К тому моменту они добрались до египетской секции, а кроме самых важных маршрутов, Мона мало чего запомнила. К тому же тут между высокими окнами и заклеенными стенами громоздились ящики, лестницы и ведра с краской. Подготовка к выставке шла полным ходом, и пока не было похоже, что через пару дней здесь состоится торжественное открытие. Значит, у Моны есть фора, завтра будет еще одна ночь, и она сможет осмотреться повнимательнее. Общение с единомышленником спасло ее день.

Борис опустил взгляд на свои черные матовые ногти и критично их осмотрел.

— Могу принести тебе его или какой-нибудь другой, у меня целая коробка лаков для ногтей, — предложила Мона, и его грязная улыбочка вернулась. Видимо, дело в бровях — одна слегка приподнялась, глаза сузились, и вот ты уже ожидаешь услышать фальшивый смех. Почти карикатурно, подумала Мона и тихонько хихикнула.

— Кажется, ты говорила, что живешь в Оффенбахе? — промурлыкал он, небрежно прислонившись к статуе Гора, явно не к ценной реликвии, а просто к реквизиту… во всяком случае, Мона на это надеялась. Его ноги до сих пор были завернуты в пластик.

— Ну да… — откликнулась она, подозрительно глядя на причудливо расписанную скульптуру. Из-за аварийного освещения глаза начали болеть.

— Ну, — Борис изобразил правой рукой какой-то экзальтированный жест, — я живу в той же стороне, в небольшом жилом комплексе, очень скромно. — Он откашлялся. — Мы могли бы, ну… встретиться?

Мона знала эту улыбку, хотя у него на лице она выглядела совершенно не к месту. Так мужчины скалили зубы, только если речь шла о чем-то большем, нежели безобидная встреча. К тому же этот тон, словно он старался звучать как можно непристойнее. Еще более странным казалось его поведение — будто через силу. Будучи вампиром, он ведь должен владеть искусством флирта. Не потому, что кровососы приобретали эту способность вместе с ядом, текущим по их венам, а потому, что у кого-то вроде него наверняка было время этому научиться, очень много времени. Однако сейчас все смотрелось ужасно постановочно.

— Встретиться, — пробормотала Мона, словно ни к кому не обращаясь.

Уголки рта Бориса дрогнули.

Он был невероятно симпатичным. Нельзя не признать. Моне нравились его синие глаза, светлые волосы, приятные черты лица, хороший музыкальный вкус, бойкий нрав и его одежда… и тем не менее.

— А сколько тебе лет? — осторожно спросила она, и он моргнул.

— Ну, через пару лет будем отмечать… почти две тысячи. — Последние слова он промямлил, при этом застенчиво глядя в сторону.

— Две тысячи лет? — громко повторила Мона и заметила, как он тут же уставился в потолок и поджал губы. В ответ прозвучало только тихое «Угу».

— И ты ночной сторож? — Ошарашенно, будто ей самой требовалось в этом убедиться, она потыкала его в плечо. По ощущениям он ничем не отличался от остальных. То есть был таким же, как все другие люди: мягким. Она сама не знала, чего ожидала. Но кто после двух тысяч лет жизни и учебы стал бы работать ночным сторожем в музее?

— Это… это отдельная история, — сказал вампир, и прозвучало так, словно он обиделся.

— Борис?

— Да?

Мона набрала полную грудь воздуха и надеялась, что не ошиблась. В противном случае их непринужденная беседа превратится в одну из самых неловких ситуаций, а в итоге еще и музей сгорит. Помимо ярости, отчаяния, страха и возбуждения в любом виде, пальцы у нее вспыхивали еще и от стыда.

— Ты очень хороший, но… дело не в возрасте. И все же я молодая ведьма, а… ты не то что бы в моем вкусе, — заикаясь, пролепетала она, пытаясь говорить примирительно и с улыбкой.

Все черты лица Бориса словно разгладились — но, к ее удивлению, не от испуга, а скорее… от облегчения? Он рассмеялся и расплылся в широкой улыбке.

— О! Вот как! — Потом покачал головой, как бы смеясь над самим собой.

— А ты как думал? — Мона уперла руки в бока. Вид такого неожиданно счастливого вампира возмутил ее еще сильнее.

— Ну… это, — замялся тот и почесал в затылке. — Обычно… Скажу, как я это чувствовал: у большинства женщин прежде возникали определенные ожидания, особенно после романтизации вампирского сообщества. И раньше… ведьмы всегда очень… ну, ты знаешь, вампирская кровь в обмен на… — Он перестал мямлить и помотал головой. — Ты вела себя так мило, и мы, ты и я, друг друга поняли. Я подумал, может… — Хриплое покашливание.

— Что я на тебя запала или хочу получить твою кровь для зелья? И что тебе следует быть со мной полюбезнее — с ведьмой-надзирательницей от ведомства? — подытожила Мона, глядя на него округлившимися глазами. Интересно, когда она могла произвести такое впечатление? Наверно, после того, как вытерла кровь с его рта, как у маленького ребенка.

Он медленно кивнул и явно ощутил облегчение, когда в ответ Мона расхохоталась.

— Ведьмы не соблазняют все живое, что не успело спрятаться, это выдумки Церкви. И мы не смешиваем все и вся в зельях. Ну серьезно! — Она сильно пихнула его в бок, и Борис покачнулся вместе со статуей Гора, которая выразила свое недовольство низким «Эй». К счастью, равновесие поймали и вампир, и, судя по всему, магическое изваяние. Первый с радостным смехом провел рукой по волосам.

— Что ж, буду рад сообщить тебе, что мы, вампиры, тоже не горим желанием вонзать зубы в каждую симпатичную шейку или в… ну, ты поняла!

— Предрассудки, — согласилась Мона и кивнула. В этом она сама виновата и уже стыдилась того, что все-таки в первый момент тоже повесила на Бориса ярлык. — Прости, — добавила она, после чего покосилась на статую, которая, в свою очередь, покосилась на нее.

Новый коллега сменил свою удобную позу, закинул Моне руку на плечи и повел дальше по коридору.

— Без проблем, ведьма. Хотя… Есть тут парочка магических созданий, которые вполне оправдывают некоторые стереотипы. — Прозвучало очень по-заговорщически, и Мона навострила уши. Ей трудно было судить, насколько серьезно теперь стоило его воспринимать. Борис переигрывал как в выражениях, так и в жестах. Как минимум этому клише он блестяще соответствовал, но лучше ей оставить эту мысль при себе. Только костюм бы сменить, и он идеально впишется в эпоху рококо.

— Не переживай, все они такие же безобидные, как и я. — На этот раз в его смехе послышалось смущение. Что-то в нем изменилось. Вероятно, потому, что он больше не старался произвести на Мону впечатление. Его тон стал казаться раскованным, и улыбка уже не выглядела такой натянутой. Теперь ей стало почти жаль, что флирт не удался: расслабленный Борис был необычайно мил, и такой, как он, справился бы с ее силами. Ну, если не сейчас, то, может, потом.

— Хочу познакомить тебя с остальными ночными сторожами.

Вырвавшись из раздумий, Мона вздрогнула и уставилась в пустой проход между двумя выставками.

— Мм?

Борис сунул три пальца в рот, и по коридору разнесся пронзительный свист.

Глава 4. Ночная смена

Странно было начинать рабочий день поздно вечером. Но к этому предстояло привыкнуть. Ведьмы жили долго, музеи тоже выдерживали испытание временем, мумия, вероятно, не проснется еще сотни лет, а Мону не интересовали продвижение по службе или смена профессии. Все, что Борис смог ей показать, казалось настолько абсурдным даже для магического сообщества, что она почувствовала легкое предвкушение перед работой.

Сегодня Мона впервые приступит к исполнению своих обязанностей, пусть и без мумии. К счастью, на задании по охране музея она была не одна. Ей помогал Борис, а кроме него, и другие опытные коллеги.

Только что она поразительно удачно забросила свой пустой пакетик из-под булочки в ближайшую урну и собиралась повернуться к двери общей комнаты, чтобы переодеться к началу работы, как вдруг врезалась во что-то большое и мягкое.

Мона удивленно вскинула голову и встретилась взглядом с карими глазами парня с косматой бородой, носом с горбинкой, загорелой кожей, веселым выражением лица и ко всему прочему с высунутым набок языком. Сглотнув, она попыталась сделать шаг назад, однако он наклонился и взволнованно ее обнюхал.

— Э-э-э, прошу прощения… — тихо начала она и услышала позади смех Бориса.

Стоящий перед Моной мужчина был одет в униформу ночного сторожа, поэтому ей не хотелось сразу грубо ставить его на место. Но так как он продолжал приближаться к ее шее, она отстранилась как можно дальше.

— Йииии, — вырвалось у нее, когда он без спроса лизнул ее в лицо от подбородка до уха. И в ожидании уставился на нее.

Мона с отвращением потерла щеку.

— Привет, рад снова тебя видеть, — пробасил он низким голосом. В нем ощущалось легкое возбуждение, а его гиперактивное поведение сильно напоминало нервного щенка.

Внезапно она поняла.

— Ах да, конечно, оборотень, — прошептала Мона. Вчера она познакомилась с ним только в облике крупной собаки, хотя первое впечатление было схожим. Косматый, волосатый, сильный, возбужденный. Борис мог бы лучше ее к этому подготовить. Мужчина вновь ее обнюхал, но на этот раз она сразу отклонилась, и они оба пару секунд танцевали вокруг друг друга.

Борис затрясся от смеха и наконец оторвался от стены, к которой прислонялся.