Ида Мартин
Всё зелёное
Эта страница зеленого цвета,
Значит, на ней постоянное лето.
Если бы здесь уместиться я мог,
Я бы на этой странице прилег.
C. Маршак
Глава 1
Тоня
Мы шли по узкому загородному шоссе. Я, Кролик и Волк. Было раннее утро. На первый рейсовый автобус мы опоздали, а ждать следующего предстояло два часа. Проносящиеся мимо машины порой приветственно сигналили, однако подбирать троицу ненормальных никто не торопился.
Кролик крепко держал меня за левую руку, Волк за правую, и стоило им услышать звук приближающейся машины, как они растягивали меня поперек дороги, будто заградительную ленту. А когда машина подъезжала ближе, дружно шарахались в сторону.
Я не сопротивлялась. Было смешно.
Солнце еще не прогрело воздух, но от асфальта поднималось приятное вчерашнее тепло, и, несмотря на тяжелую бессонную ночь, я чувствовала себя на удивление бодро.
До железнодорожной станции оставалось еще километра три, только возвращаться в Москву я не торопилась. Я вообще никуда не торопилась. Хоть весь день так шагай. Главное, что мы просто свалили из этой деревни. Живые, непобежденные и привязанные друг к другу сильнее, чем когда-либо прежде. С Кроликом, разумеется. Волку же просто было с нами по пути.
— Жаль, яблок не набрали, — приглушенно сказал Волк. — По правде говоря, я так и не понял, из-за чего весь этот кипеж. Вчера все тихо и мирно было. А сегодня прям паника.
— Просто. Не хотел там оставаться, — Кролик по-детски беззаботно покачал сцепленными в замок руками. — И больше никогда туда не вернусь.
— Никогда-никогда? — недоверчиво спросил Волк и принялся нарочно размахивать нашими с ним руками в другую сторону. — Совсем-совсем?
— Надеюсь, — неопределенно ответил Кролик. — Я отдал Миле дом. И если бы еще хоть немного там пробыл, то обязательно пожалел бы.
— Ого! — удивился Волк.
— Поэтому и не брал ничего оттуда, чтобы не вспоминать. В карете прошлого далеко не уедешь.
— Но кое-что ты все же взял, — Волк повернул в его сторону морду: — Я видел.
Кролик тоже посмотрел на него.
— Хорошо. Молчу, — пожал плечами Волк. — Я же не знал, что это секрет.
Я насторожилась:
— Что ты взял?
Кролик выпустил мою руку и поправил лямку рюкзака:
— Ничего особенного. Бесполезное старье.
— Так, — я пихнула его в бок: — Говори быстро!
— Давай потом?
Быстро схватившись за рюкзак, я потянула его на себя. Вещей в нем особо не было, но зато явно прощупывалось что-то узкое, твердое и тяжелое.
— Это что?
Сквозь белые кроличьи резиновые уши просвечивалось солнце, и от этого казалось, что они светятся. Послышался тяжелый вздох. Кролик опустил рюкзак на землю, растянул завязки и вытащил оттуда завернутый в черную толстовку предмет. Обхватил его ладонями и стянул ткань вниз.
Сначала моим глазам предстала перемотанная синей изолентой деревянная рукоятка, а за ней — черный короткий металлический ствол.
— Дедов обрез, — беспечным тоном пояснил Кролик.
— Ты же сам клялся, что ничего забирать не будешь.
— Это не воспоминание. Это просто полезная вещь. Где я еще такое найду?
— С ума сошел? Чтобы носить оружие, нужно разрешение.
— Это статья, — подтвердил Волк, протягивая руку к обрезу, но Кролик, быстро схватив рюкзак, отошел в сторону:
— Мне ничего не будет. У меня справка из психдиспансера.
— Зашибись, — Волк громко хохотнул: — Псих с обрезом.
Белые цифры 88 на его синей, напоминающей футбольную форму футболке тоже светились на солнце.
— Зачем он тебе? — спросила я.
— Затем, что даже у меня терпение не бесконечное.
— Кость, ну хватит. Разгуливать по Москве с этой штукой — полная дичь.
Я сняла с него маску, и, пока приглаживала светлую, отросшую до самого носа челку, Волк изловчился и выхватил обрез из рюкзака. Затем тоже снял маску.
— Он хоть стреляет?
— Еще как стреляет, — Амелин попытался отнять ствол, но Лёха быстро отскочил, уронил маску, но не поднял, а рванул в сторону, и они стали гоняться друг за другом.
Зигзагами. От обочины к обочине.
— Совсем сдурели? — закричала я. — А если он выстрелит?!
В утренней тишине мой взволнованный голос прозвучал чересчур громко.
— Не выстрелит, — Амелин наконец отобрал обрез. — Он не заряжен.
— А-ха-ха, — закатился Лёха. — Представляю, к тебе такие хулиганы подходят, а ты им: «Ща, пацаны, пять сек, пушку только заряжу».
— Не. Я их прикладом накрою.
— Ага, — поддакнула я. — А потом справкой из психдиспансера добьешь.
Через час мы с небольшими остановками все же добрались до станции и сели в электричку. К счастью, людей в ней было немного, поэтому продолжение игры в Кролика и Волка выглядело не так позорно.
Все началось с того, что Лёха пристроился к сидевшей напротив нас курносой коротко стриженной девушке и предложил «сфотографироваться с волком недорого».
Девушка смутилась. Лёха заверил, что, если фотка ей не понравится, он вернет половину стоимости. Передал мне телефон, обнял ее и велел снимать.
Девушка покраснела, но, не решаясь пересесть, стала неловко подыгрывать ему. К ним присоединился Кролик, и я какое-то время фотографировала их в разных дурацких видах и позах.
А потом нас увидел проходивший мимо мальчик лет шести и, уцепившись за маму, принялся канючить: «Хочу сфотографироваться с зайчиком». Это громкое, разносящееся на весь вагон нытье длилось минут пять, пока его мама все же не подошла к нам:
— Можно он с вами сфотографируется?
— Можно, — ответила я.
— Это за деньги?
— Нет. Кролик бесплатный, а с Волком сами договаривайтесь.
— Для детей я тоже бесплатный, — с укором произнес Волк.
— Привет, — Кролик протянул ребенку руку: — Ты кто?
— Я Слава.
— А я Кролик.
— А почему не зайчик?
— Потому что зайчики дикие и живут в лесу, а кролики домашние и ручные.
— У тебя есть хозяин? — удивился Слава.
— У меня есть хозяйка, — Кролик кивнул на меня.
— Правда? — ахнул мальчик. — Он ваш?
— Мой.
— А Волк тоже ваш?
— Нет, Волк приблудный.
— Чего это я приблудный? — возмутился Волк. — Я же дикий! Где вы видели ручного Волка?
Кролик усадил Славу к себе на колени, но, вместо того чтобы смотреть в камеру, мальчик попытался ткнуть ему пальцем в глаз. Амелин вовремя отдернулся.
— Ты правда Кролик?
— Конечно.
— Любишь морковку?
— Я люблю яблоки.
— Мам, дай яблоко, — потребовал Слава.
Женщина полезла в сумку.
— Я сейчас не голодный, — признался Кролик.
— Мам, дай яблоко!
— Ты же слышал, Кролик сказал, что он не хочет кушать.
— Дай яблоко… — Мальчик оказался упертый.
Мама со вздохом протянула ему яблоко.
— На. Ешь, — Слава ткнул его в маску: — Я хочу посмотреть.
— Давай мне, — предложил Волк. — Я съем.
— Нет, — отрезал мальчик. — Волки яблоки не едят.
И с еще большей силой стал пихать яблоко в резиновую кроличью морду:
— Ешь!
Осторожно заведя руку ему за спину, Кролик принялся щекотать мальчишку и, пока тот, извиваясь, визгливо хохотал, второй рукой аккуратно забрал яблоко и передал мне.
Перестав дергаться, Славик тут же заметил пропажу:
— А где яблоко?
— Я его съел.
— Как съел?
— Ну ты же хотел, чтобы я его съел?
Мальчик схватил его руку, Кролик показал пустую ладонь, но настырный ребенок полез проверять и вторую руку.
— А ты какие-нибудь стихи про кроликов знаешь? — спросил Амелин.
— Зайку бросила хозяйка… — подсказала мама.
— Под дождем остался зайка… — продолжил мальчик.
Женщина взглянула в окно, воскликнула:
— Боже мой, Слава, наша станция, — подхватила сына под мышки и утащила на выход, а яблоко осталось у меня.
Только они скрылись, как с соседних кресел к нам перебралась расфуфыренная женщина лет тридцати и тихим, заговорщицким голосом произнесла:
— Ребят, а можно я тоже вас пофотографирую? Мне в Фейсбук пост писать нужно, а в голове ни одной мысли. А так ваши фотографии размещу и подпишу, что в электричках весело ездить. Только сядьте рядом.
— Сто рублей, — нагло заявил Лёха.
Она согласилась.
Я собиралась пересесть, чтобы не портить им кадр. Но женщина попросила остаться. Потому что из-за красных волос я похожа на Красную Шапочку и очень гармонично смотрюсь рядом с Волком.
Над Красной Шапочкой Лёха так долго угорал, что привлек внимание всего вагона.
Возле нас нарисовались три малолетние девчонки в коротких юбках с ярко накрашенными губами. Одна из них прямиком плюхнулась Кролику на коленки, а вторая приткнулась к Волку.
— Можешь отойти? — довольно невежливо сказала мне третья, собираясь фотографировать подруг.
Однако ответить я ничего не успела.
Дико взвыв и прорычав «Вам сколько лет?», Волк принялся судорожно отпихивать девчонок от себя, точно заразу:
— Идите на фиг. Отвалите.
Девчонки сначала возмутились, почему ребенку можно, а им нет, но потом стали хихикать и еще больше насели на Лёху.
В итоге одна дотянулась до ушей Волка и сорвала маску.
Перед ними предстал взмокший, разрумянившийся и симпатичный, как никогда, Лёха. Синие глаза сияли. Щеки пылали. Длинный зарубцевавшийся шрам на левой щеке покраснел и придавал его смазливой физиономии оттенок брутальности.
