— Быть может, ты преподашь ему несколько жизненных уроков?.. Ого, неплохой удар!

— Спасибо! Да, я мог бы, пожалуй, — кивнул я. — Вообще-то, я уже пытался, но теперь займусь этим плотнее. Если вы не против. Не уверен, что он меня послушает, но попытка — не пытка.

— Буду очень благодарен, — сказал мистер Н.

— Сочту за честь, Эдвард.

— Гм-м… — задумчиво протянул он, — в следующем месяце мы едем в Шотландию на охоту. Барни с Дулсимой обещают побыть там первую неделю, хотя, боюсь, он снова в последний момент откажется. Думаю, он считает нас занудами. А ты, Эдриан, умеешь стрелять?

(Отлично! Я уговорю Барни поехать, пообещав ему целую неделю отменного кайфа, а сам еще ближе сойдусь с мистером Н.!)

— Никогда не пробовал, Эдвард.

— Обязательно попробуй. Может, составишь нам компанию?

Мадам д’Ортолан

Мистер Клейст решил, что, учитывая обстоятельства, леди приняла известия, на удивление, спокойно. Ведь он сделал то, о чем и помыслить не смел за те несколько лет, что на нее работал, — побеспокоил ее, когда она была за туалетом. Пригласив его в будуар, леди продолжила наносить макияж. Он встал позади, глядя на нее в зеркало туалетного столика.

Перед встречей с помощником мадам д’Ортолан накинула пеньюар, однако мистер Клейст обнаружил, что стоит ему опустить глаза — и его взгляд упирается в весьма откровенное декольте. Он отступил на полшага назад, чтобы избавить обоих от конфуза. Между ними никогда не было отношений подобного толка. Тем не менее, когда из-под табурета, на котором сидела хозяйка, вызмеился кот по кличке Месье Пампельмус, в его взгляде мистеру Клейсту почудилось осуждение.

Мадам д’Ортолан вздохнула.

— Ну, что там с Хармайлом?

— Боюсь, он…

— Мертв?

— Вне всякого сомнения, мадам.

— Похоже, наш паровозик совсем сошел с рельсов.

— Я бы сказал, мадам, поехал по другому пути в абсолютно неверном направлении, да еще и набирая скорость.

Мадам д’Ортолан смерила мистера Клейста испепеляющим взором, от которого поежилась бы львиная доля мужчин. Мистер Клейст, однако, был не из робких.

— Надеюсь, мы его не упустили?

— Только что получил отчет. Двое из пяти заявляют, что им удалось — образно выражаясь — запрыгнуть в последний вагон. В любом случае, его следующую транзицию отследить будет гораздо легче.

— Доставьте его сюда, — велела она. — Живым, но не обязательно невредимым.

Мистер Клейст понимающе кивнул.

— А также пройдитесь по намеченным целям. По всем без исключения. Немедленно, — добавила она, когда он снова кивнул, и взяла расческу.

— Будет сделано, мадам.

Уходя, мистер Клейст попытался как бы ненароком задеть Месье Пампельмуса ногой. Кот играючи увернулся и с некоторой долей самодовольства мяукнул.

Транзитор

Чихаю, высмаркиваюсь, гляжу по сторонам. Это другая версия здания, где располагался клуб «Перинеум», в котором прямо сейчас, надо думать, лежит на полу, суча ногами, лорд Хармайл и с бульканьем в горле встречает кровавую смерть.

В моей нынешней реальности в доме на Вермин-стрит находится парфюмерный магазин. Обитых темным деревом стен почти не видно за узорчатыми ковриками и световыми панелями; в мягких, кремовых лучах поблескивают стеклянные полки с каплевидными флаконами. В воздухе витают чарующие женские ароматы, поэтому никто даже на йоту не удивлен, что я чихнул. Весьма обеспеченную клиентуру в основном составляют дамы. Одну-двух сопровождают кавалеры. Есть еще несколько мужчин без пары, помимо меня.

К своему удивлению, я разглядываю именно мужчин. Продавцы-консультанты в этом магазине по большей части очень привлекательные молодые люди. Один особенно приметный экземпляр — высокий и смуглый — улыбается, глядя на меня. Я улыбаюсь в ответ, чувствуя, как по телу пробегает легкая дрожь.

Что ж, ясно. Не скажу, чтобы мне нравилось быть геем, но, по крайней мере, я не начал пересчитывать щели в паркете. Похоже, ОКР я оставил позади — во всяком случае, пока. Из языков я теперь владею английским, испанским, португальским, французским, немецким и кантонским диалектом китайского, плюс еще парочкой по верхам.

Подхожу к зеркалу в полный рост и бегло окидываю взглядом свой внешний вид. Одет я почти так же, как при встрече с лордом Хармайлом (интересно, можно ли уже назвать его «покойным»?). Длинные темные волосы накручены по здешней моде, и эта прическа, не побоюсь отметить, мне чертовски идет. Неудивительно, что молодой продавец наградил меня улыбкой.

Я проверяю, нет ли на пальцах крови. Было бы странно, если б она обнаружилась, и все-таки лучше убедиться.

Ни пятнышка. У меня очень бледные руки с прекрасным маникюром, на каждой красуется по два кольца из серебра или белого золота.

Так, с внешним видом разобрались, и ладно. Грустно улыбаюсь на прощанье красавчику-продавцу и шагаю к двери, попутно проверяя, на месте ли бумажник, документы и бронзовая таблетница. Согласно моему британскому паспорту меня зовут Маркуанд Ис. Тут все в порядке. Бумажник набит крупными белыми банкнотами и несколькими ценными на вид кусками пластика со встроенными серебристыми чипами.

Вперед, на улицу. И снова нет дирижаблей! Dommage!  [Какая жалость! (фр.)]

Впрочем, над относительно низкими зданиями неспешно проплывает огромный самолет, держа курс на запад. Взмахом трости я подзываю кеб — рычащий горбатый драндулет (похоже, электрический) — и прошу женщину-шофера отвезти меня в аэропорт.

— В какой именно? — В зеркале видно, как она хмурится.

Ого, да тут у нас Большой Лондон, Londres grande! Прелестно.

— А куда сядет вон тот самолет? — указываю я тростью.

Женщина, прищурившись, высовывает голову в водительское окно.

— Видать, в ‘Итроу.

— Значит, мне туда.

— «Туда» стоит денег.

— Не сомневаюсь. Едем же, ну!

Мы отъезжаем.

— Плайт, Йесусдоттир, Кряйк, Хайцлофт-Байдекерн, Обликк, Малверхилл, — бормочу я.

Похоже, это стало чем-то вроде мантры. Женщина-водитель косится на меня в зеркало.

— Плайт, Йесусдоттир, Кряйк, Хайцлофт-Байдекерн, Обликк, Малверхилл, — повторяю с ухмылкой.

— Ой, да ну вас.

Я устраиваюсь поудобнее и гляжу в окно на довольно тихое дорожное движение и весьма кричащую архитектуру. С тех пор, как я переместился — точнее, с тех пор, как убил лорда Хармайла, — мое сердце билось учащенно. Теперь же пульс потихоньку замедляется, что дает мне возможность спокойно поразмышлять.

Конечно, я задумываюсь о беднягах, которые расхлебывают последствия моих действий, особенно таких драматичных и неприглядных, как убийство. Интересно, каково им приходится? Считается, что они не подозревают о случившемся, пока я их не покидаю, хотя не факт, что на деле все именно так. Разве они могут не знать о том, что́ я заставляю их делать? Разве они не остаются со мной, когда я захватываю их тела, не наблюдают — испуганные и обозленные, — как я выполняю очередной приказ?

Или они правда ничего не понимают, а когда дело сделано, внезапно приходят в себя возле умирающего человека, с окровавленными руками и в окружении изумленных свидетелей? Как вообще можно выпутаться из такой ситуации? В ужасе отпрянуть? Воскликнуть: «Это не я!»? Вряд ли поможет. Беднягам лучше всего удариться в бега. А может, даже упасть замертво в тот миг, когда я их покидаю.

Я спрашивал о том, как это происходит, однако «Надзор» — в силу специфики организация весьма консервативная — ревностно оберегает свои тайны. Поэтому даже исследователи, техники и эксперты, чья работа — знать о подобных вещах, не спешат делиться информацией.

Есть люди, которые, несомненно, могут ответить на все мои вопросы и множество других. Мадам д’О., миссис М., доктор Плайт, профессор Лочелле, да и прочие члены Центрального совета. Не удивлюсь, если существует целый отдел в нашей конторе… хм-м… почему-то сейчас мне не хочется называть ее «Надзором». Я нахожусь в одном из миров, где ее называют l’Expédience  [«Избавление» (от фр. expédier — «отправлять», «сбывать с рук», «избавляться от чего-либо»).].

Что-то я отвлекся. Не удивлюсь, если целая группа специалистов изучает, что происходит, когда кто-то вроде меня захватывает контроль над человеком, уже существовавшим в другой реальности, однако боссы l’Expédience не включили меня в список тех, кому открыты результаты исследования.

А знать бы хотелось. Я проводил собственные небольшие эксперименты — копался в захваченных чувствах и воспоминаниях, пытаясь нащупать след личности, которую заменяю. Увы, до сих пор такой опосредованный самоанализ лишь убеждал меня, что подобные изыскания глупо было и затевать.

И так понятно, что я перенимаю отдельные черты характера у человека, чью личность замещаю. Отсюда, должно быть, и ОКР, и сексуальные предпочтения, и пристрастие, скажем, к чаю, кофе, шоколаду, молоку со специями, крепкому алкоголю, пресной или острой пище, черносливу…

Недавно я поймал себя на мысли, что многие годы наблюдаю за реальностью глазами обычного человека, будь то врач-терапевт, хирург, ландшафтный дизайнер, математик, инженер-конструктор, животновод, судебный юрист, страховой агент, владелец отеля или психиатр. Я уже привык постоянно менять профессии. Однажды я побывал проектировщиком канализационных систем и серийным убийцей по совместительству. (Знаю, что вы на это скажете, поэтому прошу вас быть снисходительнее и считать меня скорее ликвидатором. Согласен даже на наемного киллера, если так вам проще будет понять, что мною руководит сознательный выбор, а не дикие потребности психопата. Впрочем, соглашусь: мои жертвы вряд ли сочли бы этот нюанс существенным.) В тот раз я всеми силами подавлял желание душить проституток, дабы выполнить миссию, которая заключалась в том, чтобы выследить и похитить (ха! Видите? Даже не убить!) определенного человека.