3

«Мародер» выглядел грозно.

Межпланетный варан с раскрытой пастью — грузовым шлюзом. Бронированный, сегментированный, серебристый. Командная рубка «мародера» размещалась в кормовой надстройке, перед которой застыли, повернув стволы в сторону «Тувии», два башенных орудия.

«Атомные пушки, — оценил угрозу Омал. — Калибр — двенадцать или четырнадцать дюймов. Один залп, и мы на пути к Урану в виде облака пыли».

Весь экипаж «Тувии» собрался на мостике. Межпланетники сидели за пультами, они были готовы в любую секунду начать экстренный старт. Омал нависал над плечами Саймака и Брэкетт. Он знал, что если капитан повернет красный рубильник за предусмотрительно разбитым стеклом вниз, то перегрузки, которые экипаж испытал при маневре уклонения от вулканических бомб, покажутся не более суровыми, чем при катании на американских горках. Но он не мог оставаться в ложементе и ждать, когда все разрешится само собой. Омал чувствовал, что его психотур близится к кульминации, и это его и пугало, и воодушевляло. С одной стороны — куш, с другой — смерть. Он балансирует на тонкой грани.

Нет, не только он. Еще его друзья: Артур, профессор Стросс, верная команда «Тувии». В оставленной за плечами рыхлой и тусклой жизни у него не было таких преданных и надежных друзей. Только за то, что ему довелось жить и сражаться бок о бок с ними, уже можно было сказать «спасибо» нечистому на руку искателю приключений Джо Бастеру.

И он ему обязательно скажет. Бастер близко, Омал поглядел на «мародера». Бастер обязательно пожелает взглянуть на себя со стороны.

Бердо же втиснулся между креслами Каттнера и Уэйнбаума. Его взгляд метался от координатной сетки на локаторе, где мерцающей точкой указывалось местоположение «черепашки», к стрелке прибора, который показывал, сколько руды добыл харвестер.

Как «Тувия» возвышалась напротив «мародера», так и «черепашка» соседствовала с конкурентом — очень быстрым и вертким харвестером Компании.

Машины пока не конфликтовали, каждая разрабатывала свой участок, сбрасывая в Пламенный Океан пустую породу. Омала даже посетила мысль, что и с Рудной компанией, возможно, они разойдутся полюбовно. Ну, заполнит «мародер» трюмы и улетит восвояси, то же самое сделает «Тувия». Элизиума ведь хватит на всех.

«Нет! — одернул сам себя Омал. — Они не допустят, чтобы секрет месторождения драгоценного минерала знал помимо них кто-то еще. Они что-то затевают, у них есть время что-то затевать!..»

Палуба содрогнулась. Через посадочные опоры, через щиты, обшивку и переборки до экипажа донесся ворчливый гул. То был голос самого Оберона. Его кора сотрясалась каждую минуту. Он словно тщился скинуть со своей раскаленной шкуры незваных пришельцев.

— У нас совсем нет времени! — объявила мисс Брэкетт. — Нижние щиты долго не продержатся. Испарение в основном идет вокруг повреждений, которые мы получили, пролетая над супервулканом.

— Надо выходить наружу, только так мы сможем подлатать брюхо. — Каттнер передал рычаги управления «черепашкой» Уэйнбауму, помассировал уставшие глаза и спросил: — Что скажете, кэп?

— Наружу? — Мисс Брэкетт обернулась. — В космическом скафандре снаружи долго не продержишься. К тому же гравитация здесь — почти стандартная единица. А скафандр весит сто десять фунтов.

— М-да. — Саймак поиграл желваками. — Вылазка получится еще той. Но, похоже, иного выбора у нас нет. Генри?

— Я готов, кэп. — Каттнер скрестил на груди руки.

— Может, мы успеем… — Бердо постучал ногтем по стеклышку шкалы, стрелка которой исправно, но оч-чень медленно отсчитывала количество добытого элизиума.

— Если мы даже успеем наполнить трюм, щиты так или иначе выгорят до того, как «Тувия» покинет пределы атмосферы, — возразил Каттнер.

— Я помогу Генри, — неожиданно для самого себя сказал Омал.

— Вы хозяин яхты, мистер Мохо, — напомнил капитан. — Вы не должны подвергать себя такому риску, для этого есть команда.

— Я — балласт, — ответил Омал и подумал: «У Бердо хотя бы цель есть. И замечательная цель. Быть может, даже великая! А я… Пусть мышцы Бастера, которые не раз спасали Омала Мохо от неминуемой гибели, послужат теперь на благо людей». — Когда-то мы вместе защищали «Тувию» от каперов, — продолжил он, — а сегодня защитим от пиратов с промышленной лицензией… и от Оберона.

— Я тоже пойду, — пробурчал Бердо.

Омал с удивлением поглядел на авантюриста.

— Какой смысл от элизиума, если его будет некому тратить? — усмехнулся он.

— А какой толк от элизиума, если мы все останемся на Обероне? — пожал плечами авантюрист. — Буду смотреть на триста шестьдесят градусов и стрелять во все, что движется.

— Хорошо, — капитан Саймак кивнул. — Я помогу вам облачиться. Нам нужно спешить.

Лицом к лицу

1

Нос «Тувии» терялся в клубах угольно-черного дыма.

Омал Мохо стоял на технической площадке, расположенной над одной из посадочных опор. Коленом упирался в решетчатый пол, двумя руками прижимал к себе баллон с кислородом, направляя струю на продырявленный термоэкран. Каттнер тем временем ставил заплату при помощи особого коллагена. В дыре бушевала химическая реакция, коллаген пузырился, норовил тут же застыть, сохранив под заплатой полость. Баллон был тяжел. Если бы не фиксаторы скафандра, то Омал давно бы уронил его на базальтовую плиту под опорами. Тут даже семижильное тело Джо Бастера не справлялось.

Время от времени Омал поглядывал вверх: на клубы дыма, которые разрезал золотистым скальпелем остроконечный нос яхты. Сквозь прорехи проглядывало бледное, как глаза профессора Стросса, пятнышко. Это было далекое Солнце.

Над Пламенным Океаном в алом от свечения его адских волн небе висел зеленый пузырь Урана и золотистый рожок Ариэля. Виднелись самые яркие звезды, а также блуждающие искорки далеких космических кораблей. Огромные транспортники следовали караванными путями к внутренним планетам Империи Солнца и обратно — к четырем главным лунам Урана. И там, высоко-высоко, никто не подозревал, что в этот самый момент экипаж «Тувии» балансирует на грани…

По ферме, опоясывающей яхту на высоте уровня циклотронов, расхаживал Артур Бердо. В руках — атомное ружье. В щитке шлема отражались бортовые огни «мародера».

— Кислорода больше не нужно, — сказал Каттнер. — Я почти закончил. Подай мне пятидюймовый фиксатор и «прижиг».

Омал аккуратно закрепил баллон в специальном захвате на краю техплощадки, влез неловкими от громоздких перчаток руками в развернутый ремонтный комплект.

— Ребята! — раздался в наушниках голос Бердо. — А можно ли чуть быстрее?

Омал едва не выронил фиксатор:

— Что там, Артур?

— Конкуренты проявляют активность. Мне это действует на нервы.

В наушниках завизжало, забулькало. Вслед за помехами прозвучал голос капитана Саймака:

— Джентльмены, из «мародера» вышли семеро в тяжелых инсулитовых скафандрах. Все вооружены атомиками. Направляются к «Тувии», как поняли?

«Снова абордаж!» — пронеслось в голове Омала.

— Понял вас, капитан! — торопливо ответил он.

— Я почти закончил! — процедил сквозь зубы Каттнер. Заплатка осветилась зеленым светом. Коллоид потемнел, сливаясь по цвету с термоэкраном. — Мне нужна пара минут, не больше!

Бердо пристроил ружье на одном из стыковочных узлов. Прижал приклад к плечу, прищурился.

— Подтверждаю, капитан. Семеро приближаются. Есть совет, что нам делать?

— Пусть Каттнер и Мохо заканчивают. А после — убирайтесь.

— Принято, — бросил Бердо.

— Принято, — повторил Каттнер, орудуя фиксатором.

В наушниках неожиданно послышался голос старпома:

— Семеро? — переспросил Уэйнбаум. — Разрази меня гром! Мы нарвались на Носатого и его бешеных собак! Носатый помешан на нумерологии, дурак старый!

— Носатый? — переспросил Каттнер. — Что-то я о нем слышал!.. Омал, подай фиксатор на два дюйма и можешь уходить!

— Понял! — Омал принял ненужный больше инструмент и стал искать то, что требовал бортинженер.

— Носатый — известный капер Рудной компании, — сообщил Уэйнбаум. — Поклоняется девятке, как числу успеха, и в его отрядах всегда по семеро…

Старпома перебил капитан:

— «Мародер» вышел на связь, внимание!

Снова захрипело, завизжало, потом в эфире зазвучал поставленный, как у актера, глубокий голос. Омалу на мгновение показалось, что он слушает радиоспектакль, а не переминается с ноги на ногу на пятачке техплощадки.

— Говорит капитан «Марка Аврелия» Фрэнк Ноусер. Вы занимаетесь добычей руды на территории, принадлежащей Рудной компании. Согласно межкорпоративному статуту, вы — грабители, черные старатели, и моя команда вправе открыть огонь на поражение. Поэтому мы, ма бахт, сделаем это, если не будут соблюдены определенные условия…

— Говорит капитан «Тувии» Максимилиан Саймак…

— Дослушайте меня до конца, капитан!

— Мы не подчиняемся межкорпоративным законам, поскольку имеем особый имперский статус! — срываясь в конце фразы на крик, высказал Саймак.

Но Оберон был слишком далеко от солицейских патрулей, от столицы и отца-императора. Носатый не стал досказывать, что ему нужно от экипажа имперской яхты.

Водопад из ослепительных искр сорвался сверху и накрыл Каттнера и Омала. По шлемам забарабанили капли расплавленного металла. И сейчас же из дула ружья Бердо выплеснулся луч раскаленной плазмы. На глазах Омала секция выдвижных перил, окружавших техплощадку, превратилась в пар. Он уже понял, что это стреляет из атомиков лихая семерка Носатого. Стреляет пока не наверняка, а чтобы приструнить непокорных межпланетников.

— Ложись! — крикнул Каттнер.

Омал подчинился, рухнул на решетчатый пол, столкнув в лаву ремкомплект.

Бердо вел ответный огонь. Дым и жаркое марево, что колыхалось над базальтом, мешали авантюристу прицелиться. Но импульс ружья был несравнимо мощнее и накрывал он куда большую площадь, чем заряд из атомного пистолета. На плато всплескивали и тут же сникали рукотворные вулканчики. Цепь нападающих сломалась. Сначала стрелки остановились, потом нехотя попятились к «мародеру». Но ни один из них из игры так и не выбыл, атомные пистолеты продолжали метать плазму.

— Капитан Ноусер! — проговорил Саймак. — Мы готовы выслушать ваши условия!

Ниагара из искр иссякла. Медленно тускнели рубцы, оставленные на термоэкране зарядами атомиков.

— Что ж, капитан Саймак, — сквозь помехи прорезался голос Ноусера. — Рад, что благоразумие взяло верх. Условие первое. Я требую, чтоб господин Бердо и господин Мохо поднялись на борт «Марка Аврелия». Без оружия. Повторю еще раз: без оружия! Согласно межкорпоративному статуту я гарантирую им полную безопасность.

— Гм… Что-то еще, капитан Ноусер? — поинтересовался Саймак.

— Да, готовьтесь принять на борт команду телеметристов. Мы потеряли часть рудодобывающей техники при подлете к месту назначения. Время на Обероне — непозволительная роскошь, нам нужен ваш харвестер, чтоб побыстрее загрузить трюмы «Марка Аврелия».

— А потом, капитан?

— Потом мы вместе уберемся отсюда. Предлагаю принять условия без раздумий.

— Мы все-таки подумаем.

— Тогда недолго. Пяти минут будет более чем достаточно.

— Отбой связи.

— Отбой.

Омал перевел дух. В скафандре становилось жарковато. Капли пота скатывались со лба и ползли по носу и щекам, словно теплые, объевшиеся черви. Каттнер помог Омалу подняться. Видок у обоих был неприглядный: шлемы в серых потеках расплавленного металла, точно постаралась стая зловредных космических голубей.

— Ребята, — обратился Саймак к команде. — Вы слышали, чего хочет Носатый. Предлагаю экстренный старт. Если нас не собьют сразу же и мы уйдем, то «мародеру» «Тувию» уже не догнать.

— Поддерживаю, — тотчас высказался Уэйнбаум. — «Черепашка» почти загружена. Дадим команду на старт и…

— Некогда нам возиться с ней, — возразил капитан. — Придется бросить. С полным трюмом «черепашка» не взлетит, а разгрузить ее не хватит времени.

— А если состыковать с «Тувией», — добавила мисс Брэкетт, — мы не взлетим тоже.

«Ма бахт! — подумал Омал. — Вот и все! Фиаско!»

— У меня есть альтернативное предложение, капитан, — неожиданно включился в разговор Бердо. — Мы с Омалом перейдем к «мародеру» и… попробуем договориться. Людей Носатого к «Тувии» не подпускайте. Уэйнбаум, вам нужно будет…

— Господин Бердо! — прервал авантюриста Саймак. — Я все понимаю. Вы не желаете покидать Оберон без добычи. Но я не имею права подвергать своих людей большему риску, чем уже подверг.

— Я знаю, капитан, — ответил Бердо. — Но шанс есть. Я собираюсь им воспользоваться.

— Я поддерживаю Артура, — проговорил Омал. В тот момент он слышал себя как будто со стороны. Как будто тело Джо Бастера обрело собственную волю и излагает от своего имени. Жуткое ощущение, ма бахт! — Я готов попробовать то, что предлагает Артур.

Саймак шумно вздохнул.

— Я тоже пойду! — вдруг послышалась кашляющая речь Стросса.

— Профессор! — поморщился Омал. — Вам не хватило еще приключений?

— Я тоже пойду! — повторил упрямый нептунианин.

Бердо махнул рукой:

— Ладно. Я сам понесу профессора на спине. Пусть идет с нами. Может, он всю жизнь мечтал побывать на Обероне!

2

Омал Мохо глядел на черную пустошь. Из-за искажения в щитке шлема Омалу казалось, что края горизонта поднимаются вверх. Плато медленно, но неуклонно подтачивалось раскаленными волнами Пламенного Океана. То и дело на базальт выплескивались брызги, одно прикосновение к которым сулило верную смерть.

По пустоши носились невысокие смерчи, сплетенные из черного дыма и оранжевых искр. А еще дальше виднелись размытые жарким маревом фигуры людей Носатого.

Омал и Бердо стояли под «Тувией», возле посадочной опоры.

Артур вынул из поясной сумки заветный браслет из элизиума. Драгоценный металл засеребрился в сиянии лавы, потек, словно обратился в ртуть, обвился вокруг запястья хозяина, став неприметной частью скафандра.

— Так! — Артур взял Омала за плечи. — Нужно действовать быстро и решительно. Соберись!

— Я собрался. — Омал кивнул, с запозданием сообразив, что Артур этот жест не увидит.

— Их семеро. Даю голову на отсечение, что один из них — Джо Бастер.

— Почему ты так уверен?

— Джо был моим другом много лет, я знаю его натуру почти так же хорошо, как и свою. Он не станет отсиживаться в кают-компании, когда свистят атомики.

— Что с ним нужно сделать? — спросил Омал, ощущая себя круглым дураком. Ведь речь идет о его телесной оболочке! Настоящей, дарованной родителями! Милой, рыхлой, знакомой до каждой родинки и морщинки оболочке! Оболочке, которой по иронии судьбы владеет межпланетный бретёр и возмутитель спокойствия.

— Бастер не сможет убить тебя, ты не сможешь убить Бастера, — убежденно проговорил Бердо. — Отвлеки его! Выведи из боя! Заблокируйте друг друга!

— Хорошо, — согласился Омал. — Но людей Компании все равно останется больше, чем нужно. К тому же вооружение «мародера»…

— Пусть пушки «мародера» тебя не беспокоят, — отмахнулся Бердо. — Остальные шестеро — тоже. Нейтрализуй Бастера, если не хочешь, чтоб тебе вернули дырявое тело!

Омала удивила чрезмерная уверенность авантюриста. С другой стороны, лишь благодаря напору Артура он решился на предложенное безрассудство.

«А если Арчи действительно держит в рукаве пару козырей?»

— Хорошо, давай попробуем.

— Я говорю, соберись! — закричал Бердо.

Омал с удивлением уставился на щиток шлема авантюриста. Лицо Артура скрывала поляризация, забрало было черным, как Космос. И в этой черноте отражался алый язык протуберанца, что выпростался из Пламенного Океана.

— Быстро и решительно! Без сомнений! Только так! Готов?

— Пошли, — выдохнул Омал.

И они пошли. По разбросанным инструментам, свалившимся с техплощадки, переступая углубления и трещины, в которых пузырились расплавы легкокипящих металлов. Не обращая внимания на смерчи, которые почему-то расступались перед друзьями, словно были живыми.

Омал запомнил каждый шаг. Тяжелый скафандр тянул к земле. Из-за искаженной перспективы и задранного горизонта терялось ощущение реальности, глазомер сбивался, Омал то и дело спотыкался и шипел «ма бахт!». Бердо тоже пошатывался, но он нес за плечом термос с профессором Строссом!

«Далась же профессору эта прогулка по Оберону! — отстраненно думал Омал. — Ведь шанс вернуться на «Тувию» очень мал. Бедный профессор! Упрямое и преданное друзьям существо!»

И вот они вошли в тень от «мародера». Лихая семерка стрелков ждала их у опущенной аппарели. Краска на скафандрах людей Компании обуглилась и растрескалась, лишь на грудных пластинах некоторых из них сохранилось изображение цифры «девять», которой поклонялся Носатый. Все держали наготове атомики, все целились в друзей, и Омал подумал, что Артур — все-таки самонадеянный, скользкий тип. Настоящий пройдоха. И как он полагает выкрутиться на этот раз?

С Омалом и Бердо тут же вышли на связь:

— Почему люки «Тувии» до сих пор заблокированы? Капитан Ноусер дал вашим людям четкое указание принять телеметристов с «Марка Аврелия».

Омал не понял, кому из «великолепной семерки» принадлежит этот раздраженный голос. Во всяком случае, не Джо Бастеру, а точнее — не оккупированному им Омалу Мохо.

— Простите, джентльмены, — ответил Бердо. — Но не все ваши условия приемлемы.

— Вот как? В таком случае мы можем отказаться от гарантий вашей безопасности!

В Пламенном Океане что-то взорвалось. С затянутого дымом неба хлынул град раскаленной породы. «Стоим, разводим дипломатию, а Оберон может убить нас в один миг!» — подумал Омал.

Один из семерки щелчком сбил пламя с наплечника. Вынул из поясной сумки инъектор с универсальным герметиком, запечатал прожженное отверстие, точно конверт — сургучом. В движениях его не было и намека на панику или даже на поспешность. Как будто ему каждый день приходилось чинить прожженный скафандр. Причем одной рукой и за считаные секунды, пока дело не дошло до взрывной декомпрессии.

Человек Компании спрятал инъектор, поднял светофильтр.

Омал прищурился: лица незнакомца было не разглядеть сквозь два забрала и жаркое марево между ними, однако он уже понял, кто соизволил раскрыть карты.

— Подойди сюда! — потребовал стрелок, и Омал подчинился, хотя никто не произносил его имени.

Они соприкоснулись шлемами, словно для поцелуя. Омал смотрел на Бастера и видел себя… Это было странное, неприятное, потустороннее ощущение. Как будто во сне или — того хуже. Как будто он умер и созерцает себя со стороны. А тело-то живет, оживленное колдовством вуду. Тело растягивает рот в усмешке, тело замышляет что-то недоброе…

Свихнуться можно от таких мыслей!

Второй Омал Мохо выглядел так, словно недавно очнулся после долгой болезни. Исхудалый, бледный, заросший неопрятной щетиной, с холодным любопытством рептилии во взгляде.

Но когда он заговорил, наваждение улетучилось. Все стало на свои места.

— Выключи рацию, я не хочу, чтоб эти олухи нас слушали.