— Как усадьбу?! — воскликнул самый юный участник застолья, мичман.

— Обыкновенную усадьбу в старом добром колониальном стиле, — усмехаясь в седые усы, продолжал космопех. — Добротное двухэтажное строение, изящная ограда. За оградой — сад. Само собой, мы кинулись к воротам. Нас впустили, а на пороге дома встретил сам хозяин. Как говорится, накормил, напоил, приветил. Исцелил наши раны. Там же в усадьбе мы обнаружили и ребят с «Неопалимого». Разумеется, тех, кто был в аварийном боте. Иначе говоря, все как в плохом видеопласте. Не будь я сам свидетелем и участником этих событий, ни за что бы не поверил в такое.

— А кто же был ваш гостеприимный хозяин? — спросил нетерпеливый мичман.

— Боюсь, в это вы точно не поверите, господа, — откликнулся офицер. — Никто не верит, даже моя жена.

— И все-таки? — вставил командир Стаут.

— Хозяином усадьбы был никто иной, как сам Эд Гамильтон!

Офицеры переглянулись между собой.

— Первотворец? — искренне изумился мичман. — Но ведь он умер триста или даже больше лет назад!

— Я же говорил, что не поверите, — сокрушенно вздохнул седоусый космопех, и вся кают-компания расхохоталась.

4

— Выкладывайте начистоту! — потребовал Омал, когда они с Бердо вернулись на борт «Тувии».

Профессор Стросс был извлечен из своей термониши и выглядел неважно, хотя трудно судить о состоянии существа бесконечно чуждой человеку природы. Впрочем, не настолько уж и чуждой, если Первотворцы и вправду использовали ДНК земных организмов для создания организмов инопланетных. Так что в биологическом смысле все живые существа в Солнечной системе братья и сестры.

— Что именно выкладывать? — сварливо поинтересовался Бердо.

— Думаете, я был пьян в стельку и ничего не слышал, — проговорил Омал и коротко изложил содержание невольно подслушанной беседы авантюриста и профессора.

— Ах вот ты о чем, — пробормотал Бердо. — Понимаю тебя, приятель… Ну что, док, — обратился он к профессору, который смотрел на них большими бледными глазами, — выложим наши карты?

— Воля ваша, — прокашлял Стросс. — Вы в картах лучше моего разбираетесь, Арчи.

— Пожалуй, — усмехнулся авантюрист. — Тем более что с карт все и началось…

Омал слушал и удивлялся. Удивлялся не тому, что рассказывал Артур Бердо, а тому, как ловко его облапошили. Авантюрист и профессор знали друг друга давно, еще с того времени, когда Бердо отбывал срок на рудниках Цереры, а Стросс был кем-то вроде ученой обезьянки у каторжанина Петера Штарха. Перед самым освобождением Бердо выиграл у Штарха термос с профессором. В благодарность Стросс рассказал авантюристу про оберонские залежи элизиума, планетографическую карту Торнтона Ловелла и нынешнего ее владельца бретёра Джо Бастера, а также поделился своим планом по насильственному обмену сознания Джо с сознанием какого-нибудь любителя задешево побывать на других планетах. Как специалист по психообмену профессор знал, что сознание копируется не полностью и что частично воспоминания прежнего теловладельца сохраняются. Вся эта операция не могла быть проведена без посторонней помощи. И Бердо придумал, что к ее осуществлению надо привлечь меркурианскую популяцию во главе с самим ящером Шорром. Разумную, но в высшей степени жестокую рептилию привлекла идея прятать на других планетах и в других телах беглых каторжан и прочих преступников. Об истинных намерениях приятелей Шорр и не догадывался. Все шло как нельзя лучше. Джо Бастер был похищен меркурианцами и привезен в Диктаун. Оставалось только осуществить обмен. Профессор Стросс разместил информацию о непритязательном бретёре, желающем посетить голубую планету, в базе данных лучших бюро обмена Земли. Оставалось только дождаться простака, жаждущего побывать на Марсе в чужом теле, но тут возникли проблемы. Каким-то образом Шорр пронюхал о тайне Джо Бастера и намеревался вытрясти ее у бедняги при помощи обменной камеры, превратив оную в камеру пыток. Виртуозно задуманная операция была близка к провалу. Ни профессор, ни авантюрист не сомневались, что, завладей меркурианец картой Ловелла, им ее не видать. В последний момент из «Бюро Обмена» пришло подтверждение: есть клиент!

— В общем, нам повезло с тобой, Омал, — продолжал Бердо. — Ты оказался парнем решительным, отчаянным даже, хотя и несколько строптивым. Пришлось тебя отчасти сделать сознательным союзником.

— Замечательно, — отозвался Омал. — Это многое объясняет. Многое, но не все. Например, остается непонятно, откуда тебе, Арчи, было известно, что «Тувию» преследует барражир каперов?

— От Штарха, — ответил Бердо.

— Он сказал тебе об этом перед смертью?

Смуглое лицо авантюриста потемнело еще больше.

— Штарх жив, Омал, — ответил он. — Я его отпустил. Сведения о барражире каперов и стали ценой его свободы.

— Оговорил бедного котика, значит… — пробормотал Омал и тут же возмутился: — Ты знал, что каперы будут преследовать «Тувию», и ничего не сказал?! Мы могли бы заранее побеспокоиться об охране! Было бы меньше риска!

— Возможно, — отозвался Бердо, — но риск все равно был. Не забывай, Омал, что нам нельзя тянуть с экспедицией на Оберон. Месторождение элизиума — это слишком крупное шило, чтобы утаить его в мешке! Кто знает, может, в это самое время крейсеры Рудной компании спешат к Урану. И в одном из них сидит Джо Бастер в твоей оболочке и посмеивается над нами, остолопами.

«А ведь он прав», — подумал Омал, вспомнив, что чуть сам было не проговорился Бофору о местонахождении карты.

— Мне вот что еще непонятно, друзья, — проговорил он задумчиво. — Если закоренелый преступник Петер Штарх знал о барражире каперов, то, значит, это он во время атаки дредноута разговаривал с шефом имперской безопасности Жозефом Бофором…

— Что? — изумился авантюрист. — Как ты сказал?!

Омал не успел ответить, запищал зуммер вызова интеркома. Яхтовладелец щелкнул клавишей приема:

— Слушаю!

— Извините, мистер Бастер, — раздался голос капитана Саймака. — Мы осмотрели «Тувию». К сожалению, повреждения таковы, что до системы Урана мы можем просто не дотянуть.

— Ваши предложения, капитан?

— Идти на Венеру. Там достаточно ремонтных доков.

— Ну что ж, — вздохнул Омал. — Если выбора у нас нет, садимся на Венеру. У меня только одна просьба, капитан. Я хотел бы приземлиться неподалеку от городка под названием Венобль. Это возможно?

— Почему бы нет, — отозвался Саймак. — В венобльском порту отличные ремонтные доки, сэр!

На Венере, ах, на Венере…

1

Венера отдаленно напоминала Землю. Оранжево-голубой шар. Разве что оранжевого побольше, а голубого поменьше. И оранжевое укрывало планету непроницаемой пеленой. Омал сломал глаза, силясь разглядеть хоть что-нибудь на поверхности. Не сумел. Что ж, тем интереснее будет оказаться там, под этим облачным одеялом.

При посадке Омала изрядно растрясло. Он горько пожалел, что увлекся дегустацией алкогольных запасов на борту яхты. Принц не обманул. Вина оказались превосходными, но их было слишком много. И поэтому, когда посадочные опоры «Тувии» упокоились на плитах космодрома и капитан Саймак объявил о благополучном прибытии, Омал вздохнул с облегчением.

Венера встретила их дождем и пронизывающим ветром.

— Накиньте, мистер Бастер, — сказал стюард, протягивая Омалу непромокаемый плащ с капюшоном.

— Благодарю, мистер Янг.

Омал спешно натянул плащ и перешагнул комингс. Дождь забарабанил по капюшону крупной дробью. Омал спустился до нижней ступеньки трапа. Помедлил, прежде чем ступить на поверхность Венеры. Все-таки это была первая планета, на которую он высадился как заправский межпланетник, а не вылез из подвала, словно крыса.

Торжественного вступления, правда, не получилось. За серой занавесью дождя «межпланетник» видел лишь расплывчатые огни космодрома да неясные громады других кораблей.

Кто-то непочтительно хлопнул яхтовладельца по плечу. Омал оглянулся. Разумеется, это был Бердо. На нем тоже оказался плащ.

— Редкостная дыра, — проговорил авантюрист. — Надеюсь, мы тут долго не проторчим…

Омал был на этот счет другого мнения. Счастливая судьба привела его на еще одну планету Империи, почему бы не воспользоваться случаем?

— Здесь есть на что посмотреть? — спросил Омал. — Только не кабаки с салунами, Артур. Мне они уже поперек горла.

Авантюрист разочарованно вздохнул.

— А я-то надеялся, — проговорил он, — что мы соберем местных девочек, завалимся в портовый притон и весело проведем времечко, покуда местные гефесты будут чинить твой летающий вулкан.

— Ты как хочешь, Артур, — сказал Омал, — а я лучше отправлюсь на экскурсию. Психотурист я или нет?

— Еще какой псих… — начал было Бердо.

Договорить он не успел, из дождя выросла могучая фигура старшего помощника.

— Капитан приказал сопровождать вас, мистер Бастер, — доложил Уэйнбаум, прикладывая ладонь к выглядывающему из-под капюшона козырьку фуражки.

Омал переглянулся с авантюристом. Тот радостно заорал:

— Отлично, Стенли! Заодно покажете нам местные достопримечательности.

— Охотно, — отозвался темнокожий великан. — Но я плохой знаток Венеры. Лучше нанять опытного проводника из местных.

— О, я знаю такого, — оживился Бердо.

Они помолчали, глядя на дождь.

— Венобль скверный городишко, — проговорил старпом. — По сравнению с ним трущобы Дженкоры — институт благородных девиц. В джунглях тоже полно всякой мерзости… Я думаю, нам, мистер Бастер, стоит побывать на берегу Алого моря. Там, говорят, можно неплохо провести время.

— С удовольствием! — откликнулся Омал.

Он ощутил вдруг прилив бодрости и энтузиазма. Под мышкой у него опять была кобура с атомиком, который космопехи с «Двуглавого» отобрали у каперов. Частью трофеев космопехи поделились с экипажем «Тувии», а взамен получили команду лунных девушек в полном составе. Стюард «Тувии» накануне высадки зарядил «Бретёр-116» на полную катушку. Приключения продолжались, и здорово было чувствовать себя готовым к ним.

— Что дальше? — спросил он у Бердо.

— Предлагаю все-таки заглянуть для начала в местный кабачок. Не бродить же под дождем? — рассудил авантюрист.

— Разумно, — одобрил старпом. — Выпьем пива, а заодно и попробуем отыскать вашего проводника.

— Овидий, бармен, знает, как с ним связаться, — сказал Бердо.

— Ну так что? Идем? — нетерпеливо спросил Омал.

— За мной! — велел Бердо и, бодро разбрызгивая лужи, зашагал вперед.

2

«Кабачок, еще один…» — уныло подумал Омал, когда из-под проливного дождя они шагнули под крышу невзрачного хромосплавового строения, украшенного ионознаком питейного заведения.

Внутри было накурено и тесно. Дребезжал музыкальный автомат. Личности угрюмого облика с пивными кружками в лапах встретили новых посетителей кабачка тусклыми безразличными взглядами. Безразличие это было напускным. Даже Омал чувствовал жгучую заинтересованность присутствующих. Тем более — Артур Бердо. Авантюрист подмигнул Омалу, с грохотом отодвинул стул возле свободного столика и заорал, перекрывая музыку и гул голосов:

— Бармен! Пива господам пилотам!

Они отодвинули стулья, уселись, оглядывая кабачок взорами бывалых, уверенных в себе людей. Бердо и Уэйнбауму это далось без труда, а Омал старался соответствовать. Бармен принес пива. Авантюрист поманил его к себе. Бармен наклонил волосатое ухо. Бердо что-то нашептал ему. И без того выпуклые глаза бармена выпучились еще сильнее. Он коротко кивнул и исчез за стойкой.

Омал потягивал пиво и исподволь разглядывал завсегдатаев. Чем-то они напоминали водителей грузовых пескоходов на Марсе. Правда, здешние обитатели отличались зеленоватой бледностью кожи. Неудивительно, ведь сквозь плотный облачный слой в атмосфере Венеры почти никогда не проглядывало Солнце. И еще одно отличало «венерианцев» — плотные фигуры их перетягивали портупеи атомиков. На «господ пилотов» завсегдатаи кабачка старались теперь не смотреть, и это нервировало Омала. Пообтерся он в Космосе. Привык, что нравы здесь просты и незамысловаты: чуть что — представители всех рас принимаются палить из всего, что стреляет. И если желаешь выжить, будь начеку.

Пока Омал разглядывал «венерианцев», Бердо курил, а Уэйнбаум посматривал по сторонам и рассеянно улыбался.

Двери распахнулись, и в кабачок ввалился еще один «абориген». Его появление не осталось незамеченным. Высокий, плотного телосложения — вошедший не слишком отличался от остальных «венерианцев», но во взгляде, который он бросил на незнакомцев, было все что угодно, кроме безразличия.

Артур поднялся и громко произнес:

— Давай за наш столик, Старк!

Названный Старком откинул капюшон, шагнул к Бердо. Они обменялись рукопожатиями.

— Позволь тебе представить, Джон, — сказал авантюрист. — Мистер Бастер, мистер Уэйнбаум.

Джон Старк кивнул, но руки не подал. Омал с интересом разглядывал его темное от загара лицо — и где он так загорел? — ярко-голубые глаза, темные волосы.

— Овидий, — Старк мотнул головой в сторону бара, — сказал мне, что вы ищете проводника на побережье.

— Это так, — ответил за всех Бердо. — Мы здесь пролетом. Посудина наша в ремонтном доке. И мои друзья хотят полюбоваться видами Алого моря.

— Тысяча, — сказал Старк.

Авантюрист покосился на Омала. Тот кивнул.

— Мы согласны, — ответил Бердо. — Когда мы сможем выехать?

Старк усмехнулся.

— Выехать? — переспросил он. — Дорог к побережью еще не проложено. Хотите попасть к Алому морю, не бойтесь растрясти жирок.

— Ладно, по рукам, — сказал авантюрист.

— Деньги вперед, — потребовал проводник.

Бердо вновь покосился на яхтовладельца. Омал вытащил купюры с императорским портретом, отсчитал тысячу и протянул Старку. Проводник спрятал деньги. Поднялся.

— Выходим через пять часов, — сказал он. — Непромокаемые комбинезоны, плащи, запас консервов, оружие. Встречаемся здесь, у входа. Прощайте.

Старк повернулся и вышел из кабачка.

— Серьезный парень, — прокомментировал Уэйнбаум.

— А он нас не надует? — спросил Омал у авантюриста.

— Не беспокойся, Омал, — откликнулся тот. — Старк, конечно, редкостный пройдоха, но не мошенник.

— Хотелось бы верить, — буркнул Омал. — А с чего это ты решил идти с нами, Артур?

— Мистер Уэйнбаум будет присматривать за тобой, приятель, — ответствовал авантюрист. — А я за нашим проводником. На всякий случай.

3

Кроны лесных великанов смыкались так плотно, что в подлесок проникало сравнительно немного влаги. Поначалу путников это радовало. Не надо было тащиться по раскисшей глинистой почве — ведь трава на Венере не растет, — обходить обширные бурые лужи, опасаясь провалиться в трясину. Но вскоре выяснилось, что подножие огромных деревьев покрыто толстым слоем опавшей листвы, и в этом слое что-то непрерывно шебуршит и ползает.

Через несколько часов нервы у всех, кроме, пожалуй, проводника, были на взводе. Омал то и дело хватался за верный «Бретёр-116». Пару раз он сжигал устрашающего вида, но совершенно безобидных многоножек. И едва удержался, чтобы не выстрелить в мелкого, покрытого зеленовато-серой шерстью зверька, сиганувшего из лесной подстилки на морщинистый древесный ствол. И, как водится, в минуту настоящей опасности сплоховал.

Правда, опасность поначалу не выглядела опасной. Тусклый свет венерианского полдня почти не проникал сквозь листву, но тьмы в лесу не было. Стволы деревьев покрывали люминесцирующие микроорганизмы, отчего казалось, что идешь между мерцающих колонн исполинского собора. И хотя мерцание это позволяло не натыкаться на препятствия, на расстоянии десяти-пятнадцати шагов оно сливалось в белесую, слабо фосфоресцирующую полумглу. Тварь, которая выперла из-за ближайших деревьев, казалась сотканной из этой полумглы. Двигалась она бесшумно. Не двигалась даже, а просачивалась между стволами, охватывая маленький отряд с трех сторон. Ни глаз, ни пасти, ни морды, ни лап — белесое, бесшумное, пахнущее лесной прелью ничто.

Омал почти коснулся твари. И если бы не бдительность проводника, космическая яхта «Тувия» осталась бы без владельца. Джон Старк прыгнул вперед, рванул незадачливого психотуриста на себя. Атомик в его руке изрыгнул смертоносную плазму. Низкий, доходящий до инфразвука рев ударил по нервам путешественников. Запах прели сменился вонью обугленной органики. Ошеломленный и оглушенный яхтовладелец с ужасом и отвращением взирал, как корчатся в агонии бесформенные клубки студенистой плоти.

— Что это за мерзость?! — выкрикнул он плачущим голосом.

Старк сплюнул.

— Горгония, — сказал он. — Сухопутная медуза. Яд ее стрекательных клеток убивает мгновенно.

— Медуза, а ревет, — скептически хмыкнул Бердо.

— Представь, — отозвался проводник. — Плазма вызвала перегрев, и горгония попыталась себя проветрить, пропустив нагретый воздух через специальные отверстия в мантии.

— Ничего себе — проветрить, — проговорил Омал. — Я едва не оглох…

— Это как раз неудивительно, — вмешался в беседу старпом. — Меня другое удивляет: откуда у горгонии такая высокая степень адаптации к перегреву? Неужели она частенько имеет дело с плазменными зарядами?

— Нет, конечно, — сказал Старк, — но излюбленная добыча горгонии — ледяные кроты.

— Это еще что за дрянь? — брезгливо поморщился авантюрист.

— Кроты повышают температуру тела до такой степени, что прокладывают гигантские тоннели в Холодном барьере… Впрочем, господа, я вам нанимался в проводники, а не в лекторы. Пошли. До побережья осталось не больше мили.

И они двинулись дальше, старательно обходя останки сухопутной медузы, которая не справилась с температурой плазмы.

— А что такое Холодный барьер? — спросил Омал у старпома.

— Лето и зима на Венере длятся ровно по полгода, — пояснил темнокожий великан. — На линии терминатора массы теплого влажного воздуха дневной стороны встречаются с массами холодного воздуха ночной стороны. Образуется почти не тающий ледник, который и называют Холодным барьером. Венобль находится от него всего в нескольких десятках миль.

— Потому здесь так сыро?

— Да, поэтому, — ответил Уэйнбаум. — А зимой еще и холодно. И все-таки линия терминатора на Венере — самое благодатное место для жизни.

В подтверждение его слов раздались короткие резкие свистки. Что-то промелькнуло над головой Омала, так что он невольно присел и схватился за атомик.

— Не стреляйте! — крикнул Старк. — Это цвирки!

Омал понятия не имел, что такое цвирки, но атомик убрал обратно в кобуру. Между светящимися деревьями, как заполошные, носились крохотные крылатые существа. Птицы или животные, не разобрать. Посвист цвирков сливался в простенькую мелодию. Они словно бы приветствовали путешественников в своем царстве на опушке леса.

Деревья расступились. Белесое мерцание их стволов померкло в розовых лучах, льющихся из беспредельного туманно-алого простора впереди.