— Великий хан Бэлок спрашивает Великого князя урусов: зачем пришел на нашу землю? — проорал один из парламентариев. — С миром пришел или с войной?

От стана русичей тоже отделились трое всадников и поскакали навстречу половцам.

— Великий князь Руси Корнелий сказал так: ты, хан Бэлок, погубил моих послов и теперь ответишь за них своей головой! А твое добро будет нашим, и твои женщины и дети будут нашими, а твои мужчины, оставшиеся в живых, станут нашими рабами!

Половцы зарысили назад, а от штаба Великого князя уже помчались вестовые к Мстиславу и Варду с диспозицией атаки. А в расположении половцев по-прежнему не было и признаков порядка. Но вот над легионами одна за другой взвились огненные стрелы, и под рев валторн и бой барабанов русичи организованно двинулись в атаку, прижимая ошалевших половцев к крутому берегу реки. Легионы все ускоряли и ускоряли шаг, пока не перешли на бег. Тысячи глоток взревели «Барра!» так, что половецкие кони в первых шеренгах взвились на дыбы, сбрасывая всадников. В разрывы между шеренгами пехоты ворвалась конница русичей, блеснули длинные мечи, и началась форменная резня! Передовые шеренги легионеров менялись с задними каждые четверть часа. Горы трупов коней и людей все росли, и вот уже легионеры вынуждены разорвать строй. Ошалевшие от ужаса кочевники с визгом и воем пытались вырваться из смертельного, все больше сжимающегося кольца, но тут же попадали под мечи второго и третьего эшелонов войск русичей.

Но вот из окружения прорвалась группа до полусотни всадников, явно прикрывающая какую-то важную персону. И хоть бунчука над ними не было, стало ясно, что это сам хан Бэлок. У Корнелия сдали нервы! Он дал шпоры своему коню и, выхватив меч Перуна, помчался наперерез ханской сотне. Эскорт еле успевал за князем. Половцы мчались в степь, русичи настигали! Вот от половецкого отряда отделился десяток всадников и направился навстречу князю. Князь боковым зрением отметил, что далеко отделился от своих, и лицо его осветила зловещая, волчья улыбка. Он пришпорил коня и вихрем налетел на кочевников. Те практически мгновенно умерли, даже не успев испугаться, а Великий князь помчался дальше. Хоть и небольшая, но задержка позволила хану увеличить расстояние между ним и преследователями. Но половецкие кони подустали, и кони русичей все больше сокращали расстояние. Следующую половецкую десятку прикрытия Корнелий оставил своим гвардейцам, а сам продолжил преследование. Еще дважды ему пришлось вступать в неравный бой, и дважды сила и мастерство прокладывали ему путь к цели. Наконец, хан с оставшимся в его распоряжении десятком измученных и перепуганных нукеров остановился перед обрывом. За спиной была только смерть в быстрых водах Донца, а впереди только позорный плен. Пока хан раздумывал, страшный, огромный и окровавленный уруский батыр приблизился на расстояние броска копья и прокричал по-тюркски:

— Сдавайся, хан! Обещаю, что тебя ждет почет и уважение! Слово Великого князя Руси!

И хан Бэлок, понурив голову, направил коня к князю. Подъехав почти вплотную, он бросил свою саблю и ханский пернач под ноги княжеского коня и замер в ожидании решения своей судьбы. А основная бойня уже закончилась. Легионы и кавалеристы отошли на сотню шагов от гор трупов, обозные бросились искать раненых, развернулись походные госпитали. После эвакуации раненых пришла пора хоронить погибших, которых насчитали около пяти тысяч. В безлесой степи соорудить погребальные костры представлялось нелегким делом. Поэтому тела погибших русичей сложили рядами на земле, а обозные команды разлетелись в разные стороны, вырубая все, что смогло бы гореть. Оставшиеся в живых половцы под надзором легионеров тоже занимались похоронами своих соотечественников. Для этой цели пригодился глубокий овраг, в который свалили трупы людей и прибросали землей кое-как. Трупы лошадей освежевали, шкуры обработали.

Погребальные костры вспыхнули с восходом Насти. Легионы выстроились в огромное карэ, провожая под барабанный бой своих боевых товарищей в последний путь. Победа была безоговорочной, но досталась немалой ценой. Почти пять тысяч погибших и около семи тысяч раненых. Количество погибших и покалеченных половцев никто не считал, но на глаз таковых было более пятнадцати тысяч — почти все взрослое население Приазовской орды.

Три дня отдыха и поминовения прошли быстро, и вот уже поредевшие легионы, увозя на госпитальных фургонах и конфискованных половецких арбах раненых, отправились к местам своей постоянной дислокации. Пленников, среди которых был и хан Бэлок, переправляли к реке Каяла, где Великий князь уже присмотрел участок для строительства города. Туда же были вызваны специалисты по разведке угля и строители.

Прибыв на выбранное место, Великий князь вместе со специалистами определил окончательные границы городка. Было решено оставить здесь переформированный легион и три полные когорты кавалерии для охраны пленников и обороны от возможного нападения их соплеменников. А пленники должны были составить ядро рабочих на будущих угольных шахтах.

В крепость Кременчуг Корнелий возвращался в сопровождении остатков кавалерии и обоза с ранеными. В отдельной повозке везли под усиленной охраной плененного хана Бэлока и нескольких его мурз. В крепости его уже ждал переяславский князь.

— Экселенц, — торжественно начал доклад князь Глеб, — хан Причерноморской орды Куря попытался воспользоваться походом на Бэлока, вторгся в наши земли и осадил крепость Кременчуг. Но ответным ударом…

— Стоп, стоп! — перебил его Корнелий. — Этого следовало ожидать. Но ты расскажи мне, князь, о наших потерях и где сейчас Куря.

— Прошу простить, экселенц, — князь Глеб сменил торжественный тон на деловой, — наши потери минимальны, орда Кури рассеяна, сам Куря и около двух с половиной тысяч половцев захвачены в плен. Пленные находятся здесь, неподалеку от крепости, под охраной.

— Прекрасно, — оживился князь, — прикажи, чтобы доставили Курю сюда. Порадуемся вместе встрече отца и сына!

Вечером того же дня состоялся жесткий разговор между князьями русичей и половецкими ханами. Великий князь в ультимативной форме потребовал от Бэлока и Кури подписания вассального договора и согласия на строительство на территории Дикого поля пока двух городов — на реке Малый Ингул и реке Каяле. Кроме того, ханы обязывались направить в Переяслав и Киев по одному сыну от каждого мурзы или бая — в качестве заложников. Договор скрепили подписями Великий князь Киевский и Всея Руси Корнелий и князь переяславский Глеб, с одной стороны, и отпечатками больших пальцев правой руки и личными печатями Великий хан Приазовской орды Бэлок и хан Причерноморской орды Куря. Для полной убедительности князь Глеб пригласил шамана Тенгри-бога, скрепившего подписи половцев своим заклятьем.

— Ну что ж, княже, — подвел итог за ужином Корнелий, — главное мы с тобой выполнили. Включай новые владения в реестр своего княжества и приступай к работе. Дороги, городки, подвоз строительных материалов, леса, продуктов. Специалистов я тебе дам, а твоя задача — обеспечить нужное количество переселенцев.