— Ну ты даешь!

Он подмигнул ей.

— То же говорит Салли под одеялом.

* * *

— Вы правильно поняли, шесть комбинированных «монстров», — говорил Энди по телефону в кабинете. — Без анчоусов. Доставьте их на Бэй-стрит, 202, к шести часам. Спасибо.

Он делал уже последний заказ. Кажется, для импровизированного домашнего обеда накануне свадьбы все уже предусмотрена Кого-то послали купить вина, прохладительные напитки и бумажные стаканчики. Кого-то отправили за бумажными тарелками и салфетками. Всем гостям сообщили об изменении планов на вечер.

Энди не знал, куда делась Дорис. Он только удивлялся, не слыша ожидаемого взрыва.

Покончив с телефонными звонками, Энди вдруг припомнил, что пицца — любимая еда многих уличных мальчишек, и мысли его приняли определенное направление.

В двери появилась Салли.

— Все системы работают нормально?

Он кивнул и тут же спросил:

— Поскольку обед у нас домашний, ты не будешь возражать, если я приглашу Майка Нестера?

— Позвони ему, — согласилась она, послала воздушный поцелуй и упорхнула.

Энди набрал номер приюта. К счастью, Майк оказался там. Пока он диктовал ему адрес, в кабинет вошла Дорис с двумя стаканами виски. Закончив разговор с Майком, он сказал:

— Надеюсь, один достанется мне?

— Один твой, — протянула она ему стакан. — Один мой. В обоих неразбавленный «Димпл». Будем здоровы.

— Празднуем что-нибудь?

— Твое любезное приглашение на сегодняшнюю ночь Ты, наверное, возражал не больше меня.

— Меньше, — криво усмехнулся он. — Я вообще не спорю так, как споришь ты.

Она присела на диван рядом с ним, даже не пытаясь доказывать, что он не прав.

— Ты уже приступил к своей канцелярской работе?

— Нет еще. Начну после свадьбы. — Он сделал глоток виски. — Как там Андрус?

— Прекрасно. — Она тоже сделала глоток и покачала головой. — Какая-то у нас замороженная, чопорная беседа. Очень похоже на тех Хаммелов, с которыми я тут познакомилась.

— Да. Если я когда-нибудь женюсь, у жены появятся обалденные родственники по мужу, а?

— У жены? Мне начинает нравиться Салли, Энди.

— Ты еще больше полюбишь ее, Дорис. — Он уставился в свой стакан. — А я отлично провел эти дни с твоими родственниками. Они такие… счастливые.

— Счастливые в браке, ты хочешь сказать. Ты им тоже понравился. С каких это пор детишки Кэрол называют тебя дядя Энди?

— Со дня приезда сюда. Я катал их на плечах и все такое. — Он поднял глаза от своего стакана. — А я скучал по тебе. С того самого момента, когда ушел из таверны.

Дорис с трудом проглотила ком в горле.

— Я тоже скучала по тебе с того момента, когда сказала себе: ну и пусть, счастливое избавление.

Энди вскочил так стремительно, что Дорис подпрыгнула. Он запер дверь, прислонился к ней спиной, вытянул руки и поманил ее.

— Иди сюда, мисс Дорис. Поздоровайся со мной как следует.

В мгновение ока она оказалась в его объятиях. Оказалась дома. Со времени грозы ей не было так надежно и безопасно. Энди! Она так его любит.

Ее возбуждение, ее потребность в нем перешли в поцелуй. Он с такой жаждой овладел ее мягкими, податливыми губами, что она тут же оказалась во власти его неистового желания.

Он словно не мог насытиться ею и понимал уже, что не насытится никогда. В нем вспыхнула надежда, которой он не знал раньше.

Взяв ее лицо в свои руки, он покрывал его лихорадочными поцелуями. Запустив пальцы в темные шелковистые волосы, пил живительный нектар из сочной глубины ее рта.

Вдруг его пальцы в своем эротическом танце наткнулись на твердую шишку. С большой неохотой Энди оставил ее губы, посмотрел на голову и снова прошелся кончиками пальцев по яйцевидному бугорку. В его глазах мелькнула тревога.

— Что это такое?

— Я получила хороший урок. — Она прижалась щекой к его груди и перевела дыхание.

— Как? Когда? Господи, Дорис! Ты поранилась?

— Ничего страшного. — Она погладила его щеку, расслабляя стиснутые челюсти. — Давай сядем, и я все расскажу.

Он опустился на диван и посадил ее к себе на колени.

— Так это ты поранилась после моего отъезда, — повторил он, наморщив лоб.

Дорис рассказала о грозе, пожаре и Мэри.

— Я не должен был оставлять тебя одну, — нахмурился он.

— Энди, я могла бы нанять работника в тот же день, если бы не моя гордыня. В итоге все и получилось. Теперь-то я понимаю, что не могу всецело полагаться на себя одну.

Он подставил свое плечо под ее голову и нежно гладил волосы.

— Ты могла погибнуть.

— Судьба уберегла меня.

— Я должен был спасти тебя. Если бы я остался, мы бы завели лошадей в стойла вместе. И к дому пошли бы вместе. И в постели вместе были бы в полной безопасности.

Она кивнула:

— Вместе.

— Дорис, я тоже дурака свалял. Я начал влюбляться в тебя, но…

— Ты начал влюбляться? — Она подняла голову.

— Начал и продолжаю. Это что-то бесконечное. Дружеский секс перерос в нечто, с чем я уже не могу справиться.

Дорис провела кончиком пальца по его подбородку.

— Я тоже влюбляюсь, ковбой.

Притянув его голову к себе, она поцеловала его нежно, любяще, долго, предлагая ему свое сердце и откуда-то взявшуюся нежность. В этом поцелуе она отдавала ему все, чего не давала раньше ни одному мужчине, — силу и красоту своей любви. Один ее поцелуй был щедрым залогом их будущего.

Он делал Энди другим человеком. Многие годы он возводил стену на пути любви. Сейчас она рухнула от ее мягкого прикосновения. Дорис такая теплая, такая податливая и такая настойчивая в своей любви! Она была его женщиной, единственной и необходимой. И она должна принадлежать ему безраздельно. Он берет ту надежду, которую она дает ему, открывает перед ним и в нем самом.

— Возьми меня, Энди, — прошептала она, оторвавшись от его губ.

— Сейчас, — хрипло отозвался он. — Сейчас.

Так уже было. Пуговицы расстегивались сами, одежды соскальзывали. Он касался пальцами и языком ее грудей, обнажая их. В ответ она ласкала и целовала его соски, и от нежного шепота зашевелились волосы на его обнаженной груди.

В дверь постучали.

— Энди? — послышался голос Джека. — Тут пришел Майк Нестер.

XIII

Дорис осталась в кабинете, когда Энди, приведя себя в порядок, вышел к Майку.

Она не знала, что ей думать. Практически Энди сказал, что любит ее! Но он не сказал ничего больше.

В его объятиях она чувствовала себя уверенной, желанной, женственной. И красивой. Впервые в жизни. Как если бы он действительно любил ее. Ее сердце парило и не желало опускаться на землю.

В кабинет заглянули ее маленькие племянники. Бобу шесть, а Кэти три. Оба в отца, кареглазые и белокурые, как Рейли.

— Тетя Дорис, можно посмотреть мультики? — спросил Боб.

— Конечно. — Она передала ему дистанционное управление. — Вам тут не скучновато?

— Очень много взрослых и мало детей, — пожаловался малыш, включая телевизор.

Он уселся на ковре, а Кэти вдруг потеряла интерес к телевизору, залезла на колени Дорис и стала ласкаться.

— Кэти, ты стала такой большой.

— Да, большая, как Боб.

— Вот уж нет, — пробормотал мальчик, не спуская глаз с экрана телевизора.

В двери появился Энди.

— Дорис, выйди-ка на задний двор. Майк хочет познакомиться с моей девушкой. Боб и Кэти, если хотят, тоже могут пойти с нами.

— Выйду через минутку, — еле вымолвила она.

Дети поднялись и ушли с Энди. Что увидит он в ней, когда пройдет ее сексуальная привлекательность. Что видели в ней другие, не ослепленные сексом? Тупо глядя на экран телевизора сквозь слезы, Дорис подумала, не лучше ли выскользнуть в парадную дверь и вернуться на ранчо? Лошади, коровы и куры уж точно не обидят ее.

Ее место там, там ей и надлежит быть, с Энди или без него. Не глядя, она нажала кнопку на дистанционном управлении.

Но экран не погас. Не та кнопка. На нем появились кадры из таверны. Она могла даже не смотреть их, она знала, что там — там была Дорис, разделывающаяся с Диком, побеждающая собственное унижение, побеждающая в себе ту женщину, какой она была.

И там был Энди — рядом с ней, Энди, делающий шаг вперед, Энди, помогающий ей победить.

Этот миг был решающим — она увидела, как победить свою непривлекательность…

— Так у тебя есть девушка или нет? — спрашивал Майк Энди во дворе, заполненном шумной толпой родственников.

— Ага, — ответил Энди, поудобней усаживаясь в шезлонге и бросая взгляд на часы. — Сейчас она придет.

— Ты говорил это десять минут назад. — Майк огляделся. — А сестренка ее ничего бабец.

— Женщина или леди, — сурово поправил Энди, — а не «бабец».

— Так говорят.

— Последи за своим языком, а то состаришься к тому моменту, когда доставят пиццу «монстр». Больше того, если ты не будешь вести себя с Дорис как джентльмен, тебе придется иметь дело с представителем закона.

— С ней я буду любезен, мужик. Если она вообще появится. — Майк поднял воротник своей черной кожаной куртки. — Из-за чего она задерживается?

Энди и сам хотел бы знать это. Может, она прихорашивается или ждет очереди в туалет? Все гости уже во дворе. Его отец сидит в одном углу, его мать — в другом, в центре — Хаммелы. Боб и Кэти играют у забора в мяч.

Майк показал на заднюю дверь.

— Это не она?

— Да. — Энди улыбнулся и помахал рукой.

Дорис огляделась: где Энди? А вот он где, и с ним парень в кожаной куртке.

О Господи! — воскликнула она про себя, разглядев Майка.

У него были каштановые волосы, серые глаза и большое, почти на все лицо, родимое пятно цвета портвейна.

Она почувствовала, как краснеет ее собственное лицо, когда подошла к ним и села на свободный шезлонг, который приберег для нее Энди. Она пожала руку Майка, когда Энди представил ее.

— Так Энди не предупредил вас, а? — спросил Майк, приподнимая одну бровь.

— Нет, — призналась она. — Извини меня.

— В первый раз все таращат глаза. Я уже к этому почти привык, — пожал он плечами.

— Я просто удивилась.

— Энди говорит, что я отмечен судьбой для особых дел, а я говорю, что у него в голове котяхи. — Он вызывающе посмотрел на него. — Видишь, полицейский Хаммел? Я не употребляю матерных слов. Андрус гордился бы мной. Как он поживает?

— Спроси у Дорис. Она последняя видела его.

— С Андрусом все хорошо, — ответила Дорис. — Он быстро подружился с моей кобылой Розочкой.

— Розочка, — задумчиво повторил Майк. — Она, что, такая красивая лошадь?

— Да. Из-за этого я и дала ей такое имя. К тому же у нее на морде отметина в форме цветка, так что имя ей подходит.

— Энди говорит, у вас потрясное ранчо, а ты скачешь верхом как ветер. Поэзия в движении, так ты говорил, Энди?

У дома загудела машина.

— Должно быть, привезли пиццу. Пойду помогу. Дорис, побереги Майка от неприятностей несколько минут.

Дорис заметила, с каким восхищением Майк проводил взглядом Энди.

— Ты давно знаешь Энди, Майк?

— Достаточно давно, чтобы узнать о нем кое-что. Раньше я ненавидел легавых. Но Энди совсем другой. — Он оглядел ее с ног до головы. — Как и ты. Я-то думал, ты сногсшибательная бабец… я хотел сказать, леди.

— Значит, мы оба удивили друг друга?

— Не знаю. У меня меняется картинка. Вполне могу представить тебя в шляпе и сапогах. И в замшевой куртке с бахромой. — Он осмотрелся. — Никогда еще не бывал на свадебной вечеринке. Бабушка Энди в самом деле выходит замуж за твоего деда?

— Да, в самом деле.

— Любовь с первого взгляда, а?

— Точно.

Разговаривая, Дорис поняла, что ее привлекли серые, яркие и проницательные глаза Майка, слишком зрелые для его тринадцати лет. Он совсем не походил на дитя трущоб, каким она его себе вообразила. Как жестоки могли быть к нему бесчувственные люди. Их-то хватает на свете.

— Энди научил меня прилично разговаривать. Мои старые дружки дразнят меня, когда я говорю правильно.

— Я бы и не догадалась, Майк, что ты с детства не говорил правильно.

Вернулся Энди и попросил их о помощи, вместе они быстро разнесли пиццу по столам, и вскоре гости были уже заняты делом. Пицца удалась, салат тоже, теплый летний вечер — особенно. И дальше события развивались в полной гармонии: гости насытились, небо потемнело, все потянулись в дом, Салли поставила спокойную музыку, и несколько пар уже танцевали.

Во дворе Дорис неожиданно для себя самой сказала:

— Я бы с радостью приняла тебя… и Энди на ранчо после свадьбы деда.

— А я думал, поездка повисла в воздухе. — Майк не скрыл радостного удивления.

— Я еще не понимала, насколько это важно, — объяснила она. — Для всех нас.

Энди проявил осторожность:

— Надо подумать.

— Только подумать? — В голосе Майка послышалась мольба.

— Ладно, я поеду. Но только на уик-энд — я же в понедельник приступаю к работе.

— Ты бы получил больше, если бы не приступал к работе вовсе, — тихо проговорила Дорис.

Бросив взгляд на Майка, Энди нахмурился:

— Поздно уже. Не годится опаздывать к отбою.

— До дома десять минут на трамвае. — Майк закатил глаза.

— Мы с Дорис подвезем тебя по пути домой.

— Домой? Вы живете вместе?

Энди прочистил горло:

— Я предложил Дорис диван-кровать. Только на сегодняшнюю ночь.

Майк ухмыльнулся, словно не поверил ни одному его слову.

— В твою машину мы и не влезем все.

— Поедем тогда на моем пикапе, — предложила Дорис, вспомнив о своем большом чемодане.

— Пора ехать. — Энди бросил взгляд на часы. — Завтра предстоит трудный день.

Через несколько минут Джек и Салли проводили их до пикапа. Энди сел за руль, а Дорис между ним и Майком. Зажмурившись, она загадала желание: чтобы в один прекрасный недалекий день вот так же в ряд они поехали верхом. Как одна семья.

— До встречи, — бросил Майк, выпрыгнув из кабины, когда они подъехали к приюту. — За мной должок, Энди.

— Спокойной ночи, Майк, — сказала Дорис. — Как хорошо, что Энди пригласил тебя на обед. Буду рада, если он привезет тебя на ранчо.

Майк помахал рукой и взбежал по ступенькам крыльца.

Оставшись с Энди, Дорис чувствовала, как она благодарна Майку, который показал ее Энди еще с одной стороны.

— Ты очень добр к парнишке, — сказала она наконец.

— Да любой поступил так же, узнав, какой он чудесный мальчик. И он становится чище с каждым днем.

— Ты тоже чудесный, Энди, и мог бы поспорить даже с моим дедом.

Энди с подозрением глянул на нее и направил машину на подъездную дорожку жилого комплекса.

— Приехали. О чемодане я позабочусь.

— Хорошо.

— Ты даже не споришь? Да ты сама на себя не похожа, Дорис.

— Может, я изменилась, Энди? — Она-то знала, что изменилась, и к лучшему. Оказывается, признаться в том, что ей нужна помощь, — вовсе не значит проявить слабость, как она думала раньше.

Пропустив ее в дверь, Энди поинтересовался:

— Что это ты говорила о поездке на ранчо после свадьбы?

— Дай я приведу себя в порядок с дороги. Потом поговорим. Которая комната моя?

— Выбирайте сами, мисс Дорис.

— Тогда выбираю твою комнату. По крайней мере, на сегодняшнюю ночь.

— Со мной в ней?

Она нежно улыбнулась в знак согласия.

— Подожди меня минутку и приготовь пока чего-нибудь выпить.

— Хорошо. — Занося ее чемодан в свою спальню, он предупредил. — Извини за беспорядок. Я никогда не застилаю постель. Да и в ванной комнате не прибрано.

Она с любопытством оглядела чисто утилитарную обстановку комнаты и поистине мужской беспорядок.

— Как я и ожидала. Вы с дедом очень похожи.

Энди вышел, затворив за собой дверь. На кухне он достал две рюмки и откупорил бутылку рислинга. Разливая вино, он вдруг подумал, что не в последний раз угощает Дорис.

Салли, должно быть, права. Упустить Дорис было бы величайшей ошибкой. Всю неделю он наблюдал за бабушкой и Джеком, видел, как с каждым днем светлеют их лица.

Только вчера Джек сказал ему:

— Я снова стал мужчиной, парень, благодаря любви твоей бабушки.

Энди ощущал себя менее зрелым, чем Джек, менее мужиком, менее любимым. Джек не боялся обета, который связывал его с Салли эмоционально и юридически. Не просто не боялся, но и жаждал рискнуть, принять обязательство на будущее.

Джек обладал той твердой уверенностью, которую раньше Энди видел только в собственном дедушке. До знакомства с Джеком он считал брак Салли со стариком отклонением от нормы, этакой случайностью. Джек показал, что это не так. Он цельный мужчина.

Энди принес вино в гостиную. Через минуту Дорис присоединилась к нему.

— М-м-м. Вино. Нужен тост.

Он протянул ей рюмку и взял свою.

— За что?

— За деда и Салли, естественно. — Она чокнулась с ним. — Я только сейчас сообразила, что сегодня вечером не было бесконечных тостов за жениха и невесту.

— Наверно, потому, что они выглядят уже женатыми, — предположил он.

— Похоже. — Отпив немного, она поставила рюмку. — А теперь поговорим о другом. О нас.

— Я много думал после отъезда с ранчо, Дорис. — Он поставил свою рюмку рядом с ее.

— Я тоже, Энди. Особенно сегодня вечером, после того как ты сказал, что любишь меня. Действительно любишь?

— Действительно, Дорис. Раньше я только заигрывал с любовью, но до сих пор влюблялся лишь наполовину. — Он взял ее руки в свои.

— Энди, приезжай, пожалуйста, на ранчо и привези Майка, хотя бы на пару дней. Он и не подозревает, что позволил мне сегодня увидеть тебя в ином свете.

— Что?

— Я увидела то, во что не желала поверить, пока ты был на ранчо. Твою душевную красоту.

— Дорис, твоя…

— Ш-ш-ш. Я не закончила. Сегодня я разглядела и свое внутреннее «я» в новом свете. — Она улыбнулась. — Я никогда не стану сногсшибательной ковбойкой, которую ожидал увидеть Майк.

— Ты все время нокаутируешь мое сердце, Дорис. — Энди еще сильнее сжал ее руки. — А в постели… сама знаешь, что ты со мной делаешь.

— Рада слышать это, ковбой. Но я не могла этому поверить, пока не увидела сегодня Майка. Лелеять свое разбитое сердце стало для меня дурной привычкой. Ты сказал как-то, что я недостаточно верю в себя, и был прав.

— Знаю. Ты отплатила мне, не признавая моего стремления избежать брака и каких-либо обязательств, словно выжить я мог только холостяком.

— Люди, действительно любящие друг друга, улаживают все между собой, Энди.

— Ты опять споришь со мной? — шутливо спросил он.

— Да. И надеюсь, что мы найдем способ все уладить.

— Давай начнем поиски в моей постели и посмотрим, что из этого получится.

Он покрыл ее лицо жадными, ищущими поцелуями, и Дорис было уже не до споров.

На следующее утро их разбудил телефон. Энди нащупал трубку.

— Где вы пропадаете? — ворчливо спросил голос Джека. — Автобусы уже загружены и готовы к выезду.

— Мы проспали, — пробормотал Энди. — Езжайте, нагоним вас на машине.

— Проспали? В одной постели или в двух?

— Э… в одной.

— Ну, парень, тебе придется давать объяснения Симпсонам.

— Придумаю что-нибудь в свое оправдание, Джек.

— Придумай счастливый конец, при котором ты с Дорис будешь вкалывать на моем ранчо, пока мы с Салли станем предаваться любовным утехам. Можешь заполнить нашу избу уличными мальчиками, нуждающимися в глотке горного воздуха. Вам пора уже завести и собственных детей. Живите.

— Да, сэр, — пообещал Энди и положил трубку. Руки его тут же потянулись к Дорис.

— Что сказал дед?

— Велел мне уволиться из полиции, сделать из тебя честную женщину и стать твоим партнером на ранчо.

— М-м-м. — Она укусила мочку его уха. — Это похоже на те условия, которые мы обговорили — дважды — на протяжении ночи.

Зарывшись носом между ее грудей, Энди зашептал:

— Ты выйдешь за меня замуж, Дорис? Разделишь со мной жизнь на ранчо? Позволишь привозить беспризорных детишек летом на ранчо?

— Ты уже дважды спрашивал об этом ночью.

— А я говорил тебе, что для меня дети важнее работы в полиции?

— Дважды.

— И твой ответ?

— Да, да, да. Но только при одном условии: если ты пойдешь по проходу церкви в своей ковбойской шляпе.

— Я уже дважды обещал тебе это ночью.

— И твой ответ все тот же, принц ковбоев?

— Да, да, да, мисс Дорис.

Он не сомневался в том, что порадует Джека счастливым концом. Твердый, как скала, и уверенный в себе, Энди начал медленно, сладостно, преданно любить самую прекрасную женщину на свете.