Хотя определенно существовали и другие причины.

— Энн, что происходит?

— Кто этот священник?

— Они намерены… чем-то заниматься… в подвале? Энни?

Голос Мэри Брэддок положил конец беспорядку:

— По очереди, леди. Не докучайте Энн: она совсем недавно вернулась в Кларендон.

Но, как я уже говорила, я чувствовала себя в долгу перед ними, и мне было не жаль насытить их голодные уши несколькими крошками правды. К тому же — я не имею в виду историю, рассказанную нам Кэрроллом, ее я никому не собиралась передавать без прямого дозволения, — слухи на самом деле распространялись быстрее, чем та информация, которой я могла с ними поделиться. Мои товарки уже догадывались обо всем, что я им открыла (о личности нашего визитера и о ментальном театре), а если бы они не узнали от меня, то нашли бы другой источник.

— Так, значит… его преподобие — это Льюис Кэрролл! — изрекла Сьюзи, привычно закатывая глаза — наверняка она и сама знала, насколько они хороши.

— Моя дочь читала «Приключения Алисы в Стране чудес» и, откровенно говоря, не нашла в этой книге ничего чудесного, — назидательно высказалась Нелли Уоррингтон. — Эта книга скорее аморальна.

Брэддок, которая тоже ее читала, оценила книгу как вполне достойную, вот только ей не понравился конец, где все приключения сводились к неприятному сну героини, уснувшей после еды. Развивая тему, Сьюзи высказалась по поводу нездорового испанского обычая — сиес-с-сты, который, как известно, вызывает еще и сложности с пищеварением; но нашей старшей медсестре не понравился в «Алисе» именно финальный прием, когда все объясняется через сон.

— Где это видано — придавать сну такое значение, чтобы посвящать ему целую книгу? — негодовала Брэддок.

Остальные сестры признали ее правоту, а я начала думать, что сновидения Кэрролла на самом деле и явились причиной всего, что сегодня происходит в Кларендоне.

Причиной всего, что происходит со мной в это лето.

Причиной, по которой мистер Икс оказался здесь и я с ним познакомилась.

«Фу-ты ну-ты», — сказала Джейн. «Писатель про сны», — сказала Сьюзи. «С психическими проблемами», — добавила Нелли. Мои товарки копались на ничейной земле, стараясь набить свой сундучок блестящими выводами и при этом не задеть мои чувства.

— Энн, позволь задать тебе еще один вопрос. — Высокий чепец на высокой Нелли придавал ей сходство с большой экзотической птицей. — То, что сэр Оуэн собирается проводить в подвале Кларендона… Этот «ментальный театр»… Ты ведь знаешь, что это такое?

Я поняла, что все предыдущее являлось вежливым вступлением, чтобы этот вопрос — вопрос с большой буквы — не выглядел как допрос. Даже на вуали Джейн как будто выросли глаза и уши.

— Да, — сказала я. И наступила тишина.

Если бы мы, сидя вокруг стола в этой темной кладовке, принялись вызывать духа и он явил бы нам свое присутствие посредством стука и летающих предметов, мои сотрапезницы были бы потрясены ничуть не больше: сейчас они украдкой обменивались взглядами, под лампой на столе закипал страх.

— Я слышала, что… там есть актрисы, которые… — начала Сьюзи.

— Ни одна из обыкновенных актрис не согласится на такую постановку, — твердо произнесла Нелли. — Там работают особые актрисы из клиники.

— Я слышала, там даже медсестры!.. — пропищала Сьюзи.

— Нет. — Я попыталась успокоить Сьюзи хотя бы в этом. — По крайней мере, на тех ментальных постановках, что я видела в Эшертоне, медсестры вели себя пристойно. — И уточнила в стиле Понсонби: — Возможно, чуть менее пристойно, но все-таки пристойно.

Признание в том, что я сама видела ментальные спектакли, стало той искрой, которой до сих пор не хватало, чтобы костер любопытства запылал. Нелли, Сьюзи и Джейн затрещали наперебой, так что снова потребовалось вмешательство Мэри Брэддок:

— Пожалуйста, чуть спокойнее. Я уверена, Энн расскажет нам все, что знает.

— Я ни разу не помогала ни в одном представлении, — сказала я.

Проницательная Нелли Уимпол нависла над столом:

— Почему?

— Это не было… Не было приятно. — Я старалась поумерить общее беспокойство. — Да не волнуйтесь, никто вас не заставит делать что-либо противоречащее добропорядочности и приличию. Они нанимают специальных актеров… Иногда они занимаются странными вещами, но это клинический опыт, получивший одобрение в медицине. А если потребуется сотрудничество медсестры… я возьму это на себя. Даю вам слово.

— Но… ты хоть что-то видела от начала до конца?

Я пересказала случай вдовца, потерявшего дочь. Мне казалось, что конкретный пример их успокоит. Однако, хотя девушки и продолжали есть во время моего рассказа, облегчения я не заметила. Хотя причины у моих товарок были разные.

— Да, но… посмотреть… ведь можно? — спросила Сьюзи, и ответом ей было всеобщее молчаливое осуждение. — Ну я-то вообще… не хочу… разумеется, только не помогать… вы же меня знаете… Но… посмотреть…

«А кому не захочется посмотреть?» — подумала я.

Но Нелли пришла в негодование:

— Тебе нравятся подпольные спектакли, мы все это знаем, Сьюзи Тренч!

— Вот это… ложь! — возмутилась Сьюзи.

— Ты ходишь в такие театры, куда не пошла бы ни одна из нас!

— Смотрите, кто заговорил! Да ты ходила… на «Разбитую посуду» вместе с Джейн!.. Ты смеялась, когда разбили кувшин… с мертвой свиньей!

— Я нервничала, мне было неудобно. Вот почему я смеялась. — Нелли смерила несчастную болтушку Джейн Уимпол таким взглядом, как будто пожелала, чтобы вместо свиньи на сцене среди черепков оказалась сама Джейн. — А ты, Сьюзи, ходишь на реалистичные сессии.

Такое заявление заставило умолкнуть упомянутую Сьюзи и, должна признаться, всех остальных тоже.

И, что еще хуже, я ни на секунду не поверила, что это правда. Нелли преувеличивала — то ли по зловредности, то ли по неведению. Или, быть может, потому, что у нее, единственной из нас, были дети, а нам, женщинам, прекрасно известно, насколько это серьезное дело — быть матерью.

Реалистичные сессии — это было уровнем ниже привычного театра. Это были подпольные представления, где актерами выступали обычные люди, вынужденные исполнять безнравственные роли в силу шантажа или неоплаченных долгов — на такие сессии предпочитали брать разорившихся аристократов, и тогда публика получала дополнительное удовольствие от их унижения. Это было незаконно, однако полиция не вмешивалась, если только речь не шла об ODO — спектаклях One Day Only [Только один день (англ.).], — когда артисты не выживают после первого представления; а еще ходили слухи, что многие виднейшие политики, церковные иерархи и судьи посещают подобные сессии (даже и ODO) под прикрытием надежных масок.

Обвинять Сьюзи Тренч в посещении ODO — это было вопиюще.

Единственным преимуществом вспышки Нелли было то, что все мы позабыли о ментальном театре. Как говорится, клин клином вышибают.

— Это… ложь!.. — защищалась Сьюзи. — Я никогда!.. Я даже не хожу на арену причала Саут-Парейд!

— Ты ходила на «Джека и волшебную фасолинку» в «Варьете», две недели назад!

Раздались облегченные смешки. Это была не реалистичная сессия, Нелли об этом прекрасно знала. На что ей и указала обвиняемая.

— Это не такое!.. Это готическое полунасилие!

— Вот именно, полунасилие, а это означает, что некоторые актрисы не желают делать все, что они делают… Да это и понятно — в свете того, что они делают. Люди театра их заставляют!

— Нет! Им платят! — выкрикнула Джейн. — Их не заставляют!

— Не желают делать… всё… Тоже мне новость, — трещала Сьюзи. — А есть такие, кто желает?… Нелли, ты вот… желаешь?

— Безусловно, я желаю делать все, что я делаю, если ты это имеешь в виду.

— Всё?

— Сьюзен, речь сейчас не об этом. Я утверждаю, что ты посещаешь аморальные представления.

— «Джек» — это законно! — возразила Джейн.

— Джейн Уимпол, не читай нам лекции о законности.

— Леди. — Старшей медсестре Брэддок потребовалось всего одно слово, чтобы восстановить тишину. — В Кларендоне нам не дозволяется ходить в театры, вам это известно. Сьюзен Тренч попросила разрешения, чтобы сходить на «Джека», и доктор Понсонби ей разрешил. И кому что нравится, как говорил мой отец. Мне, например, при виде того, чем занимаются люди, все больше нравится кукольный театр. К тому же… — Брэддок сделала паузу. — Я не думаю… что мы оказываем Энн услугу, когда обсуждаем развратные спектакли.

В наступившей тишине я почувствовала, как пламя скандала отбрасывает на мои щеки пунцовые пятна.

— Я не хотела… — заговорила Нелли.

— И я тоже, прости, Энн, — поспешила с извинениями Сьюзи. — И ты меня прости… Нелли.

— Признаю, я слишком далеко зашла, — уступила Нелли.

Брэддок снова взяла слово:

— Сейчас нам как никогда необходимо держаться вместе. Мы — медсестры Кларендон-Хауса. А это ко многому обязывает! Здесь, в нашем собственном подвале, будет разыграно научное клиническое представление, и мы должны быть на высоте… всего, что от нас потребуется. Энн уже пообещала нам помочь. Так что нам еще требуется, чтобы заставить имя Кларендона сиять превыше всего?

Этот боевой призыв вернул нас в строй. Такие уж мы, медсестры: сколько силы, сколько самообладания! Я приняла ободрение и объятья моих товарок и ответила им тем же.