26

Сборы не заняли много времени.

Трофейный револьвер Керима и патроны к нему — туда, дюжина тюбиков противозагарного крема — сюда. Фляги — к поясам, консервы, пакет с «лягушачьим попкорном» для Кортеса — в рюкзаки.

У Реми дрожали коленки, словно перед визитом к стоматологу. Шутка ли, просочиться через кольцо симмонсов! Но лучшая защита — это нападение. И, глядя, как Кортес разминается на раскаленной солнцем площадке, что посреди поселка волонтеров, Реми было даже немного жаль тех, кому вздумается встать на пути их маленького отряда.

Кортес исполнял какой-то ритуальный танец. На полусогнутых ногах, сильно ссутулив спину, опустив руки до земли: в эти минуты он был больше похож на обезьяну — подвижную и пластичную, чем на несуразную помесь человека и лягушки. В одной руке Кортес сжимал духовую трубку, в другой — веер из игл дружка-иглокожего. Совершая прыжки и резкие повороты, аксла умудрялся посылать иглы точно в цель — в расставленные по периметру площадки панцири сейсмурий.

Мышцы играют, рудиментарные плавники мелькают, головной гребень алеет.

Залюбуешься поневоле.

— Ремина!

Она вздрогнула, обернулась.

На пороге больницы для аксл стояла мисс Бергсон. Мужские ручищи уперты в бока, безграничная, как вселенная, грудь распирает футболку с логотипом ЮГ.

— Ремина, зайдите ко мне, будьте любезны.

Когда врач зовет тебя таким тоном, добра не жди. Реми заглянула за порог и сразу все поняла.

— Э, нет! Я боюсь уколов.

— Здрасте, вы уже девочка большая. Придется потерпеть.

— Да, хвост отбросила и поверхность «попробовала».

— Что-что?

— Не обращайте внимания.

Реми зашла внутрь и уселась на кушетку, на которой мисс Бергсон, наверное, осматривала аксл: пальпировала рыбьи животики, вводила гинекологическое зеркальце в клоаки. Бррр!

Насколько она поняла, акслам болезни были нипочем, их способность регенерироваться могли ослабить или свести на нет лишь паразиты. И вот мисс Бергсон изгоняла из подопечных аборигенов эту дрянь, мимоходом пытаясь разобраться в механизме чудесного самоисцеления.

— Мне ведь делали прививки. И на корабле, и в порту.

Реми указала на сгиб правого локтя, запоздало припоминая, что совсем не доктор, а венценосная аксла сделала ей туда укол. Мисс Бергсон внимательно осмотрела сгиб, нашла крошечное пятнышко сине-красного цвета.

— Я собираюсь проверить вашу реакцию на антитела, — проговорила она, прикладывая к пятнышку линейку, — и провести при необходимости биоблокаду.

Доктор подняла глаза.

— То, что вы мне показали, не похоже на прививку. Вас укусило насекомое? Я имею в виду — что-то из криля?

— Не помню. Но мне делали прививки. Дважды.

Мисс Бергсон зазвенела инструментами и склянками с препаратами.

«Космические полеты не обходятся без перегрузок, а уколы — без иголок», — вспомнила она умозаключение, к которому пришла в первые минуты на Сирене.

— О-ох! Уже все?

— Все… Теперь ручку на свет, пожалуйста. Видите, припухлость появляется? Не бойтесь, через полчаса рассосется. Но это говорит о том, что прививки, которые вам сделали на корабле и в порту, неэффективны. Как будто их вовсе не было. Ну ничего. На все про все существует биоблокада… — она вдруг осеклась, поглядела в окно, словно услышала чей-то зов.

Реми хотелось побыстрее отделаться от доктора и ее иголок, поэтому она в нетерпении забарабанила пальчиками по столу.

Мисс Бергсон отложила коробку с ампулами, которую так и не успела распечатать. Поднялась с табурета, хрустнув суставами.

— Посидите здесь, — попросила она. — Мне показалось, что… В общем, никуда не уходите, я сейчас!

Как бы не так!

Реми выждала для приличия минут пять, потом выглянула наружу.

На первый взгляд в поселке была тишь да гладь. Дрожал горячий воздух над площадкой, жужжал криль, нарезая круги над мусором. Рыбособаки сидели по шею в воде, они жмурились на солнце и казались абсолютно умиротворенными.

И в следующий миг за стеной кораллов загалдели, разразились бранью в несколько голосов. Судя по всему, возле нерестилища собралась уйма народу. И шла там явно не дружеская пирушка.

Симмонсы! — насторожилась Реми. Она присела, словно от неожиданного удара под колени. Поискала взглядом Скворцова; но пусто и безмятежно было в поселке волонтеров. И Кортес как сквозь землю провалился. Только что так скакал, что пыль столбом стояла, а теперь и след простыл.

Реми спустилась с крыльца, побрела мимо хижин в сторону лагуны. Ее немного успокаивало то, что дело не дошло пока до револьверов и винтовок. Ругаться — пусть ругаются, это не страшно. А вот пальба нежелательна… Пальба — это либо симмонсы, либо Хуанито с Керимом.

В глаза ударило солнце, едва Реми вышла из тени раскидистого дендрополипа. Дневное светило Сирены в этот час сияло ярче начищенного золота. Реми поглядела на плавный изгиб берега. Паукообразный агрегат по переработке планктона ухал и булькал, погрузив стальные лапы в воду, никто за ним не присматривал.

Потом за машиной промелькнули фигуры долговязого человека и грузного акслы.

Кристо и Кортес! Несутся со всех ног к нерестилищу!

Реми откинула сомнения и побежала за ними.

По укромной тропинке через заросли рыжей ламинарии, под коралловую арку, за каменный забор, в святая святых атолла Алехандро.

Мисс Бергсон беззвучно рыдала, рассевшись на земле; ее шлепанцы-вьетнамки валялись рядом. Кристо был бел, как снеговик; Кортес держал у губ заряженную духовую трубку. У бортика нерестилища стояли, опустив головы, акслы. Чуть в стороне столпились волонтеры, были они угрюмы и злы. Среди волонтеров Реми увидела и Скворцова.

Механик Микки как раз объяснял магистру и остальным, что стряслось.

— Афон делал, как вы, магистр. Он бил ладонью по воде…

Аксла по имени Афон пристыженно квакнул и задергал горловым комом.

— Головастики думали, что их кормить собираются, и льнули к поверхности. А эти, — механик указал на остальных аксл, — колошматили их камнями…

Доктор закрыла лицо руками.

— Зачем?.. За что?.. — вопрошала мисс Бергсон неизвестно кого.

Реми обошла волонтеров и удрученных аксл, поглядела в некогда кристальную воду нерестилища и тут же отвела взгляд.

«Вы знаете, что в естественных условиях выживает лишь одна десятая часть нереста?» — всплыли из воспоминаний слова магистра сиренианского отделения ЮГ.

Густая кровь маслянисто отблескивала. Не кровь, а неподвижный кисель. Или нефтяная пленка. Застыли, вытянув лапки в жесте утопающего, мертвые головастики. Что-то живое упорно билось в кровавом бульоне и оглашало огороженное стеной пространство паническими трелями.

— Избиение младенцев, — не к месту высказался Скворцов, но на него никто не обратил внимания, кроме, пожалуй, Ремины. — Надеюсь, что туземному Спасителю посчастливилось уцелеть.

Кристо щелкнул пальцами.

— Быстро! Сачки! — выкрикнул он, срываясь на фальцет. — Сачки немедленно! Спасайте, кого еще можно!

«Одну десятую от нереста, — подумала Реми. — Как природой и задумано».

Волонтеры кинулись за инструментами, что хранились в пещерке в одной из скал. Акслы смущенно заквакали и принялись бочком отступать к выходу из нерестилища. Кортес широко распахнул рот (ни один человек не смог бы так) и зашипел. Что это означало, никто из людей не понял, но провинившиеся акслы застыли, как оловянные солдатики.

— Несите детенышей в лагуну! — раздавал указания Кристо. — Осторожнее, что вы в самом деле! Не уроните! Они тяжелые!

Скворцов взял Реми за рукав и попытался отвести в сторону. Ремина дернула плечом, освободилась. Присела у низкого бортика нерестилища, опустила руки в грязную воду.

Мертвые пальцы, мертвые плавники и неподвижный взор черных-черных, без белков, глаз…

Реми принялась бить ладонью по воде. Возня избежавших общей участи головастиков стала отчетливей. Теперь было видно, что многие из них тяжело ранены и что каждое движение дается им с превеликой мукой.

— Ну давайте! — Реми била уже двумя ладонями, не обращая внимания на то, что кровавые брызги летят ей в лицо. — Ко мне, кто из вас еще дышит!

— Вот они! — закричал Микки. — Поднимаются со дна!

Мисс Бергсон присоединилась к Реми. Забарабанила своими пудовыми кулачищами, а волонтеры запустили сачки в нерестилище.

И вот первого спасенного головастика тащат к лагуне: мокрая сеть провисает, сквозь широкие ячейки тянутся к Реми перепончатые ручонки, и глаза маленького акслы смотрят на нее и только на нее. Вот и следующий! Снова головастик желает прильнуть к Реми, а Реми глядит вслед и вытирает рукавом мокрый лоб.

— Ты должна была полюбить Сирену, — предположил Скворцов. — Если бы не вмешались симмонсы… Ха! Мистер Марвелл не ошибся в тебе.

Реми отмахнулась:

— И слушать не собираюсь, давай обойдемся без этой лапши. Я не марионетка, что бы ни говорил обо мне папа?.

— Позвольте-позвольте, — вмешался Кристо, магистр сильно нервничал, его губы дрожали. — В иных обстоятельствах я бы сказал, что мы сработаемся. Да, в иных.

— Я хочу домой, — в который раз призналась Реми.

— Сиеста завершается, — сказал тогда егерь. — Вечер — не самое благоприятное время для начала долгого путешествия, но только так мы сможем обмануть симмонсов. Бандиты отступят к своей базе за Хардеген, чтобы переждать Карлик. Они будут уверены, что мы до сих пор в атолле Алехандро. Ведь никто в здравом уме не решится выступить на ночь глядя.

— Кроме нас… — пробормотала Реми.

— Кроме нас и Кортеса, — поправил Скворцов.

— И все-таки ты ошибаешься.

— В чем?

— Я бы никогда не полюбила эту планету.

27

Кортес оказался настоящим кладом. Превосходный телохранитель, который молниеносно реагировал на опасность, незаменимый проводник, он выбирал самые тенистые тропы, а главное — находил воду, запасы которой быстро иссякли. Ведь чем дальше отходили путники от главного хребта Хардегена, тем реже встречались родники.

А еще Кортеса беспрекословно слушались рыбособаки, что по собственному почину взялись сопровождать маленький отряд. Чешуйчатые псы загодя поднимали затаившихся хищников, честно отрабатывая свою долю «лягушачьего попкорна». И хотя помимо револьвера в распоряжении путников была парочка карабинов, ядовитые иглы дружка-иглокожего, выпущенные Кортесом из духовой трубки, опережали пули. Ни Реми, ни даже Скворцов не успевали порой прицелиться в особо нахального мясоеда. А вот телохранитель успевал.

Впрочем, хищники беспокоили их не часто. Разве что жаброхваты проявляли порой излишнее любопытство. Да и то поодиночке. Отбиться от них было нетрудно. И вообще, через редеющий по мере спуска с главного хребта Хардегена рифовый лес шагалось легко.

Кристо выполнил свое обещание и экипировал маленький отряд как следует. Прочные военные ботинки с хрустом давили колючую коралловую крошку, камуфляж защищал кожу от ядовитых жал и стрекательных щупалец «распределенной медузы», которой вдруг стало слишком много среди дендрополипового молодняка. Армейские кепи предохраняли от солнечных лучей. Правда, рачительный магистр сиренианского отделения Юнион Гэлакси все свои благодеяния внес в специальный реестрик и проставил цены, но язык не поворачивался осуждать его за это. На восстановление нерестилища в Алехандро потребуются средства. Ремина твердо пообещала помочь, тем более что за самое главное свое благодеяние — спасение жизни мисс Марвелл, — цены он не назначил.

«Если папа? зажилит денежки, — решила Реми, — отдам свои…»

Они шли без отдыха часов десять. Скворцов торопился попасть до захода оранжевого солнца в место, отмеченное на самодельной карте ничего не значащей точкой. Что это за место, егерь не сказал. А Реми не стала любопытствовать. Убежище на время Карлика? Пещера, наверное, какая-нибудь… Конечно, при мысли об очередном подземелье у Ремины начинали дрожать колени, но она понимала, что до темноты им все равно не достичь Персефоны. Черт с ней, с пещерой. Главное, не углубляться в подземные лабиринты, а тихо сидеть у входа и ждать рассвета. Четверо земных суток… Это долго, но не бесконечно долго. На прощание Кристо вручил ей упаковку снотворного, поэтому большую часть времени она безмятежно продрыхнет. Пусть мужчины охраняют ее. Особенно — Скворцов, если хочет получить солидное вознаграждение. А Кортеса она заберет с собой на Землю. Отдаст его в нормальную школу. Он сообразительный…

Ух ты!

Это было настолько неожиданно, что у Ремины перехватило дыхание. Она споткнулась и едва не сверзлась в глубокую котловину, на дне которой лежал…

— Корабль!

Егерь удержал Реми, оттащил от края.

— Да, — отозвался он. — «Левкой-140», транспортный космический корабль из так называемой «цветочной» серии. Мезонно-ядерный двигатель, пятнадцать тысяч тонн массы покоя, десять человек экипажа. Пропал лет двадцать назад. Кто бы мог подумать, что он обнаружится здесь…

— Но ведь колонии на Сирене всего каких-то семнадцать лет! — сказала Реми.

— Вот именно, — проговорил Скворцов. — Поэтому никто не искал «сто сороковой» на Сирене. И если бы Кристо случайно не наткнулся на него, и мы бы не знали…

Ремина смотрела во все глаза.

Среди бесформенных коралловых наростов, среди буйства красок дикой природы этот громадный овал, тускло поблескивающий керамитом обшивки, выглядел точно пришелец из иного мира. Как будто корабль-разведчик неизвестной цивилизации опустился в естественную котловину в массиве рифа, где и замер в ожидании команды на старт.

Но первое впечатление оказалось обманчивым. Вскоре Реми стала замечать и пятна коррозии на металлических частях, и розовую пену микроводоросли, что выступила на стыках керамитовых плит, и «дымок» летучего криля, курящийся над черными зевами отверстых люков.

— Почему он приземлился именно здесь? — спросила Реми вполголоса.

— Надо думать — вынужденная посадка, — так же тихо ответил егерь.

— Значит, экипаж выжил?

Скворцов покачал головой:

— Вряд ли. Даже если при посадке они уцелели, то до прилета колонистов продержаться не смогли. Погибли от голода. Не забывай, что в то время все сиренианские организмы были основаны на правых аминокислотах…

— Они и сейчас там? — Ремина показала на мертвый корабль.

— Необязательно, — откликнулся егерь. — Они могли покинуть корабль и отправиться на поиски чего-нибудь съедобного. Биологи, насколько мне известно, в экипажи малых транспортов не входят, значит, некому было объяснить бедолагам, что съестного они здесь не найдут…

— Все равно, — проговорила Реми, — надо убраться отсюда поскорее…

Скворцов усмехнулся.

— Не раньше утра, — сказал он. — «Левкой» и есть то самое место, где нам придется заночевать.

— Да ты рехнулся! — возмутилась Ремина. — Мне только корабля-призрака не хватало!

— Уймитесь, впечатлительная барышня, — отрезал егерь. — Это просто старый корабль. Два десятка лет он пролежал на планете с активной биосферой. Даже если экипаж предпочел умереть на борту, останки людей давно стали частью здешнего круговорота веществ! По крайней мере, — он опустил глаза, — Кристо никого здесь не находил…

«Ладно, — подумала Реми. — Зачем психовать? Мертвецом больше, мертвецом меньше».

— Чего тогда мы стоим? — спросила она. — Пошли вниз!

— Не так быстро, крошка, — откликнулся Скворцов. — На Сирене надо держать ухо востро. Посиди пока здесь, наверху. Перекусите с Кортесом, а я осмотрю корабль, вдруг там какая тварь поселилась. Да и вообще, погляжу что да как.

Реми кивнула, сбросила рюкзак и села на него, вытянув усталые ноги. Егерь тоже освободился от своей ноши, а заодно и от карабина. С револьвером обследовать руины корабля было сподручнее. Налегке он быстро обогнул котловину, нашел удобную тропку и начал спускаться. Ремина провожала Скворцова взглядом до тех пор, пока он не скрылся под корпусом «Левкоя».

— Ну что, Кортес, перекусим? — предложила она.

Аксла поморгал нижними веками. Вскинул трубку. Ядовитая игла со свистом ушла в поднебесье. Ремина даже не стала смотреть, кто жертва на этот раз. Надоело. Рыбособаки дружно сорвались с места. Значит, Кортес попал. Как всегда…

Реми извлекла из рюкзака Скворцова мешочек с «попкорном», развязала и поставила перед Кортесом. Абориген, не выпуская из правой лапы духовой трубки, запустил в мешок перепончатую пятерню левой. Захрустел сушеным фитопланктоном.

А Ремине есть не хотелось. Она тревожилась за Скворцова. И сама не понимала — почему? Кто он ей? Любовник? Да нет, какой любовник… Дефлоратор чертов! Ну, было один раз, и что с того? Друг? Пожалуй, немного друг. Ни с кем и никогда еще она не попадала в такой переплет.

Ладно, потом разберемся. Когда появится время. Когда не придется вздрагивать при каждом шорохе и хвататься за револьвер. Когда все эти симмонсы, жаброхваты, крабопауки останутся лишь в воспоминаниях и кошмарных снах.

Когда?.. Когда же она вновь станет самой собой? Когда вернется в общество людей и только людей? Обнимет папа?… Да что там! Сейчас она готова обнять даже О’Ливи. Даже Пасаделя. Даже эту стерву Грезу! Пусть только папа? увезет ее с проклятой Сирены! Лучше быть горничной на любой из отцовских вилл, чем «королевой» этой отвратительной планеты. Если папа? так нужен управляющий, пусть он выпишет с Земли братца Альберта. В самом деле! Пускай братец побегает по пещерам да по атоллам! Пусть его похищают симмонсы и хватают разные монстры! А с нее хватит!

Вернулись рыбособаки. Приволокли останки жаброхвата, накинулись, подергивая хвостовыми плавниками, на кишки и обрывки пузыря. Реми повернулась спиной к тошнотворному пиршеству. Стала смотреть на запад.

Черными водорослями лежали в зеленоватой воде неба тучи. Края их были разлохмачены и подкрашены закатным багрянцем. Тускло-красный диск дневного солнца заваливался за Большой барьерный риф Хардегена. Между верхушками дендрополипов-гигантов пробивались косые лучи, облачка криля вспыхивали в них, словно пылинки. Косяки рыбоптиц тянулись радужными мостами к югу. Впервые за долгий знойный день повеяло прохладой. Глубокая тень накрыла котловину, и громада погибшего корабля стала размытым черным пятном. И от этого показалась еще более зловещей.

Скворцов все не возвращался. Реми не находила себе места. Чего он там возится? Заснул? Умер?.. Пусть только попробует оставить ее одну!

Она вскочила. Бесшумно поднялся Кортес. Реми двинулась вдоль края котловины, высматривая тропу, по которой спустился к кораблю егерь, но не успела сделать и десяти шагов, как Кортес предостерегающе квакнул. Абориген оттер Реми от края, пружинисто присел. В лапе его растопырился веер игл. Телохранитель прижал духовую трубку к губам. Выстрелил…

Ремина не сразу сообразила, куда полетела игла, а когда поняла, едва сдержала восклицание. Зрелище было столь неожиданным и невозможным, что у нее захватило дух.

Корпус корабля, который только что был грудой металлокерамитового лома, озаряли рдеющие огни аварийной подсветки. «Левкой-140» снабжался энергией! Невероятно, но факт! — корабль двадцать лет пролежал на планете с активной (даже слишком активной) биосферой, и на нем еще что-то работало! Аккумуляторы или реактор — это не суть важно, — но РАБОТАЛО!

Реми неожиданно поняла, что на «Левкое» могут отыскаться не только нагромождения изуродованного оборудования, напластования водорослей в отсеках и скелеты по углам, но и каюты с настоящей мебелью. И — чем черт не шутит? — вдруг на корабле работают душ и туалет? Вдруг на борту «Левкоя-140» возможно с комфортом провести ВЕСЬ Карлик?