Иар Эльтеррус, Екатерина Белецкая

Стоя на краю неба

…стоя на краю неба и слушая…

(продолжительная пауза)

…

Как сплетаются ваши руки с моими, любимые.

В силах ли буду сказать вам то, что должен? Сумею ли? Хватит ли моих рук и сердца, чтобы выстроить мост

с края неба до края вечности, или самому мне должно стать тем мостом, по которому вы пойдете ввысь?

(пауза)

…всех моих сил. Клятва, которой достойны вы,

слишком велика для меня, и в смирении я прошу у вас дозволения — все, что есть у меня, все, чем владею я, позвольте мне положить к ногам вашим, лишь за право быть вам опорой. Кроме себя, я ничего больше не мог принести вам. Единственный дар, который есть у меня, я отдаю — владейте. Поступите, как нужно…

(пауза)

…и Боги поют вам. А я — лишь слово,

лишь слово между вами. Но сейчас, стоя на краю неба, я клянусь вам: ничто не дарило мне столько сил,

как верность и любовь, которые заполняют меня.

Лишь один дар сумел я принести вам.

Тот, что носил и в сердце своем, и под сердцем.

Тот, что вел меня к вам эти дни.

Кровь от крови нашей, души от душ наших,

во славу верности роду Анатори и вам,

мои возлюбленные…

(пауза)

…спасибо. Что стоит все золото мира

перед краем неба?..

Ди-Къера. Династия Анатори Лутио Борэ. Из речи «Стоя на краю неба — клятва Золотой Крови»

Часть I

Темные воды

Пролог

Лишняя ветка располагалась очень высоко, с земли ее секатором не достать. Ит прищурился, задумался. Первый вариант — сходить к дому, взять флаер и обрезать куст так, как положено. Второй… дерево по соседству очень даже подходит, можно встать вон на тот сук и вполне удастся дотянуться. Наверное. Скорее всего…

Из куста он вылез, беззвучно ругаясь, отплевываясь и потирая ободранные ладони. Нет, это не сад, это какой-то глобальный заговор! Сначала чертова клумба, на облагораживание которой они со Скрипачом убили полдня, теперь треклятый пирамидальный куст, который, сволочь этакая, из пирамидального превратился в невесть что за полгода их отсутствия… и что будет дальше? Хотя, если вдуматься, уже было — Рыжий сейчас сидит дома, спешно залечивая искусанные руки и правую щеку. Его угораздило во время обрезки одного из деревьев срезать вместе с веткой гнездо с дикими осами. Осы такого обращения с собой терпеть не пожелали, вырвались из гнезда всем коллективом, и Рыжему пришлось спешно удирать через весь сад к бассейну. Он почти успел, но полтора десятка ос оказались несколько проворнее, чем гермо, и теперь рожа у Скрипача такая, что Фэб до сих пор смеется.

К Фэбу, кстати, будет отдельный разговор.

Про клумбу и про ос — в частности.

Если насчет деревьев и кустов существовал негласный договор, то насчет всего остального — нет. Почему, работая полгода дома, нельзя было хотя бы убрать гнездо, и почему нельзя было самостоятельно посадить переросшие цветы? От большой любви, что ли? Или чтобы через неделю после отработки, вместо того чтобы отдыхать, они оба развлекались подобным образом?

Скучал он, подумать только!..

Слов нет, как скучал, по всей видимости.

Если скучал, то почему хотя бы бассейн не вычистил со скуки?! Вчера полдня ушло на бассейн. Вечером, правда, очень хорошо посидели — сделали на каменной площадке изолированную зону, нажарили мяса и овощей, а потом чуть не до утра валялись на принесенном из дома здоровенном травяном мате и смотрели на яркие, праздничные звезды. Втроем, как больше всего любили. Очень хорошо, очень спокойно. Чудесный был вечер…

«Так, хватит, размечтался, — одернул Ит сам себя. — Ладно, фиг с ним. Сейчас достригу куст, а потом…»

Додумать он не успел — перед носом вдруг повисла прямоугольная прозрачная пластинка: приватный вызов. Ит отодвинул ее рукой чуть дальше, одновременно активируя.

— Что за… — начал он раздраженно, но в эту секунду раздался голос Эдри, куратора Орина.

— Ит, ты свободен? — спросила она.

— Не совсем, — признался он.

— В любом случае, работой ты точно не занят, — парировала куратор. — Кусты стрижешь? Полезное занятие. Бросай его и давай ко мне. Жду.

— Это срочно? — с тоской спросил Ит.

— К сожалению, срочно… судя по всему, — ответила куратор. — Где Рыжий? Мне желательно видеть вас обоих.

— Рыжего искусали осы, — сообщил Ит. — Так что в ближайшие несколько часов видеть ты сможешь только меня. Он, знаешь ли, сам любит смешить, но когда над ним, да еще по такому поводу…

— Поняла. Все, жду.

Ит поднял с земли секатор и пошел к дому.

Вызов вызовом, а бросать инструменты где попало он не привык.

* * *

В кабинете куратора, против ожидания Ита, кроме нее самой не было никого. Обычно тут кто-то еще да находился — или помощник, или заместитель по кластеру, или кто-то из посетителей. Но сейчас куратор была одна.

Эдри, невысокая женщина-рауф, сидела за своим рабочим столом и разглядывала что-то на визуале — Ит видел картинку, разумеется, как размытое цветовое пятно, визуал был в приватном режиме.

— Садись, — не глядя на него, приказала куратор.

Ит покорно сел, исподтишка огляделся. Нет, ничего не изменилось, кабинет остался прежним — все те же белые стены, зеленый пол, симбио-мебель, широченный стол, за которым сейчас сидит Эдри… По словам знающих, эта обстановка не менялась уже полтысячи лет. Ни одного нового предмета, хотя… Стоп. Это еще что?

— А это как раз то, ради чего я тебя вызвала, — сообщила куратор, сворачивая визуал. — Ит, посмотри, пожалуйста.

На столе появилась небольшая лакированная коробка, сантиметров сорок в длину и десять в ширину. Эдри щелкнула замочками, коробка открылась, и куратор вытащила из нее на свет… куклу. Нарядно одетую в сказочного покроя костюм из невесомой ткани нежно-сиреневого цвета. С тонкими руками, полупрозрачным личиком и нежными пушистыми волосами.

— Как ты думаешь, что это такое? — поинтересовалась Эдри.

— Это эльфийка, когни, — растерянно ответил Ит.

— Именно так, — согласно кивнула куратор. — Возьми.

Кукла оказалась неожиданно тяжелой, Ит прикинул — около двух килограммов, а то и больше. Материал, из которого куклу сделал неведомый скульптор, на ощупь был плотным, с высоким удельным весом, и чуть пластичным. При нажатии он слегка поддавался, но тут же возвращался в исходное положение.

— Это эластомер. Каждая деталь отлита вручную, производство не серийное. Раздень ее, — приказала куратор.

— Чего? — Ит опешил.

— Раздень и посмотри.

Через минуту Ит, превозмогая отвращение, положил куклу на стол, подальше отодвинув от себя. Эдри, скрестив руки на груди, невозмутимо наблюдала за его реакцией.

— Что это за гадость?! — спросил Ит в еще большей растерянности.

— Это еще не гадость, это так, для затравки, — Эдри вытащила из-под стола еще несколько коробок. — Это была всего лишь беременная эльфийка, ты прав. Беременная двойней. Детьми, которые пожирают друг друга прямо в животе у мамочки. Смотри дальше.

Следующей оказалась выполненная не менее искусно кукла-нэгаши, «алмазная ящерка», как гласила надпись на коробке.

— Очень дорогая игрушка, — покачала головой Эдри. — Потому что все зубы, которые у этой красотки расположены в интимных зонах, и в самом деле украшены маленькими бриллиантами. Дипломаты ругали нас страшными словами, когда мы попросили выкупить ее через одного из «слепых». Остальные обошлись нам значительно дешевле. Кстати, гермо посмотришь? Это познавательно.

— Лучше не надо, — попросил Ит.

— Ну почему же. Гермо там замечательный… замечательная… Совокупляется сама с собой. Прямо на ходу. Невинно и мило, не находишь?

— Не нахожу, — Ит скривился. — Эдри, тебе не кажется, что это уж слишком?

— А это еще начало, — заверила куратор. — Дальше будет значительно интереснее. Образцов, правда, нет, но они и ни к чему. Есть куклы-инвалиды, куклы-андрогины, куклы-гермафродиты, куклы-уроды… Дети-инвалиды, кстати, тоже есть. Мало того, вот эти куклы, — Эдри кивнула на стол, — конечно же, не серийные. Они считаются произведениями искусства и стоят баснословных денег. Но аналоги тех же детей-инвалидов запущены в серию и бесплатно распространяются в детских учреждениях. А эти совсем недавно выставлялись на большой международной выставке и…

— Так. Стоп. Эдри, прости, но весь этот бред как-то объясняется, или ты собираешься дальше играть в загадки и показывать мне эту пакость? Сколько их у тебя вообще?

— Шесть штук. С объяснениями получается следующее. В мире, откуда привезены эти игрушки, позавчера был убит посол когни. Убит фанатиком, сумасшедшим. Кукол этих мы приобрели уже с месяц назад, но они, как ты сам понимаешь, не могут являться формальным поводом для расследования.

— А убийство — может. Все так, — Ит кивнул. — Ты хочешь, чтобы мы взяли эту отработку?

— Понимаешь ли… — Эдри задумалась. — Ситуация непростая. Мир самый что ни на есть заштатный и обычный.

— Человеческий?

— Да, — куратор покивала. — Зонирован. Добавлен в основные сети сравнительно недавно. Это стандартный мир Индиго, техногенный, действительно человеческий, в Сеть включен Контролем около трехсот лет назад, сто лет назад пришли Транспортники и мы, мир введен в тождество, адаптация к контакту была проведена еще сто пятьдесят лет назад, все прошло более чем гладко… в общем, ничего особенного. Совсем ничего.

— А что говорят дипломаты? — Ит с неприязнью покосился на куклу, которая все еще лежала почти в центре стола.

— В том-то и дело, что тоже ничего, — развела руками Эдри. — До позавчера. Сейчас заявлен протест, но его отклонили. Преступник пойман и передан представителям властей.

— И по Контролю — тоже все в порядке, — заметил проницательный Ит.

— Какие умные гермо у меня работают, — усмехнулась Эдри. — Но ты угадал. По внешке все чисто.

— Ну и что нам там делать? — поинтересовался Ит, хотя сам уже чувствовал — отработку они возьмут. — Если там все и впрямь в порядке? Куклы и в самом деле не повод для паники. При любых раскладах влияние на культуру и общественное сознание от них будет ничтожным.

— Отсутствие поводов для паники — самый лучший повод для нее, — парировала куратор. — Ит, все как-то слишком гладко, тебе не кажется?

Ит задумался. Потер переносицу, снова глянул на куклу.

— Пока что мне ничего не кажется, — признался он. — То есть кажется…

— Что именно?

— Куклы — это зацепка. Какой-то маркер. Не пойму, какой, но явно он.

— Вот и мне тоже так кажется, — кивнула куратор. — У меня четкое ощущение затишья перед чем-то серьезным, хотя кроме этого ощущения у меня ничего нет. Чистой воды интуиция.

— Что требуется от нас? — спросил Ит.

— Проверка. Пока что — только проверка. Наблюдение. Не более того.

— Мы пойдем одни?

— Нет, в составе стандартной команды. Попробую прислать в научную группу Ри и его людей, он подавал заявку, но вас же полгода не было. А там, где вы были, ему делать ну совсем нечего…

— Хорошо бы, — пробормотал Ит. — Раскладка?

— Ученые и медики пойдут под видом группы социологов-аналитиков Официальной службы. Такая группа есть на самом деле, ты сам с ней работал когда-то. Им, разумеется, покажут ровно то, что показывают всем остальным, — большую и красивую картину объединенного мира, идущего в светлое будущее. Группа занимается сравнительным анализом социальных процессов в мирах второй-третьей стадии развития, так что прикрывать вас будут хорошо… и сами останутся в безопасности.

— Это дело, — одобрил Ит. — Боевики?

— Пока что не дам, нет повода. Патрульный корабль будет в одном шаге по проходу Вицама-Оттое, с тремя Мастерами Пути на борту. В случае чего, среагируют быстро. Надеюсь, их помощь не понадобится…

— Я тоже, — согласился Ит. — Эдри, прости, но я спрошу сразу — ведь твое ощущение сейчас возникло все-таки не на пустом месте. Что ты еще увидела?

— Деструкция, — Эдри сморщила нос. — Внешне все пристойно и гладко, но внутри — идет очередной передел власти. Ит, это явно какой-то процесс, причем я не вижу ни одной объективной причины для него.

— Эдри, ведь тебе кажется, что там происходит что-то необратимое, так? — спросил Ит напрямую. Куратор опустила глаза.

— Да, — кивнула она тяжело. — Именно это мне и кажется. Разубедите меня, пожалуйста. Это пусть и окраина, но все-таки наш кластер. Мне бы не хотелось, чтобы в нем были проблемы.

— Попробуем, — пожал плечами Ит. — Так, последнее. Что о нас самих?

— Идете в метаморфозе, — Эдри улыбнулась. — Женская для этого годится лучше всего. Так что…

— Файри и Найф, значит, — кивнул Ит. — Договорились. Дай только Рыжему лицо в порядок привести. А то из него сейчас получится весьма опухшая красавица.

— Ладно, — согласилась куратор. — Завтра — оба ко мне на инструктаж. Легенду уже делают.

— Проницательная ты наша… ты же знала, что я соглашусь. — Ит прищурился, покачал головой. — И не совестно обманывать?

— Нет, не совестно.

— А срок?

— Максимум три месяца, — заверила Эдри. — Если получится, отработаете быстрее.

— И на том спасибо, — вздохнул Ит. — Смею тебе заметить, что мы до этого работали полгода, и… порядком соскучились по дому.

— Я понимаю, — куратор печально покачала головой. — Но и ты меня пойми. Кроме вас, мне туда некого послать. Другие… не справятся. Слишком жесткий стиль работы, слишком напористы… И потом, люди мне там не нужны. Люди очень сильно ограничены во взглядах, к сожалению. Гермо — совсем другое дело.

— Очень лестно, — хмыкнул Ит, вставая. — Какие мы, к черту, гермо… даже не смешно.

— Все по-старому? — с грустью спросила Эдри, хотя и так знала ответ.

Ит кивнул.

— Ты же его знаешь. Разумеется, по-старому. Семьдесят лет прошло, теперь-то уж точно ничего не изменится. — В голосе Ита за тщательно рисуемым равнодушием вдруг возникло уже знакомое разочарование и старательно скрываемая ото всех и всего обида. — Все было ясно с самого начала, но мы ведь довольно долго пытались верить…

— Во что?

— В то, что он нас все-таки любит.

— Он вас любит, — мягко возразила Эдри.

— Это не так, — улыбнулся Ит. — К ста с лишним годам я начинаю понимать, что это не так, куратор. Долго до меня доходило, верно? А до Рыжего, кажется, так и не дошло. Вот такие у тебя тупые подчиненные.

— Ох… Ит, иди ты с глаз долой, пожалуйста, — раздраженно бросила Эдри. — Вечером буду у вас, заскочу ненадолго. Надо уточнить кое-какие детали.

* * *

Каменная площадка за домом сейчас была приведена в относительный порядок. Скрипач, разобравшись с опухшей от укусов щекой, во время отсутствия Ита успел вымести и вымыть ее, а затем притащил из кладовки три лавки, которые они с Итом привезли из отпуска лет пятьдесят назад. Лавки были очень красивые — из потемневшего от времени кованого металла, с ажурными спинками, деревянными сиденьями и изящными откидными подножьями. Лавки Рыжий поставил треугольником и в центр этого треугольника водрузил стол, сделанный тем же мастером, — настоящее произведение кузнечного искусства.

Сейчас за этим столом сидели друг напротив друга Фэб и Эдри. Фэб был рассержен и не скрывал этого, а вот Эдри, напротив, язвительно спокойна. Словесная пикировка продолжалась уже почти час, Скрипач с Итом сочли самым разумным самоустраниться и ушли в дом — слушать по десятому кругу то, что говорила Эдри, не было уже никаких сил.

Тем более что говорили еще и о том, о чем они оба уже давным-давно предпочитали молчать.

— Я категорически против, — Фэб с неприязнью смотрел на куратора, но Эдри было так просто не пронять.

— А я категорически «за», — парировала куратор. — Что тебе не нравится? Обычное задание, ничего особенного.

— Квинта-28 тоже была поначалу обычным заданием! — фыркнул Фэб. — Тебе напомнить, чем все кончилось?

— Мне что, их вообще никуда не посылать?!

— Почему? Посылать, но…

— Что — «но»? Что тебе не нравится на этот раз, Эн-Къера?

— То, что это задание дурно пахнет, и ты про это знаешь. То, что они опять пойдут в человеческий мир, а это лишний никому не нужный риск. То…

— Почему это тебя так волнует? — прищурилась куратор. — Ну да, мир человеческий — и что?

— А то, что для них это каждый раз… — Фэб махнул рукой.

— Понимаю, понимаю, — покивала Эдри издевательски. — Ты каждый раз переживаешь, что они с кем-то переспят, ведь так? Что какая-нибудь человеческая девушка займет твое место? Ревнуешь, Фэб?

— Да что ты такое говоришь!.. — взвился тот в ответ. — Эдри, ты совсем потеряла совесть! Если ты не прекратишь, я потребую, чтобы ты немедленно отсюда…

— Никуда я отсюда сейчас не пойду, Эн-Къера, — припечатала она. — В этот раз можешь не волноваться. Пойдут в женской метаморфозе.

— Мне нет дела до того, что… — Фэб осекся, — что они делают во время заданий или в отпуске. Они давно взрослые и сами могут решить, что им нужно, а что нет. Я слишком сильно люблю их обоих, чтобы не отпустить тогда, когда это потребуется, и…

— Ты? Их? Любишь? — Куратор расхохоталась. — Не смеши. Не смеши меня, Эн-Къера! Вот Гиру ты действительно любил. Но их…

— Не смей трогать имя моей жены, — сдавленно произнес Фэб. — Не смей, Эдри! Если ты еще раз…

— Угрожать вздумал? — Эдри все еще смеялась. — Не вижу причин. Тем более что они не идиоты и отлично понимают, что и как на самом деле.

— И что — на самом деле?

— То, что ты их не любишь, и надо быть слепым, чтобы этого не заметить, — парировала куратор. — Хорошо хоть до Ита стало постепенно доходить.

— Откуда…

— Он мне об этом сегодня сам сказал, — спокойно сообщила она. — Не думай, что ему от этого хорошо. И не думай, что я не вижу того, что они в результате делают, лишь бы находиться от всего этого подальше.

Фэб молчал, опустив голову.

— Они берут любые задания, идут в любые долгосрочные забросы, лишь бы не оставаться дома, — в голосе куратора прорезались жестокие нотки. — Потому что им невыносимо чувствовать то, что они чувствуют: они тебя действительно любят, Эн-Къера, а ты семьдесят лет открыто измываешься над ними. Прикрывая ложь благоглупостями и принципами, выдуманными тобою же самим в незапамятные времена.

— Что ты предлагаешь? — мертвым голосом спросил Фэб.

— Когда Ит и Скрипач вернутся с этой отработки, ты дашь им свободу, — Эдри встала, давая понять, что разговор окончен. — Мое терпение кончилось, Фэб. И терпение, и то, что я прикрываю это безобразие шестьдесят лет, с момента официального начала их работы в этом качестве. Ты великолепно знаешь, что я не имею права давать допуск к работе сотрудникам, у которых длительный гормональный сбой. Прости, но это уже не этика, а физиология. И физиологии, замечу, на твою этику — плевать. Даже Ри, даже учитывая эту дрянь Марию Ральдо, и тот получил бы допуск — везде, в любом кластере, у любого куратора. Но не они. И ты это тоже знаешь.

Она повелительно махнула рукой, рядом с площадкой тут же опустился ее флаер. Эдри встала на платформу, и флаер растворился в подступающих сумерках.

Фэб остался сидеть за столом неподвижно, опустив голову на руки. Через несколько минут из дома осторожно высунулся Скрипач. Убедившись, что куратора поблизости нет, он вышел, подсел к Фэбу и участливо заглянул ему в лицо.