынь», пронзительный «пип», а затем…
ЩЁЛК!
Тост вылетел из прибора, как ракета, и Демельза схватила его в воздухе. Хлеб был славно подрумянен.
— Да! — сказала Демельза. — Так я и думала.
Она зарядила тостер новым ломтиком.
— Стоит ли мне расследовать это? — задала она свой следующий вопрос.
ЩЁЛК!
И снова выскочил золотистый тост.
— Что ж, решено! — воскликнула она, наклоняясь к Дрожку, который вынюхивал, не перепадёт ли ему хлебных крошек. — Как только вернусь из школы, возьмусь за дело и изобрету ловушку. И тот, кто побывал у меня в комнате этой ночью, попадётся в неё.
Глава 4
Семейство Грей
С развевающимися нечёсаными рыжими волосами Демельза катилась по перекатам холма от коттеджа «Ламинария» к школе, под колёсами велосипеда похрустывали багряные и золотые осенние листья. Вообще-то велосипед принадлежал дедуле Биллу, покойному мужу бабуси Мадб, но Демельза покрасила его красной краской, прицепила сияющий новенький звонок — и он стал как новый. Как обычно, портфель её был набит подборкой наиболее полезных изобретений — она любила быть готовой ко всему, да и кто знает, когда может понадобиться Самоигрательная гармонь, или Рентгеновский перископ, или Светлячковый налобный фонарь?
По дороге Демельза окинула взглядом Литтл-Пенхаллоу и улыбнулась. Повсюду, куда ни глянь, на верандах и окнах красовались тыквы — их треугольные глаза и кривые ухмылки пока ещё ждали, что их зажгут в ночь на Хеллоуин. «Какой костюм мне надеть в этом году?» — задумалась она. Её прошлогоднее решение нарядиться мадам Кардинал было дурно воспринято в школе и стоило ей целой недели оставления после уроков. Может, вампир из Трансильвании — более разумный выбор? Или ведьма с бородавками на носу?
Но пока что Демельза решила сосредоточиться на тайне ночного шума. Когда вдали показалась недавно заново покрытая черепицей крыша дома Перси, в голову к ней пришла одна идея. Может, он поможет ей с разработкой ловушки? Она предусмотрительно перечитала всё о ловушках в своей энциклопедии — был капкан, клетка, клеевая ловушка и (её фаворит) яма. Но которую из них ей сконструировать, чтобы поймать пока что не идентифицированного незваного гостя?
Подъехав к дому Перси, Демельза прислонила свой велосипед к большой створке ворот. Хотя до коттеджа «Ламинария» было рукой подать, тут всё было совершенно другим. Из-за своей аллергии на всё подряд Перси редко выходил за порог, так что ему ещё повезло, что в доме было десять спален, шесть ванных, две гостиные, игровая комната и оранжерея. Демельзе этого было не понять. Да, Перси был хворый, но сидеть в четырёх стенах, как в тюрьме, тоже не полезно для здоровья. Может, мистер Грей сделался немного параноиком? В конце концов, ему явно пришлось нелегко, ведь он один воспитывает Перси.
Демельза пересекла идеально подстриженную лужайку перед домом, где двое грузных садовников, не разгибая спины, убирали листья и подрезали живую изгородь под бдительным взглядом Тигры, рыжей кошки Греев. Проходя мимо, Демельза кивнула садовникам и подумала, не придут ли они помочь бабусе Мадб с прополкой, пока не ударили морозы. Хотя бабуся охотно уверяла всех, что она «бодрее иного бутуза», Демельза знала, что она была бы рада помощи.
У парадной двери Демельза нажала кнопку звонка, и внутри, разносясь эхом по дому, затренькали «Зелёные рукава» [«Greensleeves», «Зелёные рукава», английская народная песня, известная и популярная во множестве вариаций с XVI в.].
— Кто это? — пророкотал за дверью голос мистера Грея. — Если вы продаёте, я вам уже говорил, у нас более чем достаточно кухонных полотенец, премного вам благодарен!
— Это Демельза, мистер Грей. Демельза Клокс.
Дверь распахнулась, явив на пороге невысокого полнотелого мужчину, под носом у которого примостились небольшие седые усики, напоминающие пластинки гриба.
— О, Демельза! — сказал он, сверкнув приветственной улыбкой. — Прости мою оплошность. Очень рад тебя видеть! Всё в порядке?
Демельза кивнула.
— Я подумала, нельзя ли мне зайти навестить Перси перед школой? Я надолго его не отвлеку, обещаю.
Мистер Грей улыбнулся.
— Ну конечно, можно. Персивалю полезно иногда общаться с другими детьми. И я знаю, что он рад твоему обществу. Но ты помнишь правила, так ведь? НЕЛЬЗЯ открывать шторы более чем на три сантиметра; НЕЛЬЗЯ угощать едой; и, самое главное, НЕЛЬЗЯ дотрагиваться до кожи. Перси крайне болезненный мальчик с очень…
— С очень слабым здоровьем, — прервала его Демельза. — Да, мистер Грей, я знаю.
— Ну конечно, знаешь. — Мистер Грей покашлял и полез в карман. Он достал стеклянную бутылочку с лекарством и вытряхнул Демельзе на ладошку крохотную белую таблетку. — Ты не отнесёшь Персивалю его энергетическую пилюлю? Как бы ему ни хотелось бутерброд с беконом на завтрак, увы, его бедный желудок такого не переварит. Аллергия, сама понимаешь.
Демельза, нахмурившись, взяла таблетку. Таблетка на завтрак? Ужасно! Если бы она не могла съесть на завтрак отличное свежее яйцо и миску каши, она, пожалуй, и вставать бы не стала.
Мистер Грей отступил на шаг, пропуская Демельзу внутрь.
