— Хорошо, ты же знаешь, где спальня Персиваля? Но не засиживайся долго. Его частный преподаватель фрейлен фон Винкль прибудет через двадцать минут. — Он отвернулся от двери и гаркнул в направлении второго этажа: — Персиваль, к тебе посетитель!

— Погоди, дай разобраться что к чему, — сказал Перси. — Ты думаешь, что этой ночью у тебя в комнате мог быть какой-то плотоядный монстр? — Он лежал в постели, но слоёв одежды на нём было больше, чем на полярнике; бледное личико выглядывало из капюшона домашнего халата. Зачитанный томик «Потрясающих приключений Вервика Варвара — 3» лежал, открытый, на его прикроватном столике — о других приключениях Перси оставалось только мечтать.

— Я не думаю, — отозвалась Демельза, которая, не тратя времени даром, уже рассказала ему всё о странных полуночных шумах, припоминая каждую подробность с чрезмерной даже живостью. — Я это знаю!

— Да брось ты, Демельза, — сказал Перси, закатывая глаза, и откинул с лица прядь сияющих белизной волос. — Я знаю, что у тебя потрясающе бойкое воображение, но это уже просто смешно. — Он на мгновение задумался. — Ну а кроме того, если в твоей комнате взаправду побывал ночью плотоядный монстр, почему же он не заглотил тебя живьём, а?

— Потому… потому что… — Демельза примолкла, растерявшись с ответом. — Пфф! Ну, возможно, плотоядный монстр — это немного притянуто за уши. Но произошло нечто необычное, и я собираюсь докопаться до истины.

— При помощи твоих странных изобретений, готов поспорить? — со смешком прибавил Перси.

— Конечно! — ответила Демельза, нервно подёргивая ногой. — Как только я сегодня вернусь домой из школы, сооружу ловушку, чтобы поймать виновника этого переполоха! А когда бабуся отправится спать, я собираюсь дождаться и поглядеть, что попадётся в западню.

Перси откинулся на подушки и тяжело вздохнул.

— Здорово, наверное, иметь хобби вроде изобретательства. Я тут один в четырёх стенах с ума схожу от скуки, и заняться-то особо нечем. Нельзя же весь день только комиксы читать!

— Вот затем я и пришла, что хотела у тебя спросить, — сказала Демельза, наклоняясь к нему. — Может, ты придёшь ко мне вечерком, и мы вместе покумекаем над ловушкой? Как думаешь, ты сумеешь уговорить папу?

Перси только фыркнул.

— Шутишь, что ли? Мой папа начинает паниковать, когда я сам иду в туалет. Если он узнает, что среди ночи я не сплю, а выслеживаю кого-то, вломившегося в чужой дом, да его кондрашка хватит.

— Да ладно тебе, Перси, это так весело! Ты же сам мечтаешь, чтобы твоя жизнь была более увлекательной, и вообще хочешь походить на Вервика Варвара.

Перси посмотрел на своего героя, нарисованного на обложке комикса, и печально вздохнул.

— Слушай, Демельза, мне больше всего на свете хотелось бы разгуливать повсюду ночью и разгадывать тайны, но ничего этого не получится.

Демельза хмуро скрестила руки на груди.

— Всё равно я не понимаю, почему твой папа так о тебе тревожится. Ты действительно настолько болен? Мне кажется, что ты вполне нормальный.

— Я и чувствую себя нормально бо́льшую часть времени, — ответил Перси. — Но сама знаешь, что такое папы! Так всё близко к сердцу принимают!

Демельза почувствовала, что в горле у неё встал ком размером с большущий леденец. Она вовсе не знала, что такое папы. Всё, что она помнила о своём отце, — это запах его куртки с восковой пропиткой, тепло его объятий и копну чёрных волос. Маму она тоже едва помнила — оба они погибли в автомобильной аварии незадолго до её четвёртого дня рождения.

Чувствуя подступающие слёзы, Демельза подхватила свой портфель на плечо и торопливо направилась к двери.

— Ладно, я тогда лучше пойду. Если хочешь, я завтра загляну ещё и расскажу, что у меня получится с ловушкой.

— Ага, пожалуйста! — отозвался Перси и улыбнулся. — А теперь, давай, беги, пока можешь. Фрейлен фон Винкль пострашнее любого плотоядного монстра, и лучше б тебе её не злить.

Глава 5

Академия Строгтон

Целой и невредимой выйдя из дома Перси, Демельза проехала через деревню и вскоре была перед гнетущим серым зданием академии Строгтон. Это была исполинская викторианская постройка с торчащими над крышей островерхими башенками и зловещими горгульями, надзирающими за забетонированной игровой площадкой внизу. Там не было ни растений, ни цветов, а зеленели разве что сорняки, пробивающиеся сквозь трещины в покрытии. Девиз школы «Делай всё, что в твоих силах, но этого будет мало» был выписан витыми железными буквами в арке над воротами, служа постоянным напоминанием о строгости школьного режима.

У Демельзы сердце заныло от страха, едва она вошла в ворота. И какой анекдотичный «акт непокорства» станет сегодня причиной её изгнания в карцер? Ношение носков не того оттенка серого? Слишком громкое моргание? Хорошо ещё, она не пансионерка — только подумать, чтобы оставаться тут каждую ночь! Да она лучше будет спать в одном из свинарников фермы «Счастливые копытца».

Когда прозвенел утренний звонок, она пробилась сквозь вереницу одетых в коричневую форму учеников и пошла по запутанным школьным коридорам. Шкафы со спортивными наградами стояли вдоль стен, сплошь увешанных почётными грамотами; портреты преподавателей лохматых лет следили за порядком, будто они по-прежнему числились в штате.

Демельза как раз подходила к своему классу, когда позади по коридору разнеслись знакомые голоса.

— Посмотрите-ка, а вот и штатное чудило академии Строгтон!

— Как поживаешь сегодня, Бздемельза?

Демельза обернулась навстречу двум идентичным близнецам, девочки вышагивали к ней со стороны отведённого под пансион крыла, как гротескный двухголовый монстр. Каждая сжимала в руках папку, обклеенную золотыми звёздами «за достижения»: одна была аккуратно надписана «Пенелопа Оттолина Смитте», другая — «Персефона Корделия Смитте». Девочки были так похожи, что если бы не крохотная родинка на щеке Пенелопы, можно было подумать, уж не двоится ли у вас в глазах. Позади стояла Миранда Чоудхури — личный телохранитель и мускульная сила в поддержку их интеллекта, чьё атлетическое телосложение подошло бы скорее борцу в греко-римском стиле, чем школьнице.

«Отсохни ископаемые окаменелости, — мысленно простонала Демельза. — С утра пораньше столкнуться с жоподовольными Смитте. Этого мне только не хватало…»

— А сегодня ты принесла какое-нибудь из своих восхитительных изобретений, чтобы показать всем, а, Демельза? — продолжала Персефона, подкатывая поближе. — Ты же знаешь, как нам всем понравилась твоя презентация Голубеходной газонокосилки! НИКАК.

Она мерзко захихикала, и тут вступила Пенелопа и, отведя плечи назад, во всеуслышание провозгласила:

— О, ты, я вижу, опять не почистила туфли. Это уже второй раз за неделю, если я не ошибаюсь. Интересно, что на это скажет мадам Кардинал, хм?

Демельза уронила портфель на пол и подошла к девчонке.

— Ну, я уверена, ты непременно сообщишь ей об этом. Я знаю, ты только и рада побыть мерзкой маленькой ябедой!

Тёмные глаза Миранды округлились, и Демельза была уверена, что увидела, как в её губах притаилась улыбка.

— Могу тебе сообщить, что правильно говорить «дежурная по коридору», Демельза, — сказала Пенелопа. — Возможно, если бы ты не была такой чудной, и тебе тоже доверили бы важный титул. Не думаю, что «я в классе дурочка» считается.

Пенелопа захихикала, а Демельза почувствовала, как руки у неё в карманах сами собой сжались в кулаки.

— Ты за это заплатишь! — прошипела она и была уже готова броситься в бой, когда из класса вышла мадам Кардинал.

— Руки на инспекцию! — отрезала она, прищёлкнув в воздухе костлявыми пальцами. — Поживее, я не собираюсь ждать весь день. Упущенное время — это упущенная возможность научиться чему-то новому!

Все дети в коридоре тотчас вытянулись в струнку, и в наступившей полнейшей тишине мадам Кардинал приступила к скрупулёзному изучению абсолютно каждой пары ладоней.

Демельза с ужасом наблюдала за директрисой. Мадам взяла бразды правления лишь в прошлом году, но быстро последовала стопами своих авторитарных предшественников, держа себя строже любого сержанта. Она была невероятно высокой и невероятно тощей, ворот её серого платья был туго застёгнут под самым подбородком. Если не считать пары сиреневых вен на щеках, кожа у неё была бледной, как тело сырой устрицы, а нос заострённый, как вороний клюв. Но, пожалуй, самой яркой чертой её внешности была чёрная повязка, закрывавшая правый глаз. По слухам, она потеряла его, когда работала надзирательницей в тюрьме, но единственный ученик, которому хватило храбрости напрямик спросить об этом, в академии Строгтон больше не появился.

— Очень хорошо, Пенелопа, очень хорошо, Персефона, — сказала мадам Кардинал, поглядев на изящные, с ухоженными ноготками ручки близняшек. — Обрезанные и вычищенные ногти — именно то, что мне хочется видеть в обители знаний. Вот всем пример для подражания.

— Спасибо, мадам Кардинал, — хором проговорили близнецы тем мерзко-сладеньким тоном, который они приберегали специально для учителей. — Наша мамочка говорит, что чистоплотность — это почти благочестие.