Иэн Сент-Мартин
О чести и железе
Вот уже более ста веков Император неподвижно восседает на Золотом Троне Земли. Он — Повелитель Человечества. Благодаря мощи его несметных армий миллион миров противостоит тьме. Однако сам он — гниющий полутруп, разлагающийся властелин Империума. Жизнь в нем продлевают чудеса из Темной эры технологий, и каждый день ему в жертву приносят по тысяче душ.
Быть человеком в такие времена — значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Жить при самом жестоком и кровавом режиме, какой только можно вообразить, посреди вечных битв и кровопролития. Слышать, как крики боли и стенания заглушаются алчным смехом темных божеств.
Это беспросветная и ужасная эпоха, где вы найдете мало утешения или надежды. Забудьте о силе технологий и науке. Забудьте о предсказанном прогрессе и развитии. Забудьте о человечности и сострадании. Нет мира среди звезд, ибо во мраке далекого будущего есть только война.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
УЛЬТРАМАРИНЫ
Робаут Гиллиман, примарх Ультрамаринов
Нумитор, лорд-палач и капитан Восьмой роты
Гелиос, капеллан Восьмой роты
Терон, сержант, командир отделения штурмовиков Восьмой роты
Сенека, боевой брат, отделение заступников
Аристон, боевой брат, отделение заступников
Никанор, боевой брат, отделение заступников
Кирос, боевой брат, отделение заступников
Каприкон, боевой брат, отделение заступников
Мелос, боевой брат, отделение ударников
Ясон, боевой брат, отделение ударников
Райхельм, командующая кораблем «Свет Иакса»
ОРДЕН ГЕНЕЗИСА
Иовиан, апотекарий Седьмой роты
Флавий, сержант тактического отделения Седьмой роты Грайт, боевой брат, ветеран Седьмой роты
Гесиод, эпистолярий Седьмой роты
Раск, снайпер, Экспедиционные войска Ауксилии Новообретенной
ЖЕЛЕЗНЫЕ ВОИНЫ
Боларафон. кузнец войны боевой банды Дрю'Кашил
Бения, лейтенант боевой банды Дрю'Кашил
Зикон, лейтенант боевой банды Дрю'Кашил
Фуракс, сержант отделения в боевой банде Дрю'Кашил
Тибальд, апотекарий боевой банды Дрю'Кашил
ТЕМНЫЕ МЕХАНИКУС
Хизра, королева-пират и владычица корабля «Дамнацио меморэ» [Damnatio memoriae («проклятие памяти», лат.) — особая форма посмертного наказания, применявшаяся в Древнем Риме, при котором любые материальные свидетельства о существовании преступника подлежали уничтожению, чтобы стереть память об умершем. — Здесь и далее прим. ред.]
Зосимэ, пилот-рекрут
Во время войны законы молчат [Марк Тулий Цицерон (106 до н. э. — 13 до н. э.).].
ИМПЕРИУМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
В ПЕПЛЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Окончена Осада Терры. Хорус Луперкаль мертв. Тлеющие угли, оставшиеся после его вторжения в Тронный мир, остывают. Осколки легионов, которые под знаменем архипредателя атаковали стены Императорского дворца и потерпели поражение, рассеяны по опустошенному Империуму. Повелитель Человечества отрекся от мира, воссел на Троне и мстительной дланью очищает Галактику от изменников: в погоню за ними отправились к звездам Его сыны.
Первейший среди них — Мстящий Сын Робаут Гиллиман, примарх XIII легиона и повелитель Пятисот Миров. Он стоял во главе своего легиона во время Великого крестового похода Императора и последовавшего за ним мятежа Хоруса. Трудом Гиллимана создан Кодекс Астартес, разделивший Ультрамаринов и прочих верных Золотому Трону на самостоятельные ордена. Более никто не мог командовать войском достаточно сокрушительным, чтобы ввергнуть Империю в смуту, как некогда это сделал Хорус.
В легионе Ультрамаринов, что нападал сейчас на отступающих предателей, когда-то служили сотни тысяч лучших воинов человечества, а теперь он насчитывал едва ли одну тысячу душ. И число, и природа космодесантников безвозвратно изменились после Второго основания и внедрения Кодекса. Но одно осталось неизменным — воля примарха. направлявшая воинов в их крестовом походе возмездия.
Магистр Ультрамаринов Марий Гейдж передал командование заместителям и отбыл с поверхности истерзанной войной планеты, где проходила нынешняя кампания ордена, на орбиту — поговорить с генетическим отцом.
Гейдж стоял в отсеке «Громового ястреба». Искусно сработанный силовой доспех магистра скрежетал и искрил в дюжине мест. Поверхность бесценной брони уродовали щербины от разрывных снарядов и борозды от сломанных зубьев цепных мечей. Бумажные ленты с клятвами, которые несколько часов назад тянулись кремовыми полосами аккуратно исписанного чернилами пергамента, обратились в клочья пепла вокруг восковых печатей — тех, что уцелели. Кобальтовое лаковое покрытие, когда-то теплое и чистое, как первозданный океан, было выжжено до голого тускло-серого керамита, проступающего редкими пятнами сквозь кровь.
Как ни стремительна была поступь Гейджа, он довольно долго шагал по запутанным лабиринтам переходов флагмана «Честь Макрагга», который мог бы затмить город как великолепием, так и размером. Встречая по пути сотни товарищей и слуг, магистр молча отвечал на воинские приветствия и почтительные поклоны. Не по своей прихоти он покинул зону боевых действий, потому и слова его предназначались не кому иному, как отцу.
Рабочий кабинет примарха являл собой храм информации. Повсюду данные, сводки и всевозможные расчеты, представленные на разнообразных носителях, начиная от самых передовых гололитических проекций и мыслящих прогностикаторов и заканчивая огромными окнами из кристалфлекса, открывающими взору пустоту и мир, в который Ультрамарины пришли воевать с теми, с кем некогда строили Империум Людей.
Гиллиман был один. Флотом командовали адмиралы, а примарх тем временем сосредоточенно следил за военными действиями по всей звездной системе и подчинял их своей воле. Даже если он и заметил приближающегося Гейджа, то виду не подал. Впрочем, магистр знал: ничто не ускользнет от внимания примарха, тем более один из его сынов, залитый кровью, в покореженных скрежещущих доспехах.
— Я не отзывал тебя с планеты, магистр ордена. — Гиллиман припечатал Гейджа к месту взглядом необыкновенных голубых глаз. — Что это там?
Гейдж шагнул вперед и протянул примарху грубовато-серое нечто. Гиллиман прошел сквозь вращающуюся возле стола информационную сферу, принял из рук сына и развернул изрядно потрепанный штандарт, сплетенный из железных нитей. Единственным украшением простого и сурового стяга были золотые полосы опасности, отчасти стертые огнем и слезами. Грозный металлический череп в центре, выкованный из пластины усиленного железа, взирал на Гиллимана.
— Марий, театральность никогда не была твоим коньком.
— На рассвете мы штурмовали крепость, — поведал магистр ордена Ультрамаринов. — Безумная осада. Воистину, Четвертый создал самый гиблый из лабиринтов. И мы победили. Ценой тяжелых потерь, но победили.
Гиллиман смотрел на сына. Он хорошо его знал и понимал: Гейдж не оставил бы зону боевых действий только ради этого известия. Примарх ждал с нетерпением, обдумывая даже тончайшие намеки и сопоставляя их с оценкой поля боя, за которым следил постоянно. Он хотел угадать слова Гейджа до того, как тот заговорит.
— Мы захватили одну цитадель, — сказал магистр.
— Да, мне это известно.
— Одну из двенадцати, — продолжал Гейдж. — Гранд-генерал Сияр лично вел войска, и их сожгли. Потери Двести тридцать четвертого Итерианского полка составили восемьдесят пять процентов — только ради удержания позиции на востоке. Мы не смогли подойти к полярной станции и на пять километров: нас отбрасывает артиллерия и авиация. Не удалась даже высадка с помощью десантных капсул. Четвертый окопался. У них преимущество в численности и боевой технике. Да и рельеф местности против нас.
— Итак, — заключил Гиллиман, — что ты предлагаешь, магистр ордена?
Гейдж медлил; выражение его лица было беспристрастным, но напряженным. Он знал, куда приведут следующие слова, и хотел этого меньше всего. Полностью скрыть обеспокоенность в голосе командующему так и не удалось.
— Я считаю, нам следует задуматься об орбитальном оружии массового поражения.
Воцарилась тишина. Казалось, умолк даже стрекот когитаторов и жужжание тактических проекторов, выстроившихся вдоль стен. Несколько мгновений, словно растянувшихся на часы, примарх и самый близкий из его сыновей смотрели друг на друга.
— Этот мир — цветущий сад, — напомнил Гиллиман наконец, глядя не на гололиты, а поверх плеча Гейджа, в пустоту за окном, где виднелась парящая в космосе планета. — Такая редкость. Не столько ресурсы, сколько символ. После всего, что было потеряно и разрушено, у нас все же остается надежда. И вот ты стоишь здесь и предлагаешь устроить еще одну пустошь, хотя их и так уже слишком много?
— Четвертый рассеялся по этой системе и по соседним, — проговорил Гейдж. — Завоевание одного мира обескровит нас — и мы не сможем взять остальные. Применение такого оружия всегда следует считать крайней мерой. Но есть разница между пирровой победой и той, что позволит нам идти дальше. Стоит все взвесить.
— Уж не ошибся ли я. сын мой, оставив тебя здесь? — Губы Гиллимана тронула натянутая улыбка. — Может, тебя стоило назначить магистром ордена Немезиды, чтобы ты сровнял с землей каждый мир, где враги смеют бросать нам вызов?
— Нет, примарх, — отвел взгляд Гейдж.
Шрамы, старые и недавно заработанные, дрогнули на лоскутном одеяле его лица.
— Я всего лишь предлагаю оценить все варианты и взвесить последствия этих сражений в свете наших дальнейших планов.
